– А ну да, какая там девственница, я и забыл что ты из этих, – Адам постарался увести разговор со скользкой темы поездки и недовольно скрестил руки, свободно вздохнув, только когда брат спрятал окольцованную руку в карман.
– Из этих? – переспросил Лориан, вопросительно посмотрев на Лиама. Будто бы их прошлое общение никак не кишило намеками на ориентацию Лиама, как и слухи, ходившие в городе, а в случае Фрея это были не просто слухи. Фрей напомнил двоим забывшимся в пререканиях мужчинам, усердно выяснявших, кто же здесь «папочка» о своем присутствии и наличии лишних ушей для столь приватного разговора, в данном случае, ушей самого Фрея.
– Из подкаблучников, – уточнил Адам и посмотрел Лориану прямо в глаза, широко улыбаясь. – Недавно возил свою бывшую к ее же девушке в больницу, – он мерзко оскалился, вгоняя брата в краску и нагло провоцируя, – а теперь везет ее и Ника на слет клана охотников на ведьм, затевающих очередной крестовый поход.
Ларссон старший выглядел очень весьма удовлетворенным своей провокацией, но стоит отдать Лиаму должное, он не сорвался, как в прошлый раз, и лишь смотрел на брата со смесью скепсиса и раздражения, медленно выпуская сигаретный дым через ноздри.
– Готов поспорить, что вилы и факел уже лежат в багажнике его машины, – Адам не успокаивался и продолжал выводить Лиамеля из состояния душевного равновесия, послав тому надменный взгляд и скривившись в ехидной усмешке достойной самого Ашера Эванса.
– Это я-то из подкаблучников, да? – презрительно фыркнул Лиам и осмотрелся. – Трис, дорогая, он здесь! – Ли позвал Джонс, потерявшую Адама из виду, и теперь уже раздраженно топавшей туфелькой на высоком каблуке по тротуарной плитке. – Тебя, кажется, ждут, – достойно приняв пикировку, Лиам расправил плечи, с честью выиграв раунд в бою за звание взрослого и ответственного человека.
– Иди, скажи своей Барби, что ты самодостаточная личность с уже сформированным мировоззрением, а не какая-то там смазливая мордашка с мешком денег в придачу, – на одном дыхании выпалил Лиамель, губы которого начали подрагивать в разговоре, но ему все еще удавалось выглядеть собранным. Видимо, потерять лицо перед Фреем, был тот еще стимул держать себя в узде. – Уверен, мисс Джонс это оценит твой ох***но богатый внутренний мир и посмотрит на тебя совсем другими глазами, – и выдержка Лиама дала трещину, заставив его грязно выругаться.
Адам уже набрал воздуха, чтобы послать брата в то место, через которое он все делал, а лучше на то, которым все в нем делалось, но при звуке детского голоса с игровой площадки, оба Ларссона поменялись в лице, а надменность сменилась волнением.
– Пап! Смотри! – Николас звал отца, взлетая на качелях выше некуда, пока Ашер младший раскалывал его, а Эванс хваталась за сердце, но не мешала детям играть.
– Осторожнее там! – не вытерпел обеспокоенный Адам, и Лиам злобно зыркнул на него, сжав руку с сигаретой в кулак.
– Может ты свалишь уже в свой розовый кукольный домик из соплей и сахара вместе со своими белобрысыми мигерами, Кен? – настал черед Лиама недовольно шипел и раздувал ноздри.
Адам добился своего, спровоцировав брата, и вальяжно повернулся к нему, сказав на прощанье:
– Легко, – не удостоив Лиамеля полноценным взглядом, бросил он через плечо. – Только не проси прикрыть тебя, когда ты опять… – это была очень неловкая и многозначительная пауза, а пробежавший по Лориану взгляд торбернитовых глаз и загадочная полуулыбка, намекали на очень пикантные обстоятельства, которые Адам никак не мог, хоть и очень хотел, раскрыть при постороннем человеке, даже если, в принципе, вполне себе доверял ему, – накосячишь, – придвинувшись к Лиаму очень близко, сказал Адам, подобрав наиболее безобидное слово.
– Ты хотел сказать, если накосячу, – поправил его Лиам, цедя каждое слово сквозь зубы и придвинувшись в ответ.
