– Ты неглупая девушка, Эля. Должна понять: человек не совершает преступление просто так. Он совершает тогда, когда он к этому подготовлен. Преступление нуждается всего лишь в предлоге. Ты согласна?
– Ну, в общем, да, – пролепетала Эля.
– Как ты думаешь: а к преступлению в суде Клава была как-то подготовлена?
Я задал этот вопрос просто так, на всякий случай. Вдруг что-нибудь проклюнется. И даже ушам своим не поверил, когда Эля ответила:
– Конечно.
– А в чем это выражалось?
– Одно время она была неравнодушна к Мартыну. У них были какие-то отношения. Он намного старше нас. Ему около сорока. Но он видный мужчина. К тому же у него власть в городе. С ним нельзя ссориться. Мартын клеил то Клаву, то меня…
Эля споткнулась и замолчала.
В такие моменты вопрос в лоб даёт немедленный результат.
– Короче, он спал с вами обоими?
– Да, – сказала Эля.
Я тут же хотел набрать Волнухина и передать ему разговор с Элей. Если он нормальный отец, он не допустит, чтобы его сыну морочила голову лживая, подловатая девка. А если Ваня запал на Клаву, то теперь у него откроются глаза. Если он от неё отвернётся, она долго не пробегает. Жить негде, опереться не на кого.
Но я тут же понял, что рассуждаю в корне не верно. Когда есть деньги, всегда найдётся, где жить. И когда есть деньги, всегда найдётся с кем жить. Короче, деньги целы до тех пор, пока Клава с Ваней.
Ярослав Платонович Гусаков
Я не придал значения намёку Пряхина, когда он совал мне под нос фотографию Волнухина. Мешали другие мысли. Только потом, когда перебирал в памяти разговор, до меня дошло!
Купил торт и пошел к Ане. Вот кто развеет все сомнения.
Сидим у неё на кухне, пьём чай. Будто не было стольких лет неприязни и вражды. Аня рассказывает о звонке Наташки. Теперь понимаю, каким образом Клава оказалась в квартире Гультяева. Девочка росла без отцовской защиты. С её внешностью это катастрофа.
Это я виноват. За все эти годы ни разу не съездил в Свидлов. Если бы приехал, добрые люди подсказали бы.
Аня возражает:
– Это я виновата. Давно надо было сказать тебе.
Молчу, не спрашиваю, чего ж не сказала. Аня сама поясняет:
– Наташка запретила.
Ясно, что мы должны помочь детям выпутаться. Аня звонит Волнухину.
Чтобы наша встреча не попала на глаза Гультяеву, встречаемся в кафе. Волнухин приезжает с адвокатом.
Выслушав нас, адвокат пришел к выводу, что восстановить результаты экспертиз, которые были в шестом томе, возможно только в том случае, если сохранились образцы крови, слюны, пота, соскобов. Но они обычно уничтожаются. Так же трудно доказать сговор судьи Мешалкиной с бандитом Мартыном. Свидетелей нет, а сам он в этом не признается.
То есть Клава остается основной подозреваемой. Но доказать ее участие в хищении тома будет не так просто.
Ещё труднее отмазать её по второму эпизоду. Я имею в виду кражу из моего сейфа. Тут едва ли поможет даже моё лжесвидетельство. Суд мне просто не поверит.
Короче, Клаве грозит срок. Минимум шесть лет. Ване – года два.
– Но это не самое страшное, – говорю я.
Адвокат и Волнухин смотрят с недоумением.
– Страшно то, что Пряхин хочет присвоить мои деньги. И ради этого он ни перед чем не остановится.
Волнухин согласно кивает. Он долго молчит, потом осторожно произносит:
– Вы только на меня не набрасывайтесь, но, по-моему, ребята должны сдаться в руки правосудия.
Аня возмутилась:
– Ты думаешь, что говоришь? Сдаться! Какому правосудию? Где ты его видел?
– Знаешь, Аня, я так воспитан, – горячо доказывает Волнухин. – Если человек что-то совершает, он должен ответить. Положение тяжелое, но не надо преувеличивать. Есть хорошие адвокаты и есть справедливые судьи. Если же ребята будут продолжать скрываться, они обязательно ещё что-нибудь совершат. Это практически неизбежно. Я за то, чтобы у них не было возможности зайти ещё дальше. Нужно убедить их явиться в прокуратуру Москвы в сопровождении адвоката и сдаться вместе с деньгами. Вот увидишь, за добровольную явку с повинной им будет сделана скидка.
Анна Дмитриевна Смирнова
Я понимала, что Саша уже проникся к Ване отцовским чувством, всё равно меня от его слов знобило. Как любая мать, я была против того, чтобы мой ребенок попал за решётку. Если совсем честно, я ненавидела Клаву. Я испытывала что-то вроде благодарности к Саше, когда видела, как он мрачнеет при одном упоминании её имени. Он тоже её ненавидел. Нам нужно было как-то оторвать Ваню от этой дрянной девчонки.
После этой встречи в кафе я позвонила Ване. Но после первых слов поняла, что не могу ничего сказать о Клаве. Язык не поворачивался. До меня вдруг дошло, что я второй раз в жизни предам Наташку. Предав её ребенка, предам её
Пряхин
Гера поехал на пост ГИБДД, что возле Серпухова, перед мостом через Оку. Показал гаишникам фотографию Волнухина. Оказалось, профессор часто проезжает здесь, особенно по выходным. Ясно, что дача его где-то недалеко, сразу за Окой. Я велел Гере объехать все окрестные деревни, показать фото продавцам в магазинах.
Чаще всего Волнухина видят в Липицах. Но эта деревня – проходной двор. Через неё проезжают тысячи дачников.
Я плачу Гере за каждый день работы 3 тысячи рублей. Он способен рыскать только по такому тарифу, не ниже.
Сам Волнухин торчит в Москве. Похоже, боится привести «хвост» к себе на дачу. Значит, Ваня и Клава там.
Ваня
Мы нашли в Интернете кучу заявок и предложений. Одна заявка звучала, как прикол: «Куплю паспорт РФ для террористической деятельности».
Решили с Клавой взять одну фамилию. Будем косить под супружескую пару. Отправили фотографии, деньги. Продавец обещал результат через два дня. Можно было бы оформить быстрее, но я делаю себе еще водительские права. Корочки надо проводить по базе МВД.
Клава нервничает. Считает, что Пряхин уже взял наш след, надо быстрее линять из Москвы. Я согласен, но по другой причине. Мне неловко перед отцом, из-за нас он лишает себя отдыха на даче.
Хотим съездить пока в Крым. А потом видно будет. Может быть, поживём какое-то время на Украине.
Мама помирилась с Натальей Андреевной и Гусаковым. Это, конечно, хорошо. Плохо только, что отец невзлюбил Клаву.
Каждый день звонит Эля. Жалуется на Гультяева, просится к нам. Готова бросить учебу и уехать с нами. Клава даже слышать об этом не хочет. Хотя, вижу, жалко ей подругу. Все-таки Эля, считай, из-за неё страдает.
Клава
Снова звонит Элька. Плачет, жалуется, что Гультяев снова привёз её к себе, и ей приходится обслуживать их троих. Мол, Гультяев, Корзун и Шепель мстят ей за меня. Не могу понять, какая тут месть, если я заплатила за неё сто тысяч зелёных. Мстят, говорит, что тебя потеряли.
– Если бы я не пришла в тот день к тебе, всё в моей жизни было бы окей, – говорит Элька. – Тебе надо было сразу отказаться. И пацаны отстали бы.
Ну да, отстали бы! У них был приказ Мартына выкрасть шестой том, чего бы это ни стоило. Только я могла им помочь. Поэтому они бы от меня не отстали. Чтобы не попасть в это положение, мне надо было вообще не родиться.
Короче, Эля есть Эля. Что с неё взять. Депрессуха – ее обычное состояние. Можно было бы не обращать внимания, но ведь звонит каждый час. Уже Ваню завела. Он ведь отзывчивый. Уже меня укоряет, какая я черствая.
А я, честно говоря, просто не хочу, чтобы Элька болталась рядом. Умеет она незаметно вползать парню в душу. Не одного у меня увела. Правда, и она ни на кого надолго не западает. Быстро разочаровывается. И получается, что отбивает у меня парней как бы из чистого принципа. Чтобы доказать что-то мне и себе. Но Ваню я ей не отдам, пусть даже не мечтает. Ваня – моя судьба, и я для него – судьба.
Пряхин
Гультяев измотал девчонку. Она сидит сейчас передо мной, вся из себя жалкая, несчастная. Из её лица можно лепить-рисовать что угодно, хоть Бабу-Ягу, хоть Елену Прекрасную. Не зря в школе у неё было прозвище Моль.
Но я знаю этот тип. У неё уютное тело: упругое и щелковистое. Это то, в чем мало разбираются прыщи, вроде Гультяева. Но в этом знают толк мужики постарше, такие как я. Эля – виагра, импаза.
Но сейчас её прелести меня не интересуют. Сейчас мне надо, как минимум, чтобы она каким-то образом сказала Ване о Мартыне. О том, что Мартын спал с ними обеими. Одновременно. В одной постели. На этот счёт у меня точная информация.
А как максимум мне надо, чтобы Эля вернулась в банду и помогла мне изъять деньги. Я не оговорился. По Уголовному кодексу, больше одного человека – группа. А группа – это банда. Ваня и Клава – банда. И больше терминология не обсуждается.
Гну свою линию:
– Эля, твоя подружка использует Ваню. Не знаю, как тебе, а мне его искренне жаль. Парень попадёт за решётку ни за что.
Девчонка хлюпает носом.
Захожу с другой стороны:
– Эля, знаешь, сколько твоя подружка выгребла из сейфа Гусакова? Миллион условных ёжиков. Могла бы поделиться с тобой. Всё-таки ты понесла моральный ущерб.
– Она поделилась, – говорит Эля.
– Сколько она тебе дала?
– Десять тысяч.
– Фью! На те деньги, что у неё есть, она купит шикарную квартиру, джип, роскошный загородный дом, обстановку, и ещё на круиз хватит по Средиземному морю…
– Зря вы мне всё это говорите, – прерывает меня Эля. – Я не жадная и не завистливая.
– А какая ты?
Эля молчит.
– Давай я скажу. Ты способная, даже талантливая. Только не уверенная в себе. Но это как раз слабость всех талантливых людей. Твоя неуверенность часто переходит в депрессию. Иногда тебе тошно жить. Тебя выручает Клава. Она говорит тебе, что нужно верить в себя. Она верит в твой талант больше, чем ты сама. Этим она привязала тебя к себе. Без неё тебе плохо. Ты от неё зависишь. Тебе надо освободиться от этой зависимости, Эля. Пока я вижу только один выход. Тебе надо вернуться к Клаве. Учеба подождёт. Поступишь на будущий год.
– Я сама, без вас, просилась, но Клава против, – говорит Эля.
– А Ваня?
– Ваня не против.
– С ним и договорись. Скажи, что Гультяев совсем обнаглел. Сыграй, войди в образ потерпевшей. Если хочешь знать, Ваня уже жалеет, что связался с Клавой. Просто не может её оставить. А она, сама знаешь, может завести его далеко. Ваню нужно спасать
Эля
Я устала от этого мента. Он уродовал мне мозг и думал при этом, что я ничего не понимаю.
Он не оставит в покое ни меня, ни Клаву, ни Ваню, пока не отберёт деньги. Следовательно, если я хочу помочь себе и им, я должна помочь этому менту. И пусть подавится этим миллионом.
Короче, я согласилась. У меня просто не было другого выхода.
Андрей Галахов
Волнухин подробно рассказал мне, что произошло с его сыном. Заодно поделился информацией о Пряхине. Того, что Ваня знает об опере, хватает для начала серьёзного расследования. Если Султан и Ваха живы, едва ли они отказались от своего бизнеса. А если Пряхин был их компаньоном, едва ли он порвал с ними.
Последнее время мою программу всё чаще называют жвачкой для глаз. Обидно, конечно, но в душе я признаю: это так. И вот подворачивается по-настоящему важная тема
Гультяев
Я мечтал купить таунхаус, жениться и завязать с этим подлым бизнесом. Думаете, не понимаю, чем занимаюсь? Просто так поколбасило по жизни.
Всё началось с ляльки, на которую я капитально запал. Уже купил обручальное кольцо. В тот вечер собирался торжественно вручить, а она возьми и опоздай на свидание на целый час. Это было уже слишком. Я устроил скандал. К моему удивлению, лялька даже не подумала оправдаться. Прямо сказала, что у неё есть ещё один хахаль. Одного меня ей мало. И вообще, это мечта любой сексуально развитой женщины – иметь двух мужчин.
Что толку возбухать в таких случаях. Тут радоваться надо. Ведь мог жениться и всю жизнь носить рога.
– Но тебя я люблю больше, – сказала мне лялька.
Как бы утешить хотела.
– А с того, другого, я деньги беру, – объяснила она.
– Сколько? – спросил я.
Мне стало любопытно. А лялька подумала, что я хочу возместить ей одним махом за всё то время, пока мы занимались любовью. И сразу назвала общую сумму.
Вот тут мы поссорились всерьёз. Чтобы сделать мне больней, она сообщила, что у неё есть ещё два хахаля, но те платят ей нерегулярно, а по настроению.
– Слушай, так ты натуральная блядь, – вырвалось у меня.
Я тоже хотел обидеть. Но не тут-то было.
– Ну и что? – лялька подняла тонкие бровки. – Зато у меня есть деньги, на которые ты, между прочим, ешь и пьёшь. Лучше бы помог. Те два хахаля задолжали мне… – она назвала сумму, которой мне как раз не хватало на покупку машины.
Я не был уверен в своих физических возможностях. Поэтому привлёк к делу Корзуна и Шепеля. Они как раз нигде не работали и проводили время в бесплодных рассуждениях, где бы срубить побольше бабок. Но первый рейд по должникам нас не озолотил.
– Не переживай, – сказала лялька, – У меня есть подруги. Их тоже обижают халявщики.
И тогда я сказал себе: если проституция – бизнес, то почему бы мне не стать в этом бизнесе менеджером? И не хрена стыдиться. Понял? И сам себе ответил: понял!
Так мы замутили фишку. Но денег всё равно имели меньше, чем хотелось бы. Когда знакомые актеры приглашали на крохотные роли, я не отказывался. Приехали однажды на съемки в Свидлов, и я поразился, сколько морковок мечтают стать блядями. Так я наладил с Мартыном и Кишкой совместное предприятие.
А теперь у меня сразу два несчастья. Из-за штрафа таунхауса мне теперь не видать, по крайней мере, в обозримом будущем. Но не это даже главное. Сегодня лег с морковкой и вдруг почувствовал: член-то у меня болтунец! Не могу понять, в чем причина. То ли в моей впечатлительности: недавно по телевизору сказали, что тех, кто зациклен на сексе, в результате ждет импотенция. То ли переволновался, когда Пряхин вышибал деньги. Не знаю даже, что делать. То ли идти к андрологу, то ли начать покупать импазу, то ли обождать. Вдруг организм сам по себе войдёт в форму.
Сегодня Пряхин снова устроил тёрку насчет того, как поймать Ваню и Клаву. Я в такие моменты балдею про себя. Ну, и компания у нас подобралась! Менты и сутенёры. Хотя я знаю, что у Пряхина есть и другие партнёры. Он даже с чехами в какой-то завязке. Не раз брал для них морковок. Неплохо устроился мусорила. Таким Макаром можно чью хочешь дружбу купить, причём за бесплатно.
Не знаю, откуда он узнал о нашем бизнесе, но поступил с нами, как паук, который плетет сеть. Мы работали в замызганной однокомнатной квартире. Он договорился с Ярославом. Тот арендовал нам трехкомнатные апартаменты, помог сделать евроремонт. Фирма приобрела красивое лицо. Но за это теперь приходится платить. Глава фирмы фактически не я, а Пряхин. Вся прибыль у него. Ну, кроме того, что иногда удаётся положить за щечку.
Пряхин сказал на нашем совещании, что круг поиска сужается. Со дня на день дача, где скрываются Ваня и Клава, будет найдена. Деньги мы должны взять любой ценой. Сам он и Гера будут нас прикрывать. А потом зачистят место происшествия, если мы слишком наследим.
Честно говоря, эта затея мне совсем не по душе. Нафига нам мокрушничать? За какой интерес? Я не выдержал, так и поставил вопрос.
– Не переживай, никого не обижу, – пообещал Пряхин.
Пряхин помолчал немного, а потом неожиданно взорвался:
– Это я переживаю. Вам же ничего поручить нельзя. У вас же от пива мозги совсем не работают. И духа практически никакого. Вы хоть понимаете, что такие деньги вам за просто так не отдадут? Ваня горло вам перегрызёт.
Ваня
Отец узнал, что мы сделали себе документы, и очень разволновался. Во-первых, говорит, это ещё одна статья. Во-вторых, что же получается? На бегство настроились? А как же явка с повинной? А главное – как насчёт денег? Вы думаете возвращать их Гусакову?
Клава сказала, что основная часть денег отца спрятана в надежном месте. Никуда они не денутся, она их вернёт. А пока нам надо уехать из Москвы и где-то пересидеть.
Я тоже против явки с повинной. В этом случае мне за соучастие могут сделать какую-то скидку. Зато Клава почти наверняка упекут в тюрьму. Мне это надо?
Меня только мама удивляет. О явке с повинной даже слышать не хочет. А что касается Клавы… Она не говорит о ней ничего плохо. Но и доброго слова я тоже ещё не слышал. Это означает, что она против Клавы.
Мне самому нравится в Клаве далеко не всё. Я никак не могу понять, зачем было платить за Элю сто тысяч долларов. Что она хотела этим показать? Что для неё деньги мусор? Но это десяти не так. Сама говорила, что одежду себе и маме покупала в сэконд-хэнде.
Эта расточительность мне не понравилась с самого начала, когда Клава стала покупать себе дорогие тряпки. Я еще тогда говорил ей, что деньги придётся возвращать.
– Я не хочу об этом думать, – отвечала Клава.