Мэдисон!
Не сразу понимаю, что Эден обращается ко мне. Официантка тоже застыла с блокнотиком в руке и выжидающе смотрит.
Как ты ешь яйца?
Что?..
Я заказал нам две «Ранние пташки». Надо выбрать, как готовить яйца, терпеливо объясняет он.
А, да. Конечно.
Так как? уточняет официантка. Наверняка решила, что у меня прогрессирующая стадия деменции.
Обычную глазунью. С зеленью, если можно. И чтобы обжаренная с двух сторон.
Сделаем. Сок какой?
Перебарываю несвоевременное желание изучить ассортимент в меню. Называю первый пришедший в голову:
Грейпфрутовый.
Круто. Значит «Две ранние пташки», омлет с грибами, яйца пашот с зеленью, соки апельсиновый и грейпфрутовый, один флэт уйат и один американо.
Мы, не сговариваясь, киваем.
Официантка удаляется, покачивая широкими бёдрами. Интересно, как Эден потом ей меня представит? Старая знакомая, причём буквально? Особенная клиентка? Или всё-таки расскажет правду?
Ничего, что я на «ты»? спрашивает он.
Давно пора, я всегда была за демократичность. Мадам Морган как-то слишком официально. Добавляет, как минимум, ещё десяток, а мне и своих хватает, пытаюсь пошутить.
Неправда. Ты очень молодо выглядишь, Мэдисон.
Не то чтобы мне не льстили его слова, но себя не обманешь.
Для своих лет, отмахиваюсь я, снимаю очки. И наконец-то решаюсь попросить: Расскажи мне про заказ Альберта.
Эден становится серьёзным. Пожалуй, впервые за наш разговор отводит взгляд и несколько секунд сосредоточенно смотрит в окно. Вряд ли любуется пейзажем за стеклом дорога и полупустая автозаправка. Чуть дальше покатые серые крыши магазинов.
Я надеялся, что мы поговорим об этом позже. Ты действительно хочешь знать?
Я не уверена, и чем дольше он тянет с ответом, тем сильнее сомневаюсь. Поэтому твёрдо киваю:
Да.
Месье Морган собирался купить у нас «Субару Би. Ар. Зет». Он сделал первый взнос за шесть дней до аварии. Наличными.
Что-то такое я и предполагала услышать. Фил говорил, что согласно распечатке из банка Альберт перед смертью обналичил несколько крупных чеков, но дальше следы терялись. И я не придала значения. Того, что мне досталось, и так хватит на безбедную старость с лихвой.
Так ты пришёл на похороны их вернуть? звучит грубо, хотя я вовсе не собиралась насмехаться, а тем более грубить.
К сожалению, это невозможно. По условиям сделки первый взнос не подлежит возврату. Он остаётся у импортёра. Судя по тону и взгляду Эден с радостью отдал бы мне эти деньги, если бы мог, чтобы никогда не слышать моих чёрных шуточек.
Би. Ар. Зет, повторяю, смакуя название. Откидываюсь на спинку кресла, скрестив руки на груди. Это что, какая-то спортивная модель?
Да. Заднеприводное купе с низкой посадкой, объясняет Эден. И сразу становится прежним харизматичным, улыбчивым продавцом. Модель была разработана при сотрудничестве со специалистами Тойоты, поэтому внешне напоминает их «Джи. Ти. 86». Но всё же имеет индивидуальные черты и более агрессивные формы. Плюс великолепная аэродинамика и манёвренность.
И сколько же стоит славная малышка? С учётом внесённой предоплаты.
По промелькнувшему в глазах удивлению, понимаю, что этого вопроса Эден не ждал.
Одиннадцать тысяч. Плюс комиссионные. Обычно не больше пяти процентов. Я смогу снизить до трёх.
Что ж, я тоже люблю удивлять.
По рукам! Через три месяца у меня день рождения. Альберт наверняка хотел устроить мне сюрприз. И устроил! Сначала умер, потом оказался богачом, а теперь ещё это. Ни на секунду не верю, что дорогущий спорткар предназначался мне. Не пропадать же деньгам, я с улыбкой протягиваю ладонь для рукопожатия.
Эден пристально смотрит на меня с изумлённой полуулыбкой. Затем встаёт и, перегнувшись через столик, целует кончики моих пальцев.
Ты восхительна, Мэдисон.
О, да. Впервые я с ним полностью согласна и не спешу убирать руку.
Пять
Сотовый телефон тихо, но настойчиво нарушает тишину кабинета. На экране светится незнакомый номер. Я борюсь с желанием сбросить звонок, но всё-таки отвечаю.
Мэдисон? уточняет Эден.
