– Не думаю, что твоей маме это понравится, – произносит Сэм.
Я молчу.
– А тебе самой чего хочется?
Снова не отвечаю.
– Джулс, с ней всё будет в порядке, – вздыхает Сэм. – Слышишь? Она у тебя жутко независимая. Ты только подумай: твоя мама читает лекции о нелинейности времени. Да она у тебя пилатесом буквально в других измерениях занимается.
– Знаю, – фыркаю я.
Сэм берёт меня за руку и переплетает наши пальцы.
– Тебе понравится в Портленде, – заверяет он. – Снимем хорошенькую квартирку в центре… починим там всё… я буду играть в кафешках, а ты сидеть там в уголке и писать… всё, как мы и планировали.
– Было бы славно.
– Так что пойдём-ка глянем, что там с кампусом.
– Нам необязательно. Правда. Из машины тоже открывается отличный вид.
– Ладно, – сдаётся Сэм. – Тогда я во двор заеду.
Он вынимает из кармана ключи и поднимается.
– Что? Сэм…
Он ведь и в самом деле может это сделать, поэтому я хватаю его за руку, прежде чем он успевает обойти машину.
– Ладно… я пойду.
Сэм улыбается, берёт меня за руки и вытаскивает из машины. Нас обволакивает туман.
Я следую за Сэмом – словно через стену дыма. Вдруг начинают сверкать огни, и гремит музыка, всё громче и громче… похоже, я попала совсем не туда, куда шла.
Дым рассеивается, и Сэм ведёт меня сквозь толпу в подвале дома какого-то несчастного, чьи родители уехали из города. Это моя первая школьная вечеринка, и я никого здесь не знаю. На столе для пинг-понга громоздится горка красных и синих пластиковых стаканов. Люди очень слабо делают вид, что танцуют, покачиваясь в такт музыки. На парочке мальчишек красуются тёмные очки – и это внутри дома. Похоже, я опоздала.
– Будешь что-нибудь пить? – Сэм пытается перекричать музыку.
– Конечно… а что есть?
Сэм окидывает взглядом бар у стены.
– Пиво любишь? – спрашивает он.
– Ага, – вру я.
Я вообще ничего пить не хочу – только держаться за что-нибудь. Вспоминаю о маленьком трюке, которому меня научила мама. «Вылей всё и налей клюквенного сока», – раздаётся в голове её голос.
Сэм подводит меня к красному дивану в углу: на нём сидит, скрестив ноги, какая-то девчонка в белой толстовке.
– Это Мика, моя двоюродная сестра, – представляет нас Сэм. – А это Джули. Она недавно сюда переехала.
Мика поднимается, чтобы пожать мне руку.
– Рада познакомиться. А откуда ты?
– Из Сиэтла.
– Оно и заметно.
– Правда?
Понятия не имею, как это воспринимать.
Сэм переводит взгляд с неё на меня.
– Как тебе в Элленсбурге? – спрашивает он.
Интересно, он уже успел выпить или всё-таки нет?
– Пока не знаю, – признаюсь я. – Тут и смотреть-то особо не на что.
Сэм кивает.
– Да, пожалуй. Ты, наверное, привыкла ко всяким там лазерным шоу, голограммам и 3D-аркадам.
– Она из Сиэтла, а не из будущего, Сэм, – вклинивается Мика.
– Нет, у нас есть кое-что такое, – отвечаю я.
Сэм улыбается Мике.
– Вот видишь.
Кто-то врезается в меня, и я чуть не выплёскиваю содержимое стакана на пол. Делаю шаг в сторону.
– Это вечеринка старшеклассников. – Сэм, похоже, пытается произвести на меня впечатление. – Я спросил Спенса, можно ли тебе прийти. Это его дом. Старший брат вечеринку устроил.
Понятия не имею, что отвечать, и потому выдавливаю только:
– Круто.
Молчание затягивается. А потом Сэм совершает ещё попытку.
– Так как ты развлекаешься?
– Оу, мне нравится писать, – отвечаю я.
– Типа книги?
– Вроде того. То есть я ещё ни одну не написала, но… когда-нибудь.
– А любимая книга у тебя есть? – спрашивает он.
– Мне нравится «Погребённый великан».
– Мне она тоже нравится, – отвечает Сэм.
– Он врёт. Он её даже не читал, – сдаёт его Мика, и Сэм награждает её обиженным взглядом.
– Ладно, оставляю вас наедине. – Мика исчезает в толпе.
– Ладно… я её не читал, – признаётся Сэм. – Но автора знаю. Он ведь японец, да?
– Ага. Исигуро.
– Так и знал. – Сэм кивает. – У мамы есть все его книги.
Оглушающая музыка сменяется чем-то более мелодичным – блюзом на электрогитаре и голосом, в котором есть что-то от Леннона.
