В конце лета, когда боль утраты немного притупилась. Светлана теперь могла вспоминать Женю, пусть и с грустью, но без слёз, которые до этого начинали течь сами собой. Её перестало захлёстывать чувство вины, которое не давало вспомнить приятные моменты их общения. Теперь она перебирала в памяти светлые и добрые воспоминания, связанные с Красавчиком.
С Оксаной же они продолжали отдалять друг от друга. Светлане казалось, что это усиливается с каждым днём. Они иногда даже рабочие вопросы не обсуждали, а отправляли друг другу сообщения или писали записки. Светлана заметила ещё сразу после трагедии с Женей, что Оксана всячески избегает физического контакта с ней. Теперь та тщательно следит, чтобы даже случайно не прикоснуться к Светлане. Возможно, она боялась, что Светлана сможет узнать, «увидеть», что-то такое, что той хотелось скрыть, а может она боялась узнать будущее. Предпочитала лучше не знать вовсе, чем узнать что-то страшное. Они больше не рассказывали друг другу о своих личных планах. Вернее Светлана как-то попыталась, но Оксана быстро свернула разговор. Сама же она на личные темы разговоров не заводила. Когда первая боль притупилась, Светлана попыталась наладить если и не прежние отношения, то хотя бы улучшить то, что было сейчас, но Оксана на контакт не шла. Девушки больше не делились друг с другом сомнениями, не просили совета друг у друга, даже если это касалось работы. Светлана знала, что у Оксаны появился молодой человек, видела, как он несколько раз встречал ту в конце рабочего дня у салона, но кто он она не знала. Более того, если Оксана болтала с другими сотрудниками на личные темы, а в комнату входила Светлана, то она сразу прекращала разговор.
Светлана знала, что если она очень захочет, то сможет воспользоваться даром и посмотреть, что с Оксаной. Ей же удавалось посмотреть что с её родными и близкими. Оксана тоже была для неё таким близким человеком совсем недавно. Светлана не сомневалась, что смогла бы воспользоваться даром и не прикасаясь к Оксане. Она даже собралась это сделать, чтобы посмотреть, что сулят новые отношения её подруге, но отказалась от этой мысли. Она вдруг поняла, что как бы она не переживала за Оксану, та не хочет ничего знать. После беды с Женей она старалась как можно реже прибегать к дару сознательно. Да и случайных видений почти не стало, она тщательно следила, чтобы не дотронуться до людей случайно. В последнее время она пользовалась даром только для бизнеса, и крайне редко проверяла не грозят ли какие напасти её родным и близким.
В один из последних дней лета, Светлана сидела вечером дома в своей гостиной на диване. Девочки были последние дни на даче. Она планировала забрать их в эти выходные. Светлана сидела и размышляла, что ей делать дальше. Её тяготили отношения с Оксаной, которые только ухудшались с каждым днём. Светлана уже подумывала не отдать ли той бизнес полностью, а самой остаться только учредителем. Получать раз в квартал свой бонус и больше не встречаться с Оксаной. Самой же озадачиться тем, чем заниматься дальше, придумать себе какое-нибудь занятие по душе, которое будет ещё и доход приносить. Правда пока ничего не приходило на ум, возможно только поэтому она и не разрывала отношений с Оксаной окончательно. Возможно, где-то в глубине души жила надежда вернуть прежние теплые отношения с подругой.
«Да, смерть Жени, отняла у нас не только его, но и друг друга», – с грустью подумала она и невольно вспомнила Красавчика, как улыбался, почти всё время, каким он был лёгким в общении, какие отличные фотографии делал, как он болел душой за из салон, хоть и не был полноправным владельцем, скорее добровольным помощником.
На память пришёл тот случай, когда они готовили статью о салоне. Женя принёс фотографии, которые нечаянно рассыпались. Это воспоминание натолкнуло её на другое воспоминание. Из-за трагедии с Красавчиком она совсем забыла о том, что когда увидела эти рассыпавшиеся фотографии начала вспоминать то, что было до аварии. Сейчас вспомнив об этом, Светлана постаралась вызвать в памяти то воспоминание и вдруг отчётливо услышала голос мужа: «Что это? Ты мне можешь объяснить что это?» Именно с такими словами он швырнул ей на колени фотографии, на который она была с каким-то мужчиной.