Привет, с облегчением выдыхаю. Я слишком занята, чтобы быть сейчас обходительной с теми, кто жаждет уболтать меня на покупку какой-нибудь ерунды.
Что-то случилось? отчётливо слышу нотки беспокойства.
Почему ты так решил?
Он отвечает не сразу:
Мы договорились встретиться. Ты не приехала и не позвонила.
О боже! Который сейчас час? торопливо ищу взглядом циферблат. Мысленно проклинаю себя, когда вижу время. Надо было поставить напоминание. Чёрт, прости. Заработалась. Совсем вылетело из головы.
Ты дома? после короткой паузы интересуется Эден.
Да, но я мигом. Через полчаса буд
Не торопись. У меня сейчас новая встреча, перебивает он. Если хочешь, могу завезти документы к тебе, голос чуть отдаляется, словно Эден говорит не в телефон. Наверняка сверяется с записями в ежедневнике. Часа через два. Не возражаешь?
Конечно, я не возражаю, но мне ужасно неудобно.
Послушай, это вовсе не срочно. Мы можем договориться на любой другой день
Адрес в документах указан верно? не слушает он. Камерон драйв девятнадцать, Бертон?
Да, но
Заодно привезу ключи. Твой брат сможет подъехать к нам в любое время и забрать машину со стоянки.
Понимаю, что спорить бесполезно. Заглядываю из проёма на гостиную за два часа успею закончить чёртов отчёт и заодно прибраться.
Хорошо. Только позвони, когда будешь выезжать.
Конечно же, он не звонит. Зато приезжает точь-в-точь, как обещал ровно через два часа. И с бутылкой вина.
Я как раз сижу на веранде, пью кофе и любуюсь, как солнечный диск стыдливо прячется за макушками деревьев, успевая раскрасить небо киноварью. Вернее, теперь уже любуюсь Эденом, выходящим из серого внедорожника. Длинное, почти по щиколотку, тёмное пальто нараспашку ему удивительно идёт. Делает фигуру выше и статней, что ли. Впрочем, за все три раза, что я видела Эдена, включая сегодня, можно с уверенностью сказать ему абсолютно всё к лицу.
Хорошо смотришься, Эден выразительно оглядывает меня с ног до головы, лихо перескакивает через ступеньки и, оказавшись рядом, вместо рукопожатия целует в щёку. Так просто и естественно, словно мы с ним старые знакомые.
Я буду жуткой ханжой, если попытаюсь возмутиться. И страшной лгуньей, если скажу, что мне не понравилось его мягкое прикосновение и аромат кедра лёгкий и напористый, как сам Эден. А в том, что сорок пять минут потратила на выбор платья, не признаюсь никому даже под пыткой.
Эден протягивает мне серебристую картонную папку со «звёздным» логотипом «Субару» и одновременно размахивает бутылкой.
Это, чтобы отпраздновать сделку.
Последний раз, когда я покупала автомобиль, продавец не был даже вдвое услужлив. И, чёрт побери, мне льстит такое внимание, хотя до сих пор не понимаю, чем его заслужила. Эден гораздо моложе меня, поэтому обычный флирт можно точно не брать в расчёт. К тому же, как выяснилось ещё в прошлую встречу, он вовсе не агент по продажам, а управляющий автосалоном, так что вряд ли его зарплата напрямую зависит от количества заключённых сделок. А значит, лебезить перед клиентом нет смысла. Но причина обязательно есть, и мне ужасно хочется её знать.
Думаешь, у меня не найдётся, что выпить?
Уверен, что да. Но это вино вкуснее.
Мне нечего возразить, поэтому побеждённо поднимаю руки. И следом жестом приглашаю его войти.
Эден идёт к раскрытой входной двери и вдруг останавливается. Оборачивается ко мне и чуть тише произносит:
Я всю неделю думал о тебе.
Не успеваю замедлить шаг и почти налетаю на него, стоящего в проёме. От волнения сглатываю, пытаясь отшутиться:
Хорошо или плохо?
Много.
Шесть, семь
Мы сидим на кухне с одним единственным включённым рожком на стене. Света от него немного, зато уютно. За окном почти ночь, но спать не хочется. И я не спешу выпроваживать засидевшегося гостя. В отличие от меня ему точно завтра рано вставать рабочая неделя в самом разгаре. Но Эден на удивление гармонично вписывается в моё добровольное одиночество, не нарушая его. И я ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы он уходил. Потому как могу развлекаю: нарезаю ещё сыра, добавляю на блюдо фруктов, позволяю Эдену наконец-то открыть бутылку, которую он принёс с собой после того, как мы вместе приговорили одну из моих. И ни на минуту не замолкаю. Эден чертовски притягательный собеседник. Кажется, я рассказала ему всю свою жизнь.
