И жабе Зинаиде стало не до обмякшего уборщика.
Бегом вернувшись обратно, я буквально влетел в тело, сел на диване и применил старый, как мир, приём для приведения в чувство. Схватил Сергея за мочку уха, вывернув против часовой стрелки. Слава богу, его звонкое «Ой!» потонуло в общем гвалте устроенного мной бардака. Он резко вскочил на ноги, покачнулся и осел тряпочкой обратно.
– Ты бы не прыгал так после обморока, – Артём с ехидной улыбкой огладил ему на халате невидимые складки. – Понравилась картинка?
– Что… Кто это был?
– Это нелюди, Серёг. Тут почти весь персонал такой, – я говорил негромко, заставляя ловить каждое моё слово. – Они забрали Бориса и моего брата и угробили ещё чёрт знает сколько людей. Сейчас не могу всего тебе рассказать. После ужина, когда старшая медсестра начнёт вечерний обход, заходи ко мне в палату. Врать не буду, нам позарез нужна помощь.
– Так… а что я смогу-то?
– Не переживай, сможешь. У тебя же телефон есть? Мобильник?
– К-конечно.
– Возьми с собой, пригодится.
– Если кто-то увидит, что я дал пациенту телефон…
– Не увидит, – перебил я, – и мне его давать не надо. Ночью положишь в комнате для персонала, на столе. Всё, давай иди. Шухер уже успокаивается, сейчас тебя дёрнут, осколки убирать.
Он кивнул на автомате, встал и ссутулившись пошёл к своему одиноко стоящему инвентарю.
– Как думаешь, придёт? – Артём, чуть прищурившись, смотрел ему вслед.
– Ты в курсе, что ты чёртов психопат? Мне из-за тебя телевизор пришлось расху… – я оборвал тираду глубоким вздохом. – Давай без самодеятельности, Тём, хорошо?
– Да, сэр! – он шутливо козырнул. – Так точно, сэр!
Благодаря моим стараниям ужин немного задержали и времени до отбоя оставалось всего ничего. Я уже начал нервничать, когда в дверь палаты наконец-то заглянул Сергей со шваброй. Он поставил её в угол, присел рядом со мной на кровать и затараторил.
– Миш, я ничего не понимаю. Что я видел? Как? Какие ещё нелюди? При чём тут дядя Боря? Почему…
– Да тише ты, атаковал, – я вскинул руку, заставив его замолчать. – Сначала ты мне скажи, как ты тут остался?
– Родители когда за мной приехали, Аркадий Степанович сказал, что результаты отличные, но терапию лучше бы продолжить ещё. А поскольку он увидел во мне хороший потенциал, то готов предложить здесь работу, которую как раз можно совмещать с дальнейшим лечением. А потом я пройду курсы и стану медбратом или даже его личным помощником, а потом…
– Я понял, – перебил я наивного фантазёра.
Медкурсы для наркомана, стоящего на учёте в наркодиспансере, ну да… Вроде и не школьник уже…
– Скорее всего он планирует сделать тебя таким же. Не сразу, постепенно, сам не заметишь.
Он побледнел и нервно оглянулся на какой-то шум в коридоре.
– Почему их больше никто не видит? И как их можешь видеть ты?
– Потому что я… м-м-м… что-то сродни экстрасенсу. Тут почти вся больница ими кишит.
– Жуть какая, – он недоверчиво смотрел на меня, – ты уверен? Ну… то есть…
– Хочешь, ещё раз покажу? В ночную смену как раз одни ублюдки выходят нас сторожить.
Сергей неожиданно для меня задумался на несколько секунд, после чего утвердительно кивнул головой.
– Да, покажи ещё раз. Как-то это всё слишком невероятно.
– Только без обмороков на этот раз?
Он покраснел и кивнул.
– Хорошо, когда придёт ночная смена, встань где-нибудь у стенки и старайся не шевелиться. Сделай вид, что в телефоне ковыряешься, понял?
Ещё один утвердительный кивок.
– Отлично. Когда убедишься, мне нужно будет, чтобы ты сделал завтра одну вещь.
– Что?
– Я отправлю с твоего номера сообщение своим друзьям, и они кое-что оставят для меня в условном месте. Чёрный рюкзак. Ты съездишь за ним завтра днём и привезёшь сюда. Оставишь в подсобке у лестницы, на первом этаже.
– А в нём…
– Оружие, да.
– Как я тебе через весь город его провезу?
– Очень просто. Там, в боковом кармашке, будет лежать визитка. Если вдруг кто-то остановит – покажешь её, проблем не будет.
