Милена сидела рядом, её пальцы почти касались меня, а нежное личико с гладкой кожей было совсем близко к моему. Казалось, я чувствовал её дыхание. Мой взгляд опустился ниже. Облегающий наряд девушки, приятные округлости под тканью невольно пробуждали фантазию и желание.
Уже не первый раз такое происходило. Как только я более-менее оправился от раны, организм стал настойчиво требовать близости с лицом противоположного пола, особенно в те моменты, когда это лицо находилось в моём шатре. Но я пока даже намёков никаких не делал. Кто знает, как тут принято в этом средневековье? Тем более Милена была княжной. У этих свои нравы. Не хотелось невзначай поссориться из-за моего непонимания местных обычаев.
— Ты расслабься, — улыбнулась Милена, увидев, как я напряжён.
— Да-да, делай, что должна, — ответил я довольно сухо и устремил взгляд в небо, пытаясь перевести мысли на что-то другое.
Боль отступала, стало невероятно легко и свободно.
— Ну вот и всё, — Милена поднялась. — Эх, если бы я была настоящей целительницей, ты бы уже выздоровел. А так…
— Ты всё равно молодец, — похвалил я её, застёгивая пуговицы своей свиты. — И у тебя ещё всё впереди. Станешь самой лучшей целительницей.
— Главное, береги себя, — на щеках княжны разлился румянец. — Может, тебе лучше лечь?
— Ну что за великий князь, который лежит всю дорогу? — я поднялся на ноги. Ощущения были совсем другие. Боль прошла, остался лишь небольшой дискомфорт. — Всё в порядке.
— Хорошо, что ты решил остаться, — вдруг сказала княжна, и на её лбу прорезалась морщинка серьёзности. — Считаю, ты правильно поступил. Я бы не хотела погибнуть на чужбине.
— Мы не погибнем на чужбине, — успокоил я её. — У меня вообще нет планов погибать ближайшие лет пятьдесят. И тебе не советую. Наоборот, собираюсь однажды поквитаться с мятежником и вернуть владения отца.
Милена с улыбкой посмотрела на меня, стараясь понять, шучу я или говорю всерьёз:
— Я бы тоже очень хотела отомстить за своего отца, как и ты. Но всё в руках богов. Ладно, пойду, пожалуй. Ах да, тебе ещё настойку надо дать. Лана! — крикнула она своей служанке, что возилась возле телеги. — Отвар принеси. И кружку!
— Бегу, бегу, госпожа! — крикнула Лана, и вскоре она с бурдюком и кружкой появилась возле нас.
Это была пышная, светловолосая деваха, задорная и смешливая, с открытой, простодушной улыбкой. Лана не являлась ни ученицей, ни аристократкой — обычная служанка. Тем не менее, она постоянно помогала Милене, в том числе в изготовлении снадобий. Других помощников у княжны просто не было.
Я выпил снадобье и поморщился, Лана заулыбалась:
— Горько, зато силы даёт. Великий князь должен быть здоров и полон сил.
— Лана, пошли, — строго одёрнула её Милена, которой почему-то не нравилось, когда служанка начинала со мной болтать. — Язык много распускаешь.
— Ой. Прости, госпожа, бегу уже, — опомнилась Лана и последовала за княжной.
Заметив Дарью, что стояла возле двух своих лошадей, пьющих из бадьи, я подошёл к ней.
— Как дела? — спросил я.
— Великолепно. Славная битва была. Жаль только, что не удалось убить всех остальных, — в её прищуренных глазах мелькнул яростный огонёк.
Дарья мне тоже по-своему нравилась. Резкие, но правильные черты лица, приподнятый уголок губ, выражающий презрение к врагу, пронзительный, холодный взгляд. Настоящая воительница. Виски девушки были выбриты, а волосы сплетались в короткую косичку, идущую от самого затылка. Подобная мода была совсем не женской. Многие дружинники щеголяли косичками как на голове, так и на бороде, и выбритыми висками. Заломленный на бок колпак с отворотами, расшитый, в отличие от мужских, бисером и жемчугом, придавал девушке ещё более залихватский вид.
Дарья была одной из двух женщин в нашем отряде. Вторая дружинница, Горислава, была гораздо старше. Она являлась женой Олега. Дарья вроде как в отношениях никаких не состояла. По крайней мере, я про это ничего не знал.
— Ты славно потрудилась, — похвалил я её. — Получается, ты у нас — единственная, кто может бороться со змеелётами. Поэтому будь готова снова вступить в бой. Если на нас опять нападут, вся надежда только на тебя и твоих птиц.
