— Ну… пожалуй… а плащ — это идея! Спасибо!.. Он, конечно, бегает — бегал по крайней мере, когда только начинал свои исследования, — по полям, но суть немного не в этом. Значит, я должна буду обязательно рассказать тебе… ну, перед тем, как ты с ним встретишься. Если же говорить совсем кратко, то он мечтает связаться с инопланетянами и рассказать им о Земле.
Шерри широко и — может только показалось? — одобрительно улыбнулась.
— Ах да, и еще он умеет играть на гитаре и немного на пианино!
Видно было, Джулия им очень гордилась.
— Похоже, очень разносторонняя и деятельная личность!
— Да-да, ну только… только надо… надо привыкнуть что ли. Ну то есть… Он очень требовательный. У него не самый контактный характер. Как бы тебя не испугала его резкость.
— С тех пор как я перестала бояться произносить слово «гипомонстрэскуипедалофобия», мне уже ничего не страшно, — спокойно сказала Шерри, важно допила свой кофе и поставила чашку на стол.
— А?… Ну тогда я с ним обязательно поговорю.
— Спасибо! — Шерри повернулась к окну. — А знаешь, отсюда замечательный вид!
— О да! Нью-Йорк прекрасен! Я целыми днями любуюсь на него из окна!.. Ээээ, кстати, не хочешь заглянуть ко мне в гости? У меня дома много чего интересненького!
Ну а вдруг? Вдруг Шерри захочет?
— С большим удовольствием!
Глава 5
— Так чем точно она занимается? — спросил Роберт не оборачиваясь. Нельзя оборачиваться, когда занимаешься сваркой металлического корпуса в такой тонкой штучке, как детектор внеземных объектов. Вообще-то название неконкретное и не совсем точно отражает суть, звучит слишком общо, да и попросту странно. Ему и самому не нравилось, но изобретение совсем новое, еще не завершенное, а надо же его уже и сейчас как-то называть. Еще успеет придумать что-нибудь более внятное потом. Главное — чтобы работало, и название, к счастью, на это никак не влияет.
— Ну… как я уже сказала… ты слышишь меня? Да? Ну непонятно ведь, шумно!… как я уже сказала… я не могу сосредоточиться, столько шума!.. я говорю: она занимается проблемами воображения.
— Все ясно. Лицо без определенного рода деятельности.
— Ну что за глупости ты говоришь?!
— Я как раз предпочитаю на глупости время не тратить. В отличие от тебя.
— Почему это? Я, что же, по-твоему, занимаюсь глупостями, да?
Очень хотелось сказать: да!
Роберт выключил сварочный аппарат и недовольно приподнял свои защитные очки.
Голос Джулии звучал очень обиженно. Необязательно было даже смотреть, чтобы сказать: ее обижает полное отсутствие интереса с его стороны к этой новоявленной Шерри.
Но он все-таки обернулся и взглянул ей в глаза. Вроде, 18 лет уже, и никак не поймет. Он всегда за старшего, и ему всегда приходится учить ее уму-разуму. А потом всегда следуют обиды.
— Джу, ну когда же ты поймешь! Любой тебя облапошит! Да ты прямо доверчивость в чистом виде! Можно напредставлять себе все, что угодно. И искренне потом во все это поверить!
— В НЛО, например, — съязвила Джулия.
Он сделал вид, что не расслышал.
— Но оно от этого реальнее не станет! Я могу только догадываться, как больно не пройти отборочный тур. И тем презреннее повела себя та девчонка! Совершенно затуманила тебе мозги! Когда ж ты прозреешь? Может, мне изобрести моющее средство — как раз для мозгов? И как только у некоторых язык поворачивается, выдавать столько россказней! Я бы даже предложил пригласить ее к нам в команду — фантазии ей, похоже, не занимать, — если бы она не была такой лгуньей!
— А ты откуда знаешь?! Да ты… ведь ты… ты ее даже не видел!
— И не желаю.
— И очень даже зря! К тому же, она все равно сегодня придет!
— А нечего приглашать всяких людей с улицы — ко мне, да еще и без моего ведома!
— А у тебя все — всякие люди с улицы!.. И я вообще не понимаю, откуда в тебе столько упертости! Ты даже прислушаться не желаешь! Я ей доверяю! Да, я! Может, я и знакома с ней всего лишь три дня, но я ей доверяю! Полностью! И точка!
