К дому Владека, жившего в пригороде Лисогорска, Гвидон добрался спустя десять дней – если считать от побега. Почти все время шел пешком, покупал продукты на маленьких рынках или в сельпо, уходил в лес, ужинал, подогревая воду в кружке на сухом спирте, сооружал лежанку из еловых или можжевеловых ветвей, перекидывался и спал без снов. Он оброс бородой, выглядел жутковато – это читалось во взглядах продавцов – и жалел, что растаял снег. На длину бороды это не влияло, но волк пару раз купался в сугробах. А в холодную воду они оба не хотели заходить, и дружно признавали, что начали попахивать. И еловый аромат это не отбивал.
И купание, и пополнение запаса горючих кубиков Гвидон внес в ближайшие планы – если только не придется поспешно удирать от сидящих в засаде оперативников.
Признаков засады не было – за четыре петли вокруг района частных домов он не увидел ничего подозрительного. Кнопки кодового замка просели под пальцами, откликнулись гулким щелчком. Гвидон открыл калитку, вошел во двор, принюхиваясь и оглядываясь, и тихонько постучал в светящееся окно. За занавеской мелькнула тень. Кто-то услышал: сам Владек или его сын – это было окно гостиной.
Вдалеке раздался скрип – открылась входная дверь.
– Это я, – негромко сообщил Гвидон. – Владек, я ненадолго. Можно зайти?
Шорох, стук двери. Через время снова скрип и шорох, звук знакомых шагов.
– Я все знаю, – сказал Владек, остановившись в паре метров. – Меня допрашивал дознаватель. Уходи.
В этом не было ничего удивительного – если помнить, в чем его обвиняли. Но Гвидону неожиданно стало обидно. Он думал, что Владек его выслушает.
– Уходи. Я не буду звонить и докладывать. Но только если ты сейчас уйдешь.
Владек сделал шаг вперед, прогоняя, показывая готовность защищать дом и ребенка. Гвидон покорно отступил, вышел на улицу и захлопнул калитку.
Пришлось погулять пару часов, чтобы успокоиться и найти в рюкзаке конверт с деньгами, который почему-то провалился на самое дно и чем-то испачкался. Он подгадал щелчок замка к движению проезжающего автомобиля, неслышно прошел к входной двери, где под навесом стоял летний стол, и сунул конверт под клеенку.
Очередная цель была выполнена. Гвидон похвалил себя и удалился, не потревожив хозяина дома. Помыться и постирать вещи он решил в соседнем городишке со смешным названием Минеральные Бани. Там, неподалеку от маленького аэропорта – местные рейсы до Ключевых Вод и Антанамо – в лабиринте дворов пряталась крохотная гостиница. Хозяин брал только наличные и никогда не спрашивал документы. Когда-то это было поводом для протоколов, а сейчас – спасением. Гвидон надеялся, что там есть горячая вода и работает прачечная.
«А если нет воды или вертеп вообще прикрыли, тогда уйду, не задерживаясь. В горах меня все равно никто не будет нюхать».
Глава 3. Дарек. Гараж и свечи
– Телефон нашли в урне рядом с терминалом покупки железнодорожных билетов, – сказал Болек, пролистав отчет из горотдела полиции. – Чувствуется заинтересованность старшего командного состава – бомжа допрашивал подполковник Анджей Розальский.
– Лучше бы он машину подозреваемого искал, чем бомжей допрашивать, – проворчал Негослав. – Восемнадцать часов прошло, а кроме телефона никаких результатов.
– Я поеду в часть, – допивая кофе, сообщил Дарек. – Хочу опросить сотрудников. Там рядом дом, прилепленный на холме. Проживает супружеская пара: сапер из отряда и его муж-библиотекарь.
– А, медведи, – кивнул Негослав.
– Да. Поболтаю с омегой, мне интересно, что он расскажет. К пяти должны приехать, поставить квартиру на сигнализацию. Пока буду дожидаться, перекинусь, прочешу гаражи. Посмотрел карту – там довольно большой кусок гаражного кооператива уходит в частные дома. Надо побегать, принюхаться. Он мог припрятать машину.
– Будь осторожен. При малейшем подозрении уходи, перекидывайся и вызывай подмогу. Если он свихнулся и засел в яме…
– Вряд ли. Вы не хуже меня знаете, что волкам это не свойственно. Был бы медведь или шакал – другое дело. Волки склонны бежать, им так проще переносить стрессовую ситуацию. Неподвижность угнетает, если зверь не подкарауливает добычу.
