– И правда! – уцепился за фразу Ванька. – Вот скажи, Поль, если на свалках мусор и так сортируют, зачем тогда нам это делать самостоятельно?
– Вот мы уже пять минут сортируем сравнительно небольшой бак всего лишь одного дома. А теперь представляешь, сколько нужно людей, чтобы перебирать мусор миллионов человек? Это очень дорого. Поэтому если делать это самостоятельно, то можно не только сберечь природу, которой вредит весь наш мусор, но и здорово сэкономить. И кстати, моя бабушка говорит, что сортировка мусора воспитывает людей. Однажды перебрав свой мусор, потом много раз подумаешь, прежде чем купить какую-то пластиковую ерунду, которую нужно ещё поискать, куда выбросить.
– Но мы ничего такого и не покупаем, – возразил Ванька.
– Да? Интересно, а вот сколько у тебя было мобильных телефонов за жизнь?
– Думаешь, я так хорошо помню?
– Примерно.
– Ну, может, три, четыре…
– Это много. Старые телефоны сложно перерабатывать. Поэтому они, может, сейчас где-то лежат на свалке и отравляют землю. А всё почему? Просто потому, что ты хотел утереть нос Петьке.
– Зря ты так, Поль. Телефон – это величайшее достижение человечества! – с наигранной торжественностью произнёс Ванька. – И да, приходится его менять, чтобы не выглядеть отсталым.
– Это смотря кого, что заботит. Ты боишься как-то не так выглядеть, а из-за того, что люди меняют мобильные телефоны так часто, старые модели в огромном количестве выбрасывают по всему миру. А они не какая-то там банановая кожура, а сложный технический продукт. Внутри них есть опасные элементы – аккумулятор, например. Он ядовит для природы и если попадает в землю и долго там лежит, то начинает её отравлять.
– И что же делать? – спросил Кузя. – Техника же ломается, и мы не можем не покупать новую.
– Наверное, в будущем нам нужно будет решить эту задачку. А пока нужно строить заводы по переработке старой электроники, аккумуляторов, лампочек, сортировать мусор, не выбрасывать его где попало – так сказал мой папа.
– А вы знаете, что мусорные кучи и без выбрасывания образуются? Вот, например, вы слышали про мусорный остров? – спросил Кузя.
– Нет, а разве такой существует? – удивился Ванька.
– Да, мне мама рассказывала, что отбросы с берега и с торговых, транспортных, круизных судов во время штормов попадает в Тихий океан и его течением прибивает в одну точку, формируя остров. За десятилетия мусора там скопилось столько, что этот остров теперь виден со спутника и даже получил название – Тихоокеанский мусороворот. Только представьте, что происходит с животными, которые подплывают к этому острову? Они застревают там и…
– Ладно, я понял! – нервно прервал рассказчика Ванька и положил руку на сердце, словно произнося клятву. – С этого момента я официально объявляю, что начну сортировать мусор и буду пользоваться старым телефоном до тех пор, пока тот не испустит дух, а потом сам отвезу его на переработку.
Друзья не заметили, как отсортировали почти весь мусор жильцов дома Морица. В скудной кучке из металлических предметов не было обнаружено ничего занимательного. Кузя ещё раз заглянул внутрь пустого бака.
– А это что такое? – на дне контейнера, сливаясь с его грязным цветом, лежала металлическая пластина квадратной формы с засечками по краям.
– Это та самая улика, которую я искал! – обрадовался Поль.
Створка окна кухни узкого дома со скрипом открылась, и аромат свежеиспечённых ватрушек защекотал носы друзей.
– Эй, детишки, – послышался голос Сони, – зачем вы копаетесь в нашем мусоре?
–– Э-э-э… Мы его сортируем! – нашёлся Кузя.
– А почему именно наш? – смутилась Соня.
Ванька не знал, что ответить, и поэтому, чтобы выиграть время, принялся протяжно мычать:
– Ну-у-у…М-м-м…
– Потому что ваш дом показательный, – снова сообразил Кузя, – столько разных людей живёт. Мы на вашем примере хотим доказать, что сортировать мусор не так уж и сложно. Это у нас школьный проект такой, – добавил он для большей убедительности и подмигнул друзьям.
– Правильно, Кузьма, если врать, то развёрнуто, – прошептал Ванька со знанием дела – по части лжи он был общепризнанным экспертом.
– Какие вы молодцы! – всплеснула руками Соня. – Правда, нужно было нас предупредить о таком важном проекте. Всё-таки мусор людей – это их личное дело. Ну да ладно, – и она ненадолго скрылась в глубине кухни.
