При этом ужасном предположении кровь застыла в жилах Роланда, и так ужасно изменились его черты, что Натан даже задрожал и хотел было сгладить впечатление от своих слов:
Но ведь я лишь предполагаю, друг! воскликнул он. Быть может, твоя сестра укрыта от злодеев и, хотя в плену, но жива!
Нет, вы сказали мне, что она убита и что скальп содран с ее черепа сказал Роланд и прибавил с горечью. Этим злодеям не свята ничья жизнь, даже жизнь невинных женщин и детей. Нет, я сам защищу ее, и Бог мне в этом поможет!
Ты говоришь смело! радостно воскликнул Натан, так крепко пожимая руку Роланда, что у того даже хрустнули пальцы; потом он отпустил руку капитана, как бы стыдясь горячности своего участия и продолжал. Говоришь как человек со своими особенными взглядами на вещи. Но не беспокойся: сестра твоя еще жива, и надо надеяться, живой и останется. А чтобы ты сам в этом убедился, я изложу тебе свои соображения. Ответь мне только сначала на вопрос: есть ли у тебя враг среди индейцев, какой-нибудь перебежчик белый, как Авель Доэ, который затаил бы на тебя зло?
Удивленный Роланд ответил отрицательно.
Но, может быть, у тебя дома остался враг, который так ожесточен, что готов войти в союз с индейцами, чтобы убить тебя? снова спросил Натан.
Конечно, у меня есть враги, отвечал Роланд, но ни одного я не считаю способным на такое преступление.
Ты приводишь меня в большое смущение, друг, сказал Натан, качая головой. Поскольку так же верно, как то, что я теперь стою здесь, верно и то, что видел я в ночь, когда покинул развалины и прокрадывался сквозь оцепление индейцев. Я видел, как какой-то белый сидел с Авелем Доэ в стороне от других и советовался с ним, как бы захватить развалины, не подвергая опасности девушек. Уж и без того я удивлялся, что дикие наносили нам так мало ущерба и теперь убедился, что они попросту щадили женщин. Эти двое сговорились учинить какую-то пакость: я слышал, как они спорили, Авель Доэ требовал себе от другого белого награду за то, что заманил тебя и твою сестру в ловушку. Я не ошибаюсь, друг, я все это лично слышал, потому что, когда я увидел красную чалму на голове у человека, сидевшего у огня, то подполз к ним совсем близко. Да, да, я слышал все, что сейчас рассказал, от слова до слова.
В душе Роланда пробудилось подозрение, и он очень желал бы убедиться в его достоверности.
Натан между тем продолжал:
Ты думаешь, что ружья, украшения, сукно и все остальное, что они делили между собой после битвы, было добычей, отнятой у молодых кентуккийцев? Нет, это была награда, которую белый человек в красной чалме дал краснокожим за то, что они пленили тебя и твою сестру. Верь мне! Его наемники были набраны из нескольких племен, как я заметил, а старый Венонгасамый отчаянный мерзавец, лишенный звания вождя в своем собственном племени за пьянство и подлость. Я думаю, что белый человек жаждал твоей крови: он поручил тебя старому Пианкишаву, который, без сомнения, умертвил бы тебя, когда бы ты достиг его деревни. Но какое намерение имел он насчет твоей сестры, я не могу догадаться, так как не знаю твоего прошлого.
В таком случае, вы должны его узнать, сказал Роланд, чтобы распутать следы всех этих хитросплетений. Во всяком случае, есть человек, которого я давно считал нашим врагом, хотя и не полагал, что он отважится на убийство. Этого человека зовут Браксли, он лишил меня и мою сестру имения нашего дяди, единственными наследниками которого мы стали после его смерти.
И Роланд рассказал, как адвокат предъявил подложное завещание, по которому все владения покойного переходили к приемному ребенку, погибшему во время пожара несколько лет тому назад. Браксли клялся перед судом, что ребенок жив, и основывал свою клятву на показании свидетеля, некоего Аткинсона, который будто бы видел и узнал девочку, не уточняя, однако, когда и где это произошло. Аткинсон пользовался скверной репутацией: он шатался по границам страны, чтобы избежать наказания за совершенные им преступления. Браксли, однако, уверял, что он постарается его найти и через него снова разыскать потерянную наследницу. Роланд объяснил Натану, что сам он считает всю эту историю выдумкой Браксли, задумавшего от имени исчезнувшей наследницы получить права на владение богатыми землями дяди. Роланд также обвинял Браксли в том, что он уничтожил второе завещание, написанное дядей за несколько месяцев до смерти, по которому Эдит объявлялась его законной наследницей. Что такое завещание действительно существовало, подтверждалось отзывами умершего дяди об Эдит, и даже сам Браксли согласился с этим, уверяя, однако, что дядя сам уничтожил второе завещание.
Натан внимательно слушал подробные объяснения Роланда и сказал после недолгого размышления:
Теперь я уже не сомневаюсь, что человек в красной чалме и есть Браксли, подкупивший индейцев с целью сжить тебя со свету и запрятать Эдит куда-нибудь подальше, чтобы его больше не беспокоили ваши права на богатое наследство. Но будь мужествен, друг! Господь не оставляет правых. Он откроет и то, что этот Браксли на самом деле вор и мошенник, в чем я ничуть не сомневаюсь. Еще никогда ложь не одерживала истинной победы над правдой. И подлинно: в этом случае такое чудо совершится не в первый раз. Мы должны теперь думать, как освободить твою сестру.