– Ну-у-у-у-у… ладно… – недоверчиво протянул Сергей. – А тут я как его? Мимо охраны, мимо всех?
– Заедь к родителям, накидай сверху вещей побольше, местные ЧОПовцы копать глубоко не будут, тем более ты теперь сотрудник. А время уж сам выбери, когда народу меньше. Думаю, вечером лучше, но тебе видней. Может, и в обед.
Я бросил взгляд на узор маленьких трещин по всей стене и рефлекторно почесал руку. В голове всплыла картинка тоненького оранжевого щупальца, заползающего под кожаный манжет.
Под. Кожаный манжет.
Обожаю свою интуицию.
– Серёг, ещё кое-что. Купи пожалуйста четыре дождевика и плотные перчатки. Или несколько пар резиновых, хирургических. Сможешь?
– Думаю, да, зачем?
– Потом объясню. Обязательно всё тебе расскажу, но не сейчас. И не забудь мобильник оставить в комнате для персонала, хорошо? Какой там код разблокировки?
– Графический ключ, буква П. Но как ты…
– А что это у нас тут за посетители? Старых друзей навещаем?
Вошедшая молодая медсестра нахмурила бровки и направилась к столику с оборудованием. Сергей испуганно вскочил, собираясь ретироваться.
– Мариночка, вы жестоки, – я улёгся на кровать, с улыбкой наблюдая за её приготовлениями.
– И в чём же?
– Так сходу тыкаете человека в его ошибки, припоминаете старые грехи, я бы сказал. А ведь он только встал на путь излечения.
Девушка открыла было рот, но затем замерла, осознавая свою оплошность.
– Ой… простите… Я… Я не хотела.
Она потупилась и начала усердно разматывать провода с датчиками.
– Ничего страшного, я думаю, Сергей забудет это глупое недоразумение. А вы – про его дружеский визит ко мне, договорились?
Она молча кивнула, не поднимая головы. Я махнул парнишке рукой – топай, мол, быстрее, а сам поправил подушку и закатал рукава пижамы.
– Ну что же, я снова весь ваш! Давайте, подключайте меня к своей матрице.
17
В отличие от ужина, пересменка состоялась вовремя. На дежурный пост пришли уже знакомые мне твари с одним новеньким, который, очевидно, заменил урода с двумя ртами. И я даже не знаю, кто из них был хуже, потому что у него рта не было. Не было вообще ничего, даже ушей. Просто обтянутая белёсой кожей высокая продолговатая голова с двумя слуховыми отверстиями по боками.
Интересно, как он ориентируется в пространстве?
Мышь летучая, блядь…
Ответ на свой вопрос я получил, когда выпуклость кадыка на горле дёрнулась, сдвинувшись в сторону, приоткрывая блестящий влажный глаз.
Красавчик.
Сергей подошёл и, сам не зная того, встал прямо передо мной, наблюдающим за этим зоопарком. Он прислонился к стене, уткнувшись в экран телефона, украдкой наблюдая за дежурным постом. Я ощутил себя каким-то Иисусом, излечивающим страждущих, в третий раз за день прикладывая ладонь к чужой голове. Хотя отчасти это так и было. Не доставал из воды пескарей, но дарил им возможность заглянуть ненадолго в другой мир. Что тоже можно приравнять к небольшому чуду, почему нет?
– Новенький, а ты чего там стенку подпираешь? Иди сюда, будем знакомиться!
Низколобая уродина обворожительно улыбнулась безгубым ртом с широкими плоскими зубами и поманила его пальцем к себе. Я аккуратно освободил мозг Сергея от неприятного зрелища. Он еле слышно выдохнул, попытался вяло улыбнуться.
– Да… я… сейчас… да…
Бедолага трясущимися руками кое-как справился с дверью в комнату для персонала, плотно закрыл её за собой и осел, привалившись к ней с другой стороны.
– Жесть какая, – шёпотом пробормотал он, взъерошив волосы. – Натуральная жесть… И как мне это теперь развидеть?
Я стоял рядом, борясь с желанием как-то дать ему понять, что я тут. Что я не дам его в обиду, даже если мне придётся перебить тут всю ночную смену. Забавная штука жизнь. Когда обычный менеджер с панической атакой оказывается отчаянным сорвиголовой, а щуплый наркоман набирается смелости, чтобы ещё раз увидеть то, от чего раньше упал в обморок. Более того – стать шпионом среди всей этой ублюдской братии.
Но я понимал, что сейчас его нужно оставить в покое, не надо ему пока больше чудес. Пускай переварит то, что есть.
Сергей посидел ещё немного, шумно выдохнул три раза, резко встал. Взялся уже за ручку двери, но потом, вспомнив о моей просьбе, вынул из кармана телефон, положил его на стол и вышел в коридор.
