– Нет так громко… отец Андрей, – стал говорить Яго. – Да, это я ему рассказал о том, что было в Константинополе. Сейчас с ним вроде в порядке, но транк уже никудышний, не идёт.
– Сколько он осуществляет его применение?
– Походу с тех пор, как он Сериль потерял.
– Я рассчитывал его на пять лет, а потом думал, что он начнёт посещать специалиста в психотерапевтическом направлении. Что ж, вышел небольшой просчёт.
– Ладно, – в разговор вступил и Комаров. – Наш царь-государь, храни его Господь, планирует начать боевые действия против Директории Коммун. Первые отряды ВДВ уже отправлены, за ними идут тяжёлые пехотинцы из Старшей Дружины. Я к тому, что если Данте будет участвовать в боевых действиях, то у него может случиться ухудшение.
– С каких пор ты о нём волнуешься? Мы тебя подцепили, чтобы ты нам помог кафе найти, да инфу слил по передвижениям директориалов.
– Поверь, я как человек, потерявший то, что потерял и он, знаю его боль.
– Не совсем потерял, – Яго повинно опустил голову, его речь стала аккуратной. – Тут есть некоторый момент. Очень важный.
– Что!? – вспылил Андронник. – Да как это возможно? Что ты несёшь?
На этот раз речь машинного человека из механической превратилась в больно людскую. Его машинно-дрожащий голос заставил оглянуться всех сидящих людей, и даже два стрельца встали, подойдя к Андроннику.
– Всё хорошо, батюшка Андрей? – все услышали низкий басовитый голос от полного мужика в наряде.
– Да, стрельцы, – Андронник стал более спокойным. – Отдыхайте.
Мужики ушли обратно, а вместо них к столу подошёл Эстебан. Воспользовавшись вложенным переводчиком в ухо он смог заказать графин гранатового сока и тарелку каких-то сухарей. Когда Яго увидел, что он принёс какую-то несуразицу, захотел выругаться, но образ грузных стрельцов заставил его промолчать.
– А лучше ничего не было? – спросил Комаров.
– Я бы поддержал его возмутительную направленность речи, но сейчас нас ждёт проблема куда более важная по степени необходимости решения, – Андронник посмотрел на Яго и казалось, что его сверкающие диодные глаза имеют отражение гнева и торжества. – Так Сериль жива?
– Да, – сдержанно ответил брат Валерона. – Об этом немного людей знает. И тем не менее, всем им хватает серого вещества в башке, чтобы допереть – ему об этом не нужно трындеть.
– Почему? – спросил Эстебан. – Я бы сказал. Я давно знаю Данте, служил у него под командованием. Он нормальный парень, всё поймёт.
– И это мне говорит человек, теряющий рассудок в гневе? – фыркнул Яго. – Я – его брат и я знаю, что если ему подсунуть инфу о жене, он может кукухой двинуться. Либо расплывётся в счастье и будет себя вести как идиот, либо соберёт весь свой орден, да пару армейских подразделений и от Великого Израиля не оставит камня на камне.
– Великий Израиль, – тихо проговорил Комаров. – Я бывал там, когда был ребёнком, в тех краях. Что ж, никогда не думал, что Иудея, Израиль, Вольная Палестина и Свободный город Иерусалим смогут снова стать едиными.
– И это случилось, – Яго запустил ладонь в миску с сухарями. – Но ладно. Я хочу лишь сказать, что…
– Как вы спаслись? – Андронник быстро задал вопрос. – Я лично наблюдал за тем, как пуля из револьвера лишила её жизненных функций.
– Я об этом и талдычил. Она была трофеем Фемистокла, которым он хотел шантажировать Данте. За то, что я отправил Фемистокла раньше времени на суд Божий, меня Лорд-Магистрариус прежний угрожал отправить в землю. Когда посудина пошла под воду, я схватил Сериль и вышел к какой-то площадке, где какой-то молодец оставил спасательную шлюпку. Сев на неё я отчалил от корабля. Когда его жена очнулась, она поведала мне и показала, что пуля прошла по касательной и оглушила её, едва не разворошив ухо.
– Значит мои визуальные сенсоры и программы аналитического восприятия ошиблись, просчитав её гибель, – с надеждой в металлической речи протараторило существо.
– Именно так, мужик, – Яго показал на него указательным пальцем в знак согласия. – Мы долго плыли, еда в шлюпке кончалась, но нас вовремя обнаружили разведывательные силы Великого Израиля.
