Всю ночь Чарли не мог сомкнуть глаз. Его постоянно мучали мысли «А вдруг не получится добрать баллы? И что тогда? Тогда все, можно попрощаться с мыслью о поступлении в Управление». Но больше всего его мучали мысли не о себе, а о том, что его подруга может не получить достаточное количество баллов для вступления и тогда ему придётся идти на работу одному, без неё. Но как это возможно? Они не расставались с того самого дня, как познакомились. Не расставались как друзья, конечно. Но все же. Как только Чарли удавалось уснуть хотя бы на пару минут, так сразу же в голове слышались слова Севинджа про то, что в тот раз ему просто повезло и на сей раз удача уже не будет на его стороне. Так, минута за минутой, час за часом прошла вся ночь. Как это обычно и бывает, но именно с восходом солнца, за полчаса до хрипа будильника ему удалось уснуть так крепко, словно его ничто и никогда не смогло бы разбудить. Но вот прозвучал этот надоедливый будильник и Чарли тут же вспомнил, что так и забыл наведать часовщика. Но все это уже было не важно. Надо поскорее одеваться и бежать в Университет. Чарли поднялся с кровати, умылся, надел белоснежную рубашку, чёрные классические брюки, свою любимую парадную жилетку (которая, по его собственному мнению, шла ему больше других), не забыл завязать на шее бабочку, начистил туфли, причесался и пошел на кухню. Там, по обыкновению, стояла мама Чарли и варила кофе для мужа. А Уильям сидел и пересчитывал баллы, каждый из которых был буквально выстрадан сыном на уже прошедших экзаменах.
– И что же нового ты там хочешь увидеть? – обратился Чарли к отцу.
– О, ты уже встал, – ответил Уильям, оглянувшись через плечо. – Доброе утро. Видимо, в этот раз будильник решил тебя не подводить?
– Да-да. Ну так сколько там у меня накопилось? – спросил Чарли, кивая на лист с оценками. Хотя он и так знал, что за три из четырёх уже минувших экзамена набрал двести пятьдесят девять баллов. Оставалось дождаться лишь результата вчерашнего последнего, чтобы можно было с уверенностью оценить шансы на поступление в Управление.
– Мне кажется ты и сам знаешь ответ, – немного нахмурив брови пробормотал отец. – Я в твои годы набирал за те же экзамены все триста. Представляешь? Триста из возможных трёх сотен.
– Он все помнит, Уилли. Ты рассказывал это перед каждым его финальным испытанием, – решила прервать его тогда жена и налила для Чарли кофе в картонный стаканчик, потому как поняла, что сын завтрак пропустит. – Кстати, ты подготовился к дополнительному испытанию?
Под дополнительным испытанием она имела в виду Зачет по Владению Наступательно-Оборонными Заклятиями.
– Нет. Я слышал, что сейчас его проходят лишь при поступлении на службу. Или не так?
– Ха! Слабаки. В наше время его сдавали без исключения все при окончании Университета. Зато умели ими владеть столь же искусно, сколь твоя мама умеет варить прекрасный кофе. А ты сам-то умеешь? – сказал Уильям с насмешкой продолжая делать вид, будто рассматривает свежую карикатуру в газете.
– Звучит как вызов. Хочешь проверить?
– А это и правда хорошая идея! Почему бы нам не устроить дуэль? Как вернёшься – готовься к бою. Посмотрим, чему там тебя научили на занятиях по НОЗ.
– Ладно. Заодно посмотрим не растерял ли ты боевую форму, – Чарли подошел к маме, взял стаканчик и направился к выходу.
– Эй! Палочку забыл, – крикнул вслед отец и уже держал в руке волшебную палочку сына. Хотя Чарли точно знал, что она должна была находиться во внутреннем кармане.
– Но как ты?! А, дядя Лера́н тебя этому научил? – удивился Чарли.
– Разумеется. Кто ж ещё? Кстати, тебе тоже следовало бы взять у него пару уроков.
Лера́н Лестер был братом Уильяма Лестера и, соответственно, дядей Чарли. Работал вместе с Уильямом в одном Управлении, но был уволен за утерю доверия руководства после того, как якобы случайно потерял пару листочков из дела. Как уверял сам дядя «в тех листах не было существенной информации», но руководство решило не рисковать и от него попросту избавились. Позднее, при до сих пор никому неизвестных обстоятельствах, он пропал. И вот уже как более четырёх лет ни его жена, ни родственники не видели лица Лерана Лестера. Он словно ушёл из дома и испарился.
– Обязательно возьму. Как-нибудь потом. Если он вернётся из своего «похода», – сказал Чарли надеясь, что теперь-то его наконец отпустят.
