– Я вас дождусь, – отвечает он с решимостью, опять наступая морским приливом. Вцепиться и не выпускать, приковать наручниками к радиатору, а радиатор приварить к земной оси для надежности, чтобы не сбежала, но ведь опять сбежит, стоит ему отвлечься.
Они были рядом и совсем далеко, словно с разных планет, из разных миров, рас, форм жизни и сословий. Но минуя все законы сохранения энергии, массы и импульсов, притягивались друг к другу в уже знакомом танце, чтобы аннигилировать и сравнять потенциалы. Непреодолимая сила и неподвижный предмет. Бескрайний океан и базальтовые скалы.
– Ваше право, – в ее голосе ощущается горечь и, кажется, разочарование.
– Я об этом пожалею? – зачем спрашивать, если знаешь ответ, но они оба всегда спрашивали, надеясь услышать ложь, вместо горькой правды, и всегда только правда, от которой во много раз тяжелее, чем от самой хоть немного сладковатой лжи.
– Разочаруетесь, – пусть так, но иначе ей не спустить его с небес на землю, не обрушить реальность ему на голову, не вернуть на родную планету мечтателя, витавшего в циановых облаках далекой-далекой Нибиру.
– У меня безграничный запас терпения, – очень двусмысленно улыбнувшись, ответил он.
– Мистер Лориан, – на что она только расстроено вздохнула.
– Мисс Доктор? – и обольстительно улыбнувшись, Фрей уже решил, что, наконец, его многократно воспетая настойчивость смогла победить ее неуместное упрямство.
– Была рада с вами познакомиться, – разбила она в пух и прах все его надежды, и, так и не посмотрев на него, Эванс вышла из машины, ступая на землю совсем иной планеты, расположенной в центре системы Нордэм, после знакомства с представителем такой близкой и такой далекой системы Чикаго.
Де-факто
Ближе к концу рабочего дня Адам стоял в фойе студии фехтовального клуба, куда заехал со своей пассией за ее младшей сестрой. Самая последняя династии Джонсов из кожи вон лезла в попытках обойти сестру по всем возможным и невозможным параметрам, причём конкуренция среди детей сенатора была настолько жёсткой, что Адам уже боялся находиться в ее эпицентре. Его собственный младший брат, конечно, тоже очень переживал, что всегда оставался номером два после Адама, но Лиам всегда уважал его и порой пытался брать с него пример, хоть и делал все, как всегда, через задницу. У Джонсов же все было иначе. Совсем иначе. И после объявления Адама и Беатрис официальной парой, Ларссон всерьез начал опасаться, что Беверли сорвет с сестры фату и пойдет к алтарю вместо нее прямо на самой свадьбе, несмотря на свой юный возраст в десять с половиной лет. Каждая девочка мечтает выйти замуж за принца. Беатрис своего получила, а вот на долю Беверли принцев пока не выпало, если только Лиам лет через восемь по закону штата Нью-Джерси не решит сменить свой статус заядлого холостяка.
Он отошел к стене и ждал, когда сестры Джонс спустятся к нему в фойе, наблюдая за семьями и гувернерами, копошащимися вокруг. Он всегда смотрел на них, будто издалека. За детьми, за их родителями, за людьми, которые выглядели счастливо. И невольно задумался, какого это иметь семью: настоящую, любящую. Жену, ждущую тебя дома, пару ребятишек, кота и… Он не видел себя в этом. Прошлый раз он, честно, пытался, и закончилось плохо, очень плохо, а к новым потрясениям Адам был не готов.
– Открылся! – знакомый голос донесся из угла холла, и Адам оглянулся на него. Увиденная картина заставила его улыбнуться. Не состряпать ехидную ухмылку, не схитрить и не обольстить, а искренне улыбнуться.
В углу просторного помещения очень знакомая фигура в сером пальто пыталась скрутить темнокожего мальчишку лет десяти на вид, выходя со своего излюбленного болевого приёма на вынужденный удушающий. Эванс зажала голову мальчишки в сгибе локтя, и мальчик со злостью сопротивлялся, не отпуская ее руку.
– Ты напросилась! – прорычал мальчик, резко выпустив ее локоть, и когда рука Эванс двинулась вверх, ребенок резко схватил девушку за плечо и ремень и, подставив подножку, уронил спиной на кушетку, вывернувшись из захвата.
– Бабский приём! – пропищала Эванс, пытаясь отдышаться, лежа спиной на кушетке.
