«Сэм. Зайди поскорее. Х.»
Под «Х» имелось в виду «Гарольд Хэнсон». Что-то из событий прошлой ночи привлекло внимание Хэнсона — и всё из-за одного покойника, возможно, умершего насильно? Он взглянул на секретаршу Хэнсона, чьи седые волосы всегда были стянуты на затылке в тугую шишку, и которая всегда носила яркие платья в цветочек, невзирая на время года.
— Миссис Уолтон? — обратился к ней Сэм. — Он у себя?
Линда Уолтон отвлеклась от печатной машинки, и внимательно осмотрела его из-под толстых линз очков. Она работала на город уже несколько десятков лет; никто не знал, как зовут её мужа, по департаменту ходила шутка, мол, на самом деле всем здесь руководила она, но чтобы произносить подобное в её присутствии требовались стальные яйца. Она также отвечала за скрупулёзное ведение книги в кожаном переплёте, известной как Журнал, в который заносилась вся информация о том, где находились все старшие офицеры полиции, днём ли, ночью ли, в разгар недели, или по выходным. С учётом продолжительной борьбы города за бюджет, с помощью Журнала также следили, чтобы город не обманывал с выплатой мизерных зарплат.
— Да, — сказала она, глядя на телефон и мигающие огоньки на нём. — Но сейчас он на телефоне… А, нет, уже всё.
Сэм поднял записку так, словно это пропуск, а она была школьной учительницей геометрии.
— Он говорит, я ему нужен.
— Ну, так идите уже к нему. — Она вернулась к печатанию.
Сэм встал, ему не нравилась манера её речи и знание того, что он ничего с этим поделать не может. Те копы, что враждовали с миссис Уолтон, внезапно обнаруживали, что их сверхурочные часы таинственным образом исчезали, в то время когда сверхурочная оплата означала разницу между супом на ужин и патрулём вместо ужина. Сэм прошёл мимо неё, ощутив легкий аромат сирени, и после короткого стука в дверь, вошёл.
Хэнсон поднял взгляд от стола, и если бы не чистая сорочка, Сэм решил бы, что он провёл здесь всю ночь.
— Это ненадолго. Присаживайся, — сказал он Сэму.
Сэм сел и Хэнсон продолжил:
— Полагаю, вчерашняя перевозка заключённого прошла нормально?
Сэм вспомнил того бедолагу, который умолял его освободить и то, как добросовестно исполнил отданный приказ.
— Да, прошло успешно. И я больше не хочу этим заниматься.
— Прости, Сэм. Этого обещать не могу.
Он продолжал молчать.
— Фрэнк и Лео нашли что-нибудь, связанное с этим мёртвым Джоном Доу?
— Ничего.
— Ты будешь встречаться с судмедэкспертом?
— Вскорости, — ответил Сэм.
— Хорошо. Дай знать, если что-нибудь выяснишь. И не забудь, что я сказал прошлым вечером. Если этот парень помер от голода или дешевого бухла, закрывай дело. Немедленно. Мне нужно от тебя кое-что ещё. Ты ведь был прошлой ночью в «Рыбацкой хижине», да?
— Да, был.
Хэнсон взял лист бумаги, и Сэм ощутил тревогу, как будто налоговый инспектор решил перепроверить его столь тщательно составленную декларацию.
— Занятное совпадение получается, поскольку, в то же самое время, когда ты побывал в «Хижине», два добропорядочных легионера Лонга заявили, что, когда они покинули ресторан, то обнаружили, что две шины их машины порезаны. Полагаю, тебе нечего мне об этом рассказать.
— Так точно, сэр. Мне нечего вам рассказать.
— Ладно. — Хэнсон смял лист и швырнул его в мусорку. — Сраные южане забыли, кто надрал им жопу в 65-м. Короче, завязывай, хорошо? До сей поры мы нормально тут жили. Нам не нужен очередной инцидент в южном Бостоне. Это понятно?
До Сэма доходили какие-то слухи о Южном Бостоне, и сейчас он решил расширить кругозор.
— Какой ещё инцидент в южном Бостоне?
Хэнсон засомневался, размышляя, стоит ли доверять ему такую информацию. Затем он произнёс:
— Два месяца назад в южном Бостоне находились несколько легионеров Лонга, пытаясь внести немного порядка в партийную дисциплину. Началась ссора, которая переросла в нечто большее, и прежде чем о ней узнали, в южном Бостоне выросли баррикады, по одну сторону которых находилась пара отрядов легионеров, а по другую копы-ирландцы, и все они принялись друг по другу палить. Закончилось всё, в итоге, тремя трупами, кучей раненых и одним сожженным полицейским участком. Лишь по счастливой случайности мэр не ввёл военное положение и не отправил в город Национальную гвардию. Всё, что я тебе сейчас сказал — строго секретно.
