– Я был неправ,– тихо сказал Тэмин. Лайа заметила, как незаметно Чонсок толкнул парня в бок, отчего тот повторил уже громче. – Признаю, я был неправ, – было видно, что ему тяжело даются эти слова, – мне не следовало говорить в таком тоне и указывать тебе.
Фенрис едва заметно кивнул ему, показывая, что тема закрыта. Лайа гордилась сейчас Тэмином и, когда тот бросил на неё взгляд, то не удержалась, послала ему едва заметный воздушный поцелуй. Юноша увидел и улыбнулся в ответ. Фенрис тоже заметил, есть перехотелось, он отложил свою порцию, ушел на берег и просидел там в одиночестве до самого заката. Лайа на этот раз захотела сторожить первой, поэтому, отправив мужчин спать, подкинула веток в костер, усаживаясь ближе к огню, терпеливо ожидая пока все уснут. Достала альбом, закрыла глаза и воспроизвела перед глазами картину, которую хотела сохранить у себя на бумаге. Эльф сидел на небольшом камне у самого края воды. Взгляд был стремлен вдаль на воду и одновременно в никуда, поникшие, расслабленные плечи. Ветер раздувал его волосы, бросая на лицо серебристые пряди. Он сидел, замерев, не убирая их, хоть они периодически попадали в глаза. Пальцы закопал во влажный песок. Одиночество. Наверное, именно так со стороны оно и выглядит. Карандаш тихо зашуршал по бумаге, грусть и тоска охватили её, изливаясь на бумаге, оставляя след. Время стало снова существовать, когда последний штрих был закончен. Она принялась любоваться своим творением. Фенрис получился настолько реалистичным, словно Лайа рисовала его с натуры, а не по памяти. Что-то капнуло на бумагу, она с удивлением дотронулась до своей щеки. Девушка и не заметила своих слез. Чужое одиночество она, пропуская через себя, запечатала на бумаге. Рисунок, у него своя магия.
К ней подошел эльф, сменяя её, она поспешила закрыть альбом и спрятала его в сумку. Фенрис сел рядом.
– Что рисуешь? – спросил он тихо.
– Да так, то, что запомнилось ярче всего и хотелось бы сохранить надолго, – ответила она, испытывая неловкость, словно её уличили в чем-то постыдном.
– И что запомнилось в этот раз? – эльф просто спрашивал, а Лайе казалось, что она сейчас сгорит от смущения.
– Река, – наконец нашла, что соврать девушка.
– Покажешь?
– Нет! – Лайа воскликнула слишком поспешно. Фенрис удивился и посмотрел на неё, но настаивать не стал.
– Можешь идти спать, теперь моя очередь – сказал ей эльф.
– Я хочу ещё посидеть, – прошептала девушка.
Мир, погруженный во мрак ночи, спал. Был только этот небольшой клочок земли, освещенный потрескиванием костра, и мужчина, который будоражил и волновал её, от которого разум призывал убегать и держаться подальше, а сердце заставляло бежать навстречу. Мужчина, который сейчас сидел совсем рядом, но так далеко, словно их разделяла целая пропасть.
– Фенрис, – наконец она решилась на разговор, который уже давно прокручивала у себя в голове. Чтобы не растерять свою смелость, она продолжила, не дожидаясь ответа, – ты мог умереть тогда, моя сила поглотила твою магию, а потом могла убить и тебя.
– Ну, со мной же сейчас все в порядке, – ответил Фенрис, поворачиваясь к ней.
– Остальные ведьмы не способны вернуть обратно магический дар, как это сделала я.
– Тогда мне повезло, что ты можешь это делать.
– Но ты же не мог этого знать! Никогда больше так не рискуй! Я не хочу, чтобы ты погиб. Только не из-за меня! – она не заметила, как в запале схватила его за руку.
– Но ты же больше не собираешься обращаться к тьме?
– Нет!
– Вот и хорошо, значит, мне больше не придётся рисковать, – эльф улыбнулся. Это было так неожиданно, что Лайа растерялась.
– Но другие…
– Ради других я бы не стал подвергать свою жизнь опасности, – тихо проговорил Фенрис, сплетая свои пальцы с её.
Лайа не нашлась, что ответить. Не в силах больше сопротивляться своему желанию открыто, а не украдкой, любоваться им, девушка повернула голову и рассматривала его бледное лицо, освещенное светом луны. Эльф, слегка смутившись, потянул её на себя, устраивая её голову на своей ноге, укрывая плащом.
– Спи уже, – ласково пробурчал он, положив руку ей на плечо.
