Таким образом, обдумав прочитанное, Елена пришла к мысли, что преступник вначале отключил приговорённого, а затем повесил того, как говорится, заживо. Невольно возникал при этом вопрос, кто смог бы настолько профессионально нанести удар своей жертве так, чтобы человек наверняка потерял сознание, но и так, чтобы при этом не оставалось никаких внешних признаков от удара?!
Яснова убрала в сейф заключение, и в это время зазвонил телефон. Сняв трубку, она тотчас узнала голос своего мужа, теперешнего начальника городской милиции, и по его интонации определила, что тот готов сообщить ей какую-то скверную новость. Она не ошиблась. А суть скверной новости состояла в том, что из близ располагавшейся колонии строгого режима сбежали двое заключённых – Дунаев и Усковец; и одновременно с этим событием неизвестно куда запропастились начальник учреждения подполковник Залихванов, командир роты капитан Витязь и инспектор оперчасти Непримеров.
– Пока не понятно, что там в зоне, – продолжал говорить Яснов. – Сначала подняли всех на ноги контролёры, когда на утренней проверке не досчитались трёх человек. Начали устанавливать, кого именно нет, ну и установили. Первым в управление позвонил зам по РОР, который как раз сегодня вышел из отпуска. Самое странное в том, что Дунаев и Усковец трудились на расконвойке, и зам по режимно-оперативной работе до сих пор не разберётся, как они на ней очутились. Он поднял личные дела зэков – оба сидят ещё без году неделя; и у одного семь лет сроку, а у второго и вовсе двенадцать! Давай майор смотреть документы, кто и как оформлял и подписывал постановление для их вывода на бесконвойное передвижение; ну и, короче, высмотрел – начальник лагеря, комроты и оперативник лейтенант Непримеров, то есть все те, кого не в силах сейчас разыскать весь наличный комсостав учреждения вместе с охранной ротой! – Виктор Павлович кашлянул и заговорил более спокойным голосом: – Мне это сообщил начальник УВД… Шеф, по правде сказать, пока в затруднительном положении; и я его понимаю, – Яснов вздохнул и добавил: – Шутка ли, такое ЧП с кроссвордами!
– М-да-а… – протянула Лена. – Незавидная ситуация! – и тут же поделилась своими проблемами: – А я нацелилась съездить в ГАИ, думаю навести там справки по автомобилю Габулаева. Авось водитель задерживался ими за что-нибудь.
– Вечером-то удастся нам вместе поужинать? – с грустью отозвался муж на сие откровение.
– Какая вопиющая бестактность, – усмехнулись на том конце провода. – Я до сих пор по наивности полагала, что это от тебя чаще зависит! Ну всё, пока!
В Госавтоинспекции Лену и впрямь ожидал сюрприз, стоило ей лишь назвать интересуемый номер. Оказалось, что владелец «Волги» №В36-06ТН четырнадцатого марта сего года был виновником ДТП. Беседовавший с Ясновой инспектор, как оказалось, лично выезжал на место аварии, и охотно поведал ей всё, что запомнил; а кроме того отыскал в своём блокноте страничку, где у него значились все фамилии участников того происшествия. Но к помощи этой странички он прибегнул тогда, когда после бесплодных поисков так и не нашёл в архиве нужного протокола.
Со слов же гаишника картина вырисовывалась такая. На перекрёстке улиц Герцена и Полярной ГАЗ-2410, управляемый неким Сотовым, столкнулся с «Запорожцем» 968-й модели, за рулём которого находился пенсионер Иванов. В результате столкновения «Запорожец» отбросило на обочину дороги, и он врезался в фонарный столб, а его водитель получил травму головы и был госпитализирован. Потерпевший проезжал перекрёсток на зелёный свет, никаких иных правил безопасности движения не нарушил и пребывал в полнейшей трезвости; зато Сотов находился в состоянии опьянения, да и к тому же без водительского удостоверения. Кроме него в салоне «Волги» сидело двое пассажиров – мужчина и женщина. После составления протокола их всех троих доставили в отделение милиции; и тогда выяснилось, что законный владелец и водитель ГАЗ-2410 тот самый немолодой гражданин, что отдыхал с дамой на заднем сиденье автомобиля, и фамилия его Габулаев. Что касалось самой дамы, то она, отягощённая изрядной дозой спиртного, вела себя развязно и вызывающе, поэтому отправилась в медвытрезвитель.