— Я понимаю.
— Надеюсь, понимаешь. Также надеюсь, ты не забыл о ещё одном деле с прошлого вечера. Насчёт Подземки.
Сэм думал, что ответить, поскольку сидел на очень длинном суку, а его босс держал отлично заточенную пилу.
— Допустим, я выясню, что где-то есть станция? Но, если станция больше не действует… если она больше не пересылает преступников на север? Что тогда?
Сердце Сэма бешено заколотилось от того, какую игру он затеял. По ту сторону закрытой двери миссис Уолтон продолжала колотить по печатной машинке. Хэнсон склонил голову и сказал:
— Официально я хочу, чтобы ты составил рапорт — в свободное время, разумеется — на тему того, что ты узнал о станции. Неофициально, я хочу быть уверен, что здесь нет никакой преступной активности, которая могла бы привлечь внимание Партии.
Тон речи Хэнсона изменился.
— Ладно, пока всё. Дай знать, что выяснишь по трупу. И не забудь, этим вечером партийное собрание.
— Так точно, сэр. Партийное собрание этим вечером.
Хэнсон взял перьевую ручку.
— У тебя есть ещё что-то для меня?
— Только одно, если позволите.
— Валяй.
— До меня дошёл… слух, что скоро начнётся разгон беженцев. Что нас заставят собрать их вместе и передать министерству внутренних дел.
— Кто тебе это сказал?
Сэм подумал о Саре и изо всех сил постарался говорить спокойно.
— Никто… ну, никто значимый, сэр.
— Ясно, — произнёс Хэнсон, что-то записывая. — Ну, не стану давить на твой источник. Но заявляю, что ничего не знаю о разгоне, и ты знаешь, что твой тесть и я думаем об этом, и это немногое, в чём мы согласны. Это заботы федерального правительства. Не наши. И к слову о тесте, как выйдешь из этого здания, направляйся прямо к нему. У достопочтенного Лоуренса Янга свербит в жопе, поэтому он немедленно желает увидеться с тобой.
— Но дело…
— Тот мужик уже мёртв, и через час тоже будет мёртв, но твой тесть был и останется самым вредным гадом сегодня, завтра, и ещё какое-то время. Так что двигай к нему, сделай, что он скажет, и отведи его от нашей коллективной жопы. И Сэм… после вечернего собрания я бы хотел, чтобы ты вёл себя чуть активнее в партийных делах. Просто… к сведению. В Партии есть фракции, группы, которые борются за фонды и влияние, поэтому любая информация, которую ты можешь дать о мэре, мне и моим друзьям будет очень в помощь. Ты понял?
«Конечно, — с холодным отвращением подумал Сэм. — Будь активен в партийных делах, и стучи, как все остальные».
— Да, я понимаю, — сказал он. — Не знаю, но обещаю, я подумаю.
— Хорошо. А теперь, проваливай. У тебя ещё весь день впереди.
Выйдя, Сэм заметил улыбку на лице миссис Уолтон. Без сомнений, она слышала каждое слово.
Глава восьмая
Небо снаружи было мрачным, обещая дождь. Сэм пошёл по Конгресс-стрит, где прошёл мимо мужчины, который устанавливал на тротуаре стол с грубо сколоченной табличкой «Продажа самодельных игрушек». Он не стал рассматривать этого мужчину, рядом с которым на ящиках из-под молока сидели две прилично одетые девочки в синих платьицах и пальто, поскольку ребята вроде него менялись, как времена года, осенью продавая яблоки, весной и летом всякие безделушки и игрушки, а…
— Эй, Сэм, — раздался голос. — Сэм Миллер.
Он остановился и обернулся. Продавец игрушек был одет в пальто не по размеру, потёртую федору, а его вытянутое лицо было небрито. Сэм шагнул ближе и со внезапно нахлынувшим стыдом произнёс:
— Бретт. Брет О'Хэллоран. Прости, не заметил.
Бретт скромно улыбнулся.
— Всё нормально, Сэм. Я понимаю.
Сэм оглядел стол с игрушками и взял одну, деревянную подводную лодку.
— Я собираю всякие деревяшки, строгаю их по ночам, крашу. Неплохо получается, да?
— Да, Бретт, весьма и весьма недурно.
Он повертел подводную лодку в ладони, стараясь не смотреть на Бретта. До прошлого года тот служил в пожарной охране, но потом кто-то нашёл на дне его шкафчика стопку журналов — «ПМ», «Нэйшн», «Дэйли Уокер» — просто напечатанные слова, но к концу дня его уже уволили.