Надо найти помощь, Натан! воскликнул Роланд. И тогдаза ней!
А где найти помощь, друг? спросил квакер. Ты забыл, что большой отряд индейцев бесчинствует на севере Кентукки и что все способные сражаться мужчины форта выступили против них? Нет, друг, я думаю, что никто не сможет тебе помочь сейчас.
А переселенцы! воскликнул с отчаянием Роланд. Не оставят же они меня в беде
И на них нельзя рассчитывать, возразил Натан. Услышав о набеге индейцев, они, как я узнал, решили продолжать путешествие, не дожидаясь тебя у брода. Итак, никто, кроме меня, не готов прийти тебе на помощь.
Роланд в отчаянии опустил руки и проговорил печально:
Лучше бы было, если бы мы оба погибли: тогда мне не пришлось так мучительно беспокоиться за нее. Правда, мне бы легче узнать, что она умерла, чем узнать, что она останется навсегда в плену у краснокожих!
Друг! сказал Натан, который с нескрываемым раздражением слушал Роланда. Как же ты малодушен, если уже начинаешь отчаиваться и так мало уповать на помощь Всевышнего. Ты желаешь смерти той, которая еще может стать тебе утешением в жизни? Друг, ты даже не представляешь себе, что значит потерять самое любимое и дорогое на свете существо!.. Посмотри, продолжал он и ласково потрепал Роланда по плечу, чтобы приободрить его, ты видишь перед собой человека, который прежде был молод и счастлив, как ты, даже, может быть, еще счастливее тебя Да, друг, уверяю тебя, десять лет тому назад я был другим человеком, и куда счастливее!.. Была у меня счастливая семья, а теперь никого из них не осталось. И живу я один-одинешенек, тоскующий старый человек, один, как перст. И не найти мне такого места, где бы хоть одно живое существо вспомнило обо мне с любовью Тогда я жил на границе Бетфорда, далеко отсюда в горах Пенсильвании. Там стоял дом, который я сам себе выстроил. В нем было все, что я любил и что мне было дорого. В нем жила моя старая мать, моя добрая жена, детки. Их было пятеро, сыновья и дочери, все здоровые и цветущие, маленькие, невинные создания, которые никому не сделали зла, и которых я очень, очень любил.
Но вот, продолжал Натан, после краткой, но тяжелой паузы, окружили нас индейцы, так как я безбоязненно поселился на их границе: ведь моя вера делала меня мирным человеком, который сам друг всем людям и считает всех своими друзьями. Но дикие пришли, обагренные кровью моих соседей, которых они умертвили, пришли и подняли руки на моих невинных детей. Ты спросил меня однажды, что бы я стал делать в этом случае, если бы имел оружие? Нет, друг, было у меня тогда оружие, но я доверчиво передал свое ружье и свой нож вождю, чтобы он знал, что я не смею и не хочу биться с ним. Друг, если ты хочешь знать о моих детях, я все скажу тебе. Моим собственным ножом вождь заколол моего сына. Из моего ружья он застрелил мать моих детей! Верь, что дожив до седых волос, ты все же не увидишь того, что увидел я в тот роковой день. Только тогда, когда у тебя самого будут дети и если они будут умерщвлены индейцами у тебя на глазах; когда жена твоя будет в страхе смерти обнимать твои колени, в то время как из ее простреленной груди будет струиться кровь; когда старуха-мать в последнюю минуту напрасно станет молить тебя о помощи, тогда только получишь ты право пасть духом, потерять жажду жизни, и считать себя несчастным. Да, только тогда ты можешь сознавать и называть себя несчастным; потому что только тогда ты, действительно, станешь несчастен. Здесь вот был мой маленький сынвидишь ты? Здесь были обе его сестрыпонимаешь ты это? Здесь схватился я за оружие, чтобы им помочь, но схватился слишком поздно! Убиты, друг, все, все убиты безжалостно заколоты у меня на глазах!
Голос Натана прервался; он опустился на траву, закрыл лицо ладонями, и слышно было, как он тяжело и глубоко дышал. Роланд с бесконечным участием смотрел на него, и. слезы заблестели на глазах у молодого человека А маленький Пит с жалобным визгом увивался у ног своего хозяина и, казалось, горевал, оплакивая с ним безграничное горе, постигшее его
Но вскоре квакер пересилил навеянную горестными воспоминаниями скорбь. Через несколько минут он встал, и лицо его было уже спокойно, хотя и мертвенно бледно. Он заметил слезу на реснице Роланда, схватил руку молодого человека и пожал ее так, что видно было, как ценит он сочувствие капитана. Потом квакер решительно сказал:
Теперь ты слышал, друг, ты знаешь, что сделали мне дикари. Они убили всех, кого я любил и к кому я привязан был всей душой они воспользовались моим доверием Скажи, друг: если бы с тобой сделали то же, как бы ты тогда поступил?
Я? воскликнул Роланд, и горе исчезло с его лица, а на смену ему ярость и злость сверкнули в его глазах. Клянусь, я объявил бы им вечную войну, и преследовал бы убийц без конца! Днем и ночью, зимой и летом, на границах и в их собственной стране, до их вигвамов. И это была бы не только месть: это был бы долг по отношению к моим собратьям, которых могла бы постигнуть та же участь.
Уверяю тебя, что я так и поступил! сказал Натан громовым голосом, и в его глазах сверкнул