– Будь осторожен, – строго повторил Негослав. – И долго на лапах не броди, простудишься.
Временами непосредственный начальник становился невыносим – изображал заботливого отца, беспокоящегося за бестолковых деток. В последние годы Дареку такой опеки перепадало больше, чем остальным. Нельзя отрицать, были причины, но иногда это доставало.
– Я у Светозара погреюсь, если замерзну, – пообещал Дарек и изобразил томный взгляд. – Он мне чая нальет, не пожалеет.
– Светозар, конечно, своеобразно обаятельный, – немедленно признал Негослав. – Но он для тебя староват. И у него трое детей.
– У него дети взрослые, – беспечно отмахнулся Дарек. – Старшие уже совершеннолетние, алименты платить не надо. А на младшего всего-то три года. Я перетерплю.
Негослав не нашелся, что ответить, и с грохотом поставил пустую чашку на стол. Дарек попытался развить успех:
– А можно я машину возьму?
– Нет. На такси прокатишься. Машины нужны тем, кто занят делом, а не хахалей себе подыскивает.
– Ой, какие все деловые!
– Иди по-хорошему, – посоветовал Негослав. – Можешь Светозару на меня пожаловаться. Разрешаю.
Дарек внял словам начальника и вымелся из гостиницы, предвкушая необременительный день. Снег интенсивно таял, с деревьев капало, машины на летней резине заносило на поворотах – южная зима во всей красе.
Возле части его уже ждали. Четверо волков отирались рядом с фонтанами, и явно не потому, что хотели дать показания. Дарек поймал две скомканные салфетки и отправил их обратно волкам – он такое не ел и не собирался начинать. Яблоко тоже поймал, обнюхал и сунул в карман. Мелкое, зеленое. Скорее всего – кислое. Лучше уж объедать Светозара, у того хотя бы качественные продукты.
В ответ на эту мысль открылась дверь центрального входа. Светозар внимательно осмотрел волков – те попрятали салфетки в карманы и скрылись за елками – и кивнул Дареку, приглашая войти.
– Я ненадолго. Хочу побеседовать с медведем. С вашим библиотекарем.
– Зачем это?
Настороженность Светозара заклубилась, уплотнилась, и ее стало можно пощупать руками.
– Мне интересен взгляд гражданского. Омеги, – спокойно ответил Дарек. – Я просмотрел документы. Он жил здесь до свадьбы, с ребенком. Хочу спросить, чувствовал ли он какую-нибудь угрозу до того, как спрятался от волков за спиной своего альфы. Омеги оберегают детей, даже не осознавая, почему им кажется опасным тот или иной незнакомец. Хочу послушать, что этот полар скажет о Гвидоне.
– Не могу этому воспрепятствовать. Но прошу быть деликатным. У него большой срок, скверно будет, если он родит, разнервничавшись на допросе.
– Мы просто поболтаем, – пообещал Дарек. – Без протокола. Я не собираюсь его пугать.
К медвежьей калитке его проводил какой-то лис. Дарек нажал на кнопку звонка, услышал далекий скрип двери и через некоторое время встретился взглядом с медвежонком. Тот прибежал к забору на лапах и таращился на относительно знакомого незнакомца, явно жалея, что перед ним не зверь – чувствовалось любопытство и желание еще раз обнюхаться.
«Скорее всего, решил, что я какой-то странный псовый детеныш. Он меня и по росту в холке обогнал, и весит в два раза больше».
– Здравствуйте.
Калитку открыл альфа, здоровенный гролар с некрасивыми шрамами. Дарек представился, показал удостоверение и попросил разрешения войти в дом и поговорить с супругом.
– Вы можете мне отказать. Это не повлечет никаких последствий, я не вызову вашего мужа на допрос. Но разговор поможет мне составить психологический портрет подозреваемого.
– Проходите, – поколебавшись, ответил гролар и распахнул калитку.
Дарека провели через два коридора, заваленных ведрами со шпаклевкой и рулонами обоев – «у нас ремонт, извините!» – и усадили на табуретку на огромной светлой кухне. Предложили чай с травами и теплые плюшки-завитушки, слойки, посыпанные сахарной пудрой. Гролар занял одну из табуреток, собираясь присутствовать при разговоре. Дарек это мысленно одобрил: увеличивался шанс получить разные ответы на один и тот же вопрос. Получить зацепки для раздумий.
Медвежонок явился на кухню, уселся на пол, не сводя с Дарека взгляда. Полар Кенжебек забеспокоился, объяснил:
– Вы его извините. Он раньше шакалов не видел. Вы ему понравились – особенно ваш чепрак.
