- Смотри! Оно перевернулось! Само!
Мы жарили ушки и выкладывали их на моё блюдо, пересыпая пудрой.
На крики сестёр:
- Всплыло!
- Надулось!
- Перевернулось!
Из спальни выбежали сонные свёкры. Некоторое время они тоже с живым интересом наблюдали за процессом.
За моей спиной послышался подозрительный звонкий хруст. На честном лице Афанасия предательски белела сахарная пудра.
Не в состоянии отойти от плиты, потому, что «ушки» подрумянивались очень быстро, я заканчивала жарить свою порцию теста и, одновременно, следила за тем, как Даша раскатывает и режет на ромбы свою.
- Афанассс… - возмущённо начала я, но не договорила.
Вместо того, чтобы внимательно смотреть, что делает Даша и учиться, Лиза и Таня, недолго думая, по примеру Афанасия, шустро схватили с блюда по одной штучке и тоже захрустели ушками.
- Лиза! Таня! – перебила я сама себя.
- Мммм-нямммм… хрусь-хрусь-хрусь! - только и получила в ответ от обеих.
Вдруг, и свекровь решительно подошла к столу, где стоял Афанасий с блюдом и, через мгновение, захрустела моим хворостом. Восторженная Лиза побежала и протянула одну штучку свёкру.
- Попробуйте! Это необыкновенно вкусно!
- Это же на Новый год… Что же сейчас… Лиза… Таня… Афанасий…- слабо выговаривала я родственникам, глядя, как заботливый муженёк суёт уже второе «заячье ушко», занятой тестом Дашке, прямо в её приоткрытый бубликом рот. Готовые «заячьи ушки» исчезали с блюда намного быстрее, чем я успевала их жарить.
- Белого побольше сыпь! – хрустя очередным «ушком», командовал Афанасием свекор. Зять давно отобрал у Лизы ложечку и ступку с пудрой и сам посыпал хворост.
В общем, когда Даша под моим чутким руководством начала жарить вторую порцию теста, свою, от моей на пустом блюде только пудра осталась. И ту Афанасий пальцем подбирал и аккуратно с него слизывал.
«Какая разница, завтра съесть или сегодня», - успокаивала себя я. Но всё же, мне удавалось скрыть недовольство с большим трудом. Я рассчитывала, что остальные Кузнецовы тоже смогут угоститься с этой порции. Да, получилось бы каждому по одной-две штучки, но всем бы досталось! Успокоила себя тем, что, нажарю им ушек, когда будем жить все вместе в новом доме. Он, кстати, уже готов. Мы с сёстрами и Саша, заселяемся туда на второй день после нового года, послезавтра.
А наутро, каюсь, раскричалась на весь дом. Не удержала себя в руках. Это потому, что очень перенервничала. Все знали для кого и для чего мы делаем остальной хворост. Я об этом много раз говорила! И вчера вечером для всех ещё раз повторила.
Однако, проснувшись в день праздника, я вышла на кухню и обнаружила, что «заячьих ушек» густо пересыпанных пудрой и красиво уложенных на трёх блюдах, стало заметно меньше! Кто-то снова их таскал!
Афанасий заранее договорился, что в портняжную мастерскую меня подвезёт один из извозчиков, его знакомый, у которого на новогоднее утро заказ в той стороне - ребёнка на магическую проверку родители повезут на пролётке. Парень подбросит меня по пути почти до нужного места, даже крюк делать не придётся. Танюша сидела у окна и следила за его появлением у наших ворот в окошко, чтобы вовремя дать мне знать. Я с подозрением посмотрела на её губы, но сахарной пудры не заметила. Что ж, не пойман – не вор…
Сегодня я собралась перво-наперво бежать, точнее ехать, в портняжную мастерскую. Мы с Сашей договорились, что заберём на праздничные гуляния мальчиков, и я вручу мастеру наш съедобный подарок к Новому году. Ну, и, заодно, попрошу ещё лоскутов!
Поэтому я и ругалась непонятно на кого, когда увидела, что ушки таскали со всех блюд. Хорошо, что свидетелями моей несдержанности стали только Таня и Лиза. Они же и успокаивали меня, когда я разревелась, потому, что на продажу почти ничего не осталось.
Ну что… Успокоилась. Умылась. Распределила оставшиеся «ушки» на два блюда и уложила их в два плетёных короба с ручками. Что уж теперь… Просто погуляем по площади. Тоже хорошо.
- Я, как договаривались, в портняжную мастерскую, оттуда – в приют. Встречаемся на площади, возле участка, где-то после полудня. Попросите с собой у Дашиной свекрови по пирожку с мясом для нас всех. - сказала я сёстрам и выскочила за дверь, едва Танюшка сказала, что видит пролётку.
Как же хорошо, что дома никого из старших не было, когда я сорвалась. Некрасиво бы получилось. Перед сёстрами стыдно.
Свекор понёс Дашин и Лизин коврики, которые они всё-таки успели сплести к празднику, Кириллу Ильичу, соседу и дальнему родственнику, у которого был свой прилавок на площади, где он торговал не только во время праздничной ярмарки, но и каждый день, всевозможной деревянной утварью и инструментами.
Свекровь, поднялась ещё до рассвета, чтобы занять места получше, и пошла с подругами в храм Богини Судьбы. Она будет вместе со всеми другими желающими смотреть, как проходит магическая проверка. Даша рассказала нам, что с тех пор, как в один из таких дней маги забрали её пятилетнего сына, для женщины посещение храма в первый день нового года и наблюдение за волшебным ритуалом стало незыблемой традицией.
Афанасий получил заказ и до обеда будет работать. Дашка, в кои веки, в честь праздника, увязалась с ним.
Пешком я долго шла бы до портняжной мастерской, а на пролётке долетела, по ощущениям, где-то за час, хоть и растрясла, с непривычки, все кости. Друг Афанасия пока ехал на заказ «пустым» гнал лошадей с приличной скоростью, что не мешало ему заигрывать со мной, болтать обо всём без умолку, и, кстати, очень хвалить нашего градоправителя, который придумал правостороннее движение.
- Люди собирают деньги. Хотим такому уважаемому человеку памятный знак на площади установить. Коробка для пожертвований возле храма стоит. Это новшество уже во всех городах применяют, говорят, даже у магов. Хотя, кто ж его знает, как там у них, у магов? – улыбался мне молодой извозчик, ожидая участия в разговоре.
Но мне было не до любовных игр с этим мальчишкой. Голова другим забита. Получится ли договориться с мастером, чтобы он отдавал нам все обрезки тканей? Как встретят меня в приюте? Отдадут ли маленьких на прогулку? Сможем ли мы повеселиться без денег, потому, что продать «заячьи ушки» уже не получится. Как сделать так, чтобы мои одиннадцать братьев и сестёр получили удовольствие от праздника?
Потом мысли перескакивали на новоселье. В сарайчике уцелела плита, достаточно заряженный нагреватель для неё, а вот магические обогреватели, хотя бы парочку, в спальные комнаты, нужно зарядить….
Глава 13
Я поразилась тому, что увидела в портняжной мастерской, точнее, в доме мастера, что примыкал к ней. Мама моя! Такого я совсем не ожидала!
Своего Сашку заметила издалека. Широко улыбаясь и приветственно размахивая высоко поднятой над головой рукой, он встречал меня у красивых добротных ворот с вывеской над ними, на которой были изображены открытые ножницы и иголка с продетой в неё ниткой.
- Спасибо! – поблагодарила я приятеля Афанасия, спрыгивая с подножки пролётки до того, как он подскочил мне помочь.
Радостное лицо брата впервые вызвало в моей душе предвкушение праздника. Мимолётно удивилась тому, как нечасто получаю я улыбки в этом мире. То ли дело в прошлой жизни! Не ценила… Нет. Не так. Мало ценила.
Заметно разочарованный моим абсолютным равнодушием, болтливый ухажёр аккуратно подал плетёнки с хворостом, которые до этого оставались на сиденье его повозки. Стало жаль мальчика. Он так старался произвести на меня впечатление. Плюс к этому, отчаянно захотелось как-то наградить брата, за то, что так радуется встрече со мной. В общем, поступила я нерационально, но от души: засунула в один из коробов руку и достала обоим парням по «заячьему ушку».
- Ух, ты! Никогда такого не ел! Хрустит! Вкусно. Афанасий не зря тебя нахваливал, – восхитился молодой извозчик и, как мне показалось в тот момент, совсем несерьёзно предложил, - Выходи за меня замуж, хозяюшка!
- У меня одиннадцать детей. Поэтому не могу! – улыбнулась я и махнув несостоявшемуся жениху ладошкой, на прощание, шагнула следом за братом в калитку.
- Маш, дай ещё одну штучку, - попросил Сашка.
- Не могу! Это твоему мастеру. Подарок. Я же говорила! – возмутилась я.