— О да! — хищно оскалилась Дарья. — Птички хорошо делают свою работу. Не волнуйся, Святослав, я готова надрать задницы этим узкоглазым летунам. Пусть только сунутся. Можешь на меня положиться.
Время ещё позволяло, и я попросил Всеслава Игоревича показать дальнобойные чары. Мы отправились с ним искать подходящее место.
— Знаешь, не стал при всех говорить, — произнёс Всеслав Игоревич, когда мы пробирались сквозь кусты на склоне прибрежного холма, — но то, что случилось с Ратибором… он, конечно, сам виноват, но и тебе не стоит горячиться. Если дружина подумает, что с тобой их жизнь в опасности, разбежится.
— Вот именно, он сам виноват, — сказал я. — А ты потворствовал ему вместо того, чтобы занять мою сторону и осадить его.
Тысяцкий вздохнул:
— И всё же распри раздувать не стоит между своими. Мы тут все — одна семья. Все братья друг другу, все пили из одной чаши. Разве нет?
— Учту, — коротко ответил я, показывая, что разговор окончен.
— Ну, дело твоё. Не хочешь слушать, не надо.
Мы добрались, наконец, до лужайки на склоне.
— Энергию сосредотачивай не в руках, а на расстоянии от себя, — объяснил Всеслав Игоревич. — Выбираешь точку и направляешь туда силу. Потоки так же через руки идут. Насколько потоки сильны, настолько далеко и создашь чары.
Всеслав Игоревич сделал силовые жесты руками, направив энергию в небо. Над макушкой ближайшей сосны появилось вначале сияние, потом — три крупных камня. Они поднимались всё выше и выше, вращаясь вокруг невидимой оси. Ещё несколько жестов, и камней стало пять, затем семь, затем и вовсе десять. Удары ладонью по воздуху зашвыривали булыжники вдаль. Они летели с большой скоростью и падали у подножья холма.
— Ух, — Всеслав Игоревич встряхнул руками, как бы освобождаясь от излишков энергии. — Вот так надо. Сила тут нужна. Коли сила есть, можно научиться, если тренироваться долго.
— Неплохо у тебя получается, — отметил я. — Значит, ты тоже летающих можешь сбивать?
— А что ж не мочь? Могу.
Это было хорошо. У нас оказалось два человека, кто мог защищать отряд от нападения с воздуха.
Я попробовал повторить этот приём. Чему-то подобному меня действительно учили — движения выглядели знакомо. Выбрал место метрах в десяти над собой, вытянул ладонь, направил третью энергию. Образовался маленький фиолетовый сгусток, казавшийся отсюда чёрной точкой. Левой рукой я стал дистанционно удерживать его, а движениями правой руки посылать новые импульсы, напитывая силой.
Точка начала расти, превращаясь в дымчатый шар. Я посылал и посылал энергию, а шар рос и рос. Он стал размером с голову, потом больше в два, три, четыре раза… Энергия моя всё не заканчивалась, а тёмно-фиолетовое пятно в небе продолжало увеличиваться. Мне показалось, что поток столь силён, что скоро он выйдет из-под контроля и его будет не остановить. Тут же прервал его. Дымка рассыпалась тёмными брызгами по округе и исчезла, не достигнув земли.
— А мощи-то у тебя поприбавилось, — оценил Всеслав Игоревич. — Серьёзно поприбавилось. Кто бы мог подумать! Силён, силён, нечего сказать. Теперь бы тебя научить управлять всем этим. Только вот кто учить-то будет? Нет здесь никого, кто такими чарами владеет.
Мне с самого начала хотелось понять, почему мои чары так сильно отличаются от других, но кого бы ни спрашивал, никто не знал. А странный ритуал, который надо мной проводили в пещере, и вовсе выглядел загадкой. Но про него я пока даже не пытался узнавать. Казалось, есть в этом какая-то тайна, и просто так мне её не раскроют. Возможно, Всеслав Игоревич был в курсе. Сейчас мы с ним остались наедине — удобный случай, чтобы потребовать ответы.
Но едва я собрался завести об этом речь, как тысяцкий указал вдаль, на дорогу, что вела на Караузяк. По ней к переправе быстро двигались две точки — два всадника.
Стало не до разговоров. Это могли быть наши разведчики. Что-то случилось, если они так торопились к нам.
Когда мы с Всеславом Игоревичем подошли к переправе, тут царило оживление. Действительно, вернулись разведчики.
