Мосс, поднимаясь, шепчет:
Если появится Рошаль, скажи ему, что я на минутку отлучился. Но он так быстро не вернется. Ему еще надо остальных расставить.
Цвайкант не успевает и слова сказать, как Мосс бесшумно исчезает. Философ вскакивает, беспомощно размахивая руками, потом смотрит на часы и занимает место в укрытии.
Уве Мосс несется огромными прыжками. Вот уже хорошо различимы лица собравшихся на террасе пивной. Подбежав к освещенной огнями площадке, он останавливается. В самом деле, не пробираться же к стойке при оружии и в каске. С губ Мосса срывается проклятие, он осматривается по сторонам. В задней части дома кто-то насвистывает знакомую мелодию. Возле окна кухни делает бутерброды девушка. Больше никого не видно. На девушке белая куртка, волосы спрятаны под косынку, из-под которой выбивается несколько светлых локонов. У нее курносый носик и слегка вздернутая верхняя губа. Мосс видит ее пока в профиль. Прижавшись к стеклу, он подхватывает мелодию.
Незнакомка вскакивает, она испугана и возмущена одновременно:
Нечего здесь шататься! Посмотри, вход рядом!
Мосс не так-то прост:
А почему вы мне говорите «ты»? Перед вами генерал Слушай, подойди-ка
Хм, генерал Что тебе надо?
Принеси бару бутылок пива. Мне входить в таком виде не положено.
У нас нет пива в бутылках.
Тогда пару бутылок лимонада.
А если я этого не сделаю?
Принеси, и я поцелую тебя.
Девушка смеется:
Только об этом я и мечтала!
Мосс понимает, что нужно торопиться.
Договорились, я не буду тебя целовать, если ты принесешь лимонад.
Хитришь, дружок! Да ладно, принесу.
Девушка приносит две бутылки и передает их Моссу через окно. Вынимая деньги, он успевает заметить, что девушка довольно красива, а слегка раскосые глаза с черными сверкающими зрачками придают ей своеобразное очарование.
Да ты красавица! невольно вырывается у Мосса. Красавица с веснушками.
Еще раз скажешь о веснушках, и ничего не получишь
А мне нравятся веснушки, честное слово! говорит Мосс, забирая бутылки. Поверь мне, девушка без веснушек все равно что вечер без звезд. Отныне я буду звать тебя Веснушкой. Ну, всего хорошего.
Мосс собирается уйти, но в последний момент спохватывается:
Чуть было не забыл. Как тебя зовут и где ты живешь?
А тебе какое дело?
Если мы намерены встречаться, то я должен знать, где ты живешь и как тебя зовут. Не так ли?
Встречаться? Еще и пяти минут не прошло, а уже встречаться! Не думаешь ли ты, что я влюбилась в тебя с первого взгляда?
Кому-то надо сделать первый шаг. И потом, все имеет свое начало и конец. А вдруг я не случайно встретился на твоем пути? Так как?
Может быть. Смотри, как бы не подвела тебя твоя философия, генерал А живу я в Кительсбахе, Дорф-штрассе, 10. Но, пожалуйста, не воображай.
В воскресенье, в четыре, подходит? В Кительсбахе, на окраине?
Она мило надувает губки:
Может быть
Он вздыхает:
Рискуешь упустить свое счастье, если не придешь. А теперь не хочешь меня поцеловать?
С ума сошел! После такого начала тебе очень долго придется меня ждать.
Мосс в ответ смеется:
Всего хорошего, Веснушка! До воскресенья.
Он смотрит на часы, и ему становится не по себе: прошло уже более десяти минут и по крайней мере две минуты он затратит на обратный путь. Лес едва просматривается в отдалении. Мосс срывается с места Бежит он не так быстро, как хотелось бы: мешают бутылки и автомат, который тоже приходится поддерживать, чтобы он не бил по спине.
Вот и лес. Мосс сгибается и преодолевает последние метры шагом, стараясь не шуметь. Бутылки он засовывает в карманы. Куда же дальше? Направо или налево?
Ау, Светильник! негромко окликает он и тут же слышит совсем рядом:
Я здесь.
Мосс облегченно вздыхает.
Посмотри, что я достал, хвастает он, делает несколько шагов и натыкается на старшину. Тот стоит прислонившись спиной к дереву и скрестив на груди руки.
