Небесный Воин - Gekas Край 5 стр.


Макс еще немного постоял, наслаждаясь лесным воздухом, и скрылся за дверью.

В доме была гробовая тишина.

Никель сладко спал в комнате на верхнем этаже. Макс прекрасно знал, что Парамонов не верит его россказням, и на мгновение мелькнула мерзкая мысль, что действительно к нему никто не пожалует. Зачем сторонним силам переманивать на свою сторону безбожника? Неверие само по себе олицетворяло переход на сторону зла.

Мягко выражаясь, Николай и так был на «их» стороне.

Макс снял ботинки, сбросил кожаную куртку и проследовал на кухню. Медленно примостился за столом и зажег свечу. В ее тусклом свете мелькнули наручные часы фирмы «Breguet». Дорогой фирмы, если учесть ее номинальную стоимость. Один хороший человек подарил ему однажды эту модель перед смертью, с тех пор Макс не расстается с ценным подарком.

Стрелки на часах показали 11 часов вечера.

В пик разгула «нечисть» входит с ноля до трех. А потому у Николая оставался всего час, чтобы спокойно отдохнуть. После этого, даже сам Макс не ведал, что же произойдет в комнате на верхнем этаже.

Он ближе подвинул свечу и трижды перекрестился:

«Спаси, Господи, его душу!».

За Парамонова стало по-настоящему страшно. Выйти из комнаты он мог уже другим человеком. Помнится, в прошлый раз, незавидной участи подвергся один вор тогда в Багдаде. Он выполз из своего убежища на четвереньках, словно дикое животное. Ругался по матери, плевался и рычал. Но с виду оставался в человеческом обличье.

Никакой информации Макс тогда от него не добился. Пустышкой оказался его разум, и только выскочив за дверь, вор был предан огню. Его сожгли за все его прегрешения прямо на площади.

Сколько раз такое происходило на его глазах. Слабая душа, не хотевшая поверить в его «сказки», быстро ломалась перед сильной сущностью, а потом превращалась, не пойми во что! То ли зверь, то ли человек, а может и то и другое вместилось в разум обычного смертного. Люди начинали одновременно плакать и смеяться, сквернословить и лаять, словно бродячие псы. Падали на землю и ползли, будто ужи.

И чтобы вытянуть из них это мерзкое существо, понадобилось много времени и сил. Это в мистических фильмах священнослужители с легкостью проводят экзорцизм, доставая души демона одного за другим.

На самом же деле это не так. Кинематографы даже не представляют себе, через что проходит человек, который подвергается экзорцизму. Большинство из них погибают в тяжелейших муках.

Да что там, большинство!

На памяти Макса было всего четверо, кого покинула душа демона. Трое из них умерли, не прожив и недели. Только один прожил долгую жизнь и поведал свой рассказ. И то после того, когда его демона удалось убить.

Макс долго еще размышлял, предлагая свои версии для своей истории, потом взглянул на часы, сцепил пальцы рук и громко выдохнул.

Стрелки часов соединились на цифре 12.

Отсчет начался.

Глава 3. Семейные узы

…Никель лежал с открытыми глазами. Желтоватые пачки купюр плавали перед его взглядом, словно шлюпки, наполненные людьми. Только протяни руку и новенькие европейские бумажки достоинством в двести евро, коих набралось аж пятьдесят штук, мигом скроются в крепкой ладони. И никто на свете не в силах будет их отобрать.

Синица в руках лучше, чем мелькающий на горизонте журавль. Но, только не в эту ночь! Парамонов принял сделку и намерен получить всю сумму, что бы ни случилось. Тридцать тысяч — вот его цель! Сто пятьдесят новеньких купюр достоинством в двести евро, желтоватым оттенком сольются со светом утреннего солнца, но для начала ему придется все же пережить три бесконечных ночи.

В то, что кто-то к нему пожалует прямо сейчас, Никель не верил. Безумный Макс свято чтил божественную истину, которая гласила, что наступит конец всего сущего и небеса разверзнутся над нашим миром. Дьявол вознесет свое правление на земле и истинному верующему не будет места в этом мире!

Такая нелепая чушь не могла подействовать на бывшего наемного убийцу, жертвы которого то и дело просили Господа о пощаде. И в тот момент, то ли от того, что его в принципе не существует, то ли он был глух к их молитвам, намеченные цели всегда падали наземь, словно срубленные деревья. Их ждала неминуемая смерть. И Бог ни разу не удосужился им помочь.