– Что потом?
– В кутузке мы просидели недельку, пока не пожаловали господа из Моссад. Нас долго допрашивали, по отдельности. Силу не применяли. А затем мне и ей предложили сделку.
– Работать на государство, – заключил Комаров.
– А ты сечёшь. Да, тогда я видел её в последний раз. Меня предупредили, что за вольные шаг в право или шаг влево, меня отправят на корм львам, и определили в боевое подразделение. А её стали готовить на ополченца.
– Хм, а как ты оказался в Турции? – спросил Комаров.
– Долгая история, потом потрындим о ней. Сейчас мы собрались здесь для того, чтобы решить – как спасти моего брата. Ему становится всё хуже и хуже. Перед вылетом я видел, как он балакал с каким-то воображаемым товарищем. У меня поджилки трясутся от одной мыслишки, что он может поехать, – беспокоится Яго, поедая всё больше сухарей.
– Я могу разработать более стильный транквилизатор, – стал рассуждать Андронник. – Если правильно рассчитать дозу нужного ингредиента, то лекарство сможет изменить определённые процессы в организме и остановить деструктивное влияние психической травмы.
– Что бы он вообще железным невминяшкой? – сердится Яго. – Нет, лекарство уже дало сбой, где гарантия того, что в следующий раз оно удержит безумие в нём?
– Тогда может поместить его в лечебницу? В России. – предположил Эстебан. – Для того, чтобы в Рейхе документации не было. И главное, чтобы знакомые лица были к нему близко.
– Ближе? – усмехнулся Комаров. – Не думаю, что позволят. У нас после той болезни даже есть поговорка – друг познаётся на социальной дистанции. Это я к тому, что близкие люди могут напоминать ему о психической травме. Да и к тому же, он не оставит целый орден без управления.
– Константин прав, – прожестел Андронник. – Если он поймёт, что его оторвали от безопасности Империи, то это может усугубить ситуацию. Его психика пошла путём замены – любовь к жене и ребёнку сменилась заботой о родине и если мы его изымем из обычного рабочего состояния, то может быть его состояние станет ещё хуже.
– Может просто привести к нему жену и ребёнка? – спросил Эстебан, отпивая сок. – Вот взять и привести, подсунуть ему её. А затем всё рассказать.
– Только когда я буду на достаточном расстоянии… к примеру, на Луне, иначе он меня найдёт и придушит за то, что я ему врал, – бурчит Яго, сложив руки на груди.
– А у нас нет иного выхода, – голос Эстебана стал более ярый. – Собрались тут четыре мужика и думают, как пятого вытянуть из сумасшествия. То ему не подходит, это не так. Зараза, да нужно просто попробовать ему вернуть жену. Хуже не станет, а может даже и лучше.
– Не могу сказать ничего точно, – Андронник сложил пальцы под подбородком. – После стольких лет принятия транквилизатора и сдерживания такой психической травмы его реакцию на появление Сериль предположить трудно.
– Кстати, – Комаров приложил ладонь к подбородку. – Наша Служба внешней разведки при содействии Государственного разведывательного управления Китая засекло, что на территории Поднебесной может находиться агент Моссад, с позывным «Серый». Судя по всему, это девушка.
– Комаров, ты же знаешь, что эта информация нам мало помогла, – сказал Эстебан. –Нужны более точечные и информативные данные.
– О, а парниша сечёт, – Яго опрокинулся на спинку стула.
– Я могу отправиться в Великий Израиль с целью выяснения местонахождения Сериль Валерон, – заговорил Андронник. – Как раз меня собирались отправить на послушание в Храм гроба Господня.
– И как ты это сделаешь? – спросил Яго. – Постучишься к ним в дверь и спросишь?
– Ты почти угадал. Тамошний Первосвященник меня знает, давным-давно я помогал ему охраной конвоя, как обычный Киберарий первой модели. Сейчас страной правит Синедрион или Синедрион-Кнессет, где он заседает.
– Сколько же вам лет, отец Андрей? – смутился Эстебан.
– Больше, чем ты, можешь себе представить.
– Ладно, хорошо, – Комаров положил подбородок на сложенные ладони. – Андронник отправляется в Великий Израиль, там узнаёт местоположения Сериль Валерон, а мы с Эстебаном выдвигаемся в Китай. Нужно отработать в двух местах и судя по описания тамошняя девушка сильно похожа на его жену, к тому же у неё есть проблема с ухом. Да и если у Андронника не получится, то мы можем попытать удачу.