Не знала, что из черники делают вино.
Ага. Мой приятель в Сент-Джоне. Начал забавы ради для себя и друзей, потом набил руку. Теперь продаёт. Говорит, теоретически это возможно из любых забродивших ягод.
Всё равно странно. Непривычно, приподнимаю наполненный бокал на свету, слегка раскачивая. Принюхиваюсь. Пахнет, как обычное виноградное. Молодое Сагрантино или Шираз. При слове «вино» сразу представляются зелёные холмы и виноградники. Знаешь, такими ровными рядами убегают вдаль. И обязательно солнце с голубым небом. Где-нибудь в Чили или Италии. Или в Провансе.
И огромный замок, да? Эден наливает себе, с озорной улыбкой отставляет в сторону бутылку.
Можно без замка, смеюсь я. Выразительно обвожу взглядом стены. У меня и так есть.
Этот не считается.
Почему это?
Он неправильный. Без призраков и скелетов.
Не будь так уверен. Мне точно не стоит больше пить. Несу какую-то чушь и не могу остановиться: Может, у меня полно скелетов.
И где же ты их прячешь? Эден явно старается говорить с серьёзным лицом, но лукавые бесята в глазах выдают.
В шкафу в спальне, вырывается у меня с глупым смешком, и что-то во взгляде Эдена меняется.
Покажешь мне? громко шепчет он, наклоняясь ближе.
Подумаю об этом, если будешь хорошо себя вести.
Сомневаешься?
Мне нравится, как он пристально смотрит мне в глаза, как по телу разливается тепло. И что-то ещё. Наверное, я просто пьяна.
Пауза затягивается, становясь слишком оглушительной, чтобы молчать дальше.
Поживём-увидим, прячу смущение за бокалом.
А ты прагматик, Эден выпрямляется, с привычной полуулыбкой поднимает свой, салютует им: За мечты, которым суждено сбыться.
Вино лёгкое, сладковатое, но не приторное, с едва ощутимой кислинкой. Пьётся приятно, не оторваться. И я незаметно выпиваю до дна.
Ну как? В отличие от моего бокал Эдена опустел лишь на четверть.
Замечательное, искренне хвалю я. Надо будет купить несколько бутылок. Будешь моим поставщиком? Или придётся знакомить с приятелем.
С ним поосторожнее.
С другом? глупо хихикаю, понимая, что Эден имеет в виду вовсе не его.
Хмельное, он вдруг встаёт. Перехватив взгляд, с видимым сожалением кивает на часы над моей головой, словно извиняется: Пора. Поздно.
Ладно.
Тоже поднимаюсь. Чувствую, как кружится голова. Не сильно, чтобы всерьёз беспокоиться, но достаточно, чтобы не делать резких движений.
Эден снимает с вешалки пальто, медленно идёт к двери, я семеню следом. Мне хочется его задержать, но боюсь показаться глупее и навязчивее, чем уже. Не упрашиваться же остаться. Наверняка у него есть дела поинтереснее, чем полночи распивать со мной вино и слушать занудные истории. Мы ведь с ним даже не друзья. Мы, в общем-то, никто. И вряд ли когда-нибудь увидимся. Слишком разная жизнь, ничего общего, кроме дурацкой машины Альберта, которую в любом случае собираюсь отдать Филу.
На веранде неожиданно холодно и темно идиотка, я даже забыла включить наружный свет.
Прости. Я сейчас, зябко втягиваю пальцы в рукава, собираясь вернуться, чтобы зажечь фонарь на крыльце.
Это ты прости, Эден делает шаг назад, оборачивается. Бросает, не глядя, пальто на перила, берёт меня за запястье, приближаясь почти вплотную.
За что? не понимаю я.
За это, он обхватывает моё лицо ладонями. Они горячие, мягкие, уютные, но держат крепко не вырвешься. Я и не пытаюсь. Смотрю, задрав голову, в глаза, в которых блестящими точками отражается луна. Или это так причудливо падает свет. Не могу просто взять и уйти, Мэдисон.
Тогда не уходи, я снова говорю глупости, но думать связно не получается. Мыслей слишком много и сразу, чтобы уцепиться хотя бы за одну.
Если не уйду, мне придётся тебя поцеловать.
Это плохо?
Скажи мне ты.
По правилам ты должен был пригласить даму хотя бы на одно свидание, улыбаюсь я.
Теоретически их было три.
Мне безумно нравится, что между нами происходит сейчас, хотя уверена происходить не должно. Но и отказываться не собираюсь.
Убедил, обнимаю за шею, тянусь губами к его.
У нашего первого поцелуя вкус черники и вина.
