Однако через полкилометра картина поменялась. Мы вдруг вышли на берег озера. Это было уже не озерцо. Но видно его издалека не было — мешали то кустики, то высокая трава на берегу. Только когда мы подошли совсем близко, стало ясно, что озеро довольно-таки большое. Впрочем, точно так же было понятно, что оно совсем мелкое. Повсюду по поверхности торчали островерхие листья водных растений. То ли осока, то ли разновидность камыша, я уж не скажу точно. Однако довольно значительная часть озера была свободной от камыша. К тому же вдали на поверхности были видны как бы обломанные стволы небольших деревьев. К тому же без веток и листвы. Немного странно. Но в тот момент это не вызвало у нас каких-то вопросов.
Что будем делать? Как тут рыбачить? Опять бредень? Нет, это мы уже пробовали. К тому же тут было явно намного мельче вчерашнего прудика. Таскать нашу сетку по глубине в полметра по топкому дну? Нет, это нам делать тоже не хотелось.
А может удочки? У нас имелись и удочки. Но дело было даже не в том, что за ними надо было возвращаться к машинам. А просто на второй день нашего путешествия мы еще не были готовы ловить рыбу столь пассивно. Нет, тут надо было делать что-то другое. А что, если сплавать вглубь озерца на лодке? Конечно, за ней тоже надо было возвращаться в лагерь. А потом тащить ее сюда на себе по суше. Потом надувать. И лишь после этого плыть.
А куда плыть? И зачем? Что мы там такое можем увидеть, что не видно отсюда, с самого берега? Наверное, в нас в тот момент победило чувство необходимости путешествовать. Надо было куда-то девать энергию, которая нас просто распирала. Надо было что-то тащить, куда-то идти, где-то пробираться.
Путь назад занял не так много времени. Кстати, как отметил Володька, вернуться по-любому следовало. Мы должны были проверить свои машины. А вдруг они кому-то приглянулись? В первый-то день мы хотя их и бросали, но находились на единственной дороге, по которой можно было уехать с острова. А теперь-то мы ушли в другую сторону и не видели не только машин, но и эту самую дорогу.
С машинами было все в порядке. Никто ими не заинтересовался. Наш лагерь стоял совершенно нетронутый, именно в том виде, как мы его оставили полтора часа назад. Ну так что, все-таки надувная лодка? Мы начали ее вытаскивать из багажника. Когда я глянул на насос, то вдруг очень сильно засомневался в правильности нашего решения. Лодка была не моя, и про насос до этого речь как-то не заходила.
Это был довольно небольшой насос, резиновый, в форме половинки шара. На него надо было нажимать ногой, и в результате он посылал в лодку некоторую порцию сжатого воздуха. Но как же хорошо я знал эти насосы! Такая дрянь, что просто не описать. Для того, чтобы надуть лодку, на этой штуковине надо было прыгать хороший час. И кто только придумал такую неэффективную конструкцию?!
Я решил проявить инициативу и предложил следующее. Конечно, лодку в сложенном виде тащить вроде бы полегче. Ну а если надуть? Вес оставался все тот же. А размеры побольше. В результате лодка будет цепляться за любые препятствия. Но зато легче взять за ручки всем вместе. А тут, у машин, эту лодку можно было надуть нормальным автомобильным насосом. И это было совсем другое дело.
Наверное, я действительно говорил дело. Во всяком случае со мной спорить никто не стал. Мы по очереди начали накачивать свое резиновое плавсредство. И худо-бедно, но минут за двадцать надули его почти до предела. Лодка расправилась, приняла нужную форму. Темно-зеленая, она была тем самым наиболее подходящим вариантом для осуществления наших афер на воде.
Тащили ее, меняясь ручками. Все-таки килограмм пятьдесят в ней точно было. И одну руку наша резиновая ноша все-таки отматывала. Но если менять руки, тащить было вполне терпимо. На каком-то этапе мы даже настолько разленились, что опустили лодку и просто поволокли ее по траве. Вообще-то, так делать обычно не нужно, можно прорезать о сучок или камень. Но у нас обошлось, никакие острые предметы нам по счастью не встретились.
Быстро спустили лодку на воду и все трое забрались в нее. Конечно, три человека для такой лодки был немного перебор. На воде она нас, конечно, держала. Но мы в ней теснились, немного толкались и в результате нарушали баланс. При неловком движении можно было запросто оказаться в воде. Впрочем, тут было везде достаточно мелко.