Он был глух к их молитвам и слеп к их поклонам. Глубокое равнодушие таилось в его сердце, если оно, конечно, у него было. И хладнокровное безразличие, к опустившимся на колени людям, давало повод думать, что Бога и вовсе не существовало.

Сколько раз Никель готов был поверить в Его существование, но всегда находилось логическое объяснение всему происходящему вокруг.

Как и сейчас, когда дверь его комнаты осторожно приоткрылась, и на пороге возник темный силуэт.

Страха не было.

Парамонов прищурил глаза, чтобы значительно скрыть от посторонних глаз отблеск зрачков, и внимательно присмотрелся.

И в этот раз, как и во все предыдущие разы, на пороге стоял не Дьявол, черт, или один из их приспешников. На пороге комнаты стоял совсем обычный человек. Он с удовольствием сжимал в руке рукоять кухонного ножа, и звали его Макс.

Так вот в чем дело!

Мерзавец воспользовался сонливостью бывшего пленника и сам решил привести приговор в исполнение.

Какая подлость!

Человек в кожаной куртке, который давеча положил банду Лихача на загородной даче, теперь принялся за него! Его мягкие шаги возвестили о приближении, и в этот момент Никель рванул тело влево.

Падая с кровати, он мягко опустился на деревянный настил и перекатился к противоположной стене. В комнате было довольно темно, и если принимать во внимание то, что противник вышел из более освещенного помещения, то его глаза просто не успели привыкнуть к темноте. А из этого следовало, что Макс не видел перемещения Никеля в пространстве комнаты.

И словно в подтверждение мыслей Парамонова, бесстрашное лезвие несколько раз опустилось в то место, где ранее была голова Николая.

Несколько мгновений потребовалось Максу, чтобы понять, — на кровати уже никого нет! Он быстро вскинул голову и осмотрелся.

Пленник понимал: не долог тот миг, когда глаза противника полностью привыкнут к темноте, и он с легкостью увидит в дальнем углу испуганного Парамонова. А потому действовать предстояло прямо сейчас!

Другой мебели, кроме кровати в комнате не было. Никель снова подивился — кому нужна была такая обстановка на верхнем этаже? Кому пришла в голову интересная мысль не использовать в помещении даже захудалого шкафа или табуретки. Она бы ему сейчас, ох как, пригодилась!

Остается последний и самый рисковый вариант — драться голыми руками!

Парамонов рванул к сопернику и ударом ноги отбросил того к боковой стене.

Заскрипели старые половицы, когда Макс падал на качественно сбитый пол. Кровать немного двинулась в сторону и ножки, оставляя едва заметные борозды, прочертили ровную линию.

Никель перепрыгнул через нее, не давая опомниться своему противнику, но человек в кожаной куртке с кухонным ножом наперевес был поистине опасен. Он спрогнозировал нападение: ловко перекатился под кроватью и вынырнул на противоположной стороне.

Нож все еще являлся грозным оружием в руках натренированного противника.

Никель схватился за раму кровати и толкнул ее в направлении Макса, намереваясь сбить с ног незадачливого соперника.

Но, не тут то было!

Макс подпрыгнул во весь рост, уходя из-под атаки, и нога с «благодарностью» впечаталась в подбородок Никеля.

Удар был не очень сильным, но вполне себе эффективным.

Парамонов повалился на спину, и тут же, туша противника прыгнула на него. Во тьме мелькнуло лезвие ножа, делая схватку смертельно опасной. Плохая видимость играла теперь на стороне нападавшего, но глупо приоткрытая дверца все еще давала возможность лицезреть своего визави.

В последний момент Никель увидел лезвие у своего лица и перехватил руку противника. Злобный оскал Макса был настолько близко, что действительно напугал поверженного Парамонова.

— Тебе конец! — смердящее дыхание пахнуло в лицо Никелю.

Хозяин дома всем своим весом навалился на лежачего противника. Стало тяжело дышать. Ладони задрожали от напряжения, и мышцы окаменели, словно превратились в глыбы железобетонных свай. Никелю вдруг послышалось, как под их весом затрещали половицы, еще мгновение и деревянный пол под ними провалится, сбрасывая противников на первый этаж.

Макс положил вторую руку на рукоять ножа и сильнее надавил.