Фрею показалось, что еще слово, взгляд или жест и дойдет до рукоприкладства. Адам всегда провоцировал брата на людях. Это давно не секрет ни для кого, особенно для прессы, но сейчас папарацци с зеркалками не выглядывали из-за угла, а Адам уже был готов вытрясти из ни в чем неповинного парня душу, чтобы тому стало неловко перед Фреем, спокойно отреагировавшим на намеки об ориентации Лиама. Может присутствие Лориана так повлияло на Лиамеля. Может, он просто вырос и перестал находиться в постоянной зависимости от мнения старшего брата, вечно выставляемого примером для подражания, но Лиам все еще сохранял достоинство и не тащил никого купаться в фонтан, и в бешенство начал впадать уже сам Адам, искавший привычной ответной реакции на раздражитель. Адам нажимал все сильнее, а в ответ получал отпор, достойный его самого, что не могло его не бесить.
– Парни, – тихо позвал их Фрей, уже приготовившейся разнимать потасовку, замаячившую перед носом, и кивнул каждому в нужную сторону. Адаму в сторону недовольных Беатрис и Беверли, а Лиаму в сторону Эй Джея и Ника. – Давайте-ка по углам, – он одновременно и остудил их пыл и пристыдил, сводя все в шутку.
– Ты прав, Фрей, прости, что стал свидетелем наших внутренних разногласий, – будущий политик начал разливать стандартные неправдиво-сладкие речи. В голосе Адама было сплошное удовлетворение, и ни тени раскаяния. – Просто дети так быстро растут, – намек, понятный, казалось, только им двоим, как думал Адам, а вот Фрей едва сдержался, чтобы не накинуться на Адама с кулаками в порыве праведного гнева, и уже дошел до того, что разнимать его и Адама придется Лиамелю.
– Был рад встречи, Фрей, – немногое из слов Адама, что прозвучало искренне и правдиво, на что сам Лориан заскрежетал зубами и отрывисто кивнул.
– Взаимно, – не без труда выдавил он из себя и натянуто улыбнулся на прощание.
– Прости за это, – Лиам бросил сигарету, обжегшую пальцы, между прутьев решетки стока на дороге. – Он всегда так делает, – молодой человек выглядел поникшим и замкнутым, хотя до появления брата пребывал в отличном расположении духа.
– Ты держался достойно, – обнадежил его Фрей, но не смог скрыть жалости в голосе. – Он просто не может принять, что ты уже вырос, – что греха таить, Лориан сам сталкивался с феноменом чрезмерной опеки старшей сестры.
– Он прав, – с горечью в голосе говорил Лиам. – Если бы не он, – и вздохнул, послав долгий взгляд в сторону детской площадки.
«Если бы не он», – волна гнева и негодования опять захлестнула Фрея. Если бы не Лиам, то не видать Адаму кресла конгрессмена, как своих ушей, какие бы танцы с бубном не устраивали его благодетели, слившие в сеть компромат на всех политиков штата, призывая духи старого города на помощь. Вытащи пресса все грязное белье благородного семейства на всеобщее обозрение, и социальная смерть отцу Николаса была бы обеспечена, как минимум, в радиусе пяти штатов. Лиам же, как настоящий мужчина, не побоялся взять огонь на себя, нацепив на безымянный палец бутафорское обручальное кольцо при поездке к родственникам такой же бутафорской бывшей. В этом случае, комар носа не подточит, а репутации Лиамеля это пойдет только в плюс: статус состоявшего в отношениях человека, у которого от них остался законный наследник, менял его образ в глаза общественности на кардинально противоположный. Расстался с бывшей. С кем не бывает? Вот только Лиам сам неоднократно подчеркивал, что Эванс ему не бывшая, и, видимо, никогда таковой не станет. В их случае может найтись сотня ложек, и никакого осадка, даже если когда-нибудь Лиамель решит совершить каминг-аут. Да, он будет геем, но никак не, уж простите, не пидорасом, бросившим семью, пусть даже и не свою, в отличие от многих других, поступивших иначе, отец Ашера Младшего тому в пример, хотя и здесь множество «но» с противопоставленным множеством «если».
– Вулфы? – будто не зная о ком, идет речь, поинтересовался Фрей. – Это же они…
– Знаменитые охотники на ведьм, – продолжил Лиамель и, наконец, опять заулыбался. – Дай мне бог новую печень, после встречи со всеми ее дядюшками и кузенами с обеих сторон, что Эвансы, что Вулфы – одна Сатана, – взмолился он. – Перед рождеством она, – Лиам кивнул на Эванс, – возит мальчишек к прабабушке. Я пару лет филонил, но в этом году решил не отлынивать от поездки, – раскрыл он перед Лорианом весь свой план.
– Ну и влетит тебе, когда она увидит, что водителя нет, – догадался Фрей.
