Когда Ньёрд дотащил меня в замок, то вокруг нас собрались какие-то люди.
– Дайте мне морфия! – орала я.
– У нас его нет, Дея, сейчас тебе дадут болеутоляющего отвара.
– Что? Отвар? Где же ваши маги?
– Какие маги, Дея, мы же не в сказке живём – удивился Ньёрд.
Ну что сказать – два пулевых ранения весьма портят характер, особенно если учесть, что он и до этого был не сахар. Я ругалась на чём свет стоит, кричала на врачей, била их здоровой рукой, плакала и призывала на головы окружающих все немыслимые кары. А потом боль отступила, и я обессилено примолкла. Видимо их злополучный отвар начал действовать. Ньёрд держал меня за руку и говорил:
– Тебе надо достать пули и зашить раны. Сейчас ты уснёшь.
– Я больше не вынесу этой боли, Ньёрд.
– Скоро тебе станет лучше.
Но Ньёрд, конечно, ошибался. После операции я чувствовала себя ещё хуже, раны жгло огнём, голова походила на колокол, я даже заплакать не могла, только лежать и подвывать от боли.
– Ваше высочество – кто-то склонился надо мной и обтёр мне лицо мокрой губкой.
– Ты кто? – мне хотелось вскочить с кровати и попробовать убежать от боли, но сил у меня едва хватило, чтобы повернуть голову – около моей кровати стоял мальчик лет 15-16.
– Я Джордан Веласкес, ваш оруженосец.
– А где Ньёрд?
– Его высочество Ньёрд находится с его высочеством Видаром.
– Видар жив? – я вспомнила, как Видар закрыл меня собой от пуль Сенты – как он?
– Он спит после операции.
– Это хорошо. А теперь, Джордан, будь милосерден, придуши меня подушкой.
– Что вы такое говорите, ваше величество?
– Я говорю, что у меня сейчас глаза лопнут или я сама себе перегрызу горло, зови врачей, мне нужно обезболивающее. Ну, живее!!! – заорала я и Джордан в ужасе убежал».
Имея на руках раненых сестру и брата Ньёрда смело можно было причислить к лику святых. Дея и Видар просто сходили с ума от боли и заставляли окружающих страдать вместе с ними. Хотя кто мог понять чувства взрослого человека, который не в силах сам дойти до санузла? Конечно никто. Но хоть на счастье Деи сантехника здесь была на уровне водопровода и ей не пришлось мыться в корыте.
Джордан заменял Ньёрда, когда тот уходил к Видару. Он был добрым мальчуганом и не обижался на Дею на все её колкости и грубости, он ей читал, играл на флейте, рассказывал о королевстве, помогал во время перевязок. Но он же проявил твёрдость, когда Дея стала требовать обезболивающий отвар чуть ли не каждые полчаса.
– Нет – сказал Джордан и всё, тут не помогли ни угрозы, ни слёзы, ни крики – вам это вредно.
– Когда я поправлюсь, то ты у меня получишь – пообещала ему Дея.
– Надеюсь, что только вашу безмерную благодарность, ваше высочество – парировал Джордан и Дея впервые за несколько недель улыбнулась.
Ну а потом на смену телесной боли пришла душевная. Пока Дея была занята выживанием, то её не беспокоили сны или воспоминания, но стоило ей немного оправиться, то её мозг тут же начал свою изощрённую пытку. Днём Дея прокручивала в голове всё, что произошло в тот страшный день или смотрела на фотографию родителей, что принёс ей Ньёрд, и у неё начинало болеть сердце, а по ночам в своих снах тонула в крови своих родных, слышала их крики о помощи, видела их, но никогда не могла к ним приблизиться, и просыпалась от собственных рыданий.
А ведь себя то она спасла. Дея как-то спросила Ньёрда, как ей удалось попасть в Сильванию, ведь она просто потеряла сознание.
– Видимо ты просто очень хотела жить – подумав, ответил Ньёрд – и я рад этому.
А Дея подумала – а разве её родители и Густав не хотели жить? Хотели. Но умерли страшной смертью из-за неё. И как ей теперь с этим жить?
Глава 2 – Эхо прошлого
В один из дней, когда Дея предавалась в своих покоях черной меланхолии, к ней зашел Ньёрд с креслом-каталкой.
– Мы идём в сад. Ты, я и Видар. Пора вам, мою любимые спиногрызики, начать дышать свежим воздухом.