— Пособие закончилось уже давно, так что приходится вертеться. В смысле, никто не хочет меня нанимать, учитывая мои проблемы, понимаешь?
— Ага, понимаю, — сказал Сэм, горло его сдавило.
— А это мои девочки-близняшки, — сказал Бретт. — Эми и Стейси. Они учатся в одном классе с твоим пацаном… Тоби, верно?
— Верно.
Бретт протянул руку и потрепал одну из дочерей по макушке.
— Сейчас они должны быть в школе, но когда они рядом, продажи идут лучше. Дёргаю за старые добрые душевные струны. Не самый честный подход, но…
Сэм полез в карман.
— Сколько?
— Для твоего пацана бесплатно. Он всегда хорошо обращается с моими девочками.
Сэм покачал головой.
— Не спорь.
Он положил на стол пару монет, взял деревянную подводную лодку и убрал её в карман.
— Отлично сделано, Бретт. Правда, отлично сделано.
Монеты исчезли в грязной руке.
— Спасибо, Сэм. Ценю. Ты береги себя, ладно? И передавай привет своему пацану.
Сэм пошёл дальше, ещё раз оглянувшись на бывшего пожарного. Его красивые дочери сидели рядом с ним, покачивая ногами, и стуча каблучками туфель по стенке ящика.
* * *
Через два квартала от полицейского департамента, с оттягивающей карман деревянной подлодкой, Сэм подошёл к фасаду с зелено-белой вывеской: «Мебельный магазин Янга».
Звоночек над дверью возвестил о его присутствии, и вновь ему в голову ударил запах новой мебели. Сэм не был снобом, он понимал, что людям требуется новая мебель, но торчать часами в выставочном зале, решая, какая ткань подходит к обоям, или выбирать между этим диваном и тем… Господи, он с большей охотой станет таскать на базу флота пьяных, провонявших мочой и блевотиной матросов. На стойке у двери громоздилась стопка газет «Американский прогресс», принадлежащей лично президенту Лонгу. Сэм проигнорировал газеты, огляделся, и заметил, как из кабинета в задней части здания вышел покупатель с брошюрой в руках.
Сэм постарался не улыбнуться. Человек был одет в потрёпанный коричневый костюм и грязные коричневые туфли, подошвы которых хлопали при ходьбе. Его седые волосы были взлохмачены, проходя мимо двери, человек заметил Сэма.
— Инспектор, — произнёс он.
Сэм кивнул в ответ, когда Эрик Камински по кличке Рыжий, шёл к двери. Эрик был страстным агитатором, он раздавал листовки или развешивал плакаты против правительства перед почтовым отделением, хотя пребывание в трудовом лагере в Мэне в прошлом году несколько снизило его активность. Он также был братом Фрэнка Камински, директора школы Тоби, и постоянно служил источником беспокойства для своего более смиренного брата. Наверное, Сэму следует выпить с директором чашечку кофе, подумал он, и обменяться шокирующими историями о брате.
— Эрик, — сказал Сэм, придерживая дверь. — Не знал, что человеку от народа требуется новая мебель.
Проходя мимо, Эрик резко бросил:
— Вы не знаете меня, инспектор, и нихера не знаете о народе.
— Возможно, ты прав, — сказал Сэм, глядя, как из офиса вышел Лоуренс Янг, одетый в серые брюки, свежую белую сорочку и чёрный галстук. Его густые чёрные волосы на висках были слегка сбрызнуты сединой. Как всегда, к горлу Сэма подступил комок отвращения. С самого первого дня Лоуренс Янг не скрывал неприязни к тому, что Сэм был родом из бедной семьи и хотел жениться на его единственной дочери. С годами эта неприязнь только росла.
— Ты вовремя, Сэм, — сказал он.
— Ларри, — ответил тот. — Чем могу вам помочь?
— Ну, инспектор Миллер — или вас стоит называть исполняющий обязанности инспектора Миллер? — я думал, вы поведаете мне о свежих новостях относительно краж в прошлом месяце.
Раздражение принялось колотиться внутри подобно дополнительному сердцу.
— Как я уже говорил вам и другим владельцам магазинов, бессмысленно ставить на парадную дверь добротный замок, а чёрных ход запирать на крючок.
— Значит, это мы виноваты в том, что нас грабят?
— Нет, Ларри, это не так, — спокойно ответил Сэм. — Я к тому, что вам тоже следовало бы внести свой вклад в сокращение подобных случаев. Я просил сержантов смен усилить патрули, я допросил всех владельцев ломбардов по всему побережью, я общался с вашими коллегами-бизнесменами. Если все мы будем вносить свой вклад, то снизим преступность.