Не теряя времени, я схватил мобильник, разблокировал, открыл экран сообщений. Ввёл по памяти нужный номер и вбил текст.
«2су2д3т2г1т»
Отправить.
Потянулись томительные минуты ожидания. Несколько раз чей-то голос оказывался совсем рядом с дверью, заставляя меня вздрагивать от напряжения. Гостей мне только сейчас не хватало.
Давай же, ну! Быстрей!
Наконец аппарат завибрировал ответом.
«10ок»
И координаты.
Отлично! С десяти утра в указанном месте будет спрятан чёрный рюкзак с двумя укороченными автоматами Калашникова, двумя дымовыми шашками, тремя пистолетами ТТ, двумя гранатами и одноразовым телефоном с сим-картой. Даже с учётом патронов весить это добро будет вряд ли больше десяти-одиннадцати килограммов. Серёга справится.
Не закрывая экран с сообщением, я заблокировал мобильник, возвращая его на стол.
Фух. Первая часть марлезонского балета окончена. Теперь главное, чтобы мой отважный курьер смог завтра свалить и доставить всё сюда. Скрестим пальцы.
Я вышел в коридор, понаблюдал за героическими усилиями Сергея не хлопнуться вновь без чувств при знакомстве с новым коллективом. Вроде всё нормально. Держится. Кто бы мог подумать. Титановые яйца в такой хрупкой оболочке.
Ну всё. Теперь можно идти спать. Завтра предстоит трудная ночь.
18
– Слушай, а вот мне непонятно, нахрена такие сложности с твоей поездкой в город?
Артём подцепил пальцем кусочек бекона, положил его на ложку с кашей и отправил в рот.
– Привёз бы сразу с собой, да прикопал где-нибудь тут. Там ведь что? Оружие поди? Я понимаю, вариантов у нас особых нет, но доверять бывшему торчку такое дело…
Он вздохнул и отхлебнул тёплый чай.
– А ты погромче поори, глядишь, ещё помощнички найдутся. Откуда я знал, что в этой богадельне творится? Или ты предлагаешь мне по любому поводу с собой стволы таскать? И потом – то, что привезёт Серёга, это услуга от моих старых знакомых. И есть такие вещи, о которых можно попросить только один раз, доступно объяснил?
– Понял, не пыли, – он отодвинул пустую тарелку, допил чай и буркнул: – Извини. Чёт я спал плохо, всю ночь твои уроды снились…
– Не бери в голову, скоро пройдёт.
– Да уж надеюсь. Какой план по итогу? К чему готовиться?
– С Сергеем я перед завтраком встретился, всё обговорил уже. Он закончит утреннюю уборку и отпросится в город, к родителям. После обеда вернётся, скинет посылку в условленном месте. Надеюсь, всё пройдёт тихо и оружие нам не понадобится, заберём на обратном пути. Ночью я усыплю медсестру и санитаров, вытащу тебя из палаты. Спускаемся в подвал, там охранник неприятный, но с ним я справлюсь. Дальше находим, как открыть проход в пещеру…
– В смысле находим?
– Там фальшстена стоит, с этой стороны я не увидел очевидных способов её сдвинуть. Думаю, изнутри проще будет. Поищу рычаг или ещё какую-нибудь хрень, которая её откроет. Поднимаем моего брата, Бориса, тащим их на выход. Я позвоню, и нас заберут. Придётся немного пройтись по ночному лесу. Только за Серёгой ещё зайдём, нельзя его тут оставлять.
– Я бы оружие сразу забрал перед тем, как в подвал идти, на всякий случай.
– Ну… да, согласен, разумно. В общем, весь день ведём себя тихо, спокойно, без шума и пыли, как говорится.
– А если у курьера нашего не получится? Что тогда? Ладно, в городе с оружием заметут, кто ему поверит, что стволы в дурку тащит. А тут? Полезет охрана проверять и всё, приехали.
– В городе проблем не будет, там его прикроют. Если не пустят сюда, то он скинет всё у себя в комнате. Заберём, так или иначе. Всё нормально будет, не бзди. Я в нём уверен.
Мы отнесли подносы с грязной посудой и направились в общий зал.
– Ух, представляю, какой хай утром поднимется… Погоди, так нас же в розыск объявят!
– Возможно, но я к этому времени уже в Москве буду, так что насрать. Хочешь, полетели со мной, пристрою тебя куда-нибудь.
– Ага, и Борю с торчком тоже с собой заберёшь?