Передвигались мы с помощью двух шестов. Отвязали их от нашей сетки, вот вам и средство привести всю конструкцию в движение. Не успели мы отплыть и ста метров от берега, как сделали первое открытие. Стволы небольших деревьев, которые торчали в пруду то тут, то там, на самом деле были вовсе никакие не деревья. Это были довольно толстые колья, воткнутые в дно. А к ним к нашему удивлению были привязаны рыболовные сетки.
Сетками эти штуки, однако, можно было назвать только с некоторой натяжкой. Они были довольно крупноячеистые. В такую ячею мог, по нашим меркам, застрять только крупный карп. Самое же главное, это то, что сетки были не капроновые. Они были сплетены из обычной веревки типа шпагата. Единственно, что она не размокала в воде, судя по всему. А так это была самая настоящая бечевка.
И что же можно было наловить такими сетками? Судя по количеству кольев, их было тут не меньше семи штук. На какую рыбу рассчитывали те, кто их поставил? И вообще попадается в них хоть что-то? Внешне было очень непохоже, чтобы в них сидела запутавшаяся рыба. Сетка в таком случае осела бы, сдвинулась. Конечно, никакая рыба в такую сеть не пойдет! Веревку наверняка было видно за километр даже самой глупой рыбине.
А вот рыбу в пруду мы смогли обнаружить невооруженным глазом. Немного приглядевшись, мы заметили, что у самого дна снуют довольно большие тени. Это были, несомненно, рыбины. Но какие, что за порода? По размеры они действительно были с хорошего карпа. Неужели тут, в середине острова в этом пруду водились карпы? А может быть их тут разводили? А мы забрались, что называется, в чужой огород?
Рыбин, кстати, дальше от берега меньше не становилось. А как раз даже наоборот. Они все активнее сновали под нашей лодкой, не особенно-то и пугаясь нашей экспедиции. По виду какие-то зеленоватые. Может, сазаны? Их тут было просто много.
Когда показался другой берег, стало ясно, что дальше плыть незачем. Надо было останавливаться и начинать рыбалку прямо здесь. Что мы и сделали. Вновь привязали к нашей сетке колья и воткнули один из них в дно. Оно оказалось довольно мягким, и кол вошел глубоко в озерный ил. А как же второй кол? Воткнуть-то мы его воткнем! А как же толкаться? Он же служил нам в качестве шеста. Лезть в воду и тащить лодку руками?
В общем, как говорится, дурная голова ногам покоя не дает. Мы отвязали второй кол и Володька стал толкать лодку. Одновременно мы с Лешкой держали другой конец сетки. У Лешки в руках был трос с поплавками, а у меня — с грузилами. Было важно не сводить их вместе и не запутать. Что было не совсем просто. Одним шестом толкать лодку было тяжело. Она так и норовила развернуться. К тому же шест увязал в донном иле.
Худо-бедно, но, немного помучившись, мы наконец поставили нашу сетку. Натянули ее и привязали ко второму шесту. Теперь оставалось только ждать. По нашим меркам, на рыбалку не должно было уйти много времени. Обычно сетку ставят на ночь. Но тут рыба так и сновала под ногами. Авось часа-другого хватит?
И что, теперь два часа ждать в тесной лодке? Не слишком ли? Зачем нам такое тяжелое испытание? Однако уже через несколько минут сетка задвигалась. Стало ясно, что кто-то уже попался нам на ужин. Потом сетка просто провисла, осела, и было уже трудно понять, много в ней сидит рыбы или мало.
В общем, нашего терпения хватило лишь минут на двадцать. Действительно, чего дальше ждать? В сетку уже явно что-то попало. Много или мало, это уже другой вопрос. Рыба снует, что называется, прямо под ногами. И не маленькая, даже если сделать скидку на увеличение размеров за счет преломления света в воде. Так, может быть, взять да и вытащить?
Мы кое-как подгребли к одному из кольев, воткнутому в дно, и стали его вытаскивать. Кол застрял довольно капитально. Пришлось его раскачивать. При этом наше утлое судно моталось во все стороны. Даже удивительно, как нам удалось не перевернуться.
Наконец шест был вытащен, отвязан и использован для передвижения к другой части сетки. Володька правил лодкой, толкая ее шестом, а мы вдвоем с Лешкой вытаскивали сетку. На самом деле править было вовсе не нужно. И так лодка довольно быстро и успешно передвигалась к намеченной цели. Ведь мы тянули сетку и тем самым придавали необходимый импульс нашему незаменимому плавстредству.