– Так что это такое? – спросил Кузя, возвращаясь к теме с найденной уликой.
– Это бородка от ключа, – с трепетом в голосе проговорил Поль. – Кто-то из жильцов дома Морица спилил её, и поэтому смог беспрепятственно вытащить ключ из замка открытой двери.
–– Но кто мог сделать такое, да и зачем? – удивился Кузя.
– Это нам и предстоит выяснить.
– Эй, детишки, – окно кухни снова открылось.
– Да-да, – с надеждой в голосе отозвался Ванька. Повторно учуяв аромат ватрушек, он желал, чтобы добрая повариха угостила его чем-нибудь вкусненьким. Но вместо этого Соня затрясла увесистым пакетом и радостно выкрикнула:
– Я вам ещё мусора собрала!
Ванька с тоской взглянул на пакет.
– Но прежде чем начать его сортировать, – продолжила Соня, – вы зайдите к нам на чашечку чая с ватрушками.
4. Зонтики
На старинных крючках прихожей узкого дома висели пальто и куртки постояльцев; из стены торчали небольшие часы, имитирующие те, что установлены на железнодорожном вокзале Гамбурга; в рисунке серых потускневших обоев угадывались птицы и олени; и лишь корзина с красными зонтиками возле входа не вписывалась в строгую и практичную обстановку. Словно алая капля, упавшая с кисти грустного художника – порыв души, который так и остался лишь яркой помаркой, она имела глубокий смысл. Полю показалось что, если бы зонтики могли говорить, они бы рассказали историю своего появления.
Однажды в узкий дом въехала бездетная пожилая семья. Он – известный математик, бегущий от славы, прячущий от жадных глаз свою мечту – творить во имя науки, а не ради славы или денег. Она – его верная спутница, жена, напарница и любовь. В узком доме они оборудовали кабинет, чтобы потомственный немец мог доказать до сих пор недоказанные теоремы. Но судьба распорядилась иначе. И вот вместо поиска ответов на сложные вопросы, он стоит перед старшими учениками местной школы, увлечённо говорит о математике, а те жадно внимают. Его любовь к чистой науке проникает глубоко в их сердца, и вот даже те, кто никогда не понимал значения математики, хотят слушать о ней бесконечно. Ученикам становится мало нескольких уроков, и они идут в дом к учёному, а он продолжает разжигать в них интерес к науке. Дождь, снег, ветер – ничто не останавливает их, а жену хозяина узкого дома одолевает беспокойство: школьники нередко расходятся по домам, когда на улице уже совсем стемнело. Несколько раз они уходят под ливень: разве могут подростки быть столь предусмотрительными, чтобы иметь с собой дождевики? И тогда добрая хозяйка покупает одинаковые красные зонтики для припозднившихся учеников. Вечерами эти яркие красные пятна разбредаются по посёлку, и их видно отовсюду. Словно наполненные кислородом кровяные тельца, каждый из них несёт домой бесценные знания.
«Восемь, девять, десять…» – Поль сосчитал про себя красные зонтики в корзине. У деда Морица было десять преданных учеников.
– Кто это у нас здесь? – в прихожую вошёл молодой реставратор и, одарив детей благожелательной улыбкой, обратился к Кузе: – Что-то давно ты не заходил к нам в храм, а зря, я ведь уже почти отреставрировал ту фреску.
Ваня вопросительно взглянул на Кузю.
– Я ходил смотреть, как реставрируют и переносят фрески в храме, – пояснил Кузя, – я обязательно забегу завтра.
Дети проследовали на кухню, где уже был накрыт чай со свежеиспечёнными ватрушками. Во главе стола невозмутимо восседал водитель, который каких-то полтора часа назад выкрикивал из окна голословные обвинения в адрес детей.
– А… это вы, безобразники, – недовольно буркнул он. – Что ж, наша Соня добра ко всем, даже к таким, как вы.
– Тётя Соня, – обратился Поль, усаживаясь на один из табуретов, – вы говорили о чудном замке у калитки вашего дома. Можете рассказать, как он появился?
