— Будьте любезны соблюсти формулировку полностью: я, фамилия, имя, в вашем случае — все имена, отчество, год рождения, по доброй воле... и так далее... соглашаюсь...
Я повторила, ни разу не споткнувшись, не усомнившись.
— Присядьте к столу и подпишите контракт в трех экземплярах, — он выложил на стол еще несколько листков. Подождал, когда я пересяду, прочитаю новые бумаги и распишусь. Встал и протянул мне ладонь через стол. — Вы приняты. Добро пожаловать в нашу истинную реальность, леди Элина.
Я тоже встала и подала ему руку для пожатия. Не успели наши ладони соприкоснуться, между ними промелькнула яркая искра. Я ойкнула и вздрогнула от боли. Вряд ли это был разряд статического электричества — на пальце выступила капелька крови. Взяв мою руку за запястье, управляющий стряхнул кровь, тут же растворившуюся в столешнице. По поверхности похожего на чароит камня пробежали и угасли алые сполохи.
Те же блики отразились в довольных глазах Михаила. Он выглядел сытым котом, только что проглотившим мышь.
— Ваша кандидатура утверждена, поздравляю. А теперь я хотел бы услышать ваше желание, леди.
Он все еще удерживал мою руку, несмотря на мою слабую попытку освободиться, и выжидающе смотрел в глаза, а я внезапно покрылась мурашками. И от этого взгляда, от которого так неожиданно и тревожно трещала моя привычная ледяная корка. И от внезапного страха: а что, если я ошибусь с желанием? И зачем им моя кровь, да еще и с такими спецэффектами?
— Не волнуйтесь так, Элина, — мягко улыбнулся Михаил и отпустил наконец. — Теперь самое страшное позади.
— А… кровь зачем? — нахмурилась я, рухнув в кресло. Сил почему-то совсем не осталось, словно из меня выкачали не каплю крови, а литра два.
— Вы точно читали контракт? — с насмешливой иронией спросил управляющий, совсем не по-начальнически присев на угол стола. — Там есть пункт о том, что подпись автоматически является согласием на взятие и фиксацию ваших биометрических данных. Это необходимо, чтобы исключить искажения изначальной реальности в процессе работы, когда вы будете соприкасаться с альтернативными вероятностями.
Да, точно, там что-то упоминалось о матрице и биометрии. И я правда невнимательно прочитала бумаги в таких-то условиях и при таком… плохом освещении. Почему они так любят свечи? Наверняка ведь дело не в экономии электричества с их-то возможностями.
Но… он сказал “искажения изначальной реальности”? А если я как раз хочу исказить эту чертову изначальную реальность?! Если в этом и заключается мое желание?
— Еще вопрос. Может ли мое желание изменить меня или…. другого человека? Или даже… стереть? Убить?
— Изменить может в пределах погрешности, не кардинально. Стереть, убить — нет. Элина, произнесите его уже наконец. Если вы скажете вслух ваше желание, это еще не означает, что оно тут же, немедленно, будет исполнено. Мы хоть и дайверы, но не золотые рыбки. Нам нужно убедиться, что оно в принципе выполнимо.
Я почувствовала, что опять покраснела. Да что же такое! Почему мне так мучительно стыдно перед ним за каждый мой промах?
Так, Эли, возьми себя в руки…
Я еще раз мысленно прошлась по тем фактам семейной хроники, которые мне были известны. Главное, не ошибиться. Ведь второго шанса не будет.
— Я хочу, чтобы мама никогда нас с Ларой не бросала, — выпалила я, и опять меня бросило в жар, когда я осознала, насколько глупым и детским было мое желание.
Но я почему-то была уверена, что только так можно всё исправить: и мамину жизнь, и мою, и Ларину, и Димину.
Михаил, потемнев лицом, несколько мгновений ошарашенно взирал на меня сверху вниз. Потом вздохнул:
— Это будет непросто, даже если ваша мама еще жива в вашей первичной реальности. Если же нет, то это будет почти невозможно.
У меня поникли плечи. Все-таки ошиблась!
Михаил ободряюще улыбнулся:
— Мы пока не будем оформлять заявку, чтобы у вас была возможность изменить желание, но нужно определиться как можно быстрее, — он подошел к шкафу, раскрыл свою адскую машину и оглянулся. — Веер вероятностей, помните? Вы подписали контракт, и теперь реальность, в которой вы существовали как Мария Андреевна Елисеева, урожденная Мишель Тома, стремительно отдаляется. Мы сейчас посмотрим, возможен ли был такой вариант событий. И если да, то остальное дело техники. Но мне нужен обученный якорь.