По просьбе Лены гаишник отыскал карточку учёта, в которой значилось место жительства владельца «Запорожца».
Поблагодарив инспектора, следовательша погнала свою «восьмёрку» в горотдел, где принялась искать интересующие её документы. Однако в милиции Яснова тоже абсолютно ничего не нашла и, крайне удивлённая, раздосадованная и раздражённая, прямиком помчалась к своему полковнику. Виктор Павлович выслушал жену с мрачным выражением на лице, но разобраться во всём непременно пообещал к вечеру, поскольку правонарушение, о котором возникла речь, было серьёзным и неприятным, если пропажа документов всё-таки подтвердится. Здесь попахивало не иначе как должностным преступлением.
Ещё, прежде чем покинуть кабинет мужа, Лена позвонила в вытрезвитель, откуда ей сообщили, что 14 марта к ним доставлялась одна-единственная клиентка – Костромская Н.П. и двадцать четыре клиента.
Глава седьмая
Согласно своим вчерашним намерениям лейтенант Непримеров прямо с утра направился на свинарник к «коллегам». Дунаев и Усковец по-дружески встретили Викентия Антоновича и через пару минут уже на троих разливали водку. После принятия порции инспектор, захлёбываясь словами, поведал комитетчикам об истории, которая произошла, как он выразился, с его любимой подругой.
– Очень ценное донесение! – веско изрёк Дунаев и, переглянувшись с Усковцом, заявил: – Сегодня Витязь пообещал обеспечить нас всех личным оружием, и сегодня же в ночь мы отправляемся в Москву. Но всё равно, давай мне приметы и адрес своей Марианны; и по возвращению назад я лично с ней побеседую. Насчёт её безопасности не беспокойся – я сегодня же свяжусь с нашими людьми, и они подстрахуют твою даму.
Вскоре после ухода Непримерова на свинарник наведался командир роты.
– Билеты взяты на всех! – исчерпывающе, как и подобает военному, доложил капитан. – Поезд отходит в 22:40, а в 21:00 ожидайте меня со стволами.
– Молодец! – первым не удержался от похвалы Усковец и тут же хлопнул по плечу Глеба Романовича, от чего, на сей раз, того закачало; а Дунаев налил в это время полстакана водки и поднёс её капитану.
– За успех государственного дела! – сказал он.
На том комитетчики с командиром роты и распрощались до 21:00, а приблизительно в семь вечера на свинарник нежданчиком заявился лупоглазый и предъявил Олегу претензии относительно денег.
– Ты что же, сука кумовская, зажухал сто тысяч, что я передавал для кента?! – здесь же с порога завопил он своим бабьим голосом.
– Чаво-чаво?! – Дунаев оторопел от такого нахрапа, медленно багровея от сказанных в его адрес слов. – Да я тебя, гнида тухлая, за такой базар… – и он, не договорив, протянул руку в сторону пучеглазого, однако в тот же миг получил молниеносный удар ногой в грудь и, отлетев назад метров на пять, перевалился за низенькую загородку, где мирно всхрюкивая, отдыхали свиньи. Сверзнувшись таким образом на какого-то всерьёз задремавшего поросёнка, который от испуга громко взвизгнул и, несмотря на сладкий сон, пробудился мгновенно, а потому и чрезмерно резво вскочил, Дунаев столь же мгновенно свалился на смрадные и скользкие доски.
Однако Демьян, стоявший поблизости, проявил похвальную реакцию и, сграбастав чересчур прыткого незнакомца, ударил его об стену. Оседая на пол, тот тем не менее так просто не сдался громиле-зэку и сумел его двинуть ногой в бедро, отчего Усковец, громко охнув и перегнувшись почти пополам, выпустил из рук свою жертву. Но тут на помощь Демьяну подоспел Дунаев с солидным берёзовым поленом в руках – с размаху он обрушил его на лупоглазого. Потом вдвоём они связали писклявого и забросили за перегородку к свиньям в самый дальний и тёмный угол.
– Вот козлина! – переодеваясь в чистую спецовку, ругался Олег. – Не иначе как самбист какой-то… Ну пускай теперь с кабанами воюет! Чушек больше кормить не станем: сами вечером уедем, а к утру они его здесь сожрут!
– Ты бы отогнал куда подальше его УАЗик, чтобы он ментам и солдатам глаза не мозолил, – вместо ответа посоветовал Дунаеву Усковец, потирая ушибленное бедро.