– Что значит «если»? Он обязательно вернётся! – повысив тон для пущей убедительности своих слов произнёс Уильям.
Он и впрямь искренне надеялся на то, что брат рано или поздно вернётся домой, обратно в обитель Лестеров. Хотя все остальные уже давно перестали верить в наилучший исход событий в данном крайне запутанном деле.
– Удачи! – вдогонку крикнула мама.
Выйдя из дома, Чарли удивился тому, насколько серой и угрюмой уличная жизнь казалась сегодня. То есть она и раньше не блистала особой красочностью, но сегодня всё казалось как-то особенно обезжизненным. Люди шли с такими лицами, будто разом с них постирали улыбки. По пути Чарли так хотелось увидеть хотя бы одного человека, чьё настроение хоть немного было столь же светлым, как у него самого и потому он старался заметить даже едва различимый лучик надежды среди этой безэмоциональной массы. По пути ему постоянно казалось, что с Лондоном последнее время творится что-то неладное. Солнце уже давно не пробивалось сквозь тяжёлые облака, день за днём покрывающие небосвод. Но ведь на дворе лето. Да ещё и эти угрюмые прохожие своими мрачными физиономиями словно специально старались окончательно уничтожить последние капли оптимизма внутри. Чарли надоела эта гнетущая атмосфера и потому он решил остановить проезжающий мимо кэб. Сев в машину и указав путь, Чарли воткнул в уши наушники и включил любимый плейлист, в котором поп-песни перемежались с заводным англо-американским роком.
Спустя некоторое время кэб доехал до пункта назначения и Чарли, расплатившись, ступил за порог машины. Дойдя до Гриффонской площади он не увидел на ней Белль. «Снова опаздывает» – подумалось ему тогда. Чарли решил подождать подругу на их любимом месте у фонтана. Но едва он успел встать у его основания, как она подошла сзади и вновь обняла друга, причём ничуть не слабее прошлого раза.
– Привет. Почему опоздал? Договаривались же на девять сорок? А время… – протянула Белль отодвигая рукав с часов. – Вот, уже девять пятьдесят пять.
– Да меня снова отец разговорами задержал. А ты где была? Я подошёл, а тебя нет.
– Встретила Макси́ну Фли́ппер. Ты должен её помнить. Я так давно с ней не виделась. Вот и заболтались.
– Конечно помню. Вообще-то она училась с нами вместе, с первого по второй курс. Потом перешла на факультет защиты, кажется.
– Ей пришлось. Родители считают, что, видите ли, «профессия защитника намного более высокооплачиваема и она добьётся куда больших высот» – произнося эту фразу Белль всеми мышцами лица пыталась воспроизвести присущую Макси́не излишне эмоциональную мимику. – Кстати, она так же, как и мы заметила, что некоторые учителя стали вести себя как – то странновато.
– Давай не будем об этом сейчас? Лучше подумаем, что делать дальше.
– А что делать дальше? Сейчас пойдем, услышим наши высокие баллы и поймем, что служба в Управлении ждет нас! – на последних словах Белль даже немного вскликнула и её лицо озарила улыбка. Видимо, что-то внутри придавало ей сил и уверенности.
– Да ты, я вижу, ну очень серьезно настроена. Думаешь действительно так хорошо сдали? – Чарли не переставала удивлять непонятно откуда взявшаяся уверенность подруги. Тем более если учесть, что ещё вчера во время обсуждения прошедшего экзамена по её щеке чуть ли не покатилась слеза от пережитого волнения.
– А какой смысл сейчас думать о плохом? Ладно, пойдём уже.
Друзья вновь пошли по тому же пути до аудитории, по которому прошли днём ранее. Дойдя до места, их поразило то, что аудитория, всегда отличавшаяся опостылостью и обыденностью своих тёмно-коричневых древесных цветов на сей раз украшена всевозможными ярко-алыми бантами, в воздухе витали золотые шары и вообще всё выглядело так празднично, словно друзья очутились на чужом дне рождения. Снова сидели всё те же студенты на тех же местах, что и вчера. С одной лишь разницей – сегодня никто не пытался цитировать выдержки из учебников и лекций, тем самым пытаясь их напомнить их самим себе. Напротив, все были подчёркнуто веселы и бодры. Не было здесь лишь профессора Сма́ртблюм. Чарли сел за самую первую парту, рядом села Белль и оба достали палочки. На всякий случай. В аудитории стоял гул: все переговаривались, обсуждали что вчера не получилось, а что наоборот вышло удачнее, чем они ожидали. Резко распахнулась дверь и лёгкой, даже порхающей поступью вошла профессор. Вмиг воцарилась тишина. Преподаватель щелкнула пальцами и в ту же секунду в руках её появился длинный фолиант. Это был тот самый табель баллов, который все так долго ждали.