– Отстань, а? Давай по одной проблеме за раз решать. Учитывая, что тут у них в подвале происходит, мне кажется, общий язык я со Степанычем найду. Может, и не будет розыска никакого. Посмотрим.
Самая хреновая часть в каждом плане – это ожидание. Время, словно издеваясь, тянулось не просто медленно. Оно вообще остановилось. Казалось, что прошло уже две вечности, прежде чем я увидел в окно, как Сергей садится в ярко-жёлтое такси.
Десять утра.
В двенадцать я успел возненавидеть карты.
В час дня, когда я собирал уже третью по счету грёбаную картинку из грёбаных маленьких цветных кусочков, ко мне подошла медсестра в сопровождении плечистого санитара, того самого, с канавой в голове, и пригласила пройти с ними в процедурный кабинет.
– Мариночка, с вами – хоть на край света, – лучезарно улыбнувшись, ответил я, с видимым сожалением отрываясь от своего занятия.
Вопреки моим ожиданиям мы не остановились на втором этаже, а спустились на первый. Прошли по длинному коридору почти до центрального входа и остановились у двери с загадочной табличкой «Кабинет ЭСТ». Внутри нас встретил добродушно скалящийся Аркадий Степанович с ещё одном санитаром.
– Михаил, категорически вас приветствую! Марина, спасибо, вы свободны.
Он кивнул медсестре, а мне жестом показал на гибрид кушетки и кресла, который изогнулся затейливой волной у противоположной стены кабинета. Я пожал протянутую руку и пошёл укладываться на это странное ложе.
– Что на этот раз, Аркадий Степанович? Как будете мучить? Я заметил надпись «ЭСТ» на двери кабинета. Какой-то новый метод исследования?
– Как верно вы угадали, – хохотнул главврач, – когда-то этим варварским методом именно мучили несчастных пациентов.
Пока он говорил, санитары застёгивали кожаные манжеты у меня на руках и ногах. И сразу по два, фиксируя каждую конечность по всей длине. Хм.
– Электросудорожная терапия начала применяться ещё в начале двадцатого века и получила медицинское признание незадолго до второй мировой войны. Однако в сообществе психиатров мнения о её эффективности до сих пор крайне противоречивые.
Один из санитаров подкатил ко мне прибор с изогнутой штангой, у которой на конце было подобие широких плоских наушников, размером с половину моей головы.
– Так, стоп. Вы собираетесь бить меня током?
Я попытался встать, но манжеты держали на удивление хорошо.
– Ну почему сразу бить током? Стимулировать отдельные участки мозга для достижения необходимых результатов. Конечно, нужно соблюдать определённые меры безопасности.
Аркадий Степанович подошёл ко мне, поигрывая небольшой резиновой шайбой с полой трубкой посередине.
– Например, если не дать эту штуку пациенту, – он раскрошит себе зубы или вообще откусит язык. Я уж молчу, что случится, если кто-то вдруг решит поиграть с настройками, а то и вовсе заменить пару плат… у-у-у-у-уф-ф-ф-ф-ф-ф…
По его телу словно пробежала лёгкая дрожь. Он передёрнул плечами, как от озноба.
– Это может невероятно взбодрить! Или… выжечь нейронные связи, погрузить человека в кататонию. Знаете, что это?
Мне показалось, или он хихикнул?
– Кстати, мне до сих пор пока никто не звонил по поводу вас. Ваша дама сердца удивительно занята. Впрочем, это лирика. Больше всего меня интересует вопрос, зачем вы испортили мои камеры в палатах? И как?
Твёрдая, плоская доска бьёт меня со всей дури по затылку. Я почти физически ощутил боль от удара. Откуда ему стало это известно? Или он просто пытается меня подловить?
Я делаю максимально удивлённое лицо.
– Что? О чём вы?
– Сначала я списал всё на досадное короткое замыкание, но потом…
Он наклонился надо мной, приблизив лицо почти вплотную.
– Потом я решил просмотреть записи с камер в коридоре, которые выведены на пост охраны на первом этаже. И каково же было моё удивление, когда я увидел, как вы, Михаил, буквально следующей ночью спокойно покидаете свою палату. Какое забавное совпадение, не так ли?
Я не был даже идиотом. Потому что до идиота надо ещё дорасти. Я был простейшим, недоразвитым дегенератом, которому и в голову не пришло, что кроме палат вся остальная больница может быть под наблюдением. Да не то что может – должна! Микки Маус по сравнению со мной – нобелевский лауреат.
Так обосраться!
Широкая полоса мягкой ворсистой ткани обхватила мне лоб, фиксируя голову.
– Значит, вы всё-таки увидели, что я хожу по ночам. И как? Что я делал? Никто не пострадал?