– Скажи, Комаров, а зачем тебе нам помогать? – Яго доел сухари. – Не пойму, к чему тебе это? – на что Константин сначала промолчал, а потом с едва уловимой подавленностью сказал:
– Мне известна его боль и ели есть хоть один шанс её унять, я помогу ему, – а заметем его речь окрепла. – Все мы здесь кого-то потеряли, и если есть шанс вернуть для кого-то лучшую жизнь, то следует это сделать. Поверьте, мир от нас не убежит, а вот возможность вернуть человека из душевного небытия выпадает не каждый день.
Сказанное Комаровым изменило ход мыслей Яго и он смог спокойно согласиться:
– Знаешь, Кость, когда-то я был готов тебя растерзать за то, что ты нас кинул тогда под Раддоном. Но сейчас я вижу, что мужик ты – нормальный. Но, к сожалению, я не смогу поучаствовать в вашей операции. У меня через три дня боевой вылет. Я в составе сводной роты должен отправиться на фронт, громить Директориалов.
– Хорошо, тогда решили, – Андронник приподнялся. – Я направляюсь в Великий Израиль, а вы в Китай. Когда я получу информацию о Сериль, или о том, что не смог осуществить задуманное, то свяжусь с вами.
– Отлично, – обрадовался Эстебан. – Кстати, Яго, как сейчас протекает ход войны с Директорией Коммун?
– Да вроде ничего особенного. Сейчас три армии пытаются преодолеть пограничные укрепления, а потом… начнётся ужас.
Глава девятая. Предложение
Спустя три дня. Иерусалим.
Солнце и песок вот уже на несколько тысячелетий стали символами этого места, наравне с религиозным пылом и спором о «Камне Преткновения». Долгие года – это место тревожило миллионы людей и оказавшись во мраке Великого кризиса оно не перестало этого делать, только сильнее обострив древние проблемы. Но вот наступила новая эпоха, и кажется, что под единым правительством эта земля могла бы обрести покой.
Посреди большого раздольного поля лежит город, что будоражит умы, сотрясает мир и не даёт покоя людям вот уже более двух тысяч лет. И средь узких улиц бежевых строений, посреди высоких многоэтажек, где льются непрестанные моления, где у практически восстановленного Храма Соломона собираются многие тысячи народа, всё ещё плывёт холодок страха и ужаса, ибо реваншистские группировки разных толков не оставляют надежды повернуть ситуацию в свою пользу.
Это понимает и Андронник. Высокий киборг, пройдя лечение и профилактические осмотры, смог омолодить свой организм, и сейчас выглядит немного лучше – держится ровнее, идёт увереннее, новый алый плащ покрывает его чёрный костюм. Он не позволяет себе лишнего, иначе нервная Левитская Священная Стража быстро отправит его отдыхать в тюрьму. Отец Андрей, прибывший сюда для дел в храме Гроба Господня, помнит, что как минимум три тайных повстанческих группировки действуют в Иерусалиме.
Пройдя по узкому коридору он попадает в просторную залу, где прохлада ещё сильнее обвила его. Стук каблуков о начищенную до блеска тёмную плитку разносится по всему длинному прямоугольному помещению, что заканчивается полукругом. С балконов второго этажа, поддерживаемого колоннами у стены на него уставлено множество глаз. Нейро-нервами Андронник чует слабый запах благовоний, возжигаемых в небольших кадильницах, и аромат миро, коим мажутся левиты и слуги Первосвященника. Огромные окна пропускают мало света из-за затемнения и повернув голову Андронник видит надписи на иврите, возвещающие о повелениях Божиих насчёт Аарона и о том, как будут одеваться и что свершать его наследники.
Пройдя через множественные кресла, прикреплённые к полу, выставленные для экстренного собрания сотни мужей из Синедриона и уставив взгляд вперёд он видит того, к кому пришёл.
– Я рад вас приветствовать, эмиссар Российского Имперского Государства, – торжественно объявил на новоимперском высокого роста мужчина, с немного смуглым лицом, имеющим треугольные формы, небольшую белую бороду; сидящий на красивом резном троне, украшенным золотыми серафимами и херувимами, он даже не поднялся. – Надеюсь, что по воле Творца мы сегодня придём к выгодному соглашению.
