Может быть, я рассуждал слишком цинично. Но эта крестьянская хитроватость местных егерей была как на ладони. Что они нам тут рассказывают сказки! Впрочем, все это было не мое дело. Мы приехали не столько за мясом, сколько за эмоциями. Которых теперь было через край. Черт с ними, с этими егерями и этим злосчастным мясом.
Другие охотники, надо полагать, думали так же, как и я. А может быть и иначе. Но конфликт разрешился самым простым способом. Егерям тут же налили водки и они, удовлетворившись ею, тут же заткнулись. Вопрос был закрыт.
Начальник гарнизона решил взять дальнейший ход событий в свои руки. Охота уже завершилась, а с ней и власть наших егерей.
— Давайте дальше так, — промолвил он. — Лосей бросим тут и не будем сами разделывать. Тем более, что они разбросаны по всему лесу. Едем на базу. А я выделяю людей, они с моим замом поедут в лес с машиной и лебедкой и вытащат всех убитых животных. Погрузят их в грузовик, отвезут куда надо. Одного на кухне разделают на мясо для вас. Вы мне доверяете?
Конечно же, мы очень даже доверяли. Начальник избавлял нас от процедуры разделки мяса и его транспортировки. Его подчиненные брали на себя это тяжкое бремя. А мы тем временем могли спокойно ехать в гарнизон, в наш домик. Где нас, судя по всему, ждал приятный ужин.
Наши предположения в полной мере оправдались. Мы прикатили назад в гарнизон. Заехали внутрь через металлические ворота с красной звездой, немножко поколесили по каким-то внутренним дорожкам, мимо плакатов, статуй и стендов. И наконец заехали в часть гарнизона, полностью заросшую густым лесом. Тем не менее даже зимой было видно, что лес этот не дикий, а очень даже ухоженный. Судя по всему, тут время от времени проводились субботники по уборке упавших веток и спиливанию засохших деревьев.
В глубине этого небольшого леска стояло несколько дощатых домиков, небольших и очень скромных по виду. «Гостевые», — кратко охарактеризовал их кто-то из местных, сидевший в нашей машине. Впрочем, я и сам это уже видел, в самом начале мы уже подъезжали к ним.
Мы довольно лихо подкатили к одному из домиков и начали разгружаться. Вылезли сами, вытащили с грехом пополам свои ружья, стали заталкивать их тут же в чехлы. Было понятно, что охота, а вместе с ней и все тяготы уже кончились. Дальше будет все легко и приятно. И эта мысль расслабляла донельзя. Не хотелось ни собирать ружья, ни даже освобождаться от тяжелой и теплой охотничьей амуниции.
В конце концов, однако, мы все разделись, сложили свои пожитки в небольшой комнатке и прошли дальше, что называется, в горницу. Дом был без печки, но отапливался в лучшем виде. Батареи были как огонь, внутри было тепло и одновременно легко, как бывает только за городом, на самом свежем воздухе.
В комнате было именно то, что мы и предполагали увидеть. Стол, окруженный стульями и заставленный всевозможной снедью. В середине красовалось здоровенное блюдо с хорошо поджаренной картошкой. Я не удержался и попробовал ее, схватив кусок голой рукой. Картошка слегка обожгла пальцы. Но это не помешало мне тотчас же запихать ее в рот. Я оценил талант местного повара. Дело в том, что жареная картошка, это то самое блюдо, готовку которого я освоил почти в совершенстве. Мне в этом искусстве немало помогла моя первая жена. Именно она объяснила мне, что жарить картоху надо не на одном масле, а на их смеси. Основу составляет, конечно, растительное масло, как правило, подсолнечное. А вот дальше можно и нужно добавлять что-то еще: маргарин, но очень в меру, а также сливочное масло. Если есть несколько сортов, то сгодятся все сразу. Жарить надо на очень сильном огне. Тут многое зависит от ловкости повара. При определенном навыке можно даже отходить на время от плиты. Но вообще-то это не очень рекомендуется, так как картошка запросто может сгореть. Потом ее надо еще немного притомить на малом огне. В определенный момент посолить, добавить лука. Да так, чтобы он тоже успел поджариться. Короче, тут много чего надо делать, чтобы было по-настоящему вкусно.
Местная картошка была, без сомнения, хороша. И тут было надо только одно — не тянуть, а садиться за стол, пока она не остыла. Что мы и сделали. Благо два генерала не сочли нужным волынить, соблюдать какой-то политес и ждать командира части. В другой раз не будет опаздывать! Но он, как оказалось, был тут же, в соседней комнате, и незамедлительно присоединился к нашей компании, заняв один из свободных стульев.