23
Микаэль едва сдержался, чтобы сохранить невозмутимость и не схватить за плечи девчонку, не потрясти как следует. Именно этот вариант он не просчитал! Да ему и в голову не могло прийти, что внезапно вылезут детские комплексы. Впрочем, даже Артур не увидел, что за гиперопекой над чужим ребенком, пусть даже племянником, и гиперответственностью Мишель скрывается комплекс недолюбленной девочки, выросшей без матери и отца. Девочки, на которой властная бабушка отыгралась за свой неудачный брак с ревнивым и еще более деспотичным офицером. Девочки, которой вменялось воспитание и обучение младшей сестры, а потом и племянника. Разумеется, Мишель считала, что не справилась. И ее тоска по материнскому теплу и защите сыграла злую шутку: она приняла ее за свое самое желание. Нужно разубедить, пока еще есть время. Но его слишком мало.
Главное, не дать ей понять, что ее ошибка фатальна, это напугает ее еще больше.
Нажав кнопку связи с координаторской, Микаэль спросил:
— Кто сейчас свободен из опытных якорей? Срочно двоих в мой кабинет.
— Свободных на дежурстве нет, господин управляющий, — ответил дежурный координатор. — Их опытных Маргарита только что вернулись и отдыхают, остальные на погружении.
— Все?
— Все. У нас был прорыв, штопают под руководством Артура.
— А из стажеров кто есть?
— Только Кати.
— Отлично. Пригласите ее ко мне. И передайте Марго, чтобы тоже приступала к работе. Потом отдохнет. В двойном размере, на двойную премию. Они обе мне нужны немедленно.
Это было плохой вариант, но лучше, чем никакого. Марго так устала после бурной ночи, что даже с отчетом не явилась. Впрочем, наверняка нечего было докладывать: если бы она вышла на заказчиков, оплативших нападение на Диму и Элю, то Микаэль уже бы знал. Уставший якорь — плохой якорь.
И стажер Катерина — тоже не лучший вариант, особенно для такой глубины, когда надо нырять в прошлое, перебирать мириады вероятностей, чтобы убедиться самому, что желание Эли осуществимо и не нанесет вреда. И решить, стоит ли его воплощать в реальность.
— Присядьте пока, Элина. Ознакомьтесь с планом обучения.
— Обучения?
— Сначала обучение, потом экзамен, выбор должности и стажировка. А потом уже собственно работа.
Мне стало смешно, но смеялась я над собой. Я взяла бумаги,
— А как же должностные инструкции? — я села в кресло и бросила взгляд на листок, из которого Михаил цитировал еще недавно.
— Это было для примера, чтобы вы могли принять взвешенное решение. А это уже реальность. Согласитесь, никто не допустит необученного электрика к монтажу электропроводки. Это опасно не только для его жизни. В нашей работе одна небольшая ошибка может привести к катастрофе.
— Я понимаю. Кстати об электричестве. У вас, как я понимаю, не нашлось обученного электрика, чтобы смонтировать проводку в вашем кабинете? Впервые вижу, чтобы кабинет начальства освещался только свечами.
— Мне нравится, как вы улыбаетесь, — вместо ответа Михаил отвесил комплимент.
Ненавижу комплименты. Я сразу перестала улыбаться, и меня сковало привычное напряжение. Стоило неимоверного усилия снова расслабить мышцы лица. Взгляд управляющего стал хищно-острым: он заметил как мне неприятны его слова. Плохо начинать с конфликта, Эля. Ну что тебе стоит улыбнуться?
К счастью, распахнулась дверь, и в кабинет влетела ослепительная, как солнце рыжая девушка в форменной одежде корпорации, только юбочка была на две ладони короче, чем моя, а пуговицы вверху расстегнуты до, скажем так, грани приличия. Причем, на самой грани пуговица наполовину выскользнула из петельки, но еще держалась.
— Вызывали, сэр Микаэль?
“Какое интересное обращение, — отметила я про себя. — Такое… ролевое”.
— Как надо обращаться к руководству, стажер? — хмуро буркнул мужчина.
— Господин управляющий. Простите, господин управляющий, — девушка застенчиво поправила рыжий локон и мило зарозовела.