– Ничего подобного! – возмущался мальчишка, который хоть и был ровесником Беверли Джонс, но ростом был уже по грудь низкорослой Эванс, и сила в его руках точно была несоизмерима с девчачьей.
– Бабский приём! – подтвердил Адам, подходя к ним, и Эванс, валявшаяся на кушетке, звонко засмеялась.
– Ах, бабский приём? – мальчишка ударил кулаком о раскрытую ладонь и размял шею, повернувшись к Ларссону.
– Иди сюда, Ларссон, я покажу тебе, кто из нас баба, – малец с гонором взрослого мужчины подозвал Адама к себе, показывая ладонями «давай».
– Воу-воу, парень, полегче, – Адам поднялся руки вверх, но улыбаться при этом не перестал. – У меня нет с собой кэша. Котлы сойдут? – Ларссон одернул рукав пальто, демонстрируя мальчишке часы Tourbillon Sapphire.
– Часы? Я, по-твоему, баба, чтобы эти цацки носить? – все с тем же гонором, но постепенно расплываясь в улыбке, ответил мальчишка, и теперь Эванс и Ларссон захохотали в голос.
– Что, Ларссон, испугался? – не унимался малец, хотя его радостная улыбка портила всю серьезность сказанных слов. – Тебе конец, – мальчик кинулся на Адама, но тот вмиг скрутил его, держа рукой за шею и лохматя ему темно-русые прямые волосы.
– Что, мини-Форман, бабские приемы закончились? Или Эванс поленилась научить тебя еще парочке? – Адам начал щекотать мальчика, который заливисто смеялся ему в ответ на удивление низким для ребенка голосом.
– Все! – сдался мальчик, пища сквозь смех, и Адам выпустил его из некрепкого захвата.
– Считай, сегодня тебе повезло, Бигфут, – с напускной серьезностью ответил ребенок. – Но помни, я за тобой слежу! – и, показав пальцами на свои глаза, а затем на Адама, ушел в сторону гардероба.
– Вставай, Эванс, чего разлеглась, – уже привычным командным тоном позвал ее Адам.
– Устала на работе. Босс продуху не даёт, – девушка села на кушетку, разминая шею и потирая спину, и Адам сел рядом с ней.
– Поверить не могу, что Форман позволил отдать мальца на фехтование! – с усмешкой выдал Ларссон.
– Вы его видели? – уставилась на Ларссона Эванс. – Ему одиннадцать, а он перевернул меня без малейших усилий. Предлагаете отдать его на бокс, чтобы он одним ударом череп пополам раскалывал? – озадаченно выдала Эванс, которая, как всегда, просчитывала все на годы вперед.
– Это да, – Адам задумался и согласился с ней. – Но фехтование, Эванс! Фехтование! – Ларссон едва ли не хохотал в голос, стыдив ее.
– Что плохого в фехтовании? – непонимающе и с возмущением спросила она.
– Фехтованиеееее, – скривившись, протянул Адам, – это же для девчонок!
– Ничего подобного! – не согласилась Миа.
– А вот и да! – настаивал Ларссон.
– А вот и нет! – Эванс не собиралась сдаваться и спорила с боссом.
– Я тут подумал… – за беседой они не заметили, как мальчик уже вернулся к ним. – Может мне в черлидеры пойти, раз уж я хожу на фехтование, а? Ми, ты как считаешь? – хлопая невинными серыми глазами, спросил ее высокий для десятилетки паренек. – Спорим, все парни из команды по баскетболу будут моими! – мальчик упер руки в боки и выпятил грудь вперед, задрав подбородок.
– Я… я… – замялась Эванс, округлив и без того большие глаза и переводя взгляд с мальчика на абсолютно серьёзного босса, внимательно слушавшего и кивавшего словам ребенка.
– Точно будут! – поддержал его Адам и протянул руку для хлопка, по которой мальчик звонко и уверенно ударил всей пятерней.
– Ты уверен, милый? – осторожно спросила Эванс мальчишку.
– Конечно! – воодушевился сероглазый мулат. – Только представь, как я выполняю «бросок красотки»! – мечтательно ответил он и сделал сальто назад, оттолкнувшись от кушетки рядом с Ларссоном, а затем приземлился, расправив руки в ожидании оваций.
И в этом месте Адам не выдержал и прыснул, сложившись пополам в приступе беззвучного смеха.
– А там, того и гляди, и до стипендии в колледже недалеко, – вполне объективно рассуждал мальчик, с полной уверенностью объясняя Эванс серьезность своих намерений.
– Эй Джей, может, стоит это вначале все обсудить? – насторожилась Эванс и по привычке начала торговаться.