«Чёрт! Кто же этот мужчина?» – подумала Светлана. Он был на фотографиях, что всплыли в памяти. Он был на тех фотографиях, что остались в сейфе. Правда на тех из сейфа не было Светланы. Смутно возник образ этого мужчины, но объёмный, а не плоский, как на фото. Светлане показалось, что она видела его, возможно даже знала, но не близко. Так знакомы с коллегой, которого пару раз видела в офисе, или студентом с одного потока, с которым были общие семинары раз в месяц.
«Логично, – ответила она себе на не заданный вопрос, – что если мы встречались, то я должна его знать».
Простая мысль, которая почему ей до сих пор не приходила в голову, вдруг поразила её: «Если мы встречались, то я должна хорошо его знать. Не должно быть ощущения, что где-то когда-то видела. Даже если не всплывают какие-то моменты в памяти, то образ должен быть не смутным, а более-менее чётким. А я точно никаких деталей об этом мужчине не помню». Светлана не помнила этого мужчину так, как должна была помнить, если бы они были близки. Мужа она тоже не помнит. Однако если образ мужа, хоть и замутнённый, и какими-то фрагментами вспоминается, то этого мужчину она не помнит вообще. Не может вызвать его в памяти, хотя бы так же, как и мужа. А ещё не даёт покоя ощущение какой-то неправильности, когда она вспоминает этот момент с фотографиями. Светлана снова попыталась вспомнить, что тогда происходило, как на неё кричит Сергей, как разлетаются фотографии.
«Что я тогда чувствовала? Какие были мысли?» – задала она себе вопросы. Она пытала ухватить эмоции: испуг, страх, что поймана с поличным, что надо как-то выкручиваться теперь, ужас от того, что последует дальше. Нет. Ничего такого. Это она сейчас, рассуждая, что если бы у неё был любовник, то она скорее всего испытала бы такие чувства и эмоции, пытается их воссоздать, нащупать, что они тогда были. Но ничего не может их вспомнить, скорее всего их тогда не было.
«Что за ерунда!» – Светлана вдруг отчётливо вспомнила, что именно это она тогда и подумала. В тот момент, когда рассыпались фотографии и она увидела себя с каким-то мужчиной у неё было только непонимание, что это такое, как такое может быть, ерунда какая-то.
«Каким-то?! Я подумала тогда каким-то мужчиной, – внезапно поймала она ключевое слово Светлана, – то есть я не знала его, он не был моим любовником. Я не подумала тогда с … не знаю как там его имя, а уж имя-то любовника я бы знала. Какой-то мужчина – это же точно незнакомый».
Светлана испытала огромную радость. Ей претила сама мысль, что она изменяла мужу, она презирала саму себя и не могла понять, как так получилось, почему она не ушла от Сергея, а что-то делала тайно, за его спиной – это было мерзко. Осознать же, что это всё неправда, что никакой измены так и не было, стало настоящим облегчением для неё. Тяжело осознавать, что ты не такой, как думаешь о себе, куда хуже. Убедиться же в том, что нет, с тобой всё в порядке – по-настоящему здорово, это как снова обрести свою целостность.
Больше, как не старалась Светлана, она не могла ничего вспомнить. Успокаивало одно, теперь она точно знала, что не изменяла мужу, однако этого «какого-то мужчину» она точно видела не только на фотографиях. Ещё Светлана вдруг поняла, что может спокойно посмотреть теперь в глаза свёкру и свекрови. Ей даже захотелось поговорить с Полиной Кузьминичной, расспросить её о Сергее, может быть это поможет ей вспомнить ещё что-то.
Мысленно Светлана поблагодарила Женю, ведь именно он помог ей начать вспоминать:
«Спасибо тебе дружище за прощальный подарок! В знак признательности тебе, я вспомню. Всё вспомню!» – пообещала она скорее себе и образу другу в своей голове. Внезапно пришло решение: «Если вспомнить сложно, я же могу узнать, во всяком случае попытаться!»
Светлана направилась в библиотеку. Она залезла в сейф, из которого выудила папку с отчетами от детективного агентства, в ней же был и договор с ним. Она сунула его в эту папку на всякий случай. Когда она решила продать стол, чтобы убрать его из этой комнаты, она помимо договора только блокноты с записями сунула в сейф, хоть и не понимала в них ничего, все остальные же документы из ящика стола выкинула.
