Лис о девяти хвостах - Александр Гарм 11 стр.

Но только не крошечная девушка. Не обращая ни на кого внимания, она сидела, понурив голову, и продолжала бормотать не слышимую никем молитву. Никем, кроме меня. Когда смертное создание просит о чём-то именно тебя, слова его проникают прямо тебе в душу.

Нельзя услышать беззвучное слово, но можно его почувствовать. Наверное, это и был мой первый раз. Первая молитва, которую я на самом деле услышал.

«О безмолвный, что спит под горой, услышь меня. Останови это безумие, прости нас и избавь от чудовищ. Пусть это прекратится. Не нужно больше смертей, не нужно жертв — пусть всё это прекратится».

Пусть всё это прекратится, молилась она неведомому божеству, в которое, возможно, одна лишь и верила. Но я каким-то образом услышал её. Тогда я ещё не до конца понимал, как именно работает мир, созданный нами, но кое-какие представления у меня имелись.

Я решил сделать это. Не для моих детей и даже не для этой девчонки, а для себя самого. Это моя долина, мой дом, дарованный Отцом, и если кому-то и наказывать этих глупцов, то только мне.

— Эй ты, — крикнул я чудовищу, — про меня не забыл?

Я ступил на край алтаря и глянул вниз на крабопаука. Тварь даже не пошевелилась, продолжая поглощать живую гирлянду. Отступив на пару шагов я оглянулся на людей вокруг и озорно им подмигнул, мол, смотрите, что сейчас будет. После чего разбежался и сиганул вниз.

Зрелище, должно быть, и впрямь вышло потрясающим. Кровь отхлынула к ногам и голова закружилась. Я почти ничего не видел, несколько долгих секунд падения окончились страшным треском. Боль пронзила ноги миллионами игл. Теряя сознание я почувствовал, что снова падаю. Всплеска лавы я даже не услышал.

Мгновение спустя я вновь лежал у ног Клоссидры.

— Что-то ты зачастил, — заметила она.

— Не будем терять времени, — пробормотал я, пытаясь стянуть штаны.

— Знаешь, — сказала она, задумчиво глядя на меня, — Мне кажется, ты специально это делаешь.

Я ничего не ответил. Не хотелось портить момент.

Мир Салкхисс никак не связан с Онегайей. Сестра соткала его из лоскутов мрака и поместила в самый дальний уголок полуденной дрёмы. И время там течёт совершенно иначе. Поэтому, когда я вернулся из тьмы, в Городе, имени которого я не знал, минул лишь один миг.

Паника вокруг лишь нарастала. Некое подобие спокойствия сохраняли лишь воины в церемониальных доспехах.

Я решил одолжить копьё у стоявшего ближе всех ко мне. Тот немного поупрямился, но я быстро взял верх.

— Ты уж извини, друг, — сказал я, глядя под ноги, прямо на него, — Но мне оно нужнее.

Бросок вышел не ахти какой — всё же наконечник был тяжеловат — но я добросил. Снаряд воткнулся прямо промеж двух огромных глаз на длинных ножках, но застрял неглубоко и, судя по всему, даже не потревожил чудовище.

— Мне нужно какое-нибудь оружие посерьёзне, — сказал я, обращаясь к брату.

— Сейчас, что-нибудь найду, — ответил тот из тьмы.

— Особо там не выбирай, — спохватился я, зная его страсть к инструментам смерти.

Торгард мог потратить день на поиски того, что, по его мнению, лучше всего подошло бы к моему костюму.

— Дай то, чего не жалко, — крикнул ему вдогонку.

Я совсем не был уверен, что оружие Торгарда переживёт встречу с нутром паукокраба.

Во второй раз я решил не рисковать и спустился к самому основанию алтаря, после чего перепрыгнул на створку, всё ещё плававшую в лаве. Под ногами бурлило огненное озеро, а над головой, под самым пологом низких облаков в жутком гамаке раскачивался восьмилапый зверь с телом краба и хвостом скорпиона.

Я вновь посмотрел на вязкий огонь внизу и мгновение спустя застонал от досады. Мысли в смертном теле катались так медленно, что я совершенно позабыл детях.

— Выключай вулкан, — крикнул я брату, надеясь, что он услышит меня сквозь многоголосый вой.