— Ты лучше скажи, кому ты не доверяешь.
— Нет, ну что, что тебе мешает? Помнишь, в мультфильме моего любимого Лэйнета…
Лучше сразу ее перебить. А то подборка сцен из мультфильмов может продолжаться до вечера.
— Что мне мешает? Да куча всего! Что мне мешает?! Давай я тебе перечислю, и мы скорее закончим этот спор! Мне уже надоело, и тебе, наверно, тоже.
Во-первых, я не верю в возможность создания такого изобретения, которое ты мне во всех мыслимых красках описала. Но если даже такое возможно, то почему, скажи мне, об этих разработках до сих пор никому не известно? Ну хорошо, хорошо, она пока держит его в тайне и боится всех тех революционных изменений, которые оно может принести. Такое вполне возможно. Хотя мне все равно непонятно, что это за таинственный иностранный изобретатель, откуда у него столько средств — и на разработки, и на бездельницу-дочь, шатающуюся по свету… Почему, скажи мне на милость, почему она не хочет продемонстрировать его работу тебе, раз уж завела с тобой разговор о нем? На проявку требуется время? А сколько? Или хотя бы раскрыть основные принципы работы? Ну да, ты, наверно, не поняла бы… Ну хоть какое-нибудь доказательство его существования!
Ее авторитет?
Она хотя бы назвала тебе свое полное имя? Она сказала, откуда она?
Откуда столько таинственности? Может, она добрая фея?
И, что самое замечательное, она волшебным образом дарит нам путешествие по всем Земным уголкам, какие нам только будут угодны!
Вот честно, мне кажется, она что-то перепутала в календаре и решила устроить первоапрельский розыгрыш, хотя на дворе уже май! Все это слишком хорошо для правды и слишком невероятно!
Хорошо еще, если все действительно так, если ей от нас ничего не надо! А я очень сомневаюсь. Знатно нафантазировала. Наверно, с какой-то целью.
— Да? Ну и зачем ей это?
— Зачем? Зачем? — в данном случае он и сам толком не знал, зато всегда был уверен в том, что связь бесплатных сыров и мышеловок не менее сильная, чем связь приливов и Луны. — Ну, например… получить доступ к моим изобретениям.
— Зачем ей твои изобретения, если у нее есть свое! И если ее волнуют не инопланетяне, а мультфильмы!
Роберт вздохнул. Когда больной не желает признавать болезни, никакое лечение на него не подействует. Она говорит об этом изобретении как о реально существующем.
Ну ладно, есть еще и вторая причина. Джулия должна понять!
— Во-вторых, я и так потратил слишком много времени на этот бесполезный спор. Тебе, может, со своими Карлсонами и Шерри уже все равно, что происходит вокруг, но мне-то важно как никогда! А ты именно сейчас отвлекаешь меня! Ну некстати она появилась! Некстати эта Шерри! Пойми же наконец, первый раз в жизни я смог засечь небывало сильный выброс энергии! Несомненно, выброс такой силы способен создать лишь объект внеземного происхождения! Пойми ты, скорее всего, это космический корабль! И он все еще тут, на Земле! Иначе я засек бы повторный выброс. Но его не было! Он все еще тут! Именно поэтому я и полетел первым же рейсом сюда, в Нью-Йорк! Если даже сами существа (или кто бы это ни был) уже далеко отсюда, я хотя бы смогу исследовать место приземления! И, подумай, если мне это удастся, я буду считать себя счастливейшим человеком на Земле! Именно поэтому мне необходимо как можно скорее закончить детектор! Я уверен, он вот-вот заработает! Ты даже не осознаешь, к каким великим открытиям все это может привести! Во имя науки и солнечного гелия, оставь же меня в покое!
— Хорошо, оставлю. Она придет минут через сорок. Я тебя очень прошу!
Роберт лишь утвердительно кивнул, закрыл дверь и глубоко вздохнул.
И так всегда.
Зачем он кивнул? А что еще с Джулией делать? Если уж ей втемяшилось в голову, значит, она не отстанет. И так ведь защищала свою Шерри, волей-неволей интересно станет: да кто она и впрямь такая?
К тому же, Шерри эта, скорее всего, так и не явится. Забудет или найдет кого-нибудь еще, кто согласится украшать собственные уши чужой лапшой.