Сейчас Светлана ещё раз внимательно прочитала все документы, пытаясь найти в них какие-то зацепки, хоть что-то, что натолкнёт её на воспоминания, или, на худой конец, на какие-то идеи.
Имени объекта, за которым следили не было, а это был именно этот «какой-то мужчина», в чём Светлана не сомневалась, зато было название детективного агентства. Никаких воспоминаний не появилось. Зацепок же… Светлана решила начать с детективного агентства. Не факт, что через три года они вспомнят о своём заказчике и выполняемой для него работе, но попробовать стоит. Вдруг у них есть какой-нибудь электронный архив. Пока это была единственная возможность что-то разузнать.
«Во всяком случае попробовать стоит», – приободрила она сама себя.
На следующий день с утра она поехала в детективное агентство. Уже по дороге она подумала, что если агентства и след простыл, закрылись и едет она зря. К счастью агентство работало. Более того, когда она стала рассказывать, кто она, кто был их заказчиком, её мужа с легкостью вспомнили. Она сразу сказала, что они с мужем попали в аварию, он погиб, а она потеряла память. Объяснила, немного приврав, что только на днях разобрала документы и странные фотографии, и хотела бы, чтобы ей объяснили, за кем следил её муж. Сослалась на то, что хочет узнать о нём больше, возможно, сможет вспомнить его. Ещё добавила, что не уверена, что авария была несчастным случаем, и хоть у неё и нет никаких фактов указывающих на это напрямую, но какое-то беспокойство не даёт ей смириться.
Пётр Исаевич, так звали детектива, который сотрудничал с Сергеем, хорошо запомнил его. Оказалось, что Сергей внёс довольно крупную сумму предоплаты, всю её не успели истратить, а клиент пропал. Они даже стали разыскивать его по своим каналам и узнали, что он погиб в автомобильной аварии.
– Деньги хотите получить? – со слабо угадываемым сожалением спросил Пётр Исаевич. Это был пожилой мужчина, скорее всего уже давно на пенсии по возрасту. С довольно густой полуседой шевелюрой и не менее роскошными тоже подёрнутыми сединой усами. Лицо было испещрено глубокими морщинами.
– Да не нужны мне деньги, – махнула рукой Светлана, – я хочу знать за кем следил мой муж.
– За своим компаньоном, – с некоторым облегчением в голосе тут же ответил детектив.
– Компаньоном… – протянула Светлана, – простите, у меня же потеря памяти, я мужа почти не помню, а про его работу и компаньона тем более, вообще абсолютно ничего.
– У них была небольшая IT-компания, но она стала набирать вес, доход стал увеличиваться, – неспешно стал рассказывать Пётр Исаевич, – Сергей Николаевич стал подозревать, что партнёр стал что-то мутить. Пока компания стоила мало, всё было хорошо. Но как только цена её возросла, что-то там у них произошло. Ваш супруг решил перестраховаться или же вовремя узнать о грядущих неприятностях, если компаньон за его спиной ведёт какую-то игру. Не могу сейчас вспомнить имя компаньона, если хотите, подниму документы и посмотрю, как его звали и что мы успели выяснить. Насколько я помню, мы не успели ещё сделать каких-то выводов, неопровержимых доказательств не было, но то, что какая-то игра велась, похоже ваш супруг был прав. Мне кажется, что даже сохранили последние сведения, которые ещё не успели сообщить вашему мужу.
– Поднимите документы, всё что можете расскажите, – ответила Светлана, а потом добавила, – вы сами следили за этим компаньоном мужа, сами фотографии делали?
– Господь с вами барышня, у меня есть куда более важные дела, чем по кустам с фотоаппаратом скакать, да и не гожусь я уже для такой работы, – сказал он с усмешкой, видимо, представив себя с фотоаппаратом в кустах, – для такой мелочи, как слежка и фотографии у меня есть помощники.
Говоря это, Пётр Исаевич направился к шкафу с папками и стал ковыряться, выискивая полку с папками за нужный год, а затем выбирая ту, где информация на нужного клиента.
«Надо же в бумажном виде», – удивилась Светлана. Это действительно было странно в мире цифровых технологий.
«Может так было надёжнее, данные никуда не просочатся?» – предположила она, оправдывая странность бумажных документов.
– Вот, Гаврилов Илья Павлович, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Могу вам и адрес дать, но точно знаю, что он там не проживает.