Казнь детей отменялась. И, как ни притягательна была для меня мысль о сражении над озером лавы, их спасение было важнее.

Торгард понял всё совершенно правильно и не только загасил плюющуюся огнём гору, но и полностью очистил город. Люди в тот же миг лавиной устремились вниз по алтарям к земле, переставшей быть угрозой. Остались лишь те, что были скованы паутиной зверя. Но о них я собирался позаботится немедля. Ну, или так скоро, как вернётся мой дорогой брат.

— Торгард! — позвал его я.

Прохаживаясь взад вперёд по площадке я не сводил глаз с пировавшего в паутине зверя. Зрелище давно перестало быть забавным.

В тот самый момент, когда моё терпение почти уже иссякло и я готов был вновь напасть на паука с голыми руками, огненный великан наконец появился.

В руке его сияла высеченная из первородного гранита белоснежная пика.

— Её зовут Самгернаргерфельх, — проревел брат, не скрывая торжества в голосе, — Я сделал её специально для этой битвы.

Не было никакого смысла спрашивать его, как он смог предвидеть такое событие. Брат не смог бы с уверенностью сказать мне даже, что именно он собирается есть сегодня на ужин.

Он вырезал пику только что.

Стоя в сотне метров от меня брат размахнулся и кинул оружие мне в руки. И всё было прекрасно, но пика была длиной метров шесть и по самым скромным прикидкам весила вдвое больше меня. В последнюю секунду я понял, что древко попросту разрубит меня пополам. И всё же я выставил рук вперёд, готовясь поймать её.

Ещё секунда и гладкий камень коснулся моей ладони. Сжав пальцы я повернулся и направил древко по инерции вокруг себя, провернул вокруг своей оси, позволил два раза перекатиться по предплечью и, наконец, перехватил другой рукой.

— Какое лёгкое, — произнёс я с удивлением.

— Нормальное, — хмыкнул брат, сочтя это за насмешку, — Просто сил у тебя прибавилось.

Я и сам почувствовал это. Брат больше не поддерживал меня — силу мне придавало нечто огромное и бескрайнее, находившееся за пределами разума. Вера, теперь я чувствовал её. Всего лишь тоненький ручеёк, но его уже было вполне достаточно.

Вместе с силой возвращались и способности. Я всё ещё был в чужом теле и не мог в полной мере пользоваться ими, но этого хватило для того, чтобы оценить противника.

Я взглянул на чудовище передо мной и не увидел ничего особо опасного. Бессмертное, да, но созданное чьей-то рукой. Браслет всё ещё молчал и я не мог точно оценить возможности существа. Искра его души была необычной, но не более. Как оно только могло осмелиться претендовать на власть в моей долине? Внезапно, мне стало смешно. Я запрокинул голову и расхохотался, не в силах более сдерживать себя. Какая-то дурная шутка, чистой воды издевательство.

— Довольно игнорировать меня, пустышка! — прокричал я.

Алтари давно уже опустели и все, кто мог, покинули храмовую площадь. Сбежав вни по ступеням, я размахнулся копьём и ударил по основанию алтаря вполсилы, опасаясь, что копьё может сломаться. Но оружие выдержало, лестница содрогнулась и вверх по гранитной глыбе поползла широкая трещина.

Тварь наверху забеспокоилась. Прервав трапезу, она покрепче ухватилась за паутину и огляделась по сторонам.

Я не оставил ей времени для раздумий. В следующий удар я вложил всю веру, подаренную мне. Древко буквально перерубило основание лестницы, разрезав камень точно мягкий воск. В тот же миг огромный алтарь пополз вниз, увлекая за собой один из крепёжных концов паутины.

Громадная лестница рухнула набок, не расколовшись от удара, скорпионокраб закачался на оставшихся нитях. Жвалы отпустили сеть с пленниками и те гирляндой повисли на стене алтаря.

— Кто ты такой?! — взревело чудовище.

— Я уже говорил, — ответил я, — Хозяин здешних мест.

— Почему я не встречал тебя прежде?

Зверь был не особо смышлёным и выиграть время у него не получилось. Не обращая внимания на его болтовню, я прыгнул вверх.

Тварь предугадала мой ход и выпустила мне навстречу облако клейких нитей. Спутанный по рукам и ногам я полетел к земле, но повис в нескольких метрах от неё.