– Ах да, это и правда любопытная история, – радостно подхватила Соня, протянув детям блюдо с тёплыми ватрушками. – Дедушка Мориц привёз этот замок с четырьмя ключами из самого Берлина. Ему его подарил какой-то родственник. Немцы крайне организованная нация, но вместе с тем они знают, что любую упорядоченность, даже немецкую, нужно поддерживать. Например, чтобы соседи не забывали закрывать за собой дверь, в Германии придумали вот такой замок, с мудрёным ключом, который прозвали берлинским. Устройство замка не позволяет оставить дверь открытой – ключ обязательно нужно протолкнуть внутрь, повернуть ещё раз, чтобы закрыть дверь, и только после этого его можно вынуть.
– А как именно выглядит берлинский ключ? – спросил Поль.
– Сейчас покажу, – Соня достала из сумочки ключ с двумя бородками. – Кажется, что это обычный ключ от сувальдного замка, но вторая бородка превращает его в знаменитый берлинский ключ.
– А ключи у всех жильцов дома одинаковые? – с наигранной наивностью поинтересовался Ванька.
– Вне всяких сомнений, – отозвался реставратор и, в подтверждение сказанному выложил на стол свой ключ.
На нём также оказалось две бородки. Дети с ужасом взглянули на водителя, который равнодушно размешивал чай. Возникшая неловкая пауза заставила его отвлечься от этого занятия.
– И что вы на меня так смотрите? – возмутился водитель. – Я не пойду за своим ключом только ради того, чтобы удовлетворить детское любопытство.
– Миша, ну что тебе стоит? – вкрадчивым голосом начала было Соня, но водитель грубо перебил её:
– Не пойду – значит не пойду! Что неясно в этой фразе?! – он громко поставил чашку на стол и скрестил руки на груди.
Было слышно, как часы прихожей отбивают ритм, а духовка пыжится над новой партией ватрушек.
– Скажите, это вы выпустили собаку? – набравшись смелости тихо спросил Поль.
– Выпустили собаку? – переспросила Соня и запнулась, растерянно взглянув на водителя.
– Не я выпустил собаку, а вы! – нервно поглядывая на Соню, возразил тот.
– Вы открыли дверь, – настаивал Поль.
– Этот мальчишка открыл её, – огрызнулся водитель, указывая на Ваньку, – и собака выбежала!
– Вы открыли калитку и прикрыли её так, чтобы пудель смог выбежать, если бы захотел. Ему достаточно было всего лишь немного подтолкнуть её.
– Ничего подобного! Если бы всё было так как ты говоришь, тогда мой ключ так и остался бы в замочной скважине, но его же там нет.
– Конечно, его там нет, потому что вы спилили бородку на своём ключе, чтобы оставить дверь открытой, беспрепятственно вытащить ключ и остаться вне подозрений!
Михаил раскрыл рот от изумления: столь наглых обвинений, тем более от мальчишки, он никак не ожидал услышать.
– Следите за своим тоном, молодой человек! – взревел водитель, растратив остатки терпения.
– Миша, ну что ты? – осадила его Соня. – Просто покажи нам свой ключ.
Михаил недовольно отвёл взгляд в сторону, а Поль выложил на середину стола бородку, найденную в мусоре. Соня так и ахнула, а реставратор разочарованно покачал головой.
– Этот мерзкий пудель не давал мне спать! – громко начал оправдываться водитель. – Я приезжаю после смены, хочу выспаться, а он с утра и до ночи лает во дворе, как ненормальный.
– Да… – протянул молодой реставратор, которому выходки пуделя надоели не меньше. – Однако выбрасывать спиленную бородку было не лучшей идеей. Если ты хотел отвести от себя подозрения и замести следы, тогда… – он внезапно прервался, встретив укоризненный взгляд Сони, и со смущением в голосе добавил: – Хотя зря ты это, в самом деле, Миш. Не по-человечески как-то…
Начёсанный, накормленный и вымытый пудель был доставлен к хозяину сразу, как только старый немец окончательно оправился и вернулся домой.
Дети и взрослые сговорились хранить историю о пуделе втайне от старика, потому что боялись волновать его. Соседи поговаривали, что с возвращением хозяина, пёс стал добрее к окружающим и молчаливее на улице. Может, истосковался по старику, а может, набрался мудрости, побывав в плену у канализационного люка.
Провинившейся водитель предпочёл переехать, а Соня рассказала всем жителям о том, как дети отсортировали мусор в поисках улик. Последний факт вдохновил взрослых. С тех самых пор мусор больше не копился в огромном баке посёлка, а был аккуратно отсортирован и бережно сложен в соответствующий контейнер каждым сознательным жителем. И всё это благодаря Полю и его верным друзьям!