– Дядя бы мной гордился! – мальчик выпятил грудь, но в итоге тоже не выдержал серьезной мины и при очередном приступе смеха Адама засмеялся вместе с ним.
– Издеваетесь, да? – едко спросила Эванс, с укоризной глядя на Эй Джея и босса.
– Фехтование-е-е-е, Эванс! Фехтование! – в один голос сказали мальчик и Адам умаляющим тоном.
– Ой, все! – только и смогла выдать Эванс и махнула на них рукой. Спорить сразу с двумя упертыми Y-хромосомами с замашками альфа-самцов у нее не было ни сил, ни времени, ни ресурсов. – Пошли, Эй Джей, – фыркнула она и поднялась с кушетки, – нас уже ждут, – подхватив рапиру в чехле, она махнула мальчику к выходу.
– Вас подвезти? – Адам сам не понял, зачем спросил об этом. Слова вырвались быстрее, чем он их осмыслил, но сказанного, как говориться, не воротишь.
– Эм, нет, – замялась Эванс, а мальчик восхищенно перевел взгляд больших серых глаз с нее на Адама.
– Я… – Адам растерялся и не знал, как продолжить, но спор двух женских голосов на повышенных тонах вернул его в реальность, где ему оставалось только закрыть глаза и вздохнуть глубже.
– Ненавижу фехтование! – возмущалась светловолосая девочка, изящной походкой спешившая в холл. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – кричала Беверли сестре.
– Прекрати! – одернула ее Беатрис, едва поспевавшая за сестрой в туфлях на высоких каблуках. – Потом спасибо скажешь, что не сутулишься и с прекрасной координации! – отчитывала она капризную девочку.
Адам открыл глаза и выдохнул. Настала пора возвращаться в реальный мир, где две светловолосые фурии будут испытывать его спокойствие на прочность.
– Ненавижу это идиотское фехтование! – продолжала возмущаться девчушка, буквально чеканя каждое слово, не в пример сестре, говоривший нараспев.
– Да что случилось-то? – по тону разговора стало ясно, что нервы Беатрис были на пределе.
Джонсы остановились недалеко от Адама, но при этом будто не замечали его и увлеченно спорили.
– Цветной отпрыск гопников из старого города сегодня уделал меня, как соплюшу из детсада! – взвизгнула Беверли тоненьким голоском почти ревевшей навзрыд девочки с замашками той еще светской львицы.
Адам и Эванс посмотрели на поникшего Эй Джея, но тот только поджал губы, по-галльски пожал плечами и отвернулся, не желая слушать обидные слова в свой адрес. Он был единственным мулатом в группе ровесников Беверли. Принадлежность этих слов именно в его адрес не вызывала сомнений, и услышав их, мальчик заметно осунулся и выглядел расстроенным, но не проронил ни слова, держа в себе весь гнев.
– Всего доброго, Мистер Ларссон, – сквозь зубы процедила Эванс, которую, как и Адама, только что вернули в на родную планету с реками из сточных вод и берегами из мусора.
– Этот помесный потомок беглых рабов с еще бог знает кем умыл меня в два счета! – продолжала визжать Беверли, на что Эй Джей самодовольно усмехнулся и с вызовом посмотрел Адаму в глаза.
– Ох, детка, нельзя давать им спуску! Размажь его на следующей неделе, ты уж постарайся! – пролепетала Беатрис, успокаивая едва ли не ревевшую в три ручья сестру.
После этих слов глаза Эванс округлились, а Адам очень захотел провалиться под землю от стыда.
– Вот и мы, милый, – Беатрис развернулась к Адаму, как обычно, целуя его и высасывая часть мозга, но в этот раз мужчина никак не ответил на выплеск чувств своей девушки.
Бев брезгливо посмотрела на них и обошла парочку, но тут же отступила назад, завидев Эй Джея рядом с девушкой в сером пальто и очень тяжелым взглядом.
– Потомок кого, простите? – с нажимом спросила Эванс, когда рот и верхние дыхательные пути Адама освободились, и он опять смог свободно дышать.
Адам еще ни разу не слышал, чтобы ее голос звучал так. Эванс умело владела интонацией, ее слова могли звучать птичьим щебетом, занудным причитанием, скучным лекторским тоном, колючим северным ветром, но сейчас он слышал в них отголоски надвигающейся грозы и что-то напоминавшее раскаты просыпавшегося вулкана.