Отполированные огненной рекой плиты площади стали гладкими, точно зеркало. Зверь, которого я увидел в отражении менее всего походил на человека. Скорее на огромную человекообразную лису. Мохнатая рыжая морда скривилась от гнева.

— Торгард! — крикнул я, — Ты во что меня превратил?

— Ну, — пробурчал он откуда-то из-под земли, — Ты же сам просил что-нибудь с хвостом.

Я хотел ещё поспорить, однако меня с огромной скоростью потянуло вверх. Крабопаук втягивал паутину с добычей.

К слову сказать, паутина была дрянной. Волокна непрочные, да и связаны кое-как. На то, чтобы выбраться из кокона у меня ушло ровно четыре секунды.

— А ты ловок, — проговорил крабоскорпион.

Он попытался схватить меня лапой, но был слишком медлителен.

— А ты думал, — ответил я, приземляясь на землю, — Давным-давно, до начала времён, я прожил в образе паука тысячу лет.

— Расскажешь мне об это когда-нибудь? — спросил зверь.

— Обязательно, — кивнул я, уворачивайсь от очередного клейкого снаряда.

Теперь я чувствовал в себе куда больше сил. Я буквально рос с каждым мгновением. Наша схватка со зверем не могла не привлечь внимания детей. Они следили за мной из крошечных окон своих каменных домиков. Они болели за меня.

И я сражался за них. Карабкался по громадному панцирю, цепляясь за шетинки, больше походившие на шипы. Отражал удары клешней и медленно продвигался к головогруди создания. Панцирь крабопаука был не особо прочен, однако невероятно толст. Будь у меня божественная лопата или хотя бы топор, я мог бы попытаться прорубиться вглубь тела монстра. Но с копьём такой фокус едва ли сработал бы.

Уклониться от взмаха хвоста, прыгнуть на несколько метров в сторону, быстро вскарабкаться наверх.

Будь я в своём теле, такой подъём занял бы у меня лишь пару секунд. Да и ползти мне, пожалуй, не пришлось бы.

И всё же я сделал это. Спустя несколько бесконечно долгих минут я стоял на краю горбатого панциря. Отсалютовав зрителям в городе я вонзил копьё глубоко в мягкую плоть чудовища, пронзив четыре из двенадцати его сердец. Остальные восемь были запрятаны слишком глубоко в теле. Чтобы добраться до них, мне пришлось бы бурить в крабе тоннели.

В тот же миг лапы скорпионопаука ослабли и он, издав пронзительный стон, полетел на землю. Эхо от его удара о землю ещё не стихло в лесу, когда я устремился в город. Мне нужны были верёвки, очень много верёвок.

Чудовище ослабло, но отказывалось издыхать. Впрочем, я уже не хотел его смерти — у меня появилась куда как лучшая идея.

Глава 9

Храмовый комплекс был частично разрушен, частично занят тушей пленённого зверя, а потому с детьми я встретился у королевского дворца.

Сняв смертное тело, как поношенную одежду, я вновь принял свой облик. Никаких торжественных церемоний и демонстрации божественных способностей более не требовалось. Мы сидели на ступенях дворца и разговаривали обо всём. Дети интересовались устройством мира, жизнью в небесных дворцах и своим будущим. Но большинство из их детских вопросов я и сам не знал ответа, однако старался объяснить им всё то, о чем мне было известно.

Именно тогда я понял, насколько мы связаны. Они нуждались во мне ни чуть не меньше, чем я в них.

Не прошло и дня, как сила вернулась ко мне полностью. Город Красной долины всё ещё нуждался в моей помощи — столько всего нужно было сделать, о стольком рассказать своим детям. На это ещё будет время.

Они долго не хотели меня отпускать, но в тот день я спешил. Пообещав в скорости вновь их навестить, я созвал всех главных лиц города во дворце своего кровного родственника, местного принца.

Более всего меня волновал здешний культ. От человеческих жертвоприношений, совершенно мне не нужных, я велел им отказаться в первую очередь. Затем сделать что-нибудь с жрецами культа. Старики отлично годились на роль проповедников и наставников для народа, но старческий ум замкнут. Я почти не слышал их воззваний даже когда они обращались ко мне с вершин алтарей. Юных дев же по какой-то причине я слышал прекрасно — именно им и надлежало голосом моих детей и проводить все ритуалы и массовые молитвы. Кто-то из стариков предложил набирать лишь девственниц. Разницы, если честно, не было никакой, но сама идея мне понравилась. Пусть будут девственницы.