Андронник видит одежду этого человека и по ней осознаёт статут того, кто здесь стоит. Тканая шерстяная риза, цвета чистого ночного неба покрывает белоснежный дорогой хитон, сшитый из льняных тканей. А поверх груди у мужичины закреплён наперсник, украшенный двенадцатью прямоугольными драгоценными камнями, на которых виднеется гравировка в виде имён. Голова же отяжелена кидаром расцветки молока – конусообразным тюрбаном, на который прикреплена золотая пластинка.
– И я вас рад приветствовать, – отвечает ему Андронник, склонив голову в знак почтения. – Господин Первосвященник.
– Хорошо, мы можем всё провести нашу встречу в протокольной форме, – ладонь мужчины показала на троих левитов, облачённых в простые белые хитоны, и несущих на голове витые тюрбаны, в руках их уже заготовлены бумаги и планшеты, для записи мероприятия. – Или мы можем провести её в более неофициальной форме. – Предложил Первосвященник, показав влево, на открытую дверь.
– Давайте поговорим без записей.
– Хорошо.
Грузная фигура главы иудаизма поднялась с трона, и Первосвященник вместе с Андронником прошли в другое крыло обширного дома, что является одной из жемчужин Иерусалима. Они вышли в небольшое крыльцо, выложенное гранитными плитками, украшенного небольшими колоннами. За пределами крыльца разбит роскошный пахучий сад, высаженный лилиями и розами, за которым следят множественные слуги.
– Скажите, эмиссар, как вам наш город? Достоин славы Божьей? Сегодняшнее состояние Иерусалима и вправду повторяет славу Давида и Соломона.
Андронник, вспоминая, что на пути сюда ему встретились и эпохальные здания древности – обтёсанные песком, светло-жёлтые, выложенные камнями или же более новые – созданные из кирпича или блоков цвета осветлённой охры. Отец Андрей вспомнил и то, что ему на пути повстречались и высокие здания, так же выполненные в общем стиле Иерусалима – пластик или металл окрашен в жемчужно-белый или сливочный беж, стены лишены роскошных фасадов, обходясь минимальностью. И только синагоги пестрели красотой и привлекательностью, ибо согласно Закону Великого Израиля «Об устройстве религиозных зданий Иудаизма» строились они только из самых драгоценных материалов. В очах Андронник до сих пор стоят виды одной из них – вся в каменьях – гранат, топаз и аметист, золотые крыши, посеребрённые фасады и двери из ливанского кедра.
– Прекрасно, – раздался ответ голосом металла. – Но цель моего прибытия не коррелируется с диалогами о наилучшем расположении в городе.
– Вы правы, – Первосвященник пошёл в сад, где вскоре нашёл лавочку, слуги же стали подходить к нему на поклон. – Как нам сообщили, вы прибыли в Иерусалим по специальному пропуску, который выдаётся дипломатам и эмиссарам. Как вы его получили?
Встав возле лавочки и направив взгляд диодных глаз в небольшой прудик, Андронник холодно пояснил:
– Благодаря действию вашего закона «О мире в Иерусалиме», я как представитель авраамистической религии, могу пребывать до семи суток на территории Иерусалима для решения задач, связанных с отправлением религиозного культа или для разрешения дел в своей религии.
– Именно. Бог Авраама и Бог Исаака не оставил вас без просвещения, – тронув голову последнего слуги в знак благословения, Первосвященник обратил полное лицо на отца Андрея. – Так зачем же вы попросили встречи у меня? Я с вами никак не связан делами веры. Если вы пришли решать вопросы светские, то можете направиться к Наместнику царя Израильского.
Андронник хотел бы сказать, да придержит нейролингвистические процессы, чтобы не обидеть Первосвященника. В Великом Израиле фигура наместника мало что значит, ибо власть, а значит и информация сосредоточена в руках Синедрион-Кнессета и Первосвященника. И так будет продолжаться, пока не придёт «настоящий» царь, которого так ждут иудеи.
– Господин, мы с вами как-то уже работали раньше, когда вы пребывали ещё в статусе законоучителя. Я вам помог с перевозками.
– Уважаемый не лукавьте перед Творцом. Вы собирали информацию для вашей страны, а не пришли сюда из благих намерений.
– Понимаю. Но наместник нам ничем не сможет помощь, так как в его компетенции находится слишком мало государственных органов власти, а так жен его полномочия уступают вашим, – Андронник продолжает убеждать Первосвященника в нужности. – Нам необходимо использовать силы разведки, которая подчиняется только главе кабинета министров.