Так что же спорить понапрасну?
А если все же явится, то уж он-то даст ей знатный от ворот поворот и преподаст урок. Уж он-то, Роберт, быстро ее выведет на чистую воду!
Представить противно! Девушка, и так гадко себя ведет! Ну как она только смеет вешать лапшу на уши его маленькой сестренке?
Больше всего его возмущало именно то, что жертвой оказалась Джулия. Как она переживет такое разочарование?
Нет, ему надо хоть чуть-чуть отдохнуть и побыть в тишине. Совсем заработался. Третий день уже, с тех пор как приехал в Нью-Йорк, работает не покладая рук.
А если она все-таки говорит правду, эта Шерри?
Нет, точно заработался.
На своем жизненном пути он повстречал немало людей. И, как ему казалось, достаточно хорошо успел их узнать. А что Джулия?
Хотелось оберегать ее от разочарований, как нежный цветок. Пусть уж живет в своем мирке с замечательными дружелюбными прохожими.
Но если вдруг туда врываются всякие Шерри, так лучше уж ОН, ее брат, желающий ей только добра, предупредит ее заранее.
Кажется, не получилось.
Когда-то ведь он тоже был таким наивным.
Вспомнилось вдруг, как в детстве он с радостью отдал все с таким трудом накопленные за несколько лет карманные сбережения одному типу, обещавшему ему телескоп с 200-мм объективом. В магазине за те же деньги можно было купить такой же, но только 100-мм. Тип тот внушал доверие, хвалил Роберта и уверял, что не может не посодействовать развитию такого способного мальчика. В итоге он подсунул ему лишь детскую игрушку.
Пришлось копить заново.
Вспомнилось, как он опубликовал свою первую статью в школьном журнале. Он писал ее несколько месяцев! Постарался тогда не быть голословным: привел множество аргументов и даже результаты нескольких специально проведенных экспериментов, подтверждавших выдвинутую им гипотезу, — и в итоге, как ему казалось, прекрасно защитил свою точку зрения.
После чего жизнь его наполнилась постоянным галдежом: половина класса стала тыкать в него пальцем с неизменным: «БОБтаник!», а вторая половина — бегать по пятам и вполне серьезно предлагать ему фотографии бревен в прудах или склянки с мазями для вызова внеземного разума.
И еще на горизонте возникло несколько девочек, которым вдруг очень захотелось с ним дружить. Особенно сильным желание становилось по приближении очередного теста по физике или химии. После они всегда вдруг начинали ворчать и раздражаться его одержимостью конструировать вещи.
Ему хотелось другого. Не для того он опубликовал свою статью. Но если уж получилось так, как получилось, то пришлось привыкать.
И он к ним привык и перестал относиться как к раздражителю. Мало ли на свете всяких людей? Он давно уже вырос из того возраста, когда им можно было манипулировать и пользоваться его доверием как только пожелается.
Школа — колледж — сейчас вот университет…
Люди в большинстве своем попадаются все такие же. Кто-то смеется, кто-то пытается использовать, кто-то поддерживает без всякой меры и тратит собственное и его время на всяческое словоблудие, тогда как ему требуется конструктивный подход.
Но он старается не обращать на них внимание. Ну да, иногда, может, слишком резко пресекает разговоры с ними. Может, они даже обижаются.
А ему уже без разницы. Что ему их мнение! Главное — добиться поставленной цели! Главное — любимое дело! И неважно совершенно, а что остальные. Остальные еще поймут! Когда-нибудь!
Надо уметь расставлять приоритеты.
Обидно, конечно, что многие не воспринимают его науку всерьез. А некоторые разводят бесполезные дебаты о том, наука ли это вообще.
Те, кто за, делом бы лучше занялись! И делом бы доказали — наука! Роберт принимал эту точку зрения и в дебаты никогда не вступал. Трепология — не его конек.
Кто-то дает ему дружеские советы бросить все это дело и пустить свой необычайный талант в более конструктивное русло. Таких изобретателей с такими обширными познаниями в стольких областях отрывают с руками и ногами.
Податься в военные разработки например. Вот уже несколько таких предложений поступило.
Роберт давал свой неизменный отказ.
Он привык работать независимо. И в его работе, несомненно, тоже есть смысл. И это еще очень спорный вопрос, где его больше.