«Бизон-то, оказывается соображает!» – раздражённо подумал Олег, но отозвался миролюбиво:
– Верно. Сейчас за стройку поставлю, а вечером на нём и махнём отсюда.
А ровно в 21:00, как и было условлено, капитан Витязь приволок на свинарник два автомата с полными боекомплектами, а ещё через полчаса три пистолета.
– Это всё, что возможно! – отирая со лба выступившую испарину, объяснил Дунаеву командир роты.
– Ну и добро! – согласился «майор КГБ». – Машину для нас мой связник уже подогнал. Заправлена, полный бак, так что готовимся к сбору.
В 21:50 вся компания расселась в салоне автомобиля, экспроприированного у лупоглазого. Для успеха предстоящей операции быстро распили на пятерых литр водки. За руль сел комроты, рядом с ним Залихванов, позади разместились Дунаев, Усковец и оперативник Непримеров. До вокзала они добрались, когда до отхода поезда оставалось всего три минуты, и то лишь благодаря Дунаеву, который всю дорогу поторапливал и попугивал офицеров: пока, мол, мафиозная структура ничего не пронюхала и не устроила на пути засаду!
Впятером собравшись в одном купе, они всю ночь напролёт резались в карты и звенели стаканами и только под утро уснули. Непримеров был не в силах возвратиться в своё купе, но поскольку мест в купе, как известно, четыре, а их было пятеро, дабы не отрываться от коллектива, завалился прямо на полу, головой к двери.
А примерно в это же время, в исправительно-трудовом учреждении события разворачивались следующим образом. Утром, ещё задолго до подъёма, на свинарник нагрянул начальник ЧИС, начисто потерявший и сон, и покой с тех самых пор, как не досчитался одного порося. Отсутствие на рабочем месте и сторожа, и свинаря его только обрадовало: «Сегодня же доложу заму по общим вопросам, как эти подлые зэки охраняют вверенное добро!» Идти теперь к подполковнику по свиному вопросу интендант и думать боялся. Так, пересчитывая пока визжавшее от голода поголовье, начальник ЧИС и наткнулся на связанного человека, сплошь вывалянного в навозе и свежих поросячьих экскрементах. Вначале интендант растерялся и хотел уже кликнуть солдат, но, когда странный незнакомец захрипел, сам забрался за загородку и при помощи перочинного ножа освободил того от верёвок.
Избавившись от пут, пленник молча сидел какое-то время просто привалившись спиной к стене, потом наконец потряс кистями рук и осторожно ощупал разбитую голову, словно и вовсе забыл о своём освободителе. С трудом отплёвываясь липко кровянистой слюной, он всё-таки произнёс неожиданно тонким голосом:
– Дайте напиться, чёрт возьми! Это всё ваши проклятые зэки, в рот их и в нос!
Осушив алюминиевую кружку воды, незнакомец поднялся и пару минут топтался на месте, разминая ноги и одновременно вздёргивая плечами.
– Сейчас я солдат и прапорщиков позову, мы живо установим виновных! – зашебутился начальник ЧИС.
Но только он завершил свою фразу, как заполучил мастерский удар ногою в грудь.
Лишь минут через двадцать очухался незадачливый интендант от «благодарности» незнакомца да и то лишь при помощи невыносимого поросячьего визга. Испуганный, весь в навозе и прочей мерзости, без фуражки примчался в штаб начальник ЧИС. Тогда-то срочно и началась проверка всего состава осуждённых. Вначале пересчитывали подряд все отряды. Когда всё-таки убедились, что нет лишь двоих бесконвойников, зам по РОР принялся изучать документы исчезнувших и при этом никак не мог взять в толк, как их расконвоировали с такими сроками! Затем ещё три часа кряду разыскивали хозяина и командира роты, и только после бесплодных попыток хотя бы найти их следы зам по режимно-оперативной работе осмелился позвонить в управление исправительных дел. И лишь тогда в воинской части внутренних войск и в отделении милиции объявили полную боевую тревогу.