Мосс вытягивается по стойке «смирно» и бормочет что-то несвязное: мол, сбился в темноте с дороги.
Глезер выслушивает его объяснения с деланным безразличием и так же безразлично спрашивает:
Наверное, не очень-то приятно оправляться в лесу? Кажется, вот-вот кто-то укусит тебя за зад А теперьв чем дело?
Я достал попить. Жажда замучила, хуже тоски по родному дому
Пиво?
Что вы, товарищ старшина!
Немедленно на место! ворчит Глезер. Кто старший на посту?
Светильник Рядовой Цвайкант.
Ну, он у меня получит!
Почему он? Бегал-то за питьем я.
Марш на место! приказывает старшина. И горе вам, если еще хоть раз у вас появится подобное желание.
Мосс щелкает каблуками, поворачивается кругом и, положившись на интуицию, сворачивает налево. Метров через сто он находит Цвайканта.
Философ явно заждался.
Дрянь дело! говорит Мосс, доставая из карманов бутылки. Меня застукал Глезер.
Он знает, где ты был?
А как же? Ты что, за дурака его принимаешь?
Да, неприятно. А несколько минут назад здесь был Рошаль, спрашивал о тебе.
Только этого не хватало! Вот это влип!
Да уж. Так как реагировал Глезер?
Довольно кисло. Сказал, что ты у него получишь Что будем делать?
Пить лимонад. У тебя есть открывалка?
А потом?
Поживемувидим. Будь здоров!
Будь! без энтузиазма отвечает Мосс. Мне бы твое спокойствие.
Не помню ни одного случая ни из древней, ни из новейшей истории, когда страх и другие подобные человеческие чувства хоть на йоту изменяли бы ход событий, произносит Философ.
В другой ситуации Мосс, может, и оценил бы шутку, но сейчас он лишь печально склоняет голову:
И все же нет худа без добра. В ресторанчике я встретил свою жену.
Что-что? Кого ты встретил?
Свою жену, повторяет Мосс. Она станет ею. Я чувствую это всеми фибрами
Вот как?! Обычно это чувствуют сердцем.
Хорошее настроение Юргена мгновенно улетучивается, когда незадолго до полуночи он узнает от Глезера о служебном проступке рядового Мосса. Так всегда бывает, когда надеешься на лучшее.
За самовольное оставление поста следует строго наказать, товарищ Глезер.
Как и за невыполнение обязанностей старшего поста, добавляет старшина. Чокнулись, что ли, они оба? Простите Я хотел сказать, сошли с ума
Что вы предлагаете? Дисциплинарное взыскание?
Я бы предпочел, с вашего разрешения, обсудить их проступок на общем собрании взвода. Так сказать, коллективное воспитание.
Согласен. Юрген пытается разглядеть в темноте лицо Глезера и после паузы тихо добавляет:Не мешало бы нам как-нибудь встретиться за кружкой пива и потолковать, а то все служба да служба.
За мной дело не станет, отвечает старшина.
Хорошо. Я пошел к Рошалю.
На собрании командир взвода и командиры отделений старались, как могли, вскрыть недостойное поведение провинившихся, пагубные последствия, к которым оно приводит, но серьезного разговора все же не получилось. Цвайкант и Мосс заметили настроение товарищей и разыграли роль кающихся грешников. Философ произнес целую речь, осветив «психологические и идеологические стороны своего проступка», а Мосс прямо заявил: мол, свалял дурака, о чем тут долго рассуждать? Дайте по шапке, и дело с концом.
Дважды Юрген и командиры отделений пытались направить обсуждение в нужное русло, но в тот вечер на взвод словно легкомыслие напало. Задолго до окончания собрания один из солдат предложил ограничиться порицанием. На том и порешили.
Юрген вглядывается в лицабольшинство солдат довольны исходом. Только Рошаль неодобрительно покачивает головой, лицо же Майерса ничего не выражает.
У выхода Юрген задерживает сержанта Рошаля:
Вы не согласны с решением?
Не согласен. В общем, сегодня мы стреляли мимо цели. Никакого коллективного воспитания не получилось. Провели дежурное мероприятие, не более. Мне кажется, ни один из них не осознал всю тяжесть своего проступка.
Вы считаете, их следовало наказать в дисциплинарном порядке?