– Рада поприветствовать Вас, уважаемые студенты! – начала она привычно громким голосом. – Сегодня, наверное, Ваш самый главный и самый важный день за все прошедшие четыре года обучения в нашем великом Университете Магических Наук Британии. Я очень надеюсь, что все ожидания оправдаются и каждый из Вас получит ровно то количество баллов, которое бы хотел. Но, как я часто говорю, всё выйдет несколько иначе. Вы получите то, что ЗАСЛУЖИЛИ. А это означает, что каждый балл, присуждённый Вам – это результат долгой и упорной учебы. И абсолютно каждый из всех этих баллов соответствует тому, насколько Вы были усидчивы, трудолюбивы, старательны и пытливы в столь нелёгком деле, как постижение таинств магического мира. Но не буду Вас томить излишним ожиданием. Начнем!
Она развернула этот на первый взгляд длинный список, который, как оказалось, уместился всего лишь на одной странице.
– «Си́вурд – девяносто четыре балла!» Поздравляю! – после этих слов по залу пробежались лёгкие аплодисменты и тот самый студент по фамилии Си́вурд, сидевший где-то посередине аудитории, произнес тихое «УРА, я знал». Друзья шепотом поздравили его.
– «Го́сслер – восемьдесят семь баллов, Гви́ден – восемьдесят баллов, Ка́рфойл – семьдесят два балла» – продолжала перечислять Смартблюм не отвлекаясь от списка.
Но Чарли с Белль все это было слушать хоть и интересно, но неважно. Конечно же они оба радовались за сокурсников, чьи баллы перевалили за восемьдесят и даже за девяносто, но всё же всякий раз, стоило им лишь услышать, что кто-то набрал менее восьмидесяти, то тут же у обоих в голове проскальзывала мысль о том, что им хотя бы будет не так стыдно и гадко на душе, если сами они не получат необходимое количество. Во всяком случае будет возможность сказать, что не всё так уж и плохо.
– «Севиндж – восемьдесят восемь баллов!» Поздравляю, Кларк! – сказала профессор, переведя взгляд с фолианта на Кларка.
Тот сидел с таким видом, будто меньше ему дать и не могли вовсе. За все – то его «огромные» познания в области магии. Даже создавалось впечатление, словно, по его личному мнению, оценки были несколько занижены. Друзья хотели было его поздравить и приобнять, но Кларк взглянул на них своим гневным и полным недовольства взглядом и те утихли.
– Надеюсь, мы тобой наберем хотя бы не меньше этого зазнайки, – прошептала Белль.
– Тише, сейчас должны быть мы.
– «Лестер – восемьдесят девять баллов! Триксель – девяносто восемь баллов!» Мои поздравления нашей прославленной фигуристке Аннабелль Триксель! Это лучший результат из всего выпуска этого года! – мисс Смартблюм произнесла эти слова очень громко, еще и дополнительно повышая голос, хотя казалось, что выше уже было просто некуда. Она свернула список и захлопала в ладоши. Аудитория, подхватив этот порыв, устроила овации в честь Белль.
Чарли взглянул на подругу, ожидая увидеть её подпрыгивающей от счастья, но Белль просто сидела в шоке и огромными глазами смотрела на профессора. Она никак не могла поверить своему успеху. Ведь трудно было поверить в то, что самую высокую оценку получит ни кто-то иной, а она. Именно та, которая пропускала занятия ради фигурного катания. Именно та, которую за эти пропуски постоянно журили преподаватели. И именно та, которая чаще всех допускала мысль, что ей вовсе не удастся перешагнуть минимальный порог.
– Эм, Белль? – тихонечко прошептал Чарли в надежде разбудить подругу.
– Ты в это веришь?! – ответила она со все еще разинутыми глазами, но её оторопевший взгляд уже смотрел прямиком в глаза друга.
– Да, верю! Поздравляю! Ты – лучшая! Я всегда это знал! – сказал Чарли, преисполненный гордости.
– А ты понимаешь, что это значит?!
– Эм, и что же? – голос подруги стал слегка настораживать Чарли.
– Это же значит, что мы это сделали! – на лице Белль вновь засверкала её столь дивная улыбка. Чарли со всей силы обнял подругу и в такой позе они просидели около минуты. Потом Белль отвернулась к другим студентам и каждый из рядом сидящих норовил ее поздравить: кто-то похлопал по плечу, другие тянулись в надежде приобнять в меру своих возможностей. И только Се́виндж с кучкой приспешников сидел в раздумьях о том, что, возможно, их с Три́ксель фамилии перепутали. Это он должен был быть лучшим выпускником. По его личным, внутренним убеждениям. Всех прервала Смартблюм.