Парамонов чувствовал, как оружие медленно приближается к его лицу и недалек тот момент, когда схватка закончится.

Не в его, естественно, пользу!

Решение приходилось принимать быстро! Он собрал последние силы и повернул голову в сторону, насколько позволяло пространство, одновременно ослабевая хватку. Тело Макса вместе с ножом рвануло вниз. Никель почувствовал, как лезвие вскользь прошло по его шее, цепляя ключицу, и глухо воткнулось в деревянную половицу.

Теперь руки Парамонова были свободными.

Раскрытыми ладонями он ударил своего противника по ушам, отчего тот яростно зарычал. Барабанные перепонки в унисон застонали, затуманивая разум, и в этот момент, Никелю удалось сбросить с себя тело Макса и вскочить на ноги.

Этот дом нужно немедленно покинуть!

Кровь хлестала из его шеи, заливая грудь, но Николай бросился в приоткрытую дверь, инстинктивно притворяя ее за собой, и не обращая внимания на рваную рану.

Босиком, в одних трусах, он выскочил на лестницу, и оступился. Его тело кубарем покатился по вниз, локти и колени смело пересчитывали ступеньки, принося еще большую боль, а ребра отзывались неприятным хрустом, намереваясь то и дело переломиться в самый неподходящий момент.

Очутившись внизу, Парамонов услышал, как дверь в его комнату слетела с петель то ли от удара ноги, то ли от маленького взрыва. На лестнице вновь появился Макс все с тем же кухонным ножом в руке.

Никелю с трудом удалось подняться.

Невыносимо застонали суставы; при каждом вдохе острая боль отзывалась в области ребер так, что в пору было потерять сознание (два из них точно были сломаны); а правая рука и часть груди окрасилась в кровавый цвет.

Парамонов двинулся к спасительному выходу, прихрамывая на одну ногу.

— Не вздумай покинуть дом! — это был уже не крик обычного человека.

Это был рев раненого зверя, в которого теперь превращался Макс.

Николай не обращал внимания на его слова, он видел перед собой единственный выход.

Входная дверь была ближе всего. Но дверной засов, крепко «сидевший» между петель, представлял для него хорошую преграду. Сколько времени пройдет, пока он двинет засов в противоположную сторону, и щелкнем дверным замком?

За эти мгновения чудовище с оружием в руках быстро его настигнет, и никто в этом доме не сможет его остановить.

А потому Никель поспешил не к двери, а к небольшому окошку, что находилось чуть подальше спасительного выхода. Рамы были старые, а стекла тонкие, нечета́ европейскому стандарту.

Макс прекрасно видел, куда направляется беглец. Он уже наполовину превратился в дикое животное, издавая на фоне просторного помещения злобный рык. Ему не нужен был кухонный нож, его когти теперь представляли собой настоящее оружие!

Быстро приближаясь к окну, Николай лишь краем глаза взглянул на своего противника.

Это было ужасное зрелище!

Мохнатая тварь ринулась вниз по лестнице, кромсая на своем пути лестничные ступени. Ее когти разрывали старое дерево, и оно мелкими щепками разлеталось по прихожей.

А потом мелькнула разинутая пасть, обнажая несколько рядов острых клыков.

Еще мгновение и то, что ранее называлось Максом, бросится на свою жертву. Станет кромсать его на мелкие кусочки или, возможно, целиком проглотит, словно голодный удав.

Но лишь одно мгновение!

Которого лохматой твари и не хватило.

Никель перешел на бег, не обращая внимания на вывихнутую ступню. Сжался в комок, насколько это стало возможным, и, втянув плечи, метнулся в окно.

Как и оценил Парамонов, рамы были старыми, а стекла тонкими. Беспомощное дерево поддалось, превращаясь в щепки, и брызнуло в стороны мелкими осколками смотровое окошко.

В киношных боевиках он не раз видел, как главный герой прорывается сквозь беспощадный огонь через обычное стекло. Ломает в щепки рамы, разносит собой в клочья комнатную мебель и приземляется в груду стеклянных осколков.

Потом, как ни в чем не бывало, вскакивает на ноги и продолжает творить дальнейшие бесчинства.

На самом же деле, это далеко не так! И главным недостатком Парамонова являлось сейчас то, что он находился в одних трусах.