Ну а пока в Татьяновске дым валил коромыслом, вся бравая пятёрка благополучно высадилась в Москве. Приказав Залихванову, Витязю и Непримерову ожидать их возвращения у арки дома № 10 по Большой Садовой, что почти что напротив гостиницы «Пекин», Дунаев и Усковец юркнули в упомянутую арку и скрылись в одном из подъездов большого и мрачного дома. Когда прошло два часа ожидания, первым, как ни странно, забеспокоился лейтенант Непримеров. Ещё часа два пролетели в пустых хождениях по подъездам и прилегающим к дому дворам. Только к вечеру одураченная тройка решилась обратиться в управление исправительных дел Российской Федерации, где, сбиваясь и перебивая друг друга, офицеры всё-таки втолковали суть дела дежурившему там подполковнику. Ещё в начале рассказа сей троицы дежурный принялся нервно потеребливать мочку своего уха; в его середине он уже то и дело скрёб затылок всей пятернёй; а когда те завершили повествование, его по-настоящему заколотила нервная дрожь. В конце концов подполковник пообещал всё выяснить, оставив рассказчиков на попечение какого-то майора; а когда вернулся назад, то был уже не один, а с тремя лейтенантами, которые сразу и арестовали своих коллег с периферии.
На первом же допросе у следователя инспектор Непримеров, дрожащим голосом и чуть не плача, поведал тому всё от и до, в том числе и о том, как какая-то мафия требовала у его любовницы золотые монеты. И всё причитал: «Гипноз, какой-то гипноз!..» Вначале следователь военной прокуратуры так и решил, что это такой же бред сивой кобылы, как и вся история, что приключилась с идиотами в офицерских погонах; но поразмыслив, надумал всё-таки позвонить в Татьяновск. Через считанные минуты об этом звонке знал Яснов и тогда же решил связаться по телефону с женой, однако ему ответили, что Елена Владимировна где-то отсутствует.
А Дунаев и Усковец, сумевшие беспрепятственно скрыться от горе-блюстителей закона, покинув дом № 10 на Большой Садовой через чёрный ход одного из подъездов, вновь прибыли на вокзал, забрали из камеры хранения оставленный там саквояж с оружием и вскоре вновь вернулись в милый их сердцу Татьяновск. Жизнь Дунаева была достаточно тесно связана с этим городом; что же касалось его напарника, то тому было совершенно без разницы, куда ехать, и тащился он теперь за Олегом, как нитка за иголкой.
Не мешкая, по прибытии в город путешественники наняли частника, которого Дунаев попросил отвезти их в деревню Подгорново. В общем-то Олег случайно вспомнил об этой деревне; хотя, с другой стороны, не совсем уж случайно пришла ему в голову мысль устремиться в Подгорново: ведь именно там он обрёл себе пристанище, когда сбежал от конвоя при посадке в столыпин. Там же судьба свела его с Наташкой, которая прочно засела в его голове; и теперь, когда он ехал в Подгорново, он надеялся на новую встречу с ней, прикидывая заодно и саму возможность отсидеться нужное время в домике её бабки.
Глава восьмая
Елена была крайне удивлена, когда, открыв дверь, увидела братову жену.
– По глазам вижу, не ожидала, Елена Владимировна, прихода родственницы! – зашумела сразу же гостья, – Пройти-то можно?.. – она улыбнулась, потом небрежно повесила свою сумку в прихожей на первый свободный крючок.
– Ясное дело, не ожидала, – призналась Лена. – Кофе будешь?
– А почему бы и нет! Хоть кофе, хоть какао, чем угостишь! – Марианна скинула с ног кроссовки, не развязывая шнурков.
– Андрей-то где, на работе? – не задумываясь спросила Лена с единственной целью что-то спросить, когда они уселись с Марианной на кухне.
– Без понятия, – беззаботно и коротко отозвалась та. – Ты не догадываешься, зачем я припёрлась?
– ?! …
– До меня слухи дошли, что ты роман сочиняешь, а я в жизни не встречала тех, кто их пишет…
– Ну со мной ты уже встречалась, – полушутя отозвалась Елена.
– Я решила предложить тебе свою помощь, ведь я профессиональная машинистка! Что дашь – я тебе враз отпечатаю, а заодно и почитаю! Наверное, детективы? Страсть как люблю! – выложила Залихванова всё зараз.
– Около того, – сдержанно улыбнулась Яснова от её напористости, однако подумала, что такая неожиданная подмога и впрямь оказалась бы в пору.
– Ты конфеты-то и печенье бери, – заметила она родственнице и поближе подвинула ей и то, и другое.
– За помощь, что ты предлагаешь, спасибо. Мне, действительно, желательно завершить повесть в этом году, а рукописи потребуются в трёх экземплярах. Короче, я буду лишь благодарна. Кстати, тебе кто про книгу сказал?