– Ну ладно, хватит. Все мы конечно же безумно рады за мисс Триксель, но давайте подходить к концу! Итак, я всех Вас искренне поздравляю с окончанием учёбы. Теперь остался лишь выпускной бал и всё – Вы дипломированные специалисты. Каждый в своей области! Удачи и до встречи на выпускном! – закончив, она указала рукой на дверь давая понять, что пора очистить аудиторию.
Выйдя из класса все с ещё большим шумом продолжали обсуждать результаты и, конечно же, каждый, в чьём поле зрения стоило оказаться Белль, не мог пройти мимо, не сказав ей слов поздравлений и восхищения её талантами. Белль вновь поволокла Чарли в «Еловые иглы» в надежде, что хотя бы там им удастся всё обсудить в тишине.
– Я все еще не могу в это поверить! У меня просто нет слов! – первой заговорила она по дороге, слегка размахивая руками.
– Ты же сама убеждала меня в том, что у тебя все получится. Кто ещё менее часа назад пытался буквально пропитать меня своим оптимизмом?
– Я, но… Я, конечно, пыталась показать свою уверенность, но внутри-то я не знала, что и думать. Даже готовилась к самому худшему. Кстати, я же совсем забыла тебя поздравить! Восемьдесят девять баллов – это прекрасный результат. На балл больше выскочки Кларки! Мы все-таки это сделали! Мы набрали все баллы для поступления!
– Теперь осталось лишь получить дипломы, отлично отпраздновать выпускной, набраться сил за август и в сентябре уже идти подавать документы.
В «Еловых иглах» как всегда витал лёгкий, непринуждённый аромат хвои. То ли это было из-за дерева, из которого и было построено здание кафе, то ли из-за пристрастия официантов к хвойным освежителям. Вдоль стен располагались видавшие виды квадратные столики из красного дерева, рядом с которыми стояли наиудобнейшие мягкие диванчики багрово-кровавого цвета. Друзья выбрали тот из столов, который расположился в самом дальнем от входа углу. Но едва они успели усесться, как тотчас же в кафе ввалилась целая толпа – то были их друзья с потока, прервавшие привычную для здешнего места тишину своим громким, хоровым распеванием гимна кафедры. Вернее, это было не совсем гимном, а скорее лишь четверостишием, повторявшимся ровно четыре раза подряд. Или столько раз, сколько будет угодно поющим. Звучал он так:
«Магический мир от врагов защищаем,
Страха и усталости не знаем,
Волшебников в обиду не дадим,
Любую несправедливость мы победим»
– Прошу Вас, тише, друзья! – недовольное ворчание раздалось откуда-то из середины зала.
Чарли с Белль услышали до боли знакомый голос. Но тон этого голоса был больше знаком Белль, нежели другу. Ещё бы, ведь точно такой же тон она слышала всякий раз, стоило лишь ей пропустить занятие по Законоведению. Без всякого сомнения это был Максимум Грязль – тот самый преподаватель Законоведения, разговор которого с таким усердием ещё вчера пытались подслушать они оба. «Но что он здесь делает?» – подумалось тогда Чарли. Преподаватели крайне редко посещали это заведение, и именно потому его так сильно облюбовали студенты. Белль как могла пыталась разглядеть чем так увлёкся профессор на сей раз. Но увы, расстояние было слишком велико.
– У него на столе какая-то книга, – сощурив свои зеленоватые глазки прошептала Белль. – Но как узнать какая именно?
– Значит его нужно как-то отвлечь, – ответил Чарли и заметил, что один из официантов собирает на поднос маленькие стаканчики с напитками, которые заказала та самая группа шумливых студентов. – И я даже знаю как.
Чарли достал палочку.
– Стой! – шепнула Белль и прижала к столу руку друга. – Ты ведь не собираешься колдовать? Он может заметить откуда было послано заклинание.
– Я всё продумал, – решительно заявил Чарли. Хотя ничего как следует он не продумал. Как и всегда. Чарли опустил руку с палочкой под стол и, дождавшись, когда официант будет проходить мимо Грязля, шепнул наименее слабое из известных ему заклинаний. В сторону стаканчиков из палочки вылетела почти невидимая струйка. Едва выстрелившее заклинание достигло цели, повалились пять стаканов. Этого более чем хватило, так как содержимое трёх всё же перелилось через край подноса прямиком на брюки профессора.