Лайа нашла его пальцы и снова сплела со своими. Почему с ними так? Почему иногда ночью падают все барьеры между ними, и они могут говорить о сокровенном, обнажая душу? Почему могут так легко и свободно касаться друг друга, словно знают друг друга уже давно, словно что-то значат в жизни друг друга? Что это за особый вид магии, который развеивается с наступлением утра? Лайа знала, что с рассветом вернется неловкость и стыд, что на неё холодно и безразлично будут смотреть его синие глаза, что они снова станут чужими. Но это будет потом, а сейчас у неё есть это мгновение и тепло его рук.
Как ни старалась Лайа продлить минуты наедине с ним, сон всё же настиг её. Проснулась она уже под пение птиц и ярко светившее солнце. Первое, что она увидела, открыв глаза, это маячившее неподалеку заинтересованное лицо танэри. Взгляды, которые он бросал в её сторону, были настолько красноречивые и насмешливые, что Лайа на минутку закрыла глаза, пытаясь отложить неизбежные подколки со стороны азура. Кто-то рядом пошевелился, и девушка поняла, что всё ещё лежит на ноге у эльфа, держа его за руку. Она что, так и проспала до утра, а он так и остался сидеть? Создатель….Как теперь смотреть всем в глаза? Что они о ней подумают? Может, она и не была образцом добродетели в жизни, но понимала, что спать в обнимку с мужчиной спустя такое короткое время со дня знакомства, делает её в глазах общественности весьма легкомысленной особой, а уж если вспомнить все сплетни и разврат, которые приписывают ведьмам…Хотелось повыть. То время, которое она позволяла себе побыть с Фенрисом, было только её и уж точно не для окружающего обозрения. Лайя сожалела, что азуры увидели их вместе. Эльф слегка сжал её пальцы, словно успокаивая. Он что, тоже умеет считывать чужие эмоции?
– Пора в путь, – прошелестел рядом низкий голос эльфа. Он наклонился к ней, и его волосы защекотали её лицо. Это было интимнее тысячи прикосновений, Лайа резко открыла глаза, встречаясь взглядом с большими синими глазами. Бабочки запорхали в животе, сердце пропустило удар. Резкий звук заставил её вздрогнуть.
– Простите, уронил, – ехидно проговорил Тэмин.
Лайа поднялась, стараясь ни на кого не смотреть, быстро собралась. Ели уже в пути. Планировали добраться до первого селения к вечеру. Лайе надо было привести в порядок свои мысли, поэтому она предпочла идти одна впереди остальных. Тэмин догнал и схватил девушку за локоть, заставляя остановиться. Он присел и аккуратно раздвинул руками ветви, качнул головой, призывая посмотреть. Лайа наклонилась и увидела закрепленную растяжку и, подняв голову к верху, увидела приготовленную сеть, куда она точно бы попала, если бы не Тэмин.
– Спасибо, – сказала Лайа.
– Я пройду чуть вперед, разведаю, скорее всего, впереди будет засада, подождите здесь, – сказал Тэмин и, не дожидаясь согласия, пошел вперед.
Вернулся достаточно быстро.
– Как я и говорил, впереди засел небольшой отряд. Пару лучников и шесть мечников. Ничего серьезного, обычные разбойники. Можем обойти их с восточной стороны, небольшой крен дадим,– доложил Тэмин.
– Мы не будем сворачивать, – сказал Чонсок и добавил, отвечая на невысказанные вопросы, – мы заберем у них то, что они уже успели награбить. Нам же нужны монеты.
По мере продвижения к лагерю бандитов, ловушки попадались всё чаще. Тэмин разряжал их по просьбе Чонсока. Лайа не понимала, зачем это делать, когда можно просто обойти, но спрашивать у Чонсока постеснялась. Тэмин дал знак остановиться, показывая на расположившихся в тени деревьев людей. Лайа достала из-за спины лук, но танэри остановил её.
– Сними только лучников, у тебя мало стрел, не стоит тратить их зря.
Лайа кивнула, соглашаясь. Чонсок повязал платок на лицо, скрывая его. Тэмин сделал также. Как только они вышли из тени, разбойники оживились. Две стрелы, выпущенные одна за другой, сразили лучников. Яростно заревев, бандиты накинулись толпой на путников. Бой был неравный и короткий. Лайе даже было немного жаль их. Добыча составила не так много, но, по крайней мере, у них теперь есть монеты на первое время. К селению они подошли с наступлением сумерек, жители разбредались по домам, поэтому они укрылись в тени крайнего к лесу дома, ожидая пока улицы опустеют.
– В те дома пока не вернулись хозяева, если мы поспешим, то сможем влезть туда, – Лайа показала направление.