Глава 5. Рождественский штоллен
1. Снег
Сахарная пудра сыпалась сквозь сито на рождественский штоллен, как будто это был снег, который падал из огромной тучи за окном. Казалось, руки мамы, обхватившие сито, раскачиваются в такт природе, вытряхивая наружу сладкие снежинки, и стоит им на мгновение остановиться, как настоящий снегопад моментально прекратится. Поль скрестил руки на столе и уткнулся подбородком в мягкие рукава свитера. До его носа долетели последние сахарные пылинки.
Мама убрала сито и отошла от окна; снеговые вихри всё так же мелькали в свете уличного фонаря, и никакая сахарная пудра не могла их остановить. Беспечные посланники циклона – они продолжали беспорядочно кружить над сугробами, высыпаясь из хмурой тучи – предвестницы сурового снежного бурана. Ещё час и он всей своей мощью обрушится на землю, а затем улетит, ввергнув гостеприимный край в тишину высоких сугробов.
Поль перевёл взгляд с окна на маму. Обернув штоллен в хрустящий лист пергамента, она отрезала несколько сантиметров красной ленты, переложила кекс в коробку и бережно перевязала её, закрепив изящным бантиком. Взглянув на сына, она словно спросила: «Красиво получается, Поль?» – и Поль кивнул, потому что даже молча можно говорить.
Судьба немецкого кекса, который теперь лежал на столе перед Полем, была определена ещё в начале декабря: он должен был стать частью общего рождественского стола, который традиционно накрывали в доме Маруси. Общим он назывался не только из-за того, что за ним собирались друзья и соседи, но и потому, что угощения для него готовили и приносили сами гости. А чтобы блюда не повторялись и были гарантировано съедены, мама Пети придумала игру, которую назвала «Кулинарные фанты». По правилам, за две недели до праздника приглашённые гости записывали на небольших листочках бумаги название несложного блюда, которое им хотелось бы отведать на Рождество. Затем бумажки складывали в шляпу, перемешивали и предлагали участникам вытянуть кулинарный фант. В Рождество каждый гость приносил то блюдо, название которого было написано на бумажке.
«И кто же из соседей пожелал немецкий штоллен?» – спросите вы. Этим человеком был дедушка Мориц. Он скучал по своей покойной жене и часто вспоминал традиционный рождественский кекс, который та так любила печь. И пусть старый немец не верил, что кто-то сможет сравниться в кулинарном мастерстве с его любимой Шац, мама Поля старалась ему угодить.
Она стёрла с кухонного стола сладкие пылинки и Поль увидел своё отражение в его зеркальной поверхности.
– Вот и всё, – нежно проговорила мама. – Твоя рубашка висит на стуле. Я думаю, что тебе всё-таки стоит надеть те красные подтяжки, которые прислала бабушка – они отлично сочетаются с клетчатой бабочкой.
Поцеловав сына в макушку, она ушла наряжаться.
Поль подошёл к стулу и стащил с него рубашку. Под ней действительно оказались красные подтяжки и клетчатая бабочка. Он не собирался их надевать. Живо представив себе покатывающего со смеха Ваньку, который считал бабочку не чем иным, как нелепым бантиком, а подтяжки – держателями для штанов тех, кто не умеет застёгивать ремень, русский норвежец решительно сгреб подарок бабушки в охапку и запихнул в первый попавшийся ящик.
Дорогу замело. Снегоуборочный трактор ещё не проехал, поэтому о поездке на машине можно было забыть. Чтобы добраться до дома Маруси пешком, Поль и его родители надели валенки, прихватив парадную обувь с собой. Честь доставить штоллен выпала младшему члену семьи. И Поль подошёл к выполнению этого задания со всей ответственностью потомственного викинга. Он то крепко прижимал кекс к себе, то, припоминая наказ мамы не мять штоллен, отводил его на расстояние вытянутых рук.
Растревоженные ветром снежинки мелькали в темноте. Они летели прямо в глаза, мешая идти. Но даже сквозь эту белоснежную пелену Поль мог разглядеть очертания дома Маруси, который подсвечивался рождественскими гирляндами. Будто заколдованные они стоически светились наперекор непогоде.
Ноги вязли в снегу и Поль уже изнемог, как вдруг позади раздалось угрожающее рычание мощного двигателя. Путники обернулись: высокий джип пробирался сквозь сугробы. Его огромные колёса словно вскапывали и перемалывали снег.
– Эй, соседи! – крикнул папа Вани, высовываясь из окна машины. – Лезьте внутрь, мы с радостью вас подвезём.
Довольная физиономия Ваньки маячила позади водителя.