— Да, вызывал. Знаю, что вы отдыхали после дежурства, но мне срочно понадобилась помощь. Ну затруднит вас побыть моим якорем, Екатерина?
— Я с радостью, сэр… господин управляющий! — девушка вспыхнула счастьем и с таким обожанием посмотрела на руководство, что мне стало неловко. Ничего хорошего нет в том, чтобы быть невольной свидетельницей щенячьего восторга. Черт, да она же влюблена даже не по уши, а на милю выше макушки!
А вот Михаил, наоборот, помрачнел, и его голос стал на сто градусов холоднее и строже:
— Екатерина, познакомьтесь с нашим новым сотрудником. Элина Андреевна только что прошла испытание и принята в корпорацию учеником.
— О, поздравляю! — бросила она мне, не отрывая обожающего взгляда от мужчины. — А когда приступаем к погружению, сэр… господин управляющий?
— Дождемся Маргариту и сразу приступим.
Солнце резко выключилось.
“Ого, какая ревность!” — хмыкнула я про себя. Рыженькая поникла и понуро поплелась к дивану. Села так, что короткая юбочка стала еще короче, и наклонилась вперед, оперев локти о колени. Полузастегнутая пуговка блузки от движения расстегнулась, обнажив аппетитные формы до края черного лифчика.
Марго задерживалась.
Михаил, раскрыв ноутбук, что-то там листал. Катерина, надув губы, угрюмо изучала свои коленки. Я просматривала план обучения, и волосы у меня на голове тихо начинали шевелиться. Такое ощущение, что нам тут решили дать энциклопедические знания: исторические, политические, экономические, лингвистические, культурологические и еще неизвестно какические. Я бы еще поняла, если бы корпорация действительно занималась исторической реконструкцией. Но… они же не занимаются! Тогда зачем?
И все эти три-четыре университетских курса (лет пятнадцать обучения навскидку) они собирались проскочить за три месяца!
— Маргариту еще долго ждать. Она у сэра Артура… господина заместителя, они… ну… заняты очень, — как бы про себя прошептала Екатерина минут через пять ожидания.
— Без Марго не начнем, — слишком резко ответил Михаил.
“О, и тут ревность? Или показалось?” — отметила я. И то, что рыженькая — та еще стерва, тоже приняла к сведению. Весело тут у них.
К моему удивлению, управляющий не стал набирать личный номер ни роковой секретарши, ни заместителя. Ну да, мало ли каким погружением они там занимаются.
Черноволосая запыхавшаяся красотка ввалилась в кабинет через минут десять. В драных джинсах, в полурасстегнутой ковбойке, не оставляющей надежды на наличие бюстгальтера, зато в шляпе на буйных кудрях и в сапогах до середины бедра. Я поневоле улыбнулась ей, как старой знакомой. Какая же она... разнообразная!
— Привет всем! — радостно поздоровалась Марго. — Что там по оплате сверхурочных, шеф?
— В двойном размере.
— Да ну не! В тройном!
— Хорошо, — не стал торговаться Михаил.
— Я выиграла! — ликующе завопила Марго, оглядываясь назад. — А ты говорил, ни за что не даст больше наш скупой рыцарь! То есть, господин управляющий, прастити! — сорвав с кудрей шляпу, она помахала ей, в шутовском поклоне как бы сметая пыль с носков своих сапог.
— Ты еще не отошла от ночного дежурства? — прищурился хозяин кабинета. — Артур, входи уже.
Белокурый зам нарисовался в дверях, но проходить не стал.
— Отходняк-с, — поморщилась брюнетка и картинно приставила палец к виску. — Похмелюга, хоть стреляйся. Ничего от головы нет? Гильотину не предлагать, вчера была.
Заместитель нырнул рукой в кармашек пиджака и, похлопав девушку по плечу, протянул ей пакетик со словами:
— Быстрорастворимое и быстродействующее. Мик, может, лучше я за нее сегодня якорем поработаю? Как бы не сорвалась она.
— Я никогда не срываюсь! — огрызнулась Марго, прошествовала к столу начальника, взяла стакан и, высыпав в него содержимое пакетика, залила водой и залпом выпила. Хлопнула пустую посуду о столешницу так, что по камню пробежала ярко-фиолетовая волна искр.
— Тогда приступаем, — кивнул ей Михаил. — Артур, если ты по срочному делу, то…
— Я позже зайду. Ничего срочного. Я провожу новую сотрудницу.
Я свернула план обучения в трубочку и нахмурилась:
— А разве я не должна присутствовать? Это же… моя жизнь.