Речь не о мере наказания. По-видимому, мы ошиблись в самом подходе
Возвратившись в комнату, Рошаль спрашивает:
Ну как, довольны?
Вагнер говорит, что нет, остальные отмалчиваются.
Если разрешите, я попытаюсь осветить этот вопрос, начинает Цвайкант.
Нет, не разрешу! Я не собираюсь оспаривать мнение коллектива Но запомните: если подобное повторится, тогда уже я сам освещу этот вопрос. Освещу в соответствии с Дисциплинарным уставом. А теперь спокойной ночи.
14
Когда в роте появляется Марион Эш, Рошаль сразу догадывается, почему у лейтенанта в последние дни светились глаза и на взводном собрании он был настроен так миролюбиво. Она не кажется Рошалю необычайно красивой, но одно ее качество он подмечает сразу же: эта женщина умеет быстро подчинять всех своему влиянию. Всех, в том числе и лейтенанта.
Нет, она вовсе не командует им. Это выражается в другомв том, как он идет рядом с ней, как разговаривает и как она отвечает на его вопросы, в том, как она руководит фоторепортером, который одновременно водит машину.
Гюнтер Рошаль вспоминает свою жену Грит, воспитательницу детского сада, с которой он познакомился в дискотеке молодежного клуба
Он обратил на нее внимание сразу же, еще у входа в зал, где она проверяла входные билеты. Потом наблюдал за ней во время танцев. Она была в черном пуловере и черных плотно облегающих брюках. И одежда, и иссиня-черные волосы подчеркивали матовую белизну ее кожи. Она нравилась ему все больше. Он пригласил Грит на танец и убедился, что ее глаза умеют лукаво смеяться. Позже он вызвался проводить ее, но она отказалась:
Спасибо, сама дойду.
Ты не прочь встретиться снова?
Приходи в клуб. Я бываю здесь часто.
Как-то он пригласил ее в театрона согласилась. А потом они бывали на концертах, ходили на выставки, в кино, где обычно садились в последний ряд. Но чаще всего ходили на танцы.
Летом они решили выехать на несколько дней за город, пожить в палатке. Небольшой мотороллер и такая же небольшая палатка, где места хватало только для двоих. Там Грит и стала его женой, а загс и свадьба явились простой формальностью.
Весной пришла повестка.
Знаешь, сознался он, на комиссии по освидетельствованию я добровольно вызвался прослужить три года. Тогда я и представления не имел о тебе.
И что же ты собираешься делать?
Ах, Грит! Три года
Мы обещали никогда ни в чем не упрекать друг друга
Но мы также обещали все важные вопросы решать вместе, возразил он.
Грит улыбнулась ни радостно, ни грустно:
За три года у меня отрастут три длинных седых волоса. Когда вернешься, я их срежу.
В то время как он паковал чемодан, Грит пыталась шутить, но в глазах у нее стояли слезы.
Прости, ничего не могу с собой поделать
Марион интересует буквально все. Она сопровождает Юргена всюдув казарме, на учебном плацу, в поле. Как и у него, у нее остается время только на еду. Ею руководит честолюбивое желание написать действительно хороший очерк о роте в Борнхютте.
Наконец наступает вечер. Марион и Юрген идут по деревенской улице. На этот раз его не волнует, что в некоторых окнах отодвигаются занавески и их провожают любопытные взгляды. Ему это даже нравится. Марион же, видимо, все равно.
А где здесь дамская парикмахерская, косметический кабинет? Где можно сделать покупки? интересуется она.
Для этого лучше всего поехать в Бланкенау. Четверть часа автобусом.
Деревня позади. Они поднимаются на холм и направляются в лес.
Здесь прекрасные места, говорит Юрген. Если с той горы взглянуть на долину, вид открывается сказочный.
Марион согласно кивает:
Да, все это будто специально создано для отдыха.
На обратном пути Юрген предлагает сделать небольшой крюк. Он показывает Марион строительную площадку:
Осенью здесь состоится праздник строителей по случаю сдачи домов. Меня уже внесли в список. Как ты на это смотришь?
Положительно, отвечает Марион и еще раз оглядывается:Пока не так-то много построено и до сдачи, судя по всему, еще далеко. В деревне до сих пор строят дедовским способом: один кирпич, один совок раствора, одна бутылка пива.
