Пожалуй, из всех Богов только я и могла себе это позволить… но проблем все равно не оберешься, всплыви правда наружу, поэтому проще вообще молчать и делать вид, что ничего не было.
К слову, надо бы отловить тех лисят на празднике в честь прохождения испытания наследника, и спросить у них, не было ли чего странного, когда я вернулась? Мне сказали, что на вопрос «стоит ли жить ради любви?» я ответила, что стоит. Но, кажется, в тот момент, когда я пришла в себя, на моих глазах стояли слёзы… да и лисята так озабоченно смотрели на меня, хоть и старались это скрыть, что в пору поинтересоваться, что вообще произошло за тот час в нашем мире и за целый год — в мире смертных…
— Праздник состоится завтра. Будь готова к обеду, — опустошив свою чашу, произносит Синь Шэнь и поднимается на ноги.
— Мы отправимся в небесный дворец с твоими племянницами? — невзначай уточняю, когда тот идёт на выход.
— Нет, они отправятся туда со своими матерями. А я пойду с тобой: кто-то же должен следить, чтобы ты не опозорилась на глазах у всей этой молодёжи, перепутав имена небесных владык или приняв одно божество за другое.
— Ты невыносим, а твоя вера в меня, как всегда, оставляет желать лучшего, — лениво отмахиваюсь.
— Что с твоей силой? — остановившись у двери, спрашивает Синь Шэнь, и я невольно поджимаю губы.
— Заметил, значит, — вздыхаю и медленно разворачиваюсь к нему.
— Сложно не заметить отсутствие силы, — без эмоций произносит лис.
— Она сбоит где-то неделю. Не знаю, с чем это связано, — протягиваю без особого желания делиться.
На самом деле сбои в моей силе и вынудили меня принять истинную форму и спать целую неделю на абрикосовом дереве. Почему именно там и почему именно в этом теле — мне неведомо, но я действительно смогла прийти в себя и даже вернуть себе человеческий облик.
— Так-и не знаешь? — прищурившись, уточняет лис не без сарказма.
Возможно, я нарушила какое-то правило, спустившись вниз без спроса, но запрет небесных на посещение смертного царства никак не мог повлиять на мою силу! Это было нарушение общественного порядка, но никак не правил мироздания. Выходит, я натворила что-то в мире смертных — а это уже иной проступок, который может караться со всей строгостью закона кармы.
Но думать об этом я не хотела, потому сложила руки за спиной и направила на недовольного лиса ласковый взгляд из-под пышных ресниц.
— Небо мне свидетелем: действительно не знаю! — отзываюсь мягко, — Милый, милый Синь Шэнь, тебе придется помочь мне на празднике небесного клана: без своей силы я стану легкой мишенью для всех злых языков…
Некоторое время лис молчит, прищурив глаза и глядя на меня очень странным взглядом.
Затем в его руке появляется откупоренная бутылка вина, он отпивает глоток и произносит отстраненно:
— Надень простое платье, всегда находись рядом и называй меня гэгэ — тогда у нас появится возможность избежать ненужных вопросов, а ты всегда будешь под моей защитой.
— Хочешь, чтобы я скрыла свою личность? — с хитрой улыбкой протягиваю.
— Правил ты не нарушишь: высшая богиня Инь Юэ должна появиться на празднике наследника — и она там появится. Другое дело, что ты не станешь представляться гостям владыки, но об этом в приглашении ничего не было сказано, — отзывается Синь Шэнь.
— Каков хитрец! — фыркаю, — Шэнь-гэгэ, ты и впрямь мудрейший из лис! Всегда оставайся подле меня и служи во благо Шёлковой Долины.
— Я и так всегда подле тебя. Но оценить моё присутствие ты способна крайне редко, — отзывается ворчливый лис и уходит, оставив меня с довольной улыбкой на лице.
Я не была в Небесном Дворце около полутора тысяч лет. За это время там уже сменилось большинство богов, и я действительно никого не знала! Этот ход с сокрытием личности избавит меня от необходимости отвечать на все приветствия и выжимать из себя слова благодарности за очередное приглашение стать частью очередной великой семьи…
Я буду просто спутницей Высшего Бога Лин Хуна!
И я покину этот праздник так скоро, как только смогу.
Глава 2. Высшая Богиня отправляется на небо
— Белое платье? — уточняет Синь Шэнь, разглядывая мой внешний вид.
— Верхний слой — из бледно-желтого шёлка, — замечаю, поворачиваясь вокруг себя и позволяя ткани лететь.