— Нет, пока не ваша, — улыбнулся Михаил, и я тут же получила острую стрелу ревнивого взгляда Екатерины. — Ваше присутствие не обязательно, оно будет только мешать. Для нашего погружения достаточно образца биоматериалов. Если возможность подтвердится, ваше желание исполнится в полночь. Если нет, то вам тем более беспокоиться не о чем, завтра озвучите другое. До завтра, Элина Андреевна.
— До завтра, — прошептала я.
Надеюсь, оно для меня наступит.
24
— И что они все в нем находят? — горестно вздохнул Артур, едва только успел, пропустив меня вперед, закрыть за собой дверь в кабинет.
Я сделала вид, что не услышала. Прямого вопроса не было, имею право не отвечать. Не собираюсь участвовать в их развлечениях.
Не дождавшись от меня нужной реакции, эйчар зашел с другой стороны:
— Зато в качестве моральной компенсации я догадываюсь, что Микаэль нашел в вас, Элина Андреевна.
Это уже нельзя игнорировать.
— Надеюсь, хорошего сотрудника, — твердо сказала я.
— А вы ершистая штучка.
Та-а-ак! Это очередная проверка на вшивость? Я остановилась. Развернулась, так как заместитель управляющего шел на шаг позади, и, вздернув подбородок, посмотрела в пестрые змеиные глаза, как сквозь прицел. И выстрелила:
— Я не штучка! И мне не интересно, кто что во мне якобы нашел, если это не касается моих деловых качеств. И не интересны ваши игры, сплетни и интриги. Я пришла сюда работать и только.
Блондин отступил на шаг, дурашливо поднял руки вверх и рассмеялся:
— Ого, сколько страсти в ледышке! Все, все, не буду вгонять вас в краску, обещаю. Что касается ваших деловых качеств, то вы их еще не проявили. Вы пока что проявили страх, неуверенность, озабоченность… не в сексуальном плане, увы, тут дела обстоят ровно наоборот…
Я побледнела, отвернулась и ускорила шаг, едва замечая путь. Если этот тип считается тут эйчаром, но он явно принят по знакомству. Профессионал из него никакой! В моем представлении. Я, конечно, почти нигде официально не работала после школы и на собеседованиях была лишь пару раз, но готовилась, и примерно представляла деловую этику. Она в противоположной стороне от того, что тут происходит!
— Я думал, Мик нашел, наконец, идеальный якорь, потому взял вас в корпорацию и явно покровительствует, даже желание авансом выплатит, — продолжил уничтожать меня так называемый эйчар. — Но вы абсолютно не годитесь для такой работы. Вы так холодны и бесчувственны, что способны заморозить. Разве сможете вы удержать дайвера в погружении? Вы его, наоборот, утопите!
— Холодна? Бесчувственна? Я же не в бордель устроилась на работу!
— Нет. Но эмоциональная связь между сотрудниками — это главное в нашем коллективе. Причем, не отрицательная связь, а положительная. Пока же вы с теплом отнеслись только к старику Палычу. Потому что он для вас безобиден, так?
Надо что-то делать. Или врезать ему по холеной морде, или… отвлечь. Он как игла патефона на заезженной пластинке. Был у бабушки такой реликт, и она обожала под его скрип ностальгировать по юности. Когда игла застревала на дорожке, бабушка сбивала ее щелчком.
— А почему в кабинете управляющего нет электрических светильников, хотя его суперкомпьютер в буфете работает явно от электричества? — спросила я.
— Хорошая попытка, Элина Андреевна, — мигом раскусил меня блондин. — У Микаэля, скажем так, болезнь глаз. Он не переносит электрического света.
— А свет мониторов переносит?
— Только с защитными линзами. Я ответил на два ваших вопроса. А теперь ответьте на мой вопрос: почему вы боитесь мужчин?
Я ответила полуправду:
— Потому что росла без отца и без деда, в нашем доме мужчин никогда не было, и я не знаю, чего от них, и от вас в том числе, ждать. А свет солнца управляющий переносит?
Ни на что не намекаю, нет.
— Вынужден вас разочаровать: да, вполне переносит и без линз.
— А почему вы его зовете Микаэль? — не дала я ему опередить меня с очередным вопросом. Игра “два против одного” меня вполне устраивала. — Хотя на табличке написано “Михаил”. Отчество, кстати, я не разобрала. Это рабочий ник, как мое имя “Элина”?