– Да-а-а, – заранее приготовившись к атаке женских воплей на мозг, скривился Лиамель. – Сегодня я забирал Ника из школы, – и начал разговор издалека. – Там была девочка, совсем малышка – ровесница Ника, – Лиам поежился, словно от холода и пробиравшего его до костей северного ветра, – Ник сказал, что ее мама недавно погибла в пожаре в Санспринг.
– Это ужасно, – понимающе закивал Фрей.
– С отцом они не общаются, у нее только бабушка, – молодой человек грустнел с каждым сказанным словом. – Семья, конечно, состоятельная, – уточнил он, но это и так было понятно, раз уж девочка ходит в одну школу с наследником состояния Ларссонов, – но какого это – расти сиротой, а, Фрей? – поднял он на Лориана полный печали взгляд.
От глубины рассуждений человека, в честь которого названо несколько поз в однополом сексе и шест для стриптиза в Айсберге, Лориан оказался обескуражен. Лиамель Ларссон не просто в очередной раз показывал себя с наиболее выгодной стороны, выдавая умозаключения достойные самых достойных, но и умело оперировал фактами и обстоятельствами, в которых оказался несчастный ребенок.
– Семья – это те, кто нас окружает, Лиам, – приняв оборонительную позицию, Фрей отметил, что тот ничуть не спорил с ним, а просто спрашивал, какого это – оказаться в обстоятельствах, отличных от привычных ему: в другом месте и в другом времени.
И вот теперь Фрей понял не все, но многое. Все попытки Лиама стать ответственней, вытаскивание Эванс на захудалый прием…
– Ли, – прокашлялся Фрей, и раз уж тот спросил его мнение, и Фрей был честен, настал его черед требовать честности в ответ. – Ты точно не из подкаблучников? – спросил он о круге его предпочтений прямо и в лоб, сразу в койку, никаких прелюдий, точно так же, как это делал сам Лиам при их первой встрече.
– А что, метишь на вакантное место? – усмехнулся Ларссон, приободрившись. – Вы уж простите, мистер Лориан, но верится с трудом, и не ваша репутация тому виной, – он ушел от ответа в лучших традициях общения своей подруги.
– А если и мечу, найдется местечко? – с интригой спросил Лориан и ждал ответа с замиранием сердца. Эванс умело играла в поддавки, и Фрею было интересно, как хорошо она натаскала в этом друга.
– Не то чтобы я против… – искренне улыбнулся Лиам, окидывая Лориана оценивающим взглядом, но не позволяя при этом себе лишнего, и его улыбка опять не дошла до глаз, в которых застыл голод и неприкрытое желание, – но я не в вашем вкусе, – отведя глаза, с грустью вздохнул Ларссон.
– Это значит «да»? – уточнил Фрей, проследив взгляд Лиама до детской площадки.
– Это не значит «нет», Фрей, – вывернулся Лиам, следя за каждым перемещением детей между снарядами. – Который час, Фрей, – неожиданно перевел тему Ларссон.
– Десять минут, как прошло десять минут, – посмотрев на часы, Лориан обнаружил, что дети достаточно сильно задержались, – но, как сказал Омар Хайям: «Кто понял мир, тот не спешит», – добавил он.
– Пусть еще поиграют, детство быстро заканчивается, верно? – Лиам был согласен с ним, как никогда. – Я оставил в школе номер знакомого детектива и Джулии Форман, – мысли Ларссона скакали с одной на другую, и Фрей уже не успевал отследить, в какую сторону его понесло. То он откровенно клеил его, то стоил из себя примерного семьянина, то вдавался в рассуждения о вечном. – Она психолог, работавший в частных школах, – пояснил Ларссон о незнакомой Фрею особе, – а еще темнокожая женщина, им будет сложно отказать ей в найме на работу, – редкостный хитрец оскалился, рассказывая о своем замысле.
И снова оперирование фактами от этого человека одновременно и радовало и настораживало Лориана, но уследить за мыслью Ларссона до конца он не мог, поэтому продолжил:
– Вполне объяснимо ее участие, но это ребенок, Лиам, вряд ли девочка скажет что-то достойное внимания, – дальновидность Лиама без сомнения была оценена Фреем по достоинству, а посвящение в замысел был выше всяких похвал, но, – ребенок пяти лет не сможет сдвинуть расследование того ужасного пожара с мертвой точки.
– Фамилия девочки – Ронье, – обрубил Ларссон и замолчал, опять доставая сигарету.
Вполне объяснимо, что Ларссон хотел подстраховаться, ведь предвыборная кампания Адама в Конгресс не за горами, а за мадам Ронье тянется тот еще кровавый след. Лиам подослал к ребенку людей, которым доверял, жаль, что все его старания лишь очередная охота на ведьм.