И вот, под нудное ворчание Дейтоны, Ньёрд вывез её в сад. О, он был чудесен – высокие деревья росли ровными рядами, газоны пестрели всеми цветами радуги, и то тут то там виднелись фигуры из живых кустов. Дея даже немного взбодрилась. Джордан нёс плед и корзинку с ланчем. А вскоре к ним присоединился и Видар.
Когда Дея увидела брата, который выглядел так же плохо, как она, то её тут же стала грызть совесть, но она всё-таки нашла в себе силы улыбнуться. Видар тоже улыбнулся и даже пошутил:
– Смотри до чего мы докатились – и он указал на их с Деей кресла-каталки.
Да уж, на фоне пышущего здоровьем Ньёрда и в меру упитанного Джордана Дейтона и Видар выглядели так, словно они уже умерли и стали зомби, а потом их убили ещё раз, и они стали зомби зомби. На длительные разговоры сил у них не было и Дея попросила Джордана почитать им книгу королевы Кайт, которую Ньёрд тоже забрал с земли. Она решила дочитать её, раз уж она теперь здесь. И перипетии жизни Кайт хоть ненадолго, но отвлекали Дею от её тяжелых мыслей.
«Иногда мне казалось, что никогда больше не сможем жить нормально. Кругом царило беззаконие, мы уже несколько раз попадали в неприятные ситуации, и если бы не Ян, то я бы уже была мертва, ну, или что похуже. Ещё у нас украли лошадей и нам опять пришлось идти пешком. А ведь скоро зима. И хотя я раньше не хотела идти в эту проклятую Таратугу, теперь мне хотелось наконец-то где-нибудь осесть и начать жить спокойно. Я очень устала. Ян, конечно, был выносливее меня, но и его чело иногда омрачали мрачные тени. Мне было интересно, о чём он думает? Что твориться в его голове? Со мной он говорил только по необходимости, и иногда мне казалось, что он хочет бросить меня на произвол судьбы. По крайне мере, тогда он был бы избавлен от бесполезного довеска.
А как-то вечером я встретила в одной из таверн человека, которого уже и не чаяла увидеть. Мы с Яном остановились ан ночлег в одной из придорожные таверн, где путники несли вахту по очереди из-за угрозы нападения разбойников. Ян в мрачных раздумьях считал остатки наших денег, как тут:
– Кайт!
Я обернулась – ко мне бежал Он, Энсел Дорман, любовь всей моей жизни. Но как он мог здесь оказаться, ведь он уплыл в путешествие?
– Наконец-то я тебя нашел – Энсел обнял меня и просто осыпал поцелуями всё моё лицо, но через минуту нас оторвали друг от друга – между нами стоял Ян с мечом в руках, Энесел тоже достал оружие, и они одновременно посмотрели на меня и сказали:
– Кайт?
– Уберите оружие – попросила я – Энсел, это мой брат Ян. Ян, это граф Энсел дОрман с Ильта.
– Никогда о таких не слышал – отрезал Ян – но судя по всему, не забери тебя отец с Ильта, тот этот прыткий юнец уже бы был твоим мужем.
– Зато я о вас много слышал – разозлился Энесел – вы просто чудовище, и ваш отец разрушил наше счастье с Кайт. И моя семья имеет древнюю историю и герб не хуже вашего.
– Вот как, ты всего лишь граф, мальчик, и я не знаю о чём думал король Иштван, давая согласия на ваш брак, но теперь Кайт находиться под моей опекой и никакой граф с вшивого островка нашу честь не запятнает.
– Это не вам решать – огрызнулся Энсел – Кайт, теперь мы сможем пожениться и уехать домой.
– На Ильте мне не рады, Энсел – сказала я – и твоя семья попадёт в опалу из-за меня.
– Тогда мы будем жить здесь.
– Мы в бегах, Энсел, и над нашими головами всё время висит меч, который вот-вот сорвётся – я впервые реально задумалась о той угрозе, что нам грозила – я не хочу для тебя такой жизни. Если убийцы нашей семьи доберутся до тебя, то я этого просто не перенесу.
– Но без тебя мне жизнь не мила, я люблю тебя, Кайт.
Тут Ян сделал вид, что его стошнило, а я заплакала. Моё сердце рвалось к Энселу, но я вспомнила тела моих братьев и сестёр, которые лежали в луже из собственной крови и мне стало так страшно за Энсела, что я приняла мучительное, но единственно верное решение.
– Я не поеду с тобой, Энсел, и не выйду за тебя замуж. Я остаюсь с Яном, так будет лучше.
Энсел больше не сказал мне ни слова, он ушел, забрав с собой моё сердце. Но как бы сейчас мне не было больно, я утешалась тем, что теперь он в безопасности.
– Надо же, какой чувствительный – съязвил тут Ян.
– Замолчи! – крикнула я ему – бессердечное ты создание! Оставь меня в покое!
Ян ели сдержался, чтобы не обругать меня, но всё-таки смолчал и отошел, оставив меня оплакивать свою злую судьбу.
А потом наступила зима и я заболела. Может это было просто нежелание жить или отсутствие у нас тёплых вещей, но я угасала с каждым прошедшим днём. Ян занялся разбоем и доставал для нас вещи и еду, но ночи становились всё холоднее, таверны и дороги теперь были небезопасны и нам пришлось уйти в лес. Собственно, а зачем нам надо было жить? Две жемчужины из великого было рода, никому не нужные, преследуемые, измученные. У нас не было будущего.
На одном из биваков, когда мороз пробирал до костей, а от кашля у меня болели рёбра, Ян внезапно спросил:
– Твой граф хоть богат?
– Он четвёртый сын, ему досталось только одно небольшое имение.
– С ума сойти. И как вы познакомились?
– Мой дед любил охотиться в лесах его отца, на одной из охоты мы и встретились.
– Но ты же королевская внучка, как Иштван дал согласие на брак?
– Я бастард, моя мать считалась сумасшедшей, как видишь, очередь из претендентов на мою руку не выстраивалась. Тем более мы любим друг друга и оба не претендовали на престол. Этот брак был выгоден всем.
– А почему ты про него никогда не рассказывала?
– А кому это было интересно? Да и отец запретил, он, как и ты считал, что этот брак запятнает фамильную честь Вальверде. Меня увезли в Сильванию, а Энсела отправили с поручением в заморскую страну.
– Но четвёртый сын, Кайт, о чём ты думала?
– Я не думала, я просто его любила. Но теперь это неважно.
– Был бы он достоин тебя, то никогда бы не бросил и вернулся за тобой несмотря ни на что – сказал тут Ян.
Я не нашлась что ответить. А на следующий день пошел снег, и мы даже не могли разжечь костёр. Ян завернул меня в тулуп, обнял и мы молча стали ждать смерти. Говорят, от холода она не такая страшная».
Тут Ньёрд всхрапнул и Джордан прервал чтение, занявшись сервировкой ланча. Дея смотрела на спящих братьев и впервые ощутила к ним какие-то чувства, только сейчас осознав, что они семья. Видар закрыл её от пули, Ньёрд ухаживал за ней, и она оба любят её и никогда не бросят. Может там она были просто Дея, но здесь, в Сильвании она Дейтона Вальверде, потомок знатной семьи, будущая королева.
Жаль только, что у неё, как у Кайт, не хватило сил сразу уйти от семьи и Густава, чтобы не подвергать их опасности, её эгоизм мешал ей думать о других, но теперь она искупит свою вину, став самой лучшей королевой в мире – в заботе о других она станет лучше. Это будет её искупление – приняв это решение, Дея улыбнулась и стала будить братьев.
Глава 3 – Королевские будни
Из личного дневника её высочества принцессы Дейтоны Вальверде:
«Как вы уже знаете, Видар тоже выжил на наши с Ньёрдом головы. Нет, я ценю то, что он сделал для меня, но кроме того, что Видар был героем, он ещё был страшным занудой. Я вообще не понимаю, как Ньёрд терпит его все эти годы.
Так как я решила стать лучшей королевой в мире, то мне надо было начать учиться править, писать указы и усвоить придворный этикет. Так вот, Видар вызвался сам меня всему обучить – его длинные и скучные лекции могли усыпить любого, даже благовоспитанный Джордан начинал зевать и ёрзать на стуле к концу третьего часа занятий. Ньёрд убегал от нас под каким-нибудь благовидным предлогом, а я мечтала упасть в обморок, только чтобы всё это поскорее закончилось.
Здоровье уже позволяло мне ходить и Ньёрд водил меня по замку, показывал конюшни и казармы, где жили наши стражники и непосредственные подчинённые Ньёрда. Он обещал, что когда я совсем поправлюсь, то он научит меня управляться с мечом и мне подарят лошадь. Я считала дни до этого момента, ибо стены замка хоть и были красивы и богаты, но давили на меня словно пресс. Я уже хотела сама ходить где мне вздумается без чьей-либо помощи. Я хотела начать узнавать мой новый дом. Джордан рассказывал мне о дремучих лесах и цветущих долинах, о бурных реках и прекрасных вересковых полях и мне нетерпелось увидеть всё это своими глазами.