И что-то ещё
Так, ещё раз. Значит, вы напились, и он тебя поцеловал. Зде там, Фил кивком указывает за свою спину видимо, на входную дверь, так и оставшуюся распахнутой настежь. По лицу сразу не угадать, издевается или говорит серьёзно. Вы переспали, он кидает выразительный взгляд на потолок. Долго ёрзает в кресле, словно устраивается поудобнее. Утром ты протрезвела и выставила его вон. Потом передумала, а теперь страдаешь. Пока я всё правильно понимаю?
Ничего он не понимает, а я не знаю, как объяснить. И надо ли объяснять. Зря, наверное, рассказала ему про Эдена. В конце концов, мне не шестнадцать. Разберусь сама.
Всё хорошо, Фил.
Угу. Поэтому выглядишь, как будто Альберт только что снова умер, но на этот раз ты его любишь.
Ключи на столе. И документы. Я тебе там не нужна.
Ага, это я понял. Кстати, можешь оставить машину себе, если она снова сделает тебя счастливой. Ты ведь из-за неё такая, да, жадина? А вовсе не потому что влюбилась в пацана.
Иди к чёрту, беззлобно бросаю я. Не до его шуточек сейчас.
Зачем-то поправляю раскиданные по дивану подушки с вышитыми на них цветами, пытаюсь выстроить идеально ровную линию. Они не слушаются, заваливаются на бок, падают на пол.
Когда погиб Брис, я возилась с ними несколько первых месяцев чуть ли не сутками. Прокол, стежок, опять прокол. Не ошибиться в схеме, выбрать правильный цвет и толщину. Немыслимым образом простые, размеренные и повторяющиеся движения помогали разглядеть в хаосе хоть какой-то порядок. Они успокаивали. А когда возвращалась холодная пропасть, я укладывала подушки вокруг себя, обнимала одну и неспешно раскачивала, представляя, что снова держу на руках новорождённую кроху.
Альберт ненавидел меня такой, считал, что я медленно схожу с ума. Потом, гораздо позже, не раз порывался их выкинуть. Я не позволяла. Не могла позволить в них будто заключался весь смысл моей новой жизни. И в конце концов Альберт нашёл свой. Уже без меня.
Что с тобой, Мэдди?
Тихо мычу в ответ.
Ясно, ухмыляется Фил. Теперь попробуй словами.
Меньше всего мне хочется разговаривать. Даже с ним. Но брат ни за что не отстанет.
Сможешь их куда-нибудь увезти? Отдать или выкинуть.
Подушки? хмурится он.
Ага. Хочу сделать ремонт, всё тут изменить. Вряд ли они подойдут к новой мебели.
Слушай, брат подаётся вперёд, напоминая отца. Такой же смуглый, широкоплечий, с пронзительными карими глазами и французской бородкой. Локти деловито упираются в ноги, пальцы сцеплены в замок, губы поджаты. Дело ведь не в подушках, так?
Я не знаю, в чём дело, Фил.
По-моему, знаешь. Позвони ему.
Качаю головой:
Не могу.
Гордость?
Глупость, усмехаюсь. Я столько всего наговорила, ты не представляешь! Не удивлюсь, если он никогда не захочет меня слушать.
Ты ничего не теряешь, Фил забирает с журнального столика мой сотовый и протягивает мне. Звони.
***
Звонить я не стала. Испугалась, вдруг Эден повесит трубку, если вообще ответит. Я бы не ответила. И что дальше? Продолжать дозваниваться, пока он не внесёт меня в чёрный список? Не наговаривать же сообщение на автоответчик или писать сообщение. Нет уж, есть вещи, которые стоит объяснять глаза в глаза. Или хотя бы попытаться.
В офисе Эдена не было. Оказалось, он взял выходной наверняка собирался провести его со мной. Или просто решил отоспаться после бессонной ночи и далеко не спокойного утра. В отличие от меня, Фил не растерялся сумел уговорить ту же служащую любезно поделиться с нами адресом босса, пока рассыпался восторгами около новенького спорткара, принадлежавшего теперь ему. Кажется, даже пообещал в качестве благодарности купить ещё один такой же. Или даже что-то подороже. Я постаралась уехать раньше, чем он вынудит меня это сделать.
Нужный дом нашёлся сразу на северной стороне реки, в Западном Бруксайде прямо на обочине Бруксайд-драйв, в двухэтажном сером танхаусе напротив гольф клуба. Пару раз я точно подвозила сюда Альберта. Может, так они и познакомились, гоняя мячик по газонам «Вест Хиллс»? Наверняка это случилось давно, как минимум больше полугода назад с октября по апрель клуб закрыт.