– А где проживает знаете? – спросила Светлана.
– В тюрьме он проживает, – сурово ответил детектив.
– Он что-то натворил? – поинтересовалась Светлана.
– Да, убил человека.
– Что!?
– Это не имеет отношения к вашей семье. Так посмотрим, что же мы успели выяснить. Ага…
Детектив погрузился в изучение какого-то документа, состоящего из двух скреплённых листков. Видимо, начав читать, он вспомнил, потому как второй лист лишь пробежал глазами. Отложив бумаги, он сообщил:
– Мы выяснили, что у Гаврилова есть большой карточный долг. Даже продав всё своё имущество он не смог его погасить. Там ещё и проценты начали капать. Единственный выход погасить полностью долг со всеми процентами – это продать их совместную с Сергеем Николаевичем фирму. Если бы он продал только свою долю вашему супругу, ему бы всё равно не хватило денег. Мы так и не выяснили, как он собирался завладеть всей фирмой. Смерть вашего супруга пришлась ему очень кстати. Он тут же продал фирму, покупатель у него уже был. Выплатил долг и у него даже что-то осталось. Но вся эта история ничему его не научила, он тут же пошёл играть снова, и всё проиграл. Опять залез в долг, – детектив махнул рукой, как бы говоря насколько пропащим был этот Гаврилов, –когда пришли выбивать из него новый долг, он защищаясь убил одного из вышибал.
– То есть, если бы Сергей не погиб, этот Гаврилов каким-то образом отжал у него компанию?
– Да.
– Подождите, но ведь после смерти Сергея его доля должна была перейти мне и дочкам.
– Не обязательно, только в том случае, если это было оговорено в уставных документах и было составлено завещание. Иногда в уставных документах оговаривается, что доля переходит в равных пропорциях остальным учредителям компании. И даже не всегда выплачивается компенсация семье умершего учредителя. Честно говоря, не знаю, как было в вашем случае.
Светлана подумала, что теперь в любом случае уже не важно, вряд ли она сможет хоть что-то получить с сидящего в тюрьме.
– Вы успели рассказать Сергею о карточном долге? О том, что он прав подозревая Гаврилова? Что тот хочет отнять у него компанию?
– Нет, не успел, – увидев непонимание в глазах Светланы, он пояснил, – собрать все факты воедино и сопоставить мы смогли, когда уже было поздно. Всё это наконец собралось воедино, когда уже некому было сообщать.
Немного помолчав, переваривая полученную информацию, Светлана вспомнила, что ещё хотела узнать:
– Я вспомнила, что перед аварией муж мне показывал фотографии, на которых я была рядом с Гавриловым. Эти фотографии. Это какая-то ерунда, понимаете? На первый взгляд … складывается впечатление, что мы знакомы, – сбивчиво объясняла Светлана, – более того, можно решить, что мы с Гавриловым любовники. Но уверяю вас это не так.
Переведя дух она продолжила:
– Я допускаю, что видела его, раз он компаньон моего мужа, но не более того. Мы точно не были близко знакомы. Не уверена, что хоть раз разговаривала с ним.
– Вот такие фотографии? – спросил детектив, кинув на стол десяток фотографий, которые он доставал из конверта, пока Светлана рассказывала.
На этих снимках, что достал детектив, были похожие сюжеты, подобные тем, что она уже видела: они выходят вместе из кафе, стоят рядом с подъездом её работы, правда отвернувшись друг от друга и чуть поодаль, Гаврилов открывает ей дверь какого-то магазина, пропуская её вперёд, а вот они идут по улице, но опять не рядом, а он чуть позади.
– Ну да, такие же, эти как будто под копирку сделаны. Я бы даже решила, что это копии, но одежда другая, погода.
Детектив забрал фотографии и стал внимательно рассматривать.
– А ведь среди них, – он помахал пачкой фото, что держал в руках, – нет ни одной, где бы была очевидна близость.
Он снова стал перебирать фотографии, хмурясь:
– Ни поцелуев, ни объятий. Вы даже идёте не рядом, ни под ручку, ни за ручку – медленно, рассматривая фотографии, протянул он.
Светлане не приходила в голову эта мысль. Детектив же продолжил, говоря по-прежнему медленно, то ли обдумывая каждое слово, то ли какую-то мысль, внезапно зародившуюся у него: