Вы желали знать, как умер баронет сэр Генри Баскервиль-Воган? Вы, наверное, догадались, что он умер не сам, а его убили. Но все было столь похоже на обычную смерть.
И я тот, кто убил его! По моей вине вашего отца более нет среди живых, мистер Чарльз. И благодаря мне вы стали баронетом!
Я совсем, не желал копировать почерк мистера Степлтона. Это он использовал в своих целях чудовище рода Баскервилей! Я поступил иначе!
Что я сделал? Вот вопрос, который вы хотите мне задать!
Вы ведь хотите это знать, сэр?
Знаю, что хотите!
И я откидываю для вас завесу тайны.
Сэр Генри Баскервиль-Воган умер практически на том самом месте, где и его дядя сэр Чарльз Баскервиль-Воган много лет назад. У калитки на тисовой аллее. Там не было следов собаки, ибо никакой собаки не было. Ни живой, ни призрачной.
Вы меня спросите, а почему же тогда умер баронет? Ведь его убили?
Я скажу вам, сэр!
Баронет умер от страха, который был вложен мною в его сердце! Легенды о страшном призраке Баскервилей доконали его. Вначале он смеялся над ними и повторял слова инспектора Ньюнса (того, кто расследовал дело. В повести это был Шерлок Холмс) о том, что никакого проклятия нет. Но вода точит камень, и постепенно в сердце баронета прокрался страх, который и подточил его изнутри.
Он стал искать древние легенды и читать манускрипты, которыми ранее вообще не интересовался. И, наконец, можно было сделать дело. Сэр Генри «проглотил» новую порцию легенды о собаке Баскервилей, которая являлась не только образе четвероногого чудовища, но и в образе смерти (красивой молодой женщины), что ночами являлась тем, кто должен умереть.
Новая горничная Аделина была просто находкой для такого дела. Она была старательна, исполнительна, и глупа. Вместо лекарства (конечно, сама Аделина этого не знала), которое давали Баскервилю, она дала баронету наркотик (не хочу говорить какой). Он принял его под видом своего лекарства и вышел на свою обычную вечернюю прогулку. И дело осталось за малым. Его нужно было напугать, а препарат усилит действие испуга в пять раз. Наркотик вызывает галлюцинации. И сердце Баскервиля-Вогана не выдержит.
Спрашивается, как его напугать? Степлтон действовал при помощи собаки. Не идти же и мне по его пути? Я придумал свой способ. И страх на этот раз пришел не со стороны болот, а со стороны дома. Мисс Аделина вышла из дома вслед за сэром Генри.
И вот здесь все и произошло. Баронет был под воздействием наркотика и, увидев на ночной дорожке фигуру в белом (это был передник горничной), он вскрикнул, схватился за сердце и упал. Дело было сделано. Горничная испугалась и убежала обратно.
У меня была минута для того, чтобы подойти к баронету.
Сэр Генри был еще жив. Меня он не узнал, ибо его взор уже был затуманен смертью. И он произнес слова:
«К дяде явилась собака, а ко мне пришла она… , – говорил баронет. – Это смерть…»
Сэр Чарльз! Вы еще услышите о проклятии дома Баскервиль. Так что желаю вам удачи!»
Подписи под документом не было.
Часть 2Старые грехи вернулись тебя навестить
Глава 1Версии по делу.
27 мая, 1939 год. Лондон. Риджент-стрит, 18.
Частный детектив мистер Джеральд Мартин отложил в сторону напечатанные на машинке листы «Отчета убийцы». Он молча посмотрел на старшего инспектора Бакенбери Гуда.
Тот встал со своего кресла, подошел к камину и выколотил трубку. Затем он вернулся и взял со стола чашку с остывшим кофе, который принесла, умевшая быть незаметной мисс Джинна Рок.
Он одним глотком выпил содержимое чашки и спросил Мартина:
– Что скажете?
– А что здесь можно сказать, Гуд? Я совсем этого не ожидал.
– И это все?
– А что вы хотите услышать, Гуд?
– Ваше мнение. Это розыгрыш, или это правда, Мартин?
– Тот, кто это написал знает, что говорит.
– Но зачем он написал все это молодому наследнику?
– Он желает, чтобы о его преступлении знали! И его цель, очевидно, не наследство, а месть! А возможно и то и другое.
– И это все?
– А что вы хотите, Гуд? Для меня это письмо также полная неожиданность. Но его автор рассказал, каким образом он избавился от сэра Генри.
– Значит, вы считаете, что он сказал нам правду?
– Этого я не знаю, но звучит все правдоподобно. Хотя порождает еще больше вопросов. Каким образом он дал наркотик Баскервилю? Ему помогала горничная Линар?
– Так он написал в своем письме. Но он отметил, что она не знала, что делает.
– Пусть так, Гуд. Но если он смог заменить лекарство, то он был рядом с Линар. Иными словами, он обитатель Баскервиль-холла.
– Или имеет там сообщника. Кто может так ненавидеть Баскервилей-Воганов, Мартин?
– Не знаю, Гуд. Это вполне мог быть мистер Степлтон! Ему было, за что ненавидеть сэра Генри Баскервиля-Вогана!
– Но Степлтон сам убит! После того как умер сэр Генри и умер Томас Бангл, пришла его очередь.
– Погодите, старший инспектор! Вы забыли, что в то время, когда было написано это письмо, Степлтон был жив!
– Пусть так, Мартин! Но если Степлтон убийца, то кто убил его самого? Его ведь убили! Потому я не верю в то, что письмо написал Степлтон-Севидж. Ибо убийства продолжаются, и убийца заметает следы. Кто следующий в очереди за смертью, Мартин?
– Лайонс?
– Он в порядке. Возле его двери постоянно дежурит констебль. Сам отель «Нортумберленд» под наблюдением наших агентов. Вдруг кто-нибудь захочет туда попасть, дабы навестить мистера Лайонса. Его сразу возьмут.
– Это хорошо. Этого парня уже один раз спасла сама судьба. Теперь его должны спасти мы с вами.
– Чертов убийца! – выругался старший инспектор. – Мартин! Мне и вам дали совсем мало времени, дабы разобраться в этом деле. Шеф-директор боится, что наше расследование станет достоянием газет. И он требует все закончить в ближайшее время.
– Сколько же у нас времени, Гуд?
– Неделя. Ну, максимум, две недели, Мартин. И потому об «отчете убийцы» никто не должен знать.
– Я не скажу никому, но вы уверены, старший инспектор, что этот человек не пошлет такой же отчет вашему директору?
– Не, думаю. Он написал это только для сэра Чарльза.
– Хорошо если так. Но я не стал бы на это полагаться. Нам стоит в связи с письмом выработать новый план.
– Вы хотите составить список тех, кто мог состряпать проклятый отчет, Мартин?
– Именно, мистер Гуд.
– Тогда давайте начнем с тех, кого мы можем исключить.
– Хорошо, давайте действовать методом исключения, Гуд. Это послание могли написать, как мужчина, так и женщина.
Гуд немного подумал и ответил:
– Если письмо адресовано сэру Чарльзу, то его можно исключить из списка подозреваемых. Хотя и здесь я могу поставить большой вопрос, Мартин! Это письмо попало к нам через него. И мы должны поверить ему на слово. А если он сам затеял с нами эту игру? Мотивов я пока не знаю, но такого исключить нельзя. И, получается, что исключить из обитателей дома Баскервиль нельзя никого. Даже старую леди Баскервиль-Воган!
– Соглашусь с вами. Если брать фактор физической силы, то все это мог сделать любой. Но кто сумел задумать такое? Это дело для умного и неординарного человека. Не думаю, что горничная мисс Дин на такое способна. Или слуга Джон Ву.
– Их также исключить нельзя, Мартин.
– Степлтон больше других хотел взять реванш.
– Степлтон умер, Мартин.
– Но после того, как все сказанное в отчете произошло! И мы с вами выяснили из его писем, что у него в Девоншире был сообщник. Помните?
– Помню, – согласился старший инспектор.
– И этот сообщник мог после всего убрать Степлтона! И этот кто-то написал нам послание на машинке. И у Степлтона среди бумаг есть письмо, отпечатанное на машинке.
– Но после смерти Степлтона появились еще трупы, не говоря уже о пропавших леди Баскервиль-Воган, и мисс Оливии Томсон.
– Тогда нужно искать помощника Степлтона, Гуд. Того, кто мог отпечатать для него письмо в США.
– Я проверял пишущие машинки в Баскервиль-холле и на почте в Гримпене. Письма, которые мы нашли у Степлтона, были отпечатаны не на них. Кстати, а где письмо к Степлтону? Вы его забрали?
– Да оно у меня.
Мартин поднялся, вытащил документ из папки, которая лежала тут же на камине. Старший инспектор развернул его и сличил с «Отчетом убийцы». Два текста печатались на разных пишущих машинках. Буквы «D» и «L» явно не совпадали.
– Мимо!
Гуд бросил листы на стол.
– Я это мог сказать и, не смотря в документы. Я прекрасно запомнил, как было отпечатано первое письмо. Та машинка была старая. А вот «отчет» отпечатан на новой. Но хорошо, что вы проверили пишущую машинку на почтовом отделении в Гримпене. Ту, что в Баскервиль-холле я сам проверял. Да и глупо было бы полагать, что наш убийца попадется на пишущей машинке.
– Вы правы, Мартин. Он не мог не знать, что мы в первую очередь проверим именно машинки.
В этот момент в комнату вошла мисс Джинна Рок. Она держала в руках телеграмму.
– От Гая Осборна, мистер Мартин. Принесли только что, – сообщила она.
Мартин схватил телеграмму и прочитал вслух:
«В Клинике «Святой Женевьевы» содержится уже больше двух лет мисс Оливия Томсон, дочь мистера Томсона. Он платит за её содержание исправно. Надежд на быстрое выздоровление мало. Документы подтверждающие оформил. Скоро вернусь в Лондон. Осборн».
– Мартин! Значит та Оливия в доме Баскервилей-Воганов фальшивая! Это уже кое-что.
– Зацепка, Гуд. Хоть и небольшая. Это стоит проверить!
– Немедленно в контору Томсона. Теперь у нас есть, что ему сказать, и я заставлю его развязать язык…
***
Они отправились на Пикадили-стрит. Старший инспектор, когда они шли, вдруг вспомнил их совместное расследование три года назад в Шотландии в имении лорда Генри Дерисдира.
– Тогда мы раскрыли дело благодаря хитрости, Мартин.
Джеральд отлично помнил все обстоятельства тогдашнего расследования.
– И что это вам захотелось поворошить старое дело, Гуд?
– Я хочу вам напомнить наш тогдашний пароль, Мартин. Если мы с вами попадем в сложные обстоятельства и не сумеем связаться друг с другом, то посланный от меня к вам, или от вас ко мне, должен сказать пароль: «Старые грехи возвращаются вновь». Это будет означать, как и прежде, «действую по новым обстоятельствам и доверяй тому, кто эти слова произнес».
– Помню. Отзыв – вопрос.
– Да вы должны спросить: «Старые грехи?». И посланный должен подтвердить это словами «У каждого они есть!».
– Я помню, Гуд.
– Об этом знаем только мы с вами и больше никто, Мартин.
– Не думаю, что в этот раз нам понадобится такой способ связи, Гуд.
– Кто знает, Мартин? Кто знает, куда заведет нас это расследование…
***
27 мая, 1939 год. Лондон. Пикадилли-стрит, 111/а.
Через час Джеральд Мартин и Бакенбери Гуд уже были на Пикадилли-стрит, 111/а. Старший инспектор приказал доложить хозяину конторы немедленно. Миссис Стайл поначалу заявила, что хозяин сегодня не принимает. Но Гуд настоял на своем, и напомнил секретарю, что он ведет официальное расследование, и именем закона и короля потребовал немедленно провести его к мистеру Томсону. Миссис Стайл попросила подождать немного и ушла. Вскоре она вернулась и пригласила гостей в кабинет к хозяину.
Толстый мистер Томсон поднялся навстречу гостям. По его лицу было видно, что он не совсем доволен их приходом.
– Я очень занят, господа. Но вы настояли на своем и я готов выслушать вас.
– Я старший инспектор криминального отдела Скотланд-Ярда Бакенбери Гуд.
– Я частный детектив майор Мартин, веду расследование по поручению моего клиента баронета сэра Чарльза Баскервиля-Вогана.
– Рад встрече с вами, господа. Прошу вас садиться. Сигару? Кофе?
– Нет, мы пришли по делу, мистер Томсон. Вы как юрист знаете, что такое помощь полиции.
Гости сели в кресла.
– Я что-то слышал о Баскервилях, господа. Там недавно скончался хозяин имения сэр Генри. Но моя фирма с ними дел не ведет. Его завещания в моей конторе нет.
– Мы не по поводу завещания, мистер Томсон! Нас интересует ваша дочь!
– Моя дочь? Какое отношение она имеет к этому делу? – толстый адвокат посмотрел на Гуда.
– Дело в том, что ваша дочь всего неделю назад гостила в имении Баскервиль-холл в качестве невесты младшего сына баронета сэра Генри, мистера Джеймса Вогана. Вам это известно?
Томсон, казалось, был поражен услышанным. По меньшей мере, он хорошо сделал вид, что удивлен:
– Что? Моя дочь? Это не может быть!
– Почему же не может быть, сэр? – спросил Джеральд Мартин.
– Да потому что она не могла находится в Баскервиль-холле.
– Но среди гостей была женщина, которая назвалась именем вашей дочери. И под этим именем она была представлена мне и мистеру Мартину. Вот поэтому мы и хотим выяснить, где ваша дочь находится сейчас? – задал вопрос Бакенбери Гуд.
– Она путешествует по Франции, господа. И в имении Баскервилей-Воганов быть не могла. Это какая-то ошибка. Смею вас уверить.
– Мистер Томсон. Вот посмотрите на эту фотографию.
Джеральд подал юристу фото, на котором была Оливия и младший Баскервиль. То принял её и вскрикнул. Затем сразу же взял себя в руки.
– Вы узнали её, судя по вашей реакции, мистер Томсон? – спросил Гуд.
– Нет. Я этой девушки не знаю. Хотя она несколько похожа на Оливию. Но это не она. Мне только сразу показалось, что это она. Но теперь я убежден, что нет. А этот господин рядом с ней – мистер Джеймс Баскервиль?
– Да. Это мистер Джеймс Воган. Младший брат нового баронета Баскервиля-Вогана. Значит, этой девушки вы не знаете?
– Нет. Я же вам сказал. Мне показалось, что это Оливия в первое мгновение. Но затем я понял, что это не она. Это все что вы хотели узнать, господа? У меня слишком мало времени.
– Вы, наверное, не поняли, мистер Томсон. Я старший инспектор криминального отдела Скотланд-Ярда. Я расследую убийства и похищения людей. И вам придется найти для меня время. Для меня и для мистера Мартина.
– Убийства и похищения? Я ничего не могу понять, господа.
Томсон казался искренне удивленным.
– Ваша дочь, или особа, назвавшаяся ею, была гостьей имения Баскервиль-холл, и она оттуда таинственным образом пропала. Мистер Джеймс Воган считает, что она похищена. Вы же говорите, что она путешествует по Франции.
–Я знаю, что моя дочь сейчас находится во Франции, господа. За это я могу поручиться. А та женщина в имении – самозванка. Она не Оливия Томсон. И я могу заявить это официально.
– И вы эту особу никогда не видели, сэр? – спросил Джеральд Мартин, пряча фото в карман.
– Нет, – ответил мистер Томсон.
– Вы в этом уверены, сэр? – спросил его старший инспектор.
– Я уже сказал вам, господа, что вы понапрасну теряете время.
– И вас не интересует, что некая дама скрывается под именем вашей дочери? Стало быть, вы не желаете сотрудничать со следствием, мистер Томсон? Напрасно!
– Господа…, – Томсон приподнялся в своем кресле.
– Мистер Томсон! – Джеральд решил пойти в «атаку». – Я точно знаю, что ваша дочь не путешествует по Франции. Она находится на лечении в частной клинике для душевнобольных. И мы можем доказать, что женщина на фото вам знакома. Зачем вы выдаете её за свою дочь? Если вы не ответите, то мы с мистером Гудом, сами это выясним, но тогда это дело выйдет за рамки частного расследования.
Томсон сник и снова сел в кресло.
– Хорошо, господа. Хорошо. Я все вам расскажу. Но при условии, что этот разговор останется между нами. Вы можете дать мне слово джентльменов?
– Если дело не касается преступления, которое мы расследуем, то да, – решительно ответил Гуд.
– Даю слово, на тех же условиях, что и мистер Гуд, – произнес Мартин.
– Здесь никакого преступления, господа. Моя дочь больна. И больна серьезно. Но я не желаю этого афишировать, и потому лечится она в закрытой частной клинике. Не могу понять, как вы могли узнать это.
– Мои агенты из детективного агентства «Мартин» это выяснили. И мой сотрудник даже специально для этого ездил во Францию. Но за их молчание я могу поручиться, мистер Томсон. В моем агентстве соблюдают правила конфиденциальности.
– Ваши агенты? Этого не может быть, сэр! В моем офисе высочайший режим секретности. Утечка информации отсюда просто невозможна. Да и о моей дочери знают далеко не все сотрудники. Не хотите ли вы сказать, что миссис Стайл…
– Нет, мистер Томсон. В надежности вашей сотрудницы вы можете не сомневаться. Это вы сами взяли на работу, пусть на короткое время, вторую секретаршу.
– Ту, что я вскоре уволил? Это миссис Стайл мне посоветовала. Она сказала, что девица стала совать нос туда, куда не следует. Я не терплю подобного, и сразу уволил её.
– Эта женщина, которая устроилась к вам, работает в моей конторе, мистер Томсон, – признался Джеральд. – Вот откуда у меня эти сведения. И еще один мой сотрудник съездил во Францию и все там выяснил.