— Ты не думаешь, что будешь выделяться? Все тут же заинтересуются, что за траурное настроение у неизвестной богини из Шёлковой Долины на празднике Каменного Принца!
— Вообще-то у меня действительно траур — по родным, — отзываюсь, чуть нахмурившись.
— Твои отец и мать умерли семьсот лет назад. Траур обычно носят не больше пятидесяти лет, — отвечает на это Синь Шэнь.
— В моей жизни всякий этап затягивается надолго. Думаю, ты это уже заметил, — произношу ровно, не желая больше продолжать тему.
— Хорошо, пусть будет это платье. Но что с волосами? — поднимает бровь Синь Шэнь.
— Старый лис! Ты будешь ворчать по любому поводу? Что не так с моими волосами, по-твоему? — упираю руки в боки.
— Они не уложены в прическу! — отвечает на это Синь Шэнь.
— Полторы тысячи лет назад это допускалось даже на важных мероприятиях — неужели что-то изменилось? — удивленно отзываюсь.
— Конечно, изменилось! Мода в Небесном Царстве меняется едва ли не каждые полсотни лет, — вбивает в меня Синь Шэнь, затем подходит, разворачивает меня к себе спиной и прибирает пару прядей с разных сторон в тонкую косу посередине, чтобы удерживать остальные волосы от особо сильных порывов ветра.
— Ты, как мой отец. Заплетаешь мне волосы, — хмыкаю.
— Тебе отец когда-то заплетал волосы? — сухо спрашивает Синь Шэнь.
— Ладно, как моя мать, — фыркаю.
— Я не твоя мать. И хватит считать меня за своего старшего родственника. Я могу согласиться на друга, сюзерена или твоего помощника — но не более! — отрезает недовольный лис.
— Сегодня ты ворчишь больше обычного, — качаю головой, — и мне странно слышать от тебя подобные речи: твои племянницы называют меня тётей, ты сам зовёшь меня едва ли не своим ребёнком(*), а не далее, как вчера, ты попросил меня называть тебя старшим братом.
(*) частица «а» перед именем допускается в обращении к ребёнку.
— Гэгэ — не всегда обращение к старшему брату по крови, и тебе это известно, — отстранённо произносит лис.
— Известно, Шэнь-гэгэ, — ласково отзываюсь, желая его задобрить.
— В последние дни ты слишком много ластишься, — нахмурившись, произносит Синь Шэнь, — что так повлияло на твоё настроение?
Хороший вопрос. Но я и впрямь стала чуть мягче по отношению к нему. Или по отношению ко всему… Это сбой силы — причина такой перемены?
Или и перепады силы, и смена настроения — последствие моего путешествия в смертный мир?..
— Думаю, я просто соскучилась по внешнему миру. В конце концов, это первый выход в свет за очень долгое время, — протягиваю мелодично и отхожу от лиса, проводя рукой по волосам, — благодарю за помощь! А теперь пора отправиться к небесным.
— Твой энтузиазм и впрямь зашкаливает, — скептично отзывается Синь Шэнь, — возьми меня за руку: с твоим нынешним уровнем силы прыжки по облакам дадутся тебе нелегко.
Что ж, это резонное замечание. Скрещиваю с ним пальцы, и мы отправляемся на небо — в земли небесного клана Фениксов, где нынче собирались все Боги со всех окраин царства бессмертных.
Когда оказываемся у огромных ворот, ведущих в Небесный Дворец, я с легким любопытством начинаю осматривать окружающих. Сколько красавиц подготовили для наследника божества из самых разных кланов — кто бы знал! И все они были в таких ярких и дорогих нарядах, что моё скромное платье и впрямь терялось на их фоне. Замечательно!
— Это не высший бог Лин Хун стоит рядом с нами? — слышу перешептывания двух женщин, стоявших справа с тремя молодыми богинями; одна из них как раз в этот момент смотрела в нашу сторону…
— Да, кажется он, — с энтузиазмом кивает вторая «мамаша».
— Какой же он красивый! — вновь подает голос первая.
— И, главное, всё ещё не женатый! — соглашается вторая, затем поворачивается к трём молодым богиням, — Смотрите, девочки, быть может, вам сегодня повезёт, и столь известный бог обратит на вас своё внимание! Постарайтесь привлечь его взгляд на этом празднике!
Скосив глаза, замечаю, как у всех троих красавиц тут же расцветает румянец на щеках.
— А ты популярен, гэгэ, — с усмешкой замечаю.