Оставался ещё разрушенный храм. Впрочем, здесь дети едва ли могли что-то сделать без меня. Как я и догадывался, все каменные здания в городе были возведены Иллерией.

Не прошло и часа, как я оставил Город и вместе с братом направился в Фомальгард. Я оставил дом отца двести лет назад изрядно потрёпанным моровыми камнями и особо не рассчитывал на то, что корабль успел полностью восстановиться. Однако то, как он выглядел в момент моего возвращения, лишило меня всякой надежды на светлое будущее.

От некогда прекрасной серебряной громады не осталось и следа. Теперь твердыня напоминала сгнивший труп, изъеденный червями. Уродливая чёрная туша испускала густые облака чёрного дыма, казалось, что внутри её не стихает пожар.

— Что здесь произошло? — спросил я брата.

— Фомальгард умирает, — ответил тот, — С того самого дня, как моровые камни поразили его.

— Как отец? — спросил я, — Не было новых посланий.

— Салкхисс нашла в библиотеке несколько старых сообщений, его путевые дневники — но это всё. Он не пытался выходить с нами на связь, а Манус пока не может открыть дверь в его опочивальню.

Великий Лес был печален, хотя и дышал жизнью. Я надеялся, что мы встретим Иллерию по пути к лифту, однако нам встречались лишь одинокие олени и пугливые дриады. В отличие от тех, что обитали у Красной Реки эти избегали чужаков.

— Должно быть она на корабле, — сказал Торгард, угадав мои мысли, — Последнее время она проводит там почти всё время.

Механические привратники с красными фонарями окуляров лишь глянули на нас и тут же опустили вниз платформу. Секундный гравитационный прыжок — и мы на корабле.

Внутри Фомальгард представлял зрелище не столь печальное, однако свежие следы разрушений виднелись и здесь. Разбита была почти каждая дверь. У некоторых чёрных арок уже суетились механизмы, ремонтируя их.

— На вас кто-то напал? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

Следы недавнего пожара на стенах и потолке напоминали ожоги на живой плоти. Корабль всё ещё не утратил способности к регенерации, но, видимо, не успевал вовремя залечивать их все.

— Фомальгард периодически закрывает для нас доступ в некоторые отсеки. Особенно достаётся Манусу — для него вход закрыт почти везде, — ответил брат, — Вот он и распорядился уничтожать двери…

— Я же, помнится, велел Фомальгарду пропускать его на корабль, — заметил я.

— Объект Манус нарушил все основные правила безопасности на борту, — произнёс откуда-то сверху знакомый бесцветный голос, — Мне пришлось лишить его привилегии доступа во все зоны рангом выше шестого.

— Фомальгард, — воскликнул я, глядя в потолок и по привычке пытаясь разглядеть невидимое лицо, — Как себя чувствуешь? Выглядишь скверно.

— Я не имею чувств в вашем понимании, исполняющий обязанности капитана Ларс, — ответил он, — Восстановление внешнего корпуса временно приостановлено в целях экономии энергии.

— Раньше её на всё хватало, — заметил я.

— Совершенно верно. Однако, после аварии я утратил контроль над большинством генераторов. Скорее всего они уничтожены.

— А не можешь их восстановить?

— Авария вызвала неизвестную мне цепочку процессов, лишивших меня доступа к повреждённым отсекам.

— То есть, — проговорил я, — Ты не можешь отремонтировать поврежденные отсеки и не знаешь, что там происходит?

— Это так.

— А вы не пытались разобраться? — спросил я следовавшего за мной Торгарда.

Тот не сразу ответил. Казалось, вопрос поставил в тупик его самого.

— Манус сказал, что на это нет времени, — ответил он наконец, — Мы слабели и первое время думали лишь о том, как остаться в живых.

— А теперь? — усмехнулся я.

Даже я давно понял, что потеря нами силы была каким-то образом связана с повреждением корабля и болезнью отца. Было совершенно не понятно, почему мои братья и сёстры до сих пор не решили эту проблему. Хуже всего было то, что они, похоже, даже не пытались сделать этого.