Я наконец окинул взглядом весь стол и остался вполне доволен результатом. Местная власть действовала без демонстративного шика, скромно, но со вкусом. Кроме картошки на столе явно стоял маринованный чеснок. Я его сразу не разглядел, но немедленно ощутил запах, который ни с чем нельзя было спутать. Бывают же такие удачные блюда, которые украшают любой стол! Можете не есть такой чеснок, если есть какие-то предубеждения. Дело даже не в еде. Этот чеснок — источник необычайного аромата, который будит в сознании призраки самых необычайных и экзотических блюд. Он нужен на столе в первую очередь из-за своего бесподобного запаха.
Я все-таки поискал глазами источник чесночного запаха и наконец нашел его на противоположном конце стола. Самому не достать! Тут же рядом с чесноком примостилась и черемша. Да, хозяин наш хорошо подумал об отдыхе, в этом ему было не отказать.
Уже краем глаза я поймал тарелку с квашеными помидорами. Яркокрасные, блестящие, они красовались небольшой пирамидой в глубокой столовской тарелке. Такие будут вкусными уже на вид. Даже не пробуя их, понимаешь, до чего это славное блюдо. Казалось бы, чего проще, квасишь капусту, а вместе с ней кладешь немного вот таких помидоров. Получается такой класс, что просто не опишешь никакими словами.
Кстати, о посуде. Приглядевшись, я понял, что, хотя она и была не из китайского фарфора, но все равно не простая. На тарелках ясно красовалась выведенная золотом надпись «СССР». Тут же таким же золотом был нанесен и государственный герб. Понятно, что это был представительский сервиз, для формальных торжеств. Да и для неформальных, как наше застолье. С одной стороны, вроде бы обычный фаянс. А с другой — знак особого уважения к гостям.
Еще были соленые огурчики. К тому же хозяин где-то раздобыл зелень, зеленый лук, свежие помидоры, огурцы, укроп, кинзу, петрушку, редиску. Они были довольно живописно выложены на нескольких тарелках и служили явным украшением нашего стола. Как потом выяснилось, в гарнизоне было налажено подсобное хозяйство, где все это выращивали в теплицах. Ведь можно же жить по-человечески, если захочешь!
Совсем меня убили на том столе баклажаны. Казалось бы, до чего простое блюдо. Нарезаешь их круглыми дольками. Сверху кладешь маленький кусочек сыра, сверху кусочек же помидорчика. Потом добавляешь поверх всего тертого чесночка. Немного, только для вкуса. И заливаешь сверху сметаной или майонезом. Все, почти готово. Это блюдо ставишь в духовку и запекаешь. Запах совершенно бешеный. Можно просто умереть от предвкушения. Но и на столе это блюдо занимает сильные позиции. Я всегда просто диву давался, как из простых продуктов самым немудреным образом можно создать совершенно божественную еду.
Но мяса на столе не было вовсе. Ни колбасы, ни карбоната или чего-то еще подобного. Меня это не удивило. Я знал охотничьи традиции и с нетерпеньем ждал королевского блюда. Другие тоже понимали, что нас вскоре ожидает, и не спешили с закуской. Конечно, мы понемножку выпили из рюмочек, украшенных все тем же гербом. Это была только водка.
Наконец дверь распахнулась. Беседа тут же прервалась, все оглянулись на вошедшего. Это, судя по виду, был сам повар. Штаны армейские, но на плечи был накинут белый халат, кое-где попачканный пятнами от приготовленных блюд. Сам повар был хоть и молодой, но явно не призывник, постарше лет на пять. На лице его сияла торжествующая улыбка. В руках он держал здоровенное белое блюдо. На нем лежала целая гора нарезанной большими кусками жареной лосиной печени. Комнату наполнил аромат жареной дичи. Все оживились, зашевелись, заговорили.
Вся печень разошлась буквально за минуту. Мне как одному из виновников торжества дали кусок печени одному из первых. Я уже не обращал внимание ни на остальных охотников, ни на слова поздравления. Весь мир сузился только до этого куска, лежавшего на моей тарелке. И было от чего забыть обо всех или обо всем. Вы никогда не пробовали печень только что убитого лося? Ну так попробуйте! Гарантирую, что такое блюдо запомнится вам надолго. Навсегда. Мягкая и ароматная, печень исчезла с моей тарелки за минуту. Каюсь, грешен, я воспользовался своим положением лица, застрелившего лося, и навалился на печень как следует, попросив себе еще добавки. Потом еще.