Вот если бы таких людей, как МакГрегор, было больше! Тогда все было бы по-другому! Не было бы так надоевшего ему отношения к уфологии свысока.
И все-таки ему действительно повезло — есть несколько по-настоящему адекватных коллег! Их мнение Роберт ценил очень высоко. Все они были гораздо старше и опытнее его, и потому он ревностно прислушивался к их советам. С большинством он познакомился сам: написал, изучив их научные работы, и они откликнулись.
Сейчас они все пребывали в почтенном возрасте, и ему было неловко беспокоить их по всяким пустякам, поэтому он писал им только в самых экстренных случаях. К тому же они занимались теперь теоретическими исследованиями и были далеки от его прикладных изобретений. В юности они и сами уделяли много времени практике, и проведенные ими экспедиции и исследования, их достижения служили Роберту лучшим зарядным устройством. То есть прекрасной поддержкой и источником вдохновения.
МакГрегор же был главным его авторитетом: у него были твердые принципы в работе, главный из которых состоял в добросовестном отношении к своему делу — отношении со всей ответственностью, аккуратностью и серьезностью. Было и еще кое-что, вызывавшее в Роберте искреннюю симпатию к МакГрегору как к человеку: он сам смог найти Роберта и связаться с ним. И был первым, кто ввел его в этот мир — мир настоящей Уфологии, Науки, а не газетных вырезок и телевизионных скандальных передач. Рассказал о специализированных журналах, о том, где достать оборудование, какие фонды могут выдать гранты на экспедиции и многое-многое другое!
МакГрегору было тогда уже много лет, и в Роберте он нашел своего преемника. И даже солидный возраст не мог отстранить его от исследований.
Роберт не раз отправлялся с ним в экспедиции и перенял тогда многие методы работы.
Что и говорить, МакГрегор был профессионалом, знающим толк в своем деле!
И потому Роберт никак не мог пережить известие о смерти старого ученого. Прошло уже несколько месяцев, и с каждым следующим Роберт становился все только угрюмее. И все больше погружался в работу.
Встречи с несколькими молодыми учеными принесли только разочарование. Все они пропахли самодовольством и ощущением собственной исключительности и прогрессивности. Роберту казалось, они считают его методы устаревшими. А были ли какие-либо методы у них? Казалось, они все делали абы как, для видимости, а, может, из любопытства — потому как сами не всегда осознавали в полной мере, к чему приведет то или иное зажатие клемм.
Нет, они были совсем не похожи на настоящих ученых, страстно влюбленных в свою науку и получающих удовольствие даже от снов, где им являлись очередные результаты эксперимента, проведенного и в жизни не менее 1000 раз.
Они лишь пыжились, важно расхаживали в своих белоснежных халатах по лабораториям и натирали до блеска сапоги.
Роберт испытывал отвращение к таким.
Толку от них никакого. Начнешь сотрудничать — результативность нулевая. И если бы можно было сказать, что хотя бы сам процесс приносит удовольствие — хоть бы уж так — даже этого не скажешь: с ними противно общаться.
Забавно даже, никто из них и не заметил того, что сразу же так привлекло его внимание. Чем они только занимаются целыми днями у себя?
Он прилетел в тот же день — а что они?
В данном случае он даже рад, что все осталось незамеченным.
Не будет толкотни, никто не помешает, никто даже не обратит на него внимание! Роберт не любил заваривать кашу раньше времени.
Но все равно — надо скорее кончать детектор! Он теряет драгоценное время!
Что же в нем не так?
Роберт еще раз оглядел чертеж. А что, если… да нет, это слишком просто… ну а вдруг… еще раз проверить… тынч! Да ты, Роберт, ничуть не лучше тех приятелей! И еще называешь себя ученым! Это же арифметическая ошибка! Стыд тебе и позор!
Роберт аж засопел от досады. Хорошо, досада быстро нейтрализовалась потоком новых сил и вдохновения.
Так значит… сейчас-сейчас… еще чуть-чуть…
Лампочка детектора замигала!
Ради таких моментов изобретатель не спит неделями, корпит до изнеможения над чертежами и бормочет формулы себе под нос — то есть живет.
Работает!
О, сладостнейшее из слов!
Роберта охватил экстаз. Он выскочил из своего трейлера как был — в своих больших сварочных очках, сдвинутых на лоб, и перчатках — и бросился по сигналу, ничего уже не замечая на своем пути.