– Это Марк Ланеган. Слышала такого?
– Конечно. – И почему я продолжаю врать?
– Он отсюда. Из Элленсбурга. Отец однажды столкнулся с ним на заправке.
– Клёво как, – снова вру я.
– Ага, так что видишь, Элленсбург не такое уж и болото. Тут здорово. Тебе понравится, – уверенно заявляет Сэм. – Я был в Сиэтле, там довольно паршиво. Повезло, что ты оттуда выбралась.
– Я обожаю Сиэтл, – холодно замечаю я.
– Да ну… правда? Ну, то есть хорошее я тоже слышал. – Он пытается улыбнуться.
– Классная песня, – говорю я.
– Это Strange Religion. – Сэм кивает в такт мелодии. – Одна из моих любимых.
И мы так и стоим в подвале, неловко поглядывая друг на друга и слушая музыку, пока остальные разбегаются по парочкам и медленно кружат. Сэм чуть не падает, и я ловлю его за локоть.
– Лучше тебе присесть. – Я помогаю ему добраться до дивана.
Сэм упирается затылком в стену, и я думаю, неужели он собрался спать? Секунду назад он выглядел вполне бодрым.
– Ты нечасто выпиваешь, так? – спрашиваю я.
– Не-а, – отзывается Сэм.
– Я тоже.
– Я так рад, что ты сегодня пришла, – признаётся он. – Я не знал точно, появишься ли ты здесь.
– А я таки появилась. – Забираю из его рук стакан и ставлю его на стол.
– Можем затусить где-нибудь вместе. После школы в смысле.
– Было бы здорово.
– А кофе ты пьёшь?
– Нет, но потихоньку начинаю.
– Я правда очень рад, что ты пришла.
– Ты ведь уже мне об этом сказал.
Сэм улыбается и закрывает глаза.
Музыка резко стихает. Лампочки начинают мигать. С лестницы раздаётся пронзительный крик.
– Чуваки… здесь копы! У задней двери… быстро, все!
– Сэм, просыпайся, нам пора…
– Хм-м-м. – Он зевает, и я закидываю его руку себе на плечи и поднимаю его с дивана. Пытаюсь угнаться за целым стадом школьников, устремившимся к заднему двору, но у меня неважно получается. Наконец я добираюсь до двери и выхожу в темноту. Тяжесть Сэма исчезает с моих плеч. Воспоминание снова меняется…
Лёгкий бриз холодит кожу. Я поднимаю взгляд и понимаю, что стою на улице. Моргаю, и лунный свет разливается по бейсбольному полю. В середине стоит телескоп, а рядом с ним суетится Сэм. Настраивает что-то.
– Ничего не получится, – сетует он.
– Что такое?
Он поднимает на меня взгляд – в нем плещется разочарование.
– Слишком много облаков, ничего не увидим. Я думал, что всё получится. Хотел устроить сюрприз.
Я щурюсь на небо.
– Какой сюрприз? В смысле звёзды?
– Нет. Хотел показать тебе кольца Сатурна. Ну, для того рассказа. Ты ведь хотела их увидеть, чтобы получше описать. – Он наклоняется и снова проверяет линзы телескопа. – Вот чёрт.
– Поверить не могу, что ты всё это организовал.
– Написал письмо на кафедру астрономии в университете и всё такое. – Он хмурится. – И они одолжили мне телескоп.
– Сэм… – шепчу я и легонько касаюсь его спины. Он отрывается от телескопа.
Мы с ним ещё ни разу не целовались. И я никогда не забуду удивление на его лице, когда я медленно притягиваю его к себе и прижимаю свои губы к его. А потом телескоп ударил нас током.
– Спасибо тебе большое, – шепчу я.
– Но мы ведь так ничего и не увидели.
– Я на воображение не жалуюсь.
Мы обмениваемся улыбками. Сэм заключает меня в объятия, и мы целуемся во второй раз – под лунным светом, прорывающимся сквозь затянувшие небо облака.
Помню, как чуть позже Сэм произнёс:
– Я покажу тебе их в следующий раз. Обещаю.
Но так и не сдержал своего слова.
Глава четвертаяСейчас
Я опоздала: по пустому школьному коридору уже разливается звонок. Утром я пропустила автобус, и теперь мне придётся войти в класс после начала урока. Это наверняка привлечёт всеобщее внимание.
Я подумывала, а не пропустить ли первые пары, потому что любопытные взгляды мне сейчас не нужны. Но меня ведь и так целую неделю в школе не было… да и я всё равно уже пришла. Поэтому придётся это пережить: рано или поздно мне нужно будет посмотреть в лицо своему страху. И своим одноклассникам тоже.
Мелкие радости: я хотя бы не забыла поставить вчера будильник. Но я не думала, что проснусь в кровати Сэма, – пришлось ещё и домой забежать.