Я понимаю, почему раньше существовал обряд поедания печени своего врага. В этом явно есть что-то особенное. Конечно, лось никакой не враг. Но печень-то у него настоящая. И очень вкусная. Так что этот людоедский и довольно жутковатый ритуал принял более цивилизованную форму и успешно перекочевал в современную охоту.
Наконец гуляние закончилось. Назад выехали тем же вечером. Возвращались очень поздно, наверное, ближе к полуночи. Ближе к Москве я обратил внимание, что навстречу нам ехало довольно много машин. Откуда так поздно? Ездили днем в столицу за колбасой? Не знаю. Я с отцом ехал во второй машине. Неожиданно впереди идущий газик как-то резко и неуклюже вильнул вправо. В это время нам навстречу плотным потоком шли машины. В чем дело? Почему он вильнул? Я этого не понял. Какое-то препятствие на дороге? Через мгновение мы выскочили на то же место, где только что прошла наша первая машина. Вдруг из-за конца встречной колонны нам прямо в лоб как-то безумно вывернулся грузовик, ослепив нас своими фарами. Наш водитель сделал совершенно головоломный поворот вправо, потом влево, чтобы не слететь с дорожного полотна. Машина почти встала на два колеса. Мы не ударились о грузовик, но разошлись очень близко. Тут стало ясно, почему до этого вильнула другая машина — она тоже отчаянно уходила от лобового удара того же водителя.
Как мы не столкнулись или не перевернулись, я не знаю. Но ситуация была очень близкой к тому. По моему мнению, водитель грузовика был просто пьян в стельку. Он нам так вывернул навстречу, как не мог сделать ни один нормальный водитель. Более того, ведь только что он чуть не ударил наш другой газик. Не сделать из этого вывода мог только человек, пребывающий в ненормальном состоянии. Как можно не видеть яркие фары встречного автомобиля, движущегося по достаточно узкой дороге? Я этого совершенно не понимаю.
Судьба или не судьба? Может быть, нас в такие мгновения кто-то сверху предупреждает, что наша жизнь находится в его власти? Я уж даже и не знаю. С одной стороны, вроде неудобно взрослому человеку верить в какую-то мистику. А с другой стороны, я никак не могу подавить чувство соприкосновения с волей высшего существа. Вот что чувствую, то и описываю.
Автомобильные приключения на этом не кончились. Буквально через несколько километров у нас полетел вентиляторный ремень. К этому времени мы уже безнадежно отстали от переднего газика. Что было неудивительно, поскольку мы только что в один голос попросили нашего водителя, молодого солдата, больше не спешить. Вот он и отстал. А тут под капотом вдруг что-то хлопнуло и на щитке приборов загорелась лампочка заряда-разряда аккумулятора. Как говориться, к бабке не ходи, а сразу ясно, что это вентиляторный ремешок.
В результате перед нами замаячила перспектива провести ночь на обочине. Что делать? Мобильных телефонов тогда еще не существовало. Решили так. Разгоняли машину и глушили двигатель. Затем катились по инерции. За счет набегающего ветра двигатель чуть-чуть остывал. Когда скорость падала, двигатель опять запускали и вновь разгонялись. Конечно, так ездить нельзя. Ведь мы смотрели на приборный щиток, на датчик температуры воды. Как стрела сдвигалась вниз, мы заводили двигатель, искренне полагая, что вода остыла. Конечно, она остывала, иначе и стрелка бы не сдвигалась вниз. Только она остывала не в двигателе, а в радиаторе. А в двигателе, непосредственно в области камеры сгорания происходило вот что. Как только мы запускали двигатель, цилиндры жутко раскалялись, а новая холодная вода для их охлаждения не поступала. Да и откуда ей поступать? Вентиляторный ремень был порван, следовательно, водяная помпа не работа. В результате цилиндры перегревались сверх всякой меры.
Так мы проехали километров пятнадцать, до поворота в военную часть. Подошли к дежурному у поворота, позвонили в гараж и через часок, пересев в новый газик, покатили дальше, в Москву. Я, наверное, заснул. Проезда домой через город просто не помню. Конец охоты потонул в какой-то мгле. Единственно, помню, мне потом сообщили, что тот газик с порвавшимся вентиляторным ремнем пришлось капитально ремонтировать. Кажется, мы сожгли у него и кольца, и цилиндры.
Дачная охота и незапланированное купание
Я уже подзабыл часть своих охотничьих похождений. Все это было давно, хотя и правда. Однако до сих пор в памяти остались отдельные охотничьи эпизоды. Сейчас мне даже удивительно, как подобное могло со мной случиться. Какой-то я был, наверное, безрассудный, неосторожный. Впрочем, тогда судьба обошла меня стороной.