— Они не знают меня, потому и строят несбыточные планы, — без интереса протягивает лис… прекрасный лис — по мнению той женской компании.
— Знала бы, что тут так весело, приползла бы в Небесный Дворец ещё тысячу лет назад, — хмыкнув, отзываюсь.
— Тебе весело? Я рад. Внутри будет ещё интереснее, — протягивает Синь Шэнь и проходит вперёд, игнорируя очередь.
— Высший Бог Лин Хун, — кланяются перед ним стражники.
Ого! А он действительно известен в местных кругах. Меня вот никто не узнает.
— Со спутницей, — кивнув на меня, произносит Синь Шэнь.
— Гэгэ так великодушен, что взял меня с собой, — прильнув к его плечу, подыгрываю в представлении перед стражниками.
— Хорошо, так и запишем, — чуть нахмурившись и явно заколебавшись на мгновение, отвечают те и всё же впускают нас внутрь.
Встраиваемся в поток богов, идущих на праздник, и тихонько двигаемся вперёд, прислушиваясь к разговорам окружающих.
— Я слышал, что высшая богиня Инь Юэ так же будет присутствовать на празднике наследника! — произносит старец слева от меня.
— Да, я тоже об этом слышал! Именно поэтому и решил приодеться! — хвастает второй седобородый бог, — За весь мой долгий век я впервые встречусь с Богиней, старше трёх тысяч лет!
Во-первых, мне всего три тысячи пять лет. А во-вторых, консервировать свою внешность надо было учиться, а не на всякое баловство силу тратить! Меня мама ещё в детстве научила, что лицо — это единственное, что останется со мной до конца, и его лучший период нельзя профукать.
Неужели только такие старцы ещё помнят обо мне и готовы положить на меня свой глаз — в прямом и переносном смысле слова?..
— Ты тоже популярна среди Богов, а-Юэ, — фыркает Синь Шэнь, из-за чего зарабатывает тычок локтем в бок.
— Да, старше госпожи Инь Юэ разве что легендарный Бао Чжань! Но о нём уже давно ничего не слышно… — продолжают свой разговор старцы.
— Неизвестно даже, жив ли он вообще!
— Конечно жив! Если бы умер — нам бы об этом сообщили!
— Думаю, он умер ещё пару тысяч лет назад, и о нём действительно просто забыли, — качаю головой, слушая их беседу, — возможно, скелет этого божества лежит в какой-то расщелине на краю земли, а эти почтенные старцы продолжают думать, что великий десяти тысячелетний бог Бао Чжань всё ещё хранит ключи от небесного царства.
— Древнейший и впрямь давно не являл себя, — протягивает Синь Шэнь, — но, если вспомнить одну мою знакомую, после трёх тысяч лет существования у высших богов в принципе пропадает желание «являть себя народу».
— Тебе три тысячи двести лет — и ты всё ещё держишься бодрячком! — замечаю на это.
— Я дожил до своего возраста, потому что в своё время выбрал путь политических интриг, а не сражений на поле боя. Быть в курсе всего происходящего… довольно бодрит, — отзывается Синь Шэнь.
— Ты оговариваешь себя: я в курсе, как хорош ты в бою, — не соглашаюсь, — ведь именно ты достал для меня мои алые шелковые ленты, сразившись с древним пауком-шелкопрядом, обитавшем на краю моей долины!
— И целых пятьсот лет после такого же полу-тысячелетнего траура ты занималась боевыми искусствами, отрабатывая приёмы с этими лентами, ставшими грозным оружием в руках молодой Высшей Богини, — кивает Синь Шэнь, припоминая картины из прошлого.
— Да, помнится, по какой-то причине я долго не могла принять свою истинную форму… я абсолютно её игнорировала и все время проводила в тренировках с лентами. К слову, они всё ещё при мне, — приподнимаю широкие рукава и демонстрирую притаившееся до поры до времени живое оружие, обвившее оба предплечья до локтей… — Интересно, а что за траур я тогда носила — и по кому?
Встречаюсь глазами с Синь Шэнем и замечаю, как напрягается его взгляд.
Точно. Я же сама решила не спрашивать о том, что предпочла забыть.
— Не отвечай, — отворачиваюсь от него, — я уже сделала свой выбор.