— Впереди змеелёты, — сообщил один из них. — Их много. Нас обстреляли. Там все сёла сгоревшие, а Змеелёты повсюду. Мы не смогли добраться до крепости, поскакали обратно.
— Далеко они? — спросил я.
— Нам вёрст пять оставалось до города. Но их было слишком много.
Все дружинники, как один, устремили на меня взгляды, как бы спрашивая, что делать дальше. Мне бы и самум спросить, да не у кого. В любом случае, поворачивать назад было глупо. Обратного пути для нас нет, других дорог — тоже. Оставалось лишь двигаться вперёд.
— Значит, будем прорываться с боем, — сказал я громко, чтобы все слышали. — В Караузяк надо попасть во что бы то ни стало. Других вариантов нет. Надевайте на лошадей броню.
Глава 4
Наш отряд поднялся на очередную возвышенность и оказался на открытой местности, поросшей редкими сосенками и берёзками. Здесь мы представляли для змеелётов отличную мишень.
Чешуйчатые попоны, покрывавшие наших боевых лошадей, блестели на солнце. Воины, с ног до головы, закованные в железо, ехали, бренча доспехами и оружием. Некоторые держали в руках копья, уперев их в стремя и подняв вверх наконечники, украшенные магическими знаками. На мне тоже было полное боевое облачение: шлем, поножи, наручи, чешуйчатая рубаха, за спиной щит. Ехали, наверное, около часа, а пот с меня уже тёк ручьём под этой грудой металла.
Бронированная конница медленно двигалась к цели — большому городу на склоне сопки, до которого оставалось рукой подать. Отсюда можно было хорошо разглядеть могучую крепость с тяжеловесными серыми башнями, издали напоминающую каменного великана, присевшего отдохнуть на вершине горы. Город располагался чуть ниже, он начинался от стен замка и заканчивался на побережье полноводной реки. У его стен раскинулись поля предместий.
Слева чернели остовы домов и печные трубы. Налётчики сожгли тут всё. Когда мы подъезжали, несколько «птеродактилей» с ездоками поднялись в небо и улетели прочь. Змеелётов в округе было много: они маячили над горизонтом, заставляя дружинников нервничать.
— Всё сожгли, выродки, — сокрушался Всеслав Игоревич. — Ничего не оставили. А вот и они. Пожаловали к нам гости.
Из-за лесистого холма справа вылетел отряд и направился к нам. Их было много, раза в три больше, чем утром. Я скомандовал приготовиться к бою.
Дружина растянулась цепью по дороге, создав разреженный строй — это я научил их так делать, объяснив, что противнику будет труднее в нас попасть. У кого имелись при себе луки или арбалеты, приготовили их. Гриди стали накапливать энергию, чтобы ударить чарами. Всеслав Игоревич создал высоко над землёй солнечные камни. Дарья воздела руки к небу, и в облачную высь взметнулась яркая птица, а следом за ней — вторая.
Птицы помчали на змеелётов. Первая не достигла цели — её сбил огненный шар. Вторая увернулась, сманеврировала на одного из летунов и вцепилась в него. Но погоды это не делало. Врагов было слишком много.
Я опустил на лицо маску шлема, создал в небе небольшой сгусток тёмной дымчатой материи и начал напитывать его. Тот становился крупнее и чернее, но мне этого казалось мало. Хотелось сделать что-то посерьёзнее, чтобы жахнуло как следует.
Тем временем змеелёты оказались над нашими головами. Нам на головы посыпался град стрел, и огненный ливень обрушился на дорогу, поджигая всё вокруг. Заржали лошади позади, закричали люди. Похоже, по обозу тоже прилетело. На этот раз чаровников у противника было гораздо больше, да и светящихся стрел — тоже.
По шлему что-то звякнуло, рядом вспыхнул огонь. Я не обращал внимания. Мои мысли были сфокусированы на фиолетовом шаре, что жирел и пух в небе, напитываемый энергией.
Змеелёты кружили в воздухе. Сквозь узкие прорези маски я не мог окинуть взглядом большое пространство и не видел их всех. По плечу что-то ударило, заволновался конь подо мной, запыхтел. Я схватил его за поводья, пытаясь не утратить контроль над магической дымкой, которая уже затмила полнеба.
В меня попал огненный шар. Он угодил в длинную чешуйчатой попону моего коня. Бледный заржал и принялся крутиться на месте. Я удержал его на дороге и направил ещё больше энергии в магический объект у себя над головой. Энергия исходила из рук невероятно мощными потоками, создавая огромную чёрно-фиолетовую тучу.