– Мы не будем этого делать, – перебил её Чонсок.
– Что? Почему? – удивилась девушка.
– Мы не будем грабить крестьян, – твердо сказал воин.
– Но…-она ошарашенно смотрела на него, не веря своим ушам, – с чего такое благородство? Не мы ли только что завалили восемь человек и забрали их добро?
– Ограбить вора не преступление, – спокойно ответил азур.
– Но…но, а тот дом, в котором мы жили? Мы брали там еду и вещи, а потом вообще спалили, правда, не специально! И ничего!– не сдавалась девушка.
– Я оставил ему 5 золотых, надеюсь, трактирщик передал их.
Лайа потеряла дар речи, переводя взгляд с Чонсока на Тэмина, не понимая, почему танэри не говорит ей, что это все шутка. Момент был упущен, жители вернулись в примеченные ею дома.
– Так вот куда пошли мои монеты! Совесть тебя не мучала, когда ты обманывал простую девушку, зная, что не сможешь заплатить? – зло прошипела она.
– Простая девушка, как же, – хмыкнул презрительно Чонсок,– ты же ведьма!
– Ах, вот значит, как! – вспылила она и с силой толкнула его в грудь. От неожиданности Чонсок потерял равновесие и спиной приложился в стену сарая, за которым они прятались. – В благородство, значит, решил поиграть? Крестьян ему жалко, а ведьму нет?
– Лайа, уймись,– Тэмин пытался встать между ними и схватил её за локоть, оттаскивая от Чона. – Не цепляйся к словам!
Разочарование, которое она сейчас испытывала, было сложно уместить в её душе. Одно дело обманывать, не имея возможности заплатить, а другое – сознательно врать, оставляя деньги крестьянину, выбирая его потому, что он обычный человек. Чем он заслужил большую милость? Или её дар, уже заранее объявленный грехом, позволяет поступать с ней несправедливо? Лайа резко вырвалась и оттолкнула Тэмина, с ненавистью смотря на него:
– Ты ведь всё знал, верно? Ты ещё хуже, чем он! – она почувствовала, что сейчас задохнется от горечи. – Да пошли вы… – зло прошипела она.
Накинула капюшон, стягивая его на лоб, максимально пряча лицо, и пошла, не скрываясь по улице. Жителей было немного. Ей никто не мешал. Только проходя мимо таверны, ей преградила путь пьяная компания мужчин, окружая и глумливо смеясь, стянула с её головы капюшон, протягивая руки, стараясь дотронуться до тела:
– А кто это у нас такой маленький мимо идет?
Фенрис, следуя за ней, придерживаясь тени домов, поспешил, на ходу доставая меч. Но это было лишним. Лайа сделала едва уловимые движения и мужчины один за другим осели на землю. Она наклонилась и, обшаривая карманы каждого, забрала себе их кошельки. Подбросила в руке, взвешивая, и убрала себе в сумку. Вышедшая из таверны помощница открыла рот, но крикнуть не успела. Лайа подлетела к ней, обхватила сзади, зажимая рот рукой, делая голос хриплым и чужим, сказала ей в самое ухо:
– Скажешь, что видела меня – вернусь и убью. Если сюда заявятся ищейки – вернусь и убью. Скажешь всем, что видела их драку, что они сами себя, поняла?
Девушка закивала. Лайа второй рукой обследовала по её бока, а потом, найдя и забирая кошелек, отпустила.
– Вот и умница, а сейчас возвращайся назад.
Обернулась и посмотрела на Чонсока, наблюдавшего за ней в отдалении, с мечом в руке. Меч против кого? Против ведьмы? Или в помощь ей? Она перешла на бег, спеша уйти, как можно дальше. Она ненавидела такие селения. Селения, от которых веяло мнимым уютом и добротой. Она остановилась уже в лесу, переложила все монеты в один кошелек, ожидая. Когда мужчины нагнали её, она достала увесистый кошель и подкинула его Фенрису. Тот автоматически поймал его.
– Я добыла нам монеты, теперь, есть чем заплатить за дом в Налии, – сказала она с вызовом, глядя на Чонсока. Он молча смотрел на неё, никак не реагируя.
– Лайа, – начал было Тэмин, она подняла руку, останавливая его.
– Пойдемте, тут не безопасно, надо уйти как можно дальше, – сказала она и поспешила прочь.
Адреналин ушел с крови, вспышка ярости погасла, взамен принося опустошение и грусть. Устала, хочется лечь и спать. Фенрис шел рядом, азуры позади.
– Это моя ошибка, я не должна была поддаваться эмоциям. Могла же сбежать, не убивать их, не оставлять за собой след, теперь могут прислать ищейку, – она не пыталась оправдаться, просто констатировала факт.