Сэм.
Я всё ещё не до конца понимаю, что вчера произошло.
Звонок в лесу. Его голос на другом конце провода. Я снова услышала его.
Это ведь случилось на самом деле, так? Как ещё я оказалась в его комнате?
Так, ладно. Через семь часов занятия закончатся, и я смогу снова ему позвонить. Если честно, только об этом и получается думать. И мысли помогают справиться с моим первым школьным днём без Сэма.
Делаю глубокий вдох и переступаю через порог классной комнаты – все головы тут же поворачиваются ко мне. Повисает тишина. Мистер Уайт замирает с мелом в руках, открывает рот… но молчит. Он отворачивается и продолжает лекцию, а я спешу на своё место. Никто не пытается встретиться со мной глазами. Я останавливаюсь рядом с пустым столом у окна, и моё сердце останавливается вместе со мной: мы сидели здесь вместе с Сэмом. Я медленно вздыхаю, чувствуя на себе чужие взгляды, а потом опускаюсь на стул и достаю из рюкзака вещи. Не поднимаю головы – слежу за тем, как утекают минуты. Тик-так.
После урока меня продолжают игнорировать. Никто не заговаривает, даже не смотрит на меня. Но что я вообще ожидала? Впрочем, меня всё равно беспокоит их отношение. Они наверняка заметили моё отсутствие на похоронах. Может, теперь они считают меня холодной и бессердечной, лишившейся всех чувств после смерти Сэма?
Остаток дня такой же: вокруг меня стихают разговоры, коридоры окутывает тишиной, а вслед раздаётся шёпот. Но я поднимаю подбородок и притворяюсь, что ничего не слышу.
Я вдруг вспоминаю, как Тейлор сфотографировала меня в кафе… кому она отослала то фото? Всем?
Наверняка старшеклассникам, всем, кто был в ту ночь у костра. Стало ли им легче, когда они увидели меня такой?
Хорошо, что я не делю классы ни с Тейлор, ни с Лиамом: я весь день стараюсь держаться от них подальше. Даже лестницу другую выбираю, в сторонке от их шкафчиков.
Не знаю, где мне присесть в столовой, и потому тяну время, выбирая еду. Ищу глазами Мику, но я не видела её всё утро. Может, она пока ещё не вернулась в школу… впрочем, после вчерашнего она мне больше не писала. Если бы она только знала, что со мной произошло…
Я позвонила Сэму, и он ответил.
Но разве я могу ей об этом рассказать? А что ожидает от меня Сэм? Нужно спросить его и потом уже принимать такие важные решения. Если наши телефонные разговоры мне не приснились, я не хочу лишний раз рисковать.
В столовой куча свободных мест, но сесть мне некуда. Может, поесть на улице? Но после такого мне точно не избежать пересудов. Не хочу, чтобы окружающие думали, будто я боюсь есть в одиночку. Мне нельзя превращаться в девчонку, которая прячется с едой в туалете.
Обвожу взглядом самые дальние столы, и моё внимание привлекают розовые блёстки на белом шёлковом рюкзаке. Это рюкзак моей подруги Юки. Она сидит у окна – её чёрные волосы ниспадают по спине, длинные и прекрасные, – и разговаривает со студентами по обмену, Рейчел из Вьетнама и Джеем из Таиланда. Я подхожу к ним и опускаю поднос на стол.
– Здесь занято?
Они поднимают на меня недоумённые взгляды. Джей, на голову выше всех остальных за столом, стягивает наушники и убирает со лба тёмные вьющиеся пряди. На нём синяя полосатая бейсбольная кофта – её он явно купил в Сиэтле.
– Нет… конечно, – отвечает Рейчел.
Сегодня её волосы стянуты в высокий хвост. Она двигает свою сумку, освобождая для меня место.
– Присаживайся.
– Спасибо, – отзываюсь я.
Мы обмениваемся неловкими улыбками, и я сажусь между Рейчел и Джеем. Юки кивает в знак приветствия. Мы едим в тишине, хотя обычно эта троица заливается соловьями. Но теперь в воздухе висит напряжение, которое портит настроение и не даёт нам заговорить. Джей молча пододвигает мне коробку с кусочками манго. В знак утешения.
Я улыбаюсь ему и цепляю кусочек. Джей тут же толкает в мою сторону домашнее печенье и добавляет «Кит-Кат» со вкусом зелёного чая, потому что знает, как я его люблю. Ему они тоже нравятся, поэтому я пытаюсь вернуть ему хотя бы шоколадку, но он настаивает.
– Давай поделим тогда, – предлагает он. Джей всегда был очень милым.
Рейчел улыбается.
– Мы по тебе скучали, Джули. Вспоминали о тебе. Хорошо, что мы снова можем обедать все вместе.