- Я же тебе родной брат! Почему нам с этим хлыщом на таратайке поровну досталось? Или ты в самом деле за него замуж собралась? – брат даже приостановился, застыв с вопросительным выражением лица.
Я вздохнула и выдала ему второе ушко. Ничего. Там ещё много.
Довольный Сашка, наконец, проводил меня в дом мастера.
Первым, кого я увидела, был девятилетний Коля, который сонно качал люльку с младенцем, подвешенную к крюку в балке, под потолком, в углу большой комнаты, прямо напротив входной двери, но дальше всего от неё.
- Здравствуйте! – негромко сказала я всем присутствующим.
Мне ответили вразнобой, но приветливо. Высокая женщина была очень занята у плиты. Несколько детей разного возраста были при деле, выполняя всякую домашнюю работу: девочка у окна перебирала крупу, мальчик у входной двери начищал тряпочкой сапог. Ещё один парнишка подметал. В общем, никто из присутствующих не бездельничал. В комнате было немного сумрачно, клубился пар, что шёл от чугунков на плите.
В центре комнаты стоял длинный стол, накрытый белой скатертью. На нём уже были поставлены по периметру большие красивые тарелки и лежали ложки. В центре на высокой кованной подставке стояли четыре небольшие причудливо разрисованные пиалы. Я пригляделась. В одной из них была вода, в другой – земля, в третьей – в каком-то жиру тлел огонёк, а четвёртая оказалась пуста.
- Что это? – тихонько спросила я брата.
- Ты что? Это же ритуальные плошки! В них символы четырёх стихий и четырёх магических даров. Мама в первый день нового года тоже обязательно на стол такое ставила, пусть и не на подставку, а просто на скатерть. Помнишь тот случай, когда ты не усмотрела и маленький Егорка земли из ритуальной плошки наелся? Мама тогда тебя скрученным полотенцем хотела ударить, но ты увернулась, и досталось мне. Я возмутился на тебя плохим словом, и, в результате, получили мы тогда от мамы вдвоём, – Саша нежно улыбался, вспоминая. - А потом мы с тобой мечтали, что у младшего братца дар земли на проверке обнаружится. Маги его заберут, нам денег дадут. И тогда, получится, что не зря мы из-за него пострадали.
За разговором мы подошли ближе к Коле.
- Привет! А где братья? Ты какой-то сонный, почему? – растерянно спросила я.
- Да малая сегодня ночью плохо спала. До рассвета с ней на руках носился. Теперь спать дико хочется. А братья… Андрейка в парадных комнатах полы моет. С утра к мастеру гости заходили, натоптали. Стёпку хозяйка в погреб послала, сейчас придёт. А Егор в пристройке, овощи чистит на завтра.
- Вижу, что из-за праздничных хлопот, вас всех привлекли помогать по хозяйству…
- Машка, а то ты не знаешь, что у нас так каждый день проходит: нянчим, моем, чистим, приносим, уносим, подаём, убираем, - устало зевнул Коля.
- Не знаю. Я думала вы портновскому делу учитесь…
- Вначале все так ученичество проходят. Пока из них четверых только Егор шьёт. Он уже четвёртый год в учениках. – вместо братьев ответил мне Саша. – Степан, Андрей и Николай работают там, где мастер скажет: в доме, во дворе, в мастерской, на кухне или в няньках. Если в мастерской, то мальчишки обрезки подбирают, железные утюги греют, и так, на подхвате, а в доме делают всё, что мастер или его жена прикажут.
- То есть, братья не учатся, получается, а прислуживают за кров и еду, - вздохнула я. - Так они, мало чем отличаются от слуг.
- Отличаются. Слугам платили бы жалование. – хмыкнул Сашка. – Да, ладно! Всё нормально. Егору мастер уже показывал, как шить разные детали одежды. Из обрезков ткани он сам мастерил, и рукава, и воротнички, и подкладку.
- Так овладеть всеми тайнами профессии невозможно. Три года ученичества греть утюги и нянчить хозяйских детей?
- Зато оставшиеся два года, между делами, мастер учит! Хотя… К концу обучения другие ученики выходят с небольшими понятиями о ремесле, которым будут заниматься. Но меня, кроме мастера, наш отец кроить учил! Я потому уже хорошие деньги получаю, что закройщиком не каждый может работать, – с гордостью сказал брат. – Нам, закройщикам, в любой мастерской больше всех платят. Вот ещё опыта поднаберусь… Я и братьев научу, как подрастут. Не волнуйся.