Голое тело приземлилось на острые щепки рамы и рассыпавшиеся осколки. Никель заревел от невыносимой боли не хуже того зверя, что остался в проклятом доме. Его тело, подтверждая закон инерции, еще какое-то расстояние катилось по земле, увеличивая и так нанесенный ущерб.

Парамонов не верил, что ему хватит сил подняться. Но какие-то неведомые силы решили по-иному. Николай встал во весь рост, шатаясь в разные стороны, словно изрядно подвыпивший человек. Одно желание сейчас разрывало его на части — Бежать!

Бежать, пока чудовище не выбралось из дома! В маленькое окошко, в которое проскочил он, тварь не протиснется. Но вот входная дверь представляла лакомый для нее кусочек.

Никель двинулся к лесной тропе.

Видел бы он себя сейчас со стороны! Голый, в одних трусах, грязный от лесной земли и залитый свежей кровью он выглядел не хуже того чудовища в доме. Стеклянные осколки располосовали его тело вдоль и поперек, а некоторые из них торчали в спине и бедрах. Из правого бока выглядывал небольшой осколок оконной рамы, и всякий раз, когда Парамонов припадал на правую ногу, спазмы боли отзывались в его голове.

Но все эти мелкие порезы не представляли опасности, как кровоточащая рана на шее. Нож Макса видимо зацепил какую-то артерию, и теперь кровь неумолимым потоком струилась по груди. Николай чувствовал, как его покидают силы. Он уже не ощущал своих ног, каким-то неведомым чудом они послушно двигались, уводя его от смертельного жилища. Он тяжело дышал, с хрипом захватывая лесной воздух, и с каждым новым вздохом область в районе сломанных ребер, нестерпимо жгла, словно в его грудь плеснули ушат огня.

С огромным трудом Никель ступал по лесной тропе. Таким темпом он выберется из леса лет через десять. И, слава Богу, что кошмарная тварь его не преследует! Может, она привязана к дому? Хотя Парамонов хорошо помнил, как Макс выезжал за ним в город на загородную дачу Лихача. Скорее всего, в облике дикого зверя, заклинание не дает Максу покинуть дом.

Заклинание? Он действительно подумал об этом?

До сегодняшней ночи, Никель не верил в эту чушь! Да и сейчас с трудом верит в то, что произошло в лесном доме. Как бы то ни было, нужно скорее отсюда убираться.

Парамонов вдруг остановился.

На лесной тропе появился силуэт человека. Не какого-то заблудившегося зверя, о ком сперва он подумал, а самого что ни на есть настоящего человека. И чем скорее силуэт приближался, тем четче просматривались его черты.

Женщина — мелькнула ясная мысль в голове Никеля.

Что она делает в такое позднее время, в таком отвратительном месте? Или это игра его разума?

Беглец попытался сделать шаг в сторону силуэта и тут силы его покинули. Парамонов упал на колени, руками упираясь в грязную землю, и с превеликим трудом поднял голову. Рана на шее снова напомнила о себе, выплеснув струйку крови на подбородок.

— Помогите… — голос прозвучал так тихо на фоне естественных звуков леса, что услышать его могли разве что муравьи, облепившие окровавленные пальцы.

Темная фигура приблизилась, и Никель с трудом ее разглядел.

Черные курчавые волосы; старческое, побитое огромными морщинами лицо, и знакомая походка, ярко выделяющаяся на фоне дремучего леса.

Женщина подошла вплотную и наклонилась:

— Ну, здравствуй, Коленька. Помнишь меня?

Никель с ужасом посмотрел в ее бездонные глаза. Старуха наклонилась еще ближе, словно давала себя внимательно рассмотреть. Ее мерзкое дыхание обдало Парамонова, да так отвратительно, что к горлу подступила тошнота. Все тело обуял страх, дрожью проникая во все потайные уголки, и на несколько секунд стало невозможно дышать.

Перед ним стояла его родная бабка по материнской линии. Марфа Ивановна — так называли ее соседи и друзья, а для Николая она была просто «бабка Марфа».

Ровно до восьмидесяти лет!

Это было два года назад.

Никелю тогда стукнуло двадцать шесть. И он отчетливо помнил, как деревянный гроб опустили в подготовленную яму и засыпали сырой землей.

Старая ведьма сдохла — до сегодняшнего момента думал Парамонов. Все забыли о ее существовании и облегченно вздохнули, проводив бабку в последний путь.

Назад Дальше