– Если бы ты не убила их, то это сделал бы я, – сказал Фенрис, смотря на Лайю. – Так что не вини себя, это было неизбежно.
Он снял с её плеча сумку и повесил на своё. Лайа благодарно улыбнулась.
– Спасибо, – благодарность была не только за сумку, и Фенрис понял это.
Лагерь разбили уже глубоко за полночь. Чонсок решил оставаться на страже первым. Фенрис и Тэмин заснули сразу, а Лайа еще долго ворочалась, всматриваясь в ночное небо.
Ей казалось, что она только прикрыла глаза, как снова надо куда-то идти. Уставшая и не выспавшаяся, девушка угрюмо шла, игнорируя виноватые взгляды, которые бросал в её сторону Тэмин. Он выглядел таким потерянным и несчастным, но Лайю это не трогало. Презрительное «ты же ведьма» от Чонсока ранило. Он поставил интересы незнакомых ему людей выше своих собственных и выше неё. Каждый раз, когда она позволяла себе расслабиться, открыться и быть собой, люди показывали своё истинное отношение. К этому пора привыкнуть. Но почему в этот раз так больно, словно её предали? Говорить ни с кем не хотелось. Молчание не угнетало её, а просто подчеркивало действительность. Они чужие друг другу, чтобы она там себе не нафантазировала. Лайя пресекала любые попытки Тэмина вывести её на разговор. Хорошо хоть Фенрис всегда был рядом, не давая перейти Тэмину в наступление. Часы складывались в дни. Селения не попадались, дни были однообразными, просто в пути и ночевки в лесу. Общение так и не возобновилось. Обменивались только необходимыми фразами. Азуры тоже перестали общаться. Вот это её действительно огорчало, ей не хотелось становиться причиной их ссоры.
Новый день ничем не отличался от нескольких предыдущих, и хоть она скучала по легкости Тэмина, по своему ощущению покоя рядом с ним, упорно продолжала избегать танэри. Ни сколько из-за гордости, совсем нет, сколько из-за страха снова обжечься.
Тэмин улучил момент, когда Фенрис слегка ушел вперед, и подбежал к девушке. Подстраиваясь под её шаг, взял за руку:
– Лайа, я уже извинялся тогда за обман, почему ты всё сердишься? – умоляюще посмотрел на неё.
Лайа забрала свою руку.
– Всё нормально, – холодно ответила она. Какой смысл ему что-то объяснять.
– Да ничего не нормально, я же вижу! – и он опять взял её за руку. – Это из-за Чонсока? Из-за того, что он сказал?– Лайа попыталась снова забрать свою руку, но он крепко держал её, ожидая ответ.
– Всё хорошо? – подошел к ним Фенрис, выразительно глядя на руку, которую удерживал Тэмин. Азур нехотя отпустил.
– Да, – ответила Лайа и поспешила вперед, а Фенрис последовал за ней.
– Ты точно танэри?– услышала она Чонсока. Его голос звучал высокомерно. Она невольно обернулась. – Посмотри на себя, – презрительно бросил он в лицо Тэмину, – бегаешь за девчонкой, как какой-то сопляк. Ты просто жалок!
– Что ты сказал? – Тэмин схватил его за грудки и встряхнул воина.
– Плохо расслышал? Могу повторить! – зло усмехнулся Чонсок.
Тэмин с силой толкнул друга в грудь. Тот, не раздумывая, выбросил руку для ответного удара, но цели она так и не достигла, столкнувшись с невидимой преградой. Азуры удивленно застыли, рассматривая колебания воздуха. Тэмин обернувшись, увидев вокруг себя защитный купол. Азуры одновременно посмотрели на Лайю. Тэ ошарашенно, а Чонсок со злостью. Воин снова перевел взгляд на купол, потом на Тэмина, криво усмехнулся и ушел.
Лайа прочитала коротенькое заклинание, снимая защиту. Она сама от себя не ожидала, в какой-то момент, сильно испугавшись за Тэмина, заклинание сложилось само по себе. Она посмотрела на мужчин. Фенрис смотрел на неё…разочарованно? Тэмин – изумленно. А впереди отдалялась спина Чонсока. Ей не надо было даже читать чужие эмоции, чтобы понять, как сильно сейчас расстроен воин. Фенрис молча продолжил свой путь. Тэмин, какое-то время постояв и осознав что, только что произошло, сник.
– Ты и такое умеешь? – спросил он.
– Я испугалась, – Лайе так хотелось утешить его, но она не знала, что сказать. Собственная злость и обида вылетела у неё из головы.