Что ты говоришь? Все совсем не так! сердится Юрген.
Она смотрит на него с насмешкой:
Нет, это ты заблуждаешься. Все идет по-старому.
Они проходят мимо зала для гостей, покупают бутылку вина и поднимаются по лестнице к себе. Лестница трещит и скрипит при каждом шаге. Комнаты их расположены рядом и соединены внутренней дверью.
Через две двери находится комната фоторепортера. Ему немного за тридцать, он носит яркую сорочку, еще более яркий галстук и пестрый пиджак. Волосы он зачесывает назад, усы у него взъерошены, а когда ему кажется, что никто на него не смотрит, он бросает на Марион страстные взгляды.
Неприятный тип, замечает Юрген, когда после обеда они с Марион остаются на несколько минут одни.
Ты находишь? Вообще-то он человек способный, а в настоящее время людей оценивают по их умению. Во всем остальном он мне безразличен.
Вот и комната Марион. Она довольно большая. Мебель допотопная и вся в пятнах. Кровать огромная. Окна выходят на реку, над которой сейчас стелется туманная дымка.
Такое впечатление, будто века прошли, ничего не затронув в этом уголке, замечает Марион, усаживаясь в изрядно потертое кресло.
Позже, когда они лежат рядом и курят, она спрашивает:
Ты действительно намерен здесь остаться?
Что значитнамерен? Ты же хорошо знаешь
Но тебе здесь нравится?
Я считаю, что жить здесь можно. Есть места похуже, и туда тоже кого-то направляют.
У тебя есть перспективы роста?
Вопрос кажется Юргену смешным.
Не прошло и года, как я окончил офицерскую школу. Мне еще нужно доказать, что я на что-то способен.
А ты не можешь перевестись в Бланкенау? спрашивает она некоторое время спустя. Там по крайней мере железная дорога, какой-то комфорт. Ах, боже мой!..
Юрген уже злится и прерывает ее:
Но ведь и твоя карьера началась не с должности главного редактора. В Бланкенау расположен штаб, а я только лейтенант и служу командиром взвода.
Ты все усложняешь. Она встает и приглаживает ему волосы. Нам надо все обсудить. Чем буду заниматься здесь я? Ты об этом подумал? С тобой все ясно, а что делать мне?
Она права. Этот вопрос мучает Юргена со дня его приезда в Борнхютте, и он не может найти удовлетворительного ответа.
В Бланкенау есть газета
Решил меня подразнить? А мне казалось, мы говорим серьезно. Неужели ты допускаешь, что я пойду работать в районную газетенку? Марион берет сигарету, подходит к окну, потом долго и внимательно смотрит на Юргена:Ты действительно не можешь перевестись в другое место?
Попробовать, конечно, можно.
Тогда начинай действовать завтра же. Нельзя думать лишь о себе.
Все не так просто, как тебе кажется Я здесь всего шесть недель и уже собираюсь просить о переводе. В любом случае об этом можно вести речь только в конце учебного года
Марион взрывается:
А как же я? Должна бросить все, перебраться в эту дыру, нарожать тебе детей, а при случае писать по нескольку строк в местную газету? Прекрасная перспектива, господин лейтенант!
Что же делать? Разводиться, еще не став мужем и женой?
Она резким движением гасит сигарету, подходит к нему и шепчет:
Ты глупышка. Выход всегда есть. Иногда он лежит на поверхности, а его просто не замечают. Она прижимается к нему.
Снизу доносятся смех, звон посуды, отдельные слова. Кто-то отбивает мясо на кухнеотчетливо слышен каждый удар, и в комнате Марион что-то начинает вибрировать.
В деревне лают собаки и истошно кричит не вовремя разбуженный петух. В эту ночь Марион и Юрген долго не могут уснуть.
Ты подашь рапорт? спрашивает она на следующее утро.
Подумаю
Я тоже
Прощание короткое. Марион поднимается на носки, чтобы поцеловать его:
Прошу тебя, подумай.
Подумаю. Через две недели приеду.
Буду очень рада.
Фоторепортер уже сидит в машине и курит, постукивая пальцем по баранке.
Юрген не ждет, пока машина скроется из виду. Он поворачивается и идет прочь, заметив при этом, что хозяйка ресторанчика «У липы» смотрит в окно и сочувственно улыбается.