Дарек усмехнулся, поправил:
– Я не шакал. Я шолк. Мой отец-альфа – степной волк.
– Извините, – растерялся Кенжебек. – Ребята сказали, что шакал.
– В общем-то, это неважно. Я просто уточнил.
Медвежонок осторожно положил лапу на ботинок Дарека.
– Если родители разрешат, я зайду к тебе, когда перекинусь. Мне надо пробежаться, обследовать гаражи, но лишних пятнадцать минут ничего не изменят.
– Все еще ищете машину? – спросил гролар.
– Да, – общеизвестную информацию Дарек не скрывал. – У меня острый нюх, я могу почуять трехдневный след. Если его не засыпали перцем и не залили бензином.
– Заходите, когда удобно, – отодвигая медвежонка от ботинка, сказал Кенжебек. – Мы с Тишей сейчас все время дома. Я ни в библиотеку не выбираюсь, ни в развивающий кружок его не вожу. Тяжело.
– Договорились, – улыбнулся Дарек. – Пока буду здесь – постараюсь заглядывать. Но это ненадолго. Думаю, что нас выдернут по оповещению. Я не верю, что подозреваемый побежал, куда глаза глядят. Скорее всего, где-то есть вторая квартира или омега, которого он регулярно навещал – чаще всего бывает именно так.
Разговор пошел бодрее – медведи начали его убеждать, что Гвидон жил на виду, без тайников и омег. Воровство плакатов из «Уголка позора», рыбалка, караси, пиво с подполковником Розальским, семейные обеды у Светозара. Нет, никуда не исчезал – все всегда знали, на рыбалку Гвидон едет или в бордель. Или навещает Владека. Нет-нет, Владек – муж погибшего сослуживца из Лисогорска. Они регулярно туда ездили вместе со Светозаром, отвозили подарки ребенку, помогали что-то сделать в доме. А здесь Гвидон всегда ходил со своей маленькой стаей, проводил вечера в блинной.
Дарек несколько раз возвращал разговор к вдовому Владеку из Лисогорска, так и не нашел серьезной зацепки и начал задавать вопросы наобум – «играл ли в карты, были ли резкие перепады настроения, не казалось ли, что его кто-то шантажирует?». Ответы были отрицательными, он понял, что зря теряет время, и решил откланяться. Кенжебек неожиданно проявил радушие и предложил оставить вещи и перекинуться в свободной комнате, если не хочется возвращаться в часть.
– К вам там, наверное, пристают все подряд. Я же их знаю.
– Даже Светозар пристает! – с чувством пожаловался Дарек, и этим высказыванием заставил гролара подавиться чаем.
Кенжебек выделил ему комнату, вешалку и стул.
– Я попрошу вас потом повесить мне на шею телефон в чехле и закрепить прищепку с наушником. Сделаете?
– Конечно.
Дарек сообщил Негославу, что собирается перекидываться у медведей и уходить в гаражи. Выслушал кучу предостережений и напоминание: «Лаешь дважды – да, один раз – нет. Будешь долго молчать – запеленгую и вышлю группу». После этого он наконец-то встал на лапы, хорошенько отряхнулся и распушил холку.
Медвежонок очень обрадовался и потащил его играть в догонялки. Гролар долго смотрел, как они бегают по двору, заулыбался. Пробурчал:
– Уж извините, но вы как игрушечный. Размером как лис-подросток, лапы тонкие, а уши ого. Рядом с таким перекидываться страшно, упаси Камул – вдруг случайно наступишь.
Дарек фыркнул – он и крупному волку проигрывал, а уж если попасть под лапу гролару, то мокрого места не останется. Все равно, что самокат против танка. А на замечания о размере ушей он перестал обижаться лет пятнадцать назад. Когда окончательно повзрослел.
Изящество и мнимая безобидность давали Дареку преимущество – его ушами и чепраком умилялись и оборотни, и люди. Расслаблялись, легко шли на контакт. Это помогало в работе. В силовые схватки он вступал очень редко – для этого в подразделении имелись бойцы, в случае необходимости мог вцепиться врагу в горло, а будучи на ногах, прекрасно стрелял. Травма, которую он получил три года назад, не имела отношения к размеру тела и физической силе. Зазевался, был неосторожен.
Набегавшись до легкой одышки, Дарек потащил Кенжебека к телефону. Получил наушник и направился в гаражи, обдумывая посиделки в медвежьем доме. И гролар, и полар не врали – не перехваливали беглеца и не говорили о нем ничего плохого.