Значительная часть моих охотничьих похождений приходилась на Волгу, где прямо на берегу находилась дача уже упомянутого мной ранее в этих рассказах моего первого тестя Веселова Анатолия Ивановича. Замечательная это была дача. Располагалась она на сто двадцатом километре Ленинградского шоссе, в районе Завидово. Вообще-то Веселов, как он рассказывал, никогда раньше не проводил свой отпуск на одном и том же месте. Все время путешествовал со своей семьей по разным местам на неизменном «москвиче». Но вот раз выехал он на Волгу в районе Завидово, увидел небольшой, метров в двести, заливчик и вдруг сказал сам себе: «Тут я буду дальше жить, и тут будет моя дача!»
Конечно, если такие слова скажет простой человек, инженер, рабочий, или даже продавец или мелкий бизнесмен, это не значит, что у него тут же появится своя дача на берегу великой русской реки Волги. Но Веселов не был обычным человеком, я об этом уже говорил. Дело даже не в том, что он в свое время состоял в личной охране высокого вождя. Просто он был довольно целеустремленной личностью и хорошо знал, как именно надо ставить себе цель и как надо ее потом добиваться. Не лишним также было то, что он был большим или маленьким, но все-таки милицейским начальником. Так что неудивительно, что через какое-то время он смог приобрести в собственность небольшой, соток в двенадцать, участок на берегу того самого залива.
Вскоре на берегу заливчика выросла двухэтажная дача. С камином, кухней, верандой, выходящей окнами прямо на воду. Все приятное, я бы даже сказал, в чем-то сказочное, происходило именно на этой веранде. Тут стоял здоровенный деревянный стол человек на двенадцать. А вдоль него располагались две такие же длиннющие, из толстенных досок лавки со спинками. И они, и сам стол были выкрашены лаком в светло-коричневый цвет. Сделано это было удачно. Лак как бы подчеркивал текстуру дерева, придавал столу и лавкам законченный художественный вид.
За этим самым столом и происходили все памятные мероприятия, как правило, в форме застолий. Надо сказать, что Анатолий Иванович не только любил эти застолья (мы все их любили). Он умел их еще и должным образом, грамотно организовать. А это непростой дар. У него было тут чему поучиться.
Застолье начиналось так. Женщины суетились на кухне, готовили всякие разные вкусности. Кое-что из разносолов заносили на веранду заранее. Мы же уже были на веранде, вели всякие интересные беседы, но за стол не садились. Единственно, можно было налить немного водочки и закусить ее тем, что уже попало на стол. Впрочем, такое начало тоже было законной частью этого мероприятия.
Потом все рассаживались на свои места. Анатолий Иванович — в середину стола, спиной к стене, а лицом к Волге. Место было не слишком удобное, в случае необходимости оттуда было довольно трудно вылезти, с каждой стороны сидело еще по несколько человек. Но Веселов почему-то предпочитал именно это место. Так вот, заняв его и выдержав небольшую паузу, Анатолий Иванович говорил что-то вроде тоста и затем затевал за столом беседу. Именно беседу. Всякий при этом мог выступить. Даже, скорее, должен был выступить. Рассказать что-то интересное и веселое. Было это чуть напряженно, но в конечном итоге достаточно приятно. Ведь в результате удавалось покрасоваться перед всеми свои несколько минут. Самому трудно таким образом захватить внимание всего стола. А когда это часть традиции, то можно спокойно выступать, не опасаясь, что ведешь себя нескромно.
Помимо беседы были и тосты — как отдельный жанр. Потом под разговоры шли разные блюда. Тут Анатолий Иванович грозно говорил своей жене Дагмаре: «Где лестница?» Все в недоумении замолкали. «Зачем тебе лестница?» — «Я залезу на нее и сверху посмотрю, где на столе соль». Конечно же, соли каждый раз не было, и кто-то, сидевший поближе к выходу, бежал за ней сломя голову. Хотите верьте, хотите нет, но эта история с солью и лестницей повторялась почти каждое застолье. Я не сомневаюсь, что Дагмара не имела никакого умысла прятать соль. Но почему-то каждый раз про нее забывала. Более того, все забывали и эту присказку про лестницу. Поэтому каждый раз не сразу понимали, о чем сейчас пойдет речь. Или Анатолий Иванович нарочно выбирал в беседе такой момент, чтобы сразу не вспомнили про соль? Может быть, может быть!