– По Сэму мы тоже скучаем, – скорбно добавляет Джей. – Нам очень жаль… что всё так вышло.
Над столом снова повисает неловкая, обволакивающая тишина.
Юки смотрит на меня так, словно ждёт, как я отреагирую на слова о Сэме. Осуждающе косится на Джея. Старается понять, уместно ли о нём вспоминать… странно, что они говорят о нём… вот так. Будто я не болтала с ним по телефону только вчера.
– Сэм был отличным другом, – добавляет Юки, пытаясь выдавить улыбку. – Всем нам. Мы никогда его не забудем.
– Никогда, – эхом отзывается Рейчел.
И мне приятно это слышать. Особенно от Юки, ведь она знала Сэма дольше остальных: она жила с его семьёй первый год своего пребывания в Штатах. Сэм был первым человеком, с которым она познакомилась в Элленсбурге, он показывал ей город. Его мать надеялась, что это поможет ему с японским.
Через день после похорон Юки занесла мне суп и чай, хотя я не ответила ни на одно из её сообщений.
Джей и Рейчел переехали сюда пару месяцев назад. Это их первый год в Вашингтоне. Они – не единственные студенты по обмену в Элленсбурге, но с теми, кто приехал сюда из Европы, обращаются как с королями и приглашают на все вечеринки. Юки, Джею и Рейчел куда сложнее: их считают чужаками, даже несмотря на отличное знание языка. Никто не старается сдружиться с ними так же, как со студентами из Франции или Германии, поэтому они привыкли держаться вместе. Но хуже всего, что их осуждают за то, что они намеренно изолируют себя от остальных учеников школы. И я не обращала на это внимания, пока на это не указал Сэм. «Те азиаты» – вот как их называют. Сэм возражал, ведь он, вообще-то, тоже азиат. А ему отвечали, что это не то же самое. Потому что Сэм здесь родился и у него нет акцента. Сэм тогда промолчал, а на следующий день схватил все свои вещи и пересел за стол Юки. И я последовала за ним.
И теперь, без него, обед кажется таким… пустым. Словно чего-то не хватает. И другие тоже наверняка это чувствуют.
Джей делится ещё одним батончиком и чуть склоняется вперёд.
– Если тебе что-нибудь понадобится – только скажи, – шепчет он. – Мы всегда готовы помочь.
Что я могу ещё сказать? Кроме негромкого «спасибо».
Ковыряюсь вилкой в салате и слушаю тишину. А потом из меня вырывается:
– Думаю, Сэму бы понравилось, как вы о нём отзываетесь.
В глубине души я знаю, что это так. И я обязательно расскажу ему об этом. Позже.
После школы я спешу к шкафчику за вещами, стараясь никого не задеть в толпе. Мне хочется только одного: пойти домой и позвонить Сэму. Мы ведь договорились.
Я стою у шкафчика и вдруг понимаю, что не одна здесь. Кто-то легонько стукает меня по плечу.
– Джули?
Я оборачиваюсь, и меня встречает взгляд тёмно-зелёных глаз. Оливер, лучший друг Сэма, стоит так близко, словно позабыл о существовании личного пространства. На нём синяя спортивная кофта, через плечо перекинут рюкзак.
– Ты в самом деле вернулась…
– Что ты хотел?
– Поздороваться.
– Оу. Привет, – быстро проговариваю я, поворачиваюсь к шкафчику и тянусь за книгой. Надеюсь, Оливер понимает намёки.
Но он не уходит.
– Как ты вообще?
– Нормально.
– Оу…
Он ждёт, что я скажу что-нибудь ещё, но я молчу. Чего он ожидал? Явно другого ответа. Но у меня нет настроения болтать. Особенно с ним. Но он не затыкается.
– Ну и неделька, да?
– Можно и так сказать.
– Ты точно в порядке? – переспрашивает Оливер.
– Я ведь сказала, нормально.
Мне незачем так грубить, но… мы с Оливером так и не смогли подружиться. Несмотря на то, что он дружил с Сэмом. Между нами всегда было какое-то непонятное напряжение… словно мы с ним соревновались за внимание Сэма. А ведь когда-то я действительно хотела узнать его получше. Когда мы гуляли все вместе, я старалась поддерживать с Оливером разговор, но он либо отвечал односложно, либо притворялся, будто не услышал меня. Оливер приглашал Сэма куда-нибудь и тут же сообщал, что у него в машине места для меня не хватит или что билета у него только два. Не стоит удивляться, почему мне не очень-то хотелось разговаривать сейчас с Оливером. Особенно с учётом того, что Сэма больше нет. Мне больше не нужно проявлять дружелюбие. Я ничем ему не обязана. Оливер тоже был у костра в тот вечер. Может, об этом он и хочет поговорить – а я к такому не готова.