– Кстати, отличные котлы, Фрей, – Ларссон даже не повернулся к нему, все еще наблюдая за смеющимися теперь уже на карусели детьми и Эванс.
Фрей задержал дыхание и еще раз посмотрел на циферблат часов, но теперь уже не для того, чтобы уточнить время. Он идиот. Он полный идиот. На нем были те же часы, которые он надевал, когда встретился с Ларссоном в Чикаго. Никаких имен, никаких звонков, никаких воспоминаний. Они вели себя так, будто той ночи никогда и не было, а на вечере в галерее оба сделали вид, что это первая их встреча. Фрей уже решил, что Ларссон просто не вспомнил его. Внешность Фрея растворилась среди других его одноразовых партнеров, и ненамеренно Лиам просто не может выделить среди этой толпы Фрея. Не в качестве личного оскорбления, а потому что не запоминал изначально.
Но как оказалось, все было совсем не так. Ларссон отметил часы, едва бросив на них взгляд. Эта модель была не из тех, что продается на каждом углу, да и Ли не тот человек, который спутает их с какой-то другой. Оказывается, Лиам впитывал информацию от людей вокруг себя, как губка воду. Этот человек точно и видел, когда смотрел, и слышал, когда слушал, а значит и забыть обстоятельства их первой встречи, Ларссон не мог. Не озвучивать – да, но не забыть, что совершенно точно.
– Скажешь ей? – выкручиваться и юлить не было смысла, а закурить хотелось все сильнее, и Фрей позволил себе медленное и мучительное приближение к смерти, как наказание за оплошность.
– Смысл? Она же от тебя тоже сбежала, – на этот раз с сожалением добавил Ли.
– Шпионишь за бывшей? – прищурился Лориан в ответ на его выпад, но догадка посетила Фрея чересчур поздно. – Или? – уточнил он, и Ларссон, как было ожидаемо, не ответил и отвел взгляд.
– Рад был познакомиться, Фрей, – немного сковано попрощался Ларссон, направляясь к Эванс и детям на площадку.
– И мне, – послал он ему в спину, – наверное…
Фрею очень хотелось поскорее скрыться в давящих на его голову стенах гостиничного номера, но впервые за долгое время он почувствовал себя спокойно в присутствии такого же притворщика, как и он сам. Де-юре Лиамель Ларссон был аналогом Фрея Лориана с поправкой на возраст и предпочтения, де-факто такой же скрупулезный невротик, трясущийся над окружающими его обстоятельствами и людьми. «Отлично. Просто отлично», – подумал Фрей, что будь у него стереотип об идеальном партнере, он был бы точной копией Лиамеля. Хотя нет. Курить бы ему Лориан точно не позволил. И брезгливо избавившись от, без сомнения, дорогой и ароматной сигареты, Фрей смотрел, как Ашер Эванс Младший и Николас Ларссон, благодаря какому-то невероятному стечению обстоятельств ставшие братьями, вместе играли на детской площадке, пребывая в циановых облаках и вдыхая ядовитый воздух далекой планеты Нибиру, ничуть не отличавшегося от атмосферы города, в котором им суждено было родиться.
Волчий след
Выходные для детектива Коннора Уэста больше напоминали тяжелую рабочую неделю, уместившуюся в один обычный уик-энд. Уик-энд длиною в вечность. Перелопатив, без преувеличения, тонну информации, он бы уже заработал себе на несколько пожизненных сроков за поиски по нескольким федеральным базам данных, не будь он копом, не говоря уже о считывании выписок с банковских депозитов и лицевых счетов страховых и телефонных компаний, об отслеживании получений выплат по страховке и перемещения финансов. Уэст проверил, как ему уже казалось, каждого десятого жителя Нордэма, который хоть как-то принадлежал к кругу общения Ларссонов, Формана и Ронье. Нельзя сказать, что его поиски были совсем уж бесплодными, но ничего мало-мальски проливавшего свет на планы сторон, занявших глухую оборону по команде: «Задраить шлюзы» и вышедших сухими из воды, отыскать не удавалось. Все иголки прятались в стоге иголок, а ниточки сматывались в такой тугой клубок, что Коннор решил последовать совету Моргана и, плюнув на все к чертям собачьим, разрубить Гордиев узел. И как его угораздило оказаться в эпицентре назревавшей, а уже и начавшейся бури, находясь в ипостаси Коннора Уэста, а не детектива полиции, прыгавшего в пекло, Коннор давно забыл, потерявшись в тысячи слов, недомолвок и намеков, сшитых на деле белыми нитками.