– О… – не растерялась Беатрис, брезгливо окинув взглядом Эванс и Эй Джея. – У прислуги есть средства оплачивать фехтовальный клуб? – Джонс надменно задрала нос и скривила подведенные губы в пренебрежительной ухмылке.
– Она не имела этого в виду, – попытался оправдаться Адам, предчувствуя приближавшееся ненастье.
– Да вы можете считать нас хоть рептилоидами с планеты Нибиру! – Эванс только закатила глаза и обращалась напрямую к Ларссону, демонстративно игнорируя Беатрис, будто та – пустое место. – Запомните одно, – безапелляционным тоном отчитывала она босса. – Мы – ваш электорат, – Адаму было ужасно стыдно уже не за слова своей девушки, а за то, что с ним разговаривают, как с безответственным сопляком, и, к его сожалению, он это заслужил. – И попади эти рассуждения в прессу… – Эванс развела руками, а Адам поморщился от таких перспектив. – Последствия я вам не озвучиваю, – уже тише добавила она, пробежав по нему и Джонсам разочарованным взглядом.
– Я вас понял, – оборвал ее Адам и попытался пристыдить взглядом обеих Джонс, но сработало пока только на старшей.
– Проведите инструктаж со своей девушкой и следите за тем, что вылетает из ее рта на публике, – прошипела Эванс и потянула Эй Джея за плечо к выходу.
Адам кивнул, послав Беатрис ощутимую дозу радиации, излучаемую торбернитовыми глазами с зелеными отблесками.
– Мисс Эванс, – Адам окликнул девушку и мальчика, не заметив в глазах белокурых фурий ни тени раскаяния, и решил, что с волками и воют по-волчьи, а у горбатого только один вполне конкретный способ исцеления от недуга. – Может, вас все-таки подвезти? – он пытался насолить девушкам за опрометчивые высказывания и недостойное для жены конгрессмена поведение.
– Упаси меня Господь, – она редко упоминала всевышнего в своих словах. Почти никогда, если только не хотела обратить внимание на серьезность своих слов, – снова сесть с вами в одну машину, мистер Ларссон, – и от нее последовал удар на добивание, отправивший Ларссона в глубокий нокаут.
– Идем, Ашер, – Эванс взяла за руку мальчика, расстроенного окончательно, и Адам уныло помахал ему на прощание, увидев грусть, обиду и понимание в глазах совсем еще юного представителя своей будущей паствы.
***
Фрей сидел в машине и не знал, сколько, а главное чего ему оставалось ждать. Уехать отсюда виделось лучшим решением, как и в прошлый раз, но он опять оставался здесь в ожидании теперь уже ее возвращения. В салоне все еще витал едва ощутимый запах миндаля, хотя его источник исчез десяток минут назад. Он вдыхал все глубже, стараясь как можно больше впустить в легкие отравленного воздуха, но ему было мало. Фрею хотелось больше. Намного больше. Он почти уговорил себя избавиться от искушения, завести мотор и уехать, но галдеж на повышенных тонах с участием знакомого голоса заставил его прислушаться. Задняя дверь его машины открылась, и на сиденье приземлилась рапира в черном чехле и спортивная сумка.
– Залезай, – голос Эванс, приобрёл знакомые командные нотки. – Быстро! – практически перейдя на визг, заорала она, и на сиденье плюхнулся небольшой человек подгоняемый хлопком закрывающийся двери.
Фрей с интересом поднял глаза в зеркало заднего вида и увидел в нем отражение глаз мальчишки лет десяти – мулата с прямыми русыми волосами и большими серыми глазами, и по внешности ребенка принадлежность его к определённому семейству даже не оспаривалась.
– Ты, значит, ее новый хахаль, да? – непривычно низким голосом спросил ребенок и криво улыбнулся, имитируя знакомую ехидную усмешку.
– Эй Джей! – прикрикнула на него девушка, севшая в машину рядом с Лорианом.
– Чего? Этот лучше, чем белобрысый дрищ, – речь ребёнка оставляла желать лучшего, а его раскованность и непосредственность… Сомнений у Фрея не осталось. Эй Джей был так похож на своих родителей, что тест ДНКи, как говорил Барт Симпсон, в его случае был не нужен.
– Благодарю за замечание, молодой человек, а то она меня стесняется, – улыбнулся Фрей и посмотрел на смутившуюся Эванс.
– Эй Джей! – повернулась она к ребенку. – Еще слово и ты едешь домой к бабушке и не к моей! Клянусь тебе! – шипела на него рассерженная девушка.
– Все я могила, – мальчик изобразил невидимый ключ, запирающий рот.