Я посмотрела, где мои мальчики спят. На полу, в мастерской! Только Коля в хозяйском доме, при ребёнке, на лавке рядом с люлькой! Условия проживания братьев ужасны! Но… Их здесь кормят. Возможно, что плохо. Даже спрашивать не буду. Я пока не уверена, что смогу прокормить и обеспечить всем необходимым себя, Таню, Лизу и Сашу на одно жалование брата, хотя задумки есть...
- Надеюсь, мастер не злоупотребляет своей властью? Он не бьёт наших мальчиков? – спросила я у Саши.
Брат промолчал и перевёл разговор на другое. Так тяжело стало на душе…
Если бы не моё подношение, братьев не отдали бы мне на прогулку. Особенно, няньку Колю. Но «заячьи ушки» сделали своё дело: и парней мастер отпустил и все обрезки разрешил Саше для нас собирать. Только сказал, что он лично мешок с лоскутами перед выносом проверять будет. Чтобы ничего годного случайно туда не попало.
Мальчишки были так счастливы вырваться на волю, что к приюту на Садовой не шли, а подскакивали, как кузнечики. Я им ещё по одному ушку дала, что тоже поспособствовало детскому счастью. Сашка, который в этот раз, естественно, хворост не получил, неожиданно стал в глазах братьев героем. Ещё бы! Он такую вкуснотищу не ест, отказывается, потому, что уже взрослый. Добрые душонки даже пытались поделиться с ним кусочками своих «ушек». Братец, конечно, мужественно отказался, чем завоевал ещё больше уважения. Я не стала сбивать с Сашки «корону» и сообщать младшим, что их герой уже слопал в два раза больше. Пусть…
Снаружи детский приют на Садовой выглядел как обычное зажиточное городское подворье: двухэтажный дом, крепкие высокие ворота, в них - калитка.
Я оставила мальчиков ждать на улице, а сама повернула тяжёлую железную ручку калитки и беспрепятственно вошла во двор. Никого…
Огляделась. Вот, значит, где сейчас обитают младшие Кузнецовы…
Безликая потрёпанная тряпичная кукла, забытая на деревянной лавке, облезлая поломанная лошадка-качалка на крыльце…
Чувствовала вину перед детьми за то, что прошло уже почти два месяца, а я сегодня впервые выбралась к ним. Волновалась. Как они здесь? Как встретят меня?
Тщательно обтёрла ботинки о соломенный плетённый коврик перед дверью. Постучала. Не получив ответа, немного подождала и вошла. Оказалась в больших холодных сенях. Сквозь два узких окошка, между которыми и над которыми, на гвоздях висели мешки и мешочки, плетёные короба и сумки, щедро лился дневной свет. По эту же сторону помещения, внизу, вверху и по углам, стояли или висели деревянные полки с самым разнообразнейшим наполнением: горшки, плошки, деревяшки, игрушки, кули и прочее, прочее, прочее...
А по другую сторону - по всей стене рядами наискосок были вбиты большущие гвозди. На них, как на крючках, висели детские тулупчики, пальто и куртки. Я заметила, что трое взрослых повесили свои вещи ближе к той двери, что вела на улицу. Пристроила там и своё пальто.
На полу, у стены с верхней одеждой аккуратно рядочком стояли детские ботиночки и сапожки разных размеров. Подумав немного, я тоже сняла обувь и пристроила её в ряд.
Пустой короб из-под «заячьих ушек», которые подарила мастеру из портняжной мастерской, оставила в сенях. Я рассчитываю забрать оба короба, с пустыми блюдами в них, вечером, когда верну детей в приют. Не таскать же их с собой весь праздник!
Подхватила плетёнку с оставшимся хворостом и, сдерживая волнение, в очередной раз постучала. В этот раз из-за двери услышала приглашение войти.
Вокруг большого овального стола на высоких табуретах плотно друг к другу сидели лысые дети. Почему-то причёска под ноль бросилось в глаза в первую очередь. У Наденьки была такая коса… В центре стола стоял пузатый самовар. Дети пили чай из одинаковых глиняных кружек. Каждый держал в руке кусочек сахара.
У противоположной от двери стены, прямо на полу в четырёх невысоких прямоугольных плетёных корзинах тихонько сидели или лежали самые маленькие воспитанники. «Бедные дети! Эти плетёнки похожи на лежаки для собак» - невольно сравнила я.
Мальчики и девочки за столом - все были в одинаковых одеждах. На первый взгляд, они отличались друг от друга только возрастом. На детях были коричневые рубахи с завязками у ворота и вязанные из грубой грязно-серой шерсти безрукавки.