Почувствовав, что силы иссекают, я направил в скопившуюся черноту последний импульс, более мощный, чем все остальные.
Гигантская вспышка на миг озарила небо тёмным светом, и небо наполнилось душераздирающими воплями. Змеелёты посыпались вниз: некоторые целиком, другие — по частям.
Я хотел создать новый сгусток фиолетовой смерти, но почувствовал, что полностью измождён. Требовалось время, чтобы собраться с силами.
Из чешуйчатой, немного закопчённо попоны Бледного торчали три древка, ещё одно торчало из моего плеча. Доспех пробило, кожу даже не поцарапало. Я сломал древко, чтобы не мешалось, снял со спины свой израненный щит и закрылся от светящейся стрелы, которая прошила его насквозь.
С востока к нам летел ещё один отряд, но уже поменьше. Похоже, к противнику подоспело подкрепление, и это было плохо, поскольку создавать сильные чары я пока не мог.
И вдруг случилось неожиданное. Раздались два длинных гудка, и одамлары, которые кружили над нами, развернулись и полетели туда, откуда прибыли. Второй же отряд ринулся им наперерез. В небе разразился настоящий воздушный бой. Засверкали солнечные стрелы, замелькали снопы огня. Несколько змеелётов оказались сбиты, остальные рассеялись, удирая в разных направлениях. Воины из второго отряда преследовали их, но недолго.
Теперь-то мне стало понятно, что происходит. Второй отряд прилетел из Караузяка на помощь нам. Это были воины местного князя.
А вокруг творился сущий ад. Трава и деревья пылали. Раненая лошадей барахталась на дороге, другая лежала неподвижно. Спешившийся дружинник сбивал с себя огонь. Почти у всех воинов доспехи и щиты были утыканы стрелами. Но среди личного состава потерь не наблюалось.
Я поднял личину и погнал Бледного к обозам, что остались позади. Там дела обстояли гораздо хуже. На обочине валялся скорченный почерневший труп человека. Пылала телега. Поджаренная лошадь с облезшей на боку шкурой пыталась встать. Ещё одна металась по полю, волоча охваченную огнём повозку без колеса. На дороге лежали убитые стрелами челядины — четырёх насчитал. Лошади тоже пострадали, как обозные, так и запасные, шедшие отдельным табуном.
Оруженоска Дарьи — высокая белокурая девчонка лет пятнадцати оказалась ранена в ногу, а её коня убило стрелой, как и ещё у пары отроков. Мой Молчан уже был рядом, помогал девушке. Я не лез в личную жизнь своего отрока, других проблем хватало, но уже давно замечал, что эти двое, кажется, состоят в «отношениях».
Пока я вытаскивал стрелы, застрявшие в попоне моего коня, и оценивали ущерб, воины местного князя сделали круг в небе и приземлились на дорогу. Пришлось выехать к ним.
Ратники, восседавшие на змеях, были одеты попроще нас: в основном, в стёганки. У некоторых доспех дополнялся короткой кольчугой или кожаной чешуёй. Из наверший шлемов торчали синие хвосты, а лица большинства воинов были закрыты платками. Вооружение бойцов составляли длинные пики, прилаженные снизу к седлу, на поясах традиционно висели сабли и изогнутые мечи. У многих были луки.
Змеи имели не самую приятную наружность. Толстая пупырчатая кожа, длинные острые морды с зубастыми ртами, жёлтые глаза, узкие зрачки — всё это выглядело весьма пугающе и отталкивающе.
— Кто вы и откуда? Назовите себя! — вперёд выехал низкорослый пузан в пурпурном кафтане, украшенном узором из заклёпок. Его голос звучал хрипло, лицо было обветренным, а борода заплетена в три косички.
Я выехал навстречу. Мой конь занервничал при виде ящеров. Пришлось остановиться на некотором расстоянии. Среди змеелётов я заметил мелкую молодую дружинницу с раскосыми глазами. Она держалась к предводителю ближе всех.
— Я — великий князь, Святослав Святополкович из клана Солнца, — проговорил я громко. — Это моя дружина. А вы кто такие?
— А, великий князь, — усмехнулся толстяк. — Ну добро пожаловать, Святослав Святополкович. Меня звать Казимир, я князь Караузякского рубежа. Не ждал таких почётных гостей в своей земле. К сожалению, у нас тут возникли проблемы, поэтому извини, что приём столь недружелюбный. Но я всё равно рад принять тебя и твою дружину в своём доме. Коли решишь погостить у нас, мои двери всегда открыты.