— Понятно, — сказал Ларри.
Сэм взглянул на часы. Он опаздывал к окружному судмедэксперту.
— Новостей нет, Ларри, и вы об этом знаете. Теперь же, если вы высказались, я вернусь к работе.
Тесть одарил его ледяной ухмылкой.
— Это ты к чему сейчас?
— А к тому, что, будучи мэром, вы можете таскать меня сюда, когда вам вздумается.
— Уверен, ты прав. Однако необходимо выполнить ещё кое-какую работу. Такую же важную, как и твоя должность в департаменте полиции. Политическую работу.
Сэм молча сосчитал до пяти, прежде чем ответить:
— Неинтересно.
— Очень плохо. Меня заверили, что сегодня ты придёшь на партийное собрание. Это хорошо. Твоё отсутствие не осталось незамеченным, и я уже получил немало гневных сообщений насчёт того, как мой зять не выполняет свои обязательства перед Партией.
— Ларри, я работаю, и на собрания Партии хожу, когда могу. Чего вам ещё надо-то?
— Тебе следовало бы быть более активным. Прими участие в заседании комитета округа или штата. Прояви себя. Я мог бы свести тебя с нужными людьми, и…
Сэм повернулся.
— Я об этом подумаю, ладно? Мне нужно заниматься настоящей работой.
— Тогда подумай, как следует, — крикнул Ларри. — Подумай о Саре и Тоби. Подумай, что с ними станет, если ты не получишь повышение, если тебя понизят или даже уволят. Может я и мэр, Сэм, но я не контролирую комитет по бюджету. Департамент полиции всегда остаётся первоочередной целью.
При этих словах Сэм повернулся.
— Угрожаете?
— Излагаю суть вещей. Знание людей в Партии может быть важнее твоей работы. Даже если комиссия одобрит твоё повышение, разумно иметь важных союзников в своём углу. К тому же, в департаменте мне нужны люди вроде тебя… чтобы знать, что замышляет маршал.
— Меня не интересует политика, меня волнует только моя работа, — сказал Сэм вслух, а сам подумал: «Господи, ну что ж такое, второй раз за день предлагают стать стукачом».
— Ну, а политике ты весьма интересен. Подумай над этим, Сэм. Сделай что-нибудь для Партии — поможет в карьере.
Сэм уставился прямо в самодовольное лицо тестя, вспоминая, когда оно последний раз не было самодовольным. Сэм тогда находился за рекой в Киттери, помогал местным копам и полиции штата Мэн в облаве на заведение, где с гостей брали почасовую оплату. Одним из этих гостей оказался его тесть, и после того как Сэм перекинулся парой слов с детективом из Киттери, с Ларри сняли наручники и тот растворился в ночи. Ради Сары Сэм помалкивал о том, что видел.
— Как я уже сказал, политика меня не интересует. Я намерен просто работать.
— Если ты не станешь сотрудничать, если тебя уволят, если с Сарой и Тоби случится что-то плохое, то вина за это ляжет на тебя. Я взываю к твоему разуму, показываю путь к светлому будущему, и забочусь о дочери и внуке.
— Нет, Ларри, вы просто ведёте себя, как мудак.
На улице ему послышалось, что Ларри что-то кричал ему в спину. Сэм продолжил идти.
* * *
При свете дня место преступления выглядело меньше и не столь зловещим. Сэм пнул камень в сторону железнодорожных путей, приехав сюда в расстроенных чувствах. Из-за встречи с тестем он опоздал к судмедэксперту, который уже отправился в Хэмптон, осматривать труп, выброшенный на атлантическое побережье. Так что результат вскрытия придётся ждать до завтра. Он стоял на путях, рассматривая следы в грязи, в том месте, где работники похоронного дома тащили тело. Как, блин, его парень здесь оказался, мёртвый и одинокий?
Забавно, подумал он, что этот Джон Доу стал «его» парнем. Ну, так и есть. Каким-то образом он оказался мёртвым в городе Сэма, и Сэм, по идее, должен с этим что-то делать. Он собирался выяснить, кем был этот парень, где жил, и от чего умер. Такова его работа.
9 1 1 2 8 3.
В разбитой грязи никаких улик не было. Сэм начал ходить по расширяющейся спирали, вглядываясь в землю и траву. Час спустя единственное, что ему удалось найти, это пустая бутылка из-под «АрСи Колы», четыре размокших сигаретных окурка и пенни 1940 года. Пенни он оставил себе.