Но пока я жила в замке с двумя братьями и поверьте мне, не все новообретённые родственники милы и добры, как, например, я. Вот я была идеальной сестрой, не то что Ньёрд и Видар. Представьте, просыпаюсь я как-то утром и вижу на своём одеяле книгу с золотым теснением и кинжал в усыпанном драгоценными камнями ножнах. Я тут же почувствовала себя Буридановым ослом – хотелось всё и сразу, но поняв, что у меня две руки, я сгребла сразу и книгу, и кинжал. Я всегда была двулика – хотела доспехи и бальное платье, смотрела драмы и глупые комедии. Вот такая противоречивая натура. А потом только услышала яростный спор моих братьев, которые прятались за спинкой кровати.
– Воин.
– Мудрец.
– Воин.
– Мудрец.
Это они решили проверить, какой королевой я стану, если выберу кинжал, то воинственной, книгу – мудрой, но потом я изгнала их из моей комнаты, швырнув вдогонку тапком. Братья были разочарованы тем, что я не выбрала ничью сторону, а тапок попал в Джордана, который некстати зашел пожелать мне доброго утра. Он дулся на меня за это два дня.
А потом Видар представил меня двору. Меня вывели на небольшое возвышение и мимо меня стали проходить какие-то люди, которые улыбались и кланялись мне, а Видар шептал мне на ухо:
– Лорды Пэмбемеры, знатны и богаты, за нас. Это Меривезеры, барон, поддерживали Сенту, а сейчас приползли за прощением, решим их судьбу позже. Герцог Блэквэст, дурак дураком, но как боец неустрашим.
На тридцатой фамилии я перестала даже делать попытки что-либо запомнить и лишь кивала головой. Если быть принцессой так трудно, то что будет, когда я стану королевой? Кайт всё-таки с детства росла в замке.
Кстати, я наконец увидела её портрет. Джордан отвёл меня в нашу фамильную картинную галерею. Честно говоря, я ожидала, что Кайт будет кем-то вроде Лары Крофт, но на большом портрете была изображена совсем юная девушка, почти Дюймовочка. Как это хрупкое создание могла править железной рукой? Хотя, может ответ кроется в фигуре, что была изображена позади Кайт. Юноша с мечом. Ян. Он никогда мне не нравился. Как он мог использовать сестру, чтобы вернуть себе королевство? Это подло.
– Здесь королева Кайт и принц Ян изображены в день коронации – вещал тем временем Джордан – и этой короной коронуют и вас, принцесса Дейтона.
Я пригляделась – голову Кайт венчала корона из бело-розового жемчуга. Ну да, они же типа Жемчужины, очень символично.
– Я хочу увидеть эту корону – сказала я, и пока мы шли в Сокровищницу я кое-что вспомнила – Джордан, я что-то не припомню твою фамилию на церемонии знакомства.
– Я сирота, последний в своём роде.
– О, прости.
– Мои родители погибли в междоусобицах, как и ваши, ваше высочество. Его величество принц Ньёрд взял меня в свои оруженосцы, а потом поручил охранять вас. Но теперь вы вернулись и войны больше не будет. Вы, как и королева Кайт, объедините всех и Сильвания опять будет процветать. А я буду верно вам служить.
Да, все возлагали на меня большие надежды. Может сбежать пока не поздно? Но только теперь вот в моих силах сделать так, чтобы такие дети как Джордан больше не оставались без семьи. Больше никаких сирот, потерь и слёз. И никакого малодушия. Я посвящу свою жизнь добрым делам. Я больше никого не подведу».
Глава 4 – Черная жемчужина
Из личного дневника её высочества принцессы Дейтоны Вальверде:
«Я долго смотрела на корону, которая когда-то венчала голову моей знаменитой прабабушки. На золотом обруче слева и справа располагались по шесть жемчужин – белые и розовые, и как объяснил мне Джордан, белые – это сыновья, а розовые – дочери короля Овидуса. А в центре располагалась круглая черная жемчужина.
– Как странно – сказал я – а на картине этой черной жемчужине в короне нет. Куда дели белую из центра?
Что, простите? – переспросил Джордан.
Я повторила.
– Не может быть! – Джордан проявил несвойственное ему беспокойство – я должен на неё взглянуть ещё раз – и он убежал.
Я же обошла корону, которая лежала на бархатной подушке под стеклом, ещё раз, а потом не утерпела и достав её, надела её себе на голову. Она была тяжелой, и я впервые ощутила на себе всю тяжесть выбранного мною пути. Быть королевой – это не просто носить корону, нужно думать о благе тысячи своих подданных. И пара идей у меня уже есть.