«Рисковый, но надежный. Я с ним не раз дежурил. По службе никогда никаких конфликтов. А в остальное время мы не общались».
«Я его сначала боялся. И его, и всех остальных волков. Шумные, наглые, так и казалось, что сейчас прицепятся, полезут драться толпой. Потом присмотрелся, прислушался… главное – чтобы ребенок за ними нецензурные слова не повторял, а в остальном без проблем. Ой, нет, я с ними раз сильно поругался. Они Тише гранату подарили. И удивлялись, почему я кричу. Она, мол, учебная. Нашли оправдание!»
Наушник щелкнул, сбивая мысли – Дарек никак не мог решить, какую степень опасности нужно присвоить сбежавшему подозреваемому.
– Как дела? Нашел что-нибудь? – спросил Негослав.
Дарек тявкнул один раз: «Нет, ничего». И тут же зацепился за выветрившийся след на траве.
Пришлось побегать между гаражами. Вонь бензина и солярки сбивала с толку, Дарек забрел в тупик, долго обнюхивал забор из высечки, но так и не понял, есть ли на нем на самом деле нужный запах. К гаражу с машиной он вышел случайно: протиснулся в щель между двумя «ракушками», перешел дорогу и уткнулся носом в истоптанную грязь, прихваченную вчерашним морозцем и почти не раскисшую – из-за пряток в густой тени. Гвидон Вишневецкий ходил по грязи и асфальту, трогал замок гаража – скорее всего, запирал – и уронил на бетонный фундамент обертку от карамельки, удачно зацепившуюся за выступ металлического листа.
Дарек лаял в микрофон раз десять, так и не получил ответа, и понял, что связь не работает – то ли нет сети, то ли сломался телефон. Пока он осматривал окрестности гаража, запоминая приметы, и думая, как добираться до части, чтобы опять не зайти в тупик, примчалась силовая кавалерия – Негослав выполнил свое обещание и запеленговал его за три пропущенных вызова. Это было весьма кстати. Дарек забрался в теплый салон машины, подобрав под себя замерзшие лапы, и переложил на коллег обязанность поиска главы гаражного кооператива, хозяина и понятых.
Нюх не подвел – внутри обнаружилась машина подозреваемого. Негослав подобрел, назвал его «Дарусеком» и «умницей», и пообещал килограмм винограда в качестве премии. Дарек обещание запомнил, и урвал себе маленькую льготу прямо сейчас – остался в машине и так печально смотрел на сослуживцев, что его укрыли бушлатом. Он угрелся и заснул – то, что Негош ругал экспертов, ему ни капельки не помешало. Разбудил его Марек, сообщивший, что монтаж охранной сигнализации в квартире подозреваемого завершен, и объект надо ставить на пульт.
– Где твои вещи? У Светозара?
Дарек кивнул – направление правильное, медвежий дом возле части.
– Тут недалеко. Негош машину не даст. Побежишь сам? Если хочешь, я тебя отнесу.
Дарек выбрал «отнести». Зачем идти по холодному асфальту, когда можно добраться с комфортом? Марек улыбнулся, вытащил его из машины, прижал к груди и укрыл полой бушлата. Пришлось повозиться, устраиваясь удобнее: Дарек подтянул заднюю лапу и ловко впихнул ее Мареку под рубашку – так было теплее. Негош напутствовал их словами: «В двадцать ноль-ноль всем без исключения явиться в мой номер в гостинице» и вернулся к созерцанию вытащенного из багажника барахла. Рыболовных снастей у Гвидона было много, нужная деталь мозаики нашлась и встала на свое место.
Светозаровы подчиненные в количестве трех штук вынырнули из кустов, когда Марек добрался до магазинчика с пивом и чипсами.
– Давайте, я понесу, – с напором предложил один из них. – Вам же тяжело.
Марек зарычал. Дарек вынул лапу из рубашки – чтобы было удобнее падать в случае драки. Волки ответили клокочущим ворчанием. Перебранку прервал Светозар, вышедший из магазинчика с пачкой чая в руках. Дарека донесли до медвежьего дома с почетным эскортом и передали хозяевам – гролар открыл калитку, удивленно посматривая на Светозара.
Квартиру на сигнализацию поставили уже в сумерках. Дарек перекрыл все краны и вентили, выкинул яблочный огрызок, отключил холодильник и пробки на щитке. Осталось перегнать автомобиль в первый гараж, оплаченный на год, но это можно было препоручить Светозару – пусть примет участие в делах бывшего подчиненного. Все равно не сам будет перегонять, заставит кого-нибудь.