Моё восхождение до Высшей Богини стоило мне дорого. Пройдя испытание в смертном царстве в возрасте пяти ста лет, я вернулась в Шёлковую Долину и ещё столько же лет провела в глубоком трауре — теперь уже понятия не имею, по кому. Родители боялись, что я и вовсе зачахну, и хотели просить летописца дать мне шанс испить воды из Чаши Забвения, от которой я в своё время отказалась. Но помнить свою жизнь в смертном царстве или нет, ты должен решить сразу по возвращению с испытания.
И когда я вернулась, я решила помнить.
Летописец ничем не мог мне помочь. И тогда Синь Шэнь нашёл в архивах какого-то вымершего клана заклятие, способное стирать память у Высших Богов. Он избавил меня от моей боли и пошёл сразиться с одним из опаснейших священных животных — пауком-шелкопрядом, чтобы добыть для меня его сокровище — волшебные шелковые ленты, которые смогли бы отвлечь меня и завладеть моим вниманием не на одну сотню лет… ведь изучение их свойств, а после — попытка овладеть ими, как оружием, занимала колоссальное количество времени, которым как раз располагала тогда ещё юная Высшая Богиня, лишившаяся памяти о большей части своей жизни…
— Я должна поблагодарить тебя, Синь Шэнь. Ты буквально спас меня тогда, — произношу негромко.
— Ты вспоминаешь о событиях двухтысячелетней давности. Ты меня пугаешь, — отстранённо отзывается лис, отводя взгляд.
— Я просто не хочу быть неблагодарной, — протягиваю.
— Ты неблагодарная, прими это, — отвечает на это Синь Шэнь.
Хочу вновь ткнуть ему в бок, но останавливаюсь, поняв, что он прав. Действительно — неблагодарная.
Я не ценила его всё это время и продолжаю это делать даже сейчас, ворча во время каждого прихода старого приятеля.
Он тоже ворчит на меня, но делает это скорее по привычке, а не потому, что устал от меня или действительно недоволен мной.
Он был тем, кто тянул меня всё это время из бездны тоски и грусти. И он был тем, кто в итоге вытянул меня и вернул к жизни — а я даже за это его не отблагодарила, вновь погрузившись в уныние, спустя каких-то пару сотен лет…
Кажется, моя хандра — это уже хроническое состояние души.
— Синь Шэнь, давай найдём тебе жену, — произношу в итоге.
— Это так ты решила меня отблагодарить? — косится на меня старый лис с прекрасным лицом, которое всегда так странно не сочеталось с эмоциями древнего божества.
Такое выражение пошло бы скорее старику, чем молодому красавцу с обаятельными раскосыми глазами, привлекавшими внимание всех богинь вокруг.
— Гэгэ, а ты в курсе, насколько у тебя распутный взгляд? — неожиданно присматриваюсь к нему, — Это вообще законно — иметь такие глаза?
— Раньше ты их даже не замечала, — отворачивает голову Синь Шэнь.
— Зато сейчас заметила, — возвращаю его подбородок к себе, — ты себе внешность изменил за последнюю тысячу лет?..
— Ничего я себе не менял — каким родился, таким и остался, — вновь освобождаясь от меня, произносит Синь Шэнь, на лице которого откровенно читалась досада.
И что ему опять не нравится? Я же в комплиментах тут рассыпаюсь вовсю!
— Что себе позволяет эта девица? — слышу изумленный голос за своей спиной и вижу, как божества вокруг начинают отступать в стороны, — Господин Лин Хун, вы привели на небо очень невоспитанную богиню. На это сложно смотреть!
— На что именно? — спокойно уточняет Синь Шэнь, глядя на кого-то позади меня.
— На то, как она вертит вами… на глазах у всех! — находится моя «надзирательница».
— Она вертит мною, потому что я ей это позволяю, госпожа Цяо-Цяо, — сухо отвечает Синь Шэнь, не позволяя мне обернуться.
Да, пожалуй, в этом случае мне стоит прислушаться, чтобы избежать проблем.
— Неслыханно! — вспыхивает богиня за моей спиной, — Но тут уж ничего не поделаешь: Высшему Богу Лин Хуну всё позволено — даже нарушение установленных правил поведения внутри Небесного Дворца.
Да что ж ты… серьёзно? Мы прямо-таки нарушили правило, когда я схватила его за подбородок?
— Идём, а-Юэ, — негромко произносит Синь Шэнь и умудряется провести меня так, чтобы моё лицо не попалось на глаза воинствующей богине.
Впрочем, в будущем это не сильно мне поможет: я всё равно буду весь вечер подле него, и, если эта богиня пожелает — она рассмотрит меня всю, с ног до головы.