Как выяснилось, улов был не таким уж и большим, как мы поначалу по самонадеянности полагали. В сетку попало всего три рыбы. При ближайшем изучении мы пришли к выводу, что это были лини. Зеленые такие, с мелкой-мелкой чешуей. На вид довольно аппетитные. И не такие уж и маленькие. Пожалуй, побольше килограмма каждый.
Слегка подумав, мы решили, что на этом наше сегодняшнее приключение надо заканчивать. Три рыбины — это тоже не так уж и мало. Тем более, что у нас в машине имелись и еще кое-какие продукты. Было решено идти домой. Именно идти. Этим словом мореходы обозначают передвижение их судов. А у нас тоже было своеобразное судно.
Путь назад занял совсем мало времени. Точнее сказать, формально он занял ровно столько же времени, сколько нам понадобилось, чтобы заплыть в середину озерка. Однако домой было плыть намного веселее. Да и по суше мы свою лодку потащили тоже довольно бодро.
А что готовить из линей? Решили попробовать уху. Я взялся чистить линей. На самом деле, как я теперь думаю, это делать было совсем не обязательно. Чешуя у них была совсем мелкая и никак не счищалась, сколько я ни старался. Забегая вперед, скажу, что в последующие дни, когда мы готовили уху из таких линей, я уже не морочил себе голову, а только потрошил рыбу, не пытаясь что-то сделать с чешуей. И ничего. Уха выходила замечательная.
В этот раз уха тоже получилась. Может быть, особо вкусной она показалась и потому, что по первому разу мы старались, заправляли ее всевозможными специями, добавляли все, что только можно было добавить. К тому же подобное блюдо особо вкусное, если его готовить на костре и на свежем воздухе. Аппетит и предвкушение деликатеса добавляют очень много к качеству продукта.
Оказалось, что три подобные рыбы — это совсем не мало для хорошего ужина. Если поначалу мы еще сомневались, хватит ли нам этой добычи на вечернюю трапезу, то под конец все сомнения рассеялись. Уха уже не лезла в горло. Мы ее уж и закусывали, и запивали понятно чем. В конце концов часть ухи осталась на дне, а мы просто повалились и отрубились до следующего утра. И до следующих приключений.
— Хватит линей и раков, — решили мы на следующее утро. — Надо заняться настоящим делом.
То есть, выражаясь не столь пафосно, пойти на охоту. Сменить рацион, а заодно и вид отдыха. Для этого Власов залез в чащу и через какое-то время выволок спрятанное там ружье. По его недовольному, я бы даже сказал, взбешенному виду, а также по времени, сколько он отсутствовал, стало ясно, что он это наше ружье еле-еле нашел. В волосах у него торчали какие-то обрывки листьев и мелких веток. Одежда тоже слегка съехала и даже была испачкана на боку глиной. Упал, что ли, с дерева? Я не стал расспрашивать. Можно было попасть под горячую руку. Конечно же, спрятал так, чтобы никто не нашел. Но в результате, похоже, сам еле разыскал.
Итак, в руках была заветная нелегальная одностволка. Патроны были только у Власова. Но, пользуясь случаем, Лешка тоже залез в его запасы и тоже поднатолкал себе в карманы часть боеприпасов. Тем самым он как бы обозначил, что тоже претендует на то, чтобы пострелять. Я на патроны не претендовал. Почему, даже не знаю. Наверное, для этого надо было просто проявить нахальство, ведь ружье было все-таки не мое. Но я не стал этого делать.
Решили пойти сначала к прудику, где мы ловили раков. А оттуда отправиться направо, в дальнюю часть острова, где мы еще не успели побывать. Конечно, в озере с линями тоже были утки. Но то ли мы слишком шумно себя вели, то ли что-то другое тут было не так, но они были относительно малочисленны и сидели очень далеко. Впрочем, если не найдем уток в другом месте, заявимся и сюда. Особого выбора у нас не было. Где хоть какой-то шанс пострелять будет, туда и направимся.
В озере с раками уток не было. Хотя мы на всякий случай подкрадывались со всеми предосторожностями. Прятались, сгибались, ползли почти на четвереньках. Конечно же, не разговаривали и не топали. Все без толку! Даже если тут и были утки, в этот день мы не встретили ничего. Хотя я в своей практике уже не раз сталкивался с тем, что утки, которые постоянно обитали в каком-то водоеме, исключительно хорошо прятались. Они крутились рядом с кустами и высокой осокой. И при малейших признаках опасности просто в пару движений скрывались в траве. Если просто проходить мимо такого пруда, в жизни не поверишь, что тут сидят утки. Но есть другой способ: остановиться где-нибудь в укрытии, хорошо замаскироваться и ждать. Через какое-то время есть шанс познакомиться с тайной жизнью этого места.
По этой части я получил урок в еще совсем юношеские годы. Я вот так однажды встал со своим шестнадцатым калибром около довольно большого пруда в рыбхозе. Другие наши охотники ушли подальше, а я решил поискать счастья именно здесь. Сначала я стоял и постоянно крутил головой, чтобы не пропустить налетающих откуда-нибудь уток. Наверное, я так крутил не меньше часа. Уток не было, шея устала. Наконец я замер и стал просто сидеть и ждать: вдруг какая-нибудь шальная утка решит приземлиться прямо в мою часть пруда.
К моему удивлению через полчасика передо мной, на расстоянии метров шестидесяти из кустов слева направо вдруг проплыла утка. Стрелять было далеко. К тому же утка, наверное, видела меня. Она как бы старалась прижаться к воде, пригибала голову и вся просто вжималась в воду. Уж как это ей удавалось, я даже и не знаю.
Я просто замер. Ничего себе! Оказывается, тут есть утки прямо перед моим носом! Дальше уже я весь просто сжался и замер. Мое терпение было вознаграждено уже через несколько минут. Точно там же проплыла еще одна утка. Потом еще. Причем эти две уже не прятались, а плыли довольно открыто. Но стрелять все равно было явно далековато.
Дальше я сделал то, что казалось по здравому разумению излишним. Я перестал двигать глазами. Уставился в одну точку на воде, вот и все. Сидеть так долго было совсем трудно. Однако минут через пятнадцать слева направо проплыла еще одна утка. На этот раз намного ближе, метрах в тридцати. Вот это да! Я вскочил, приложился. И промазал. Точнее, утка быстро нырнула, пока я поднимался да пристраивал к плечу ружье. Однако этот случай меня кое-чему научил. Выходит, животные замечают даже такие движения, которые по человеческим меркам совершенно незначительны.
На этом нашем волжском острове тоже можно было спрятаться у прудика и выжидать, пока кто-нибудь не высунется из кустов. Но нас было все-таки трое. А ружье — только одно. И что, двое будут сидеть недвижимо, а третий — охотиться? Да и вообще мы были не склонны к пассивным действиям. Молодые, агрессивные, мы хотели жить активно.
Кроме того, северная часть нашего острова оставалась совсем неисследованной. А вдруг там есть что-то такое необыкновенное, необычное и потому особо привлекательное? Нетрудно догадаться, что мы в конце концов решили двинуться дальше. Тем более, именно там в день приезда мы, хоть и издалека, но все-таки видели уток.
Поход получился довольно длинный. Мы все шли и шли. Никаких озер, даже самых небольших, нам не встречалось. Зато было полно живописных полян, высоких красивых деревьев. Встречались и кое-какие перелески. Вообще, есть тут утки или нет? Может, ружье так и не пригодится? Только одну рыбу будем есть да раками закусывать?
Через полчаса, то есть километра через два мы наконец заметили уток. О, это здорово, наконец-то! Они время от времени перелетали по кругу над дальней частью острова. Это было верным признаком, что там имелся какой-то подходящий пруд. Мы подходили все ближе и ближе, разговоры стихли. Мы начали пригибаться, как-то прятаться. Хотя это было явно бессмысленно. Местность была совершенно открытая. Наши эти пригибания никак нас не маскировали. Однако утки продолжали время от времени взлетать впереди по одной или даже по две. Взлетали они довольно неторопливо, разворачивались и, отлетев немного вдаль, летели назад. Потом снижались, расставляли крылья и куда-то приземлялись.
Мы крались все медленней и медленней. По нашим московским меркам дальше должно было случиться вот что. Утки должны были нас заметить и распознать в нас угрозу. Сразу после этого они должны были дружно взлететь, и ищи ветра в поле! Ну не будешь же стрелять за двести метров! Хорошего выбора у нас явно не было. Можно было, конечно, остановиться там, где мы уже стояли. И ждать, пока на нас не налетит какая-нибудь шальная птица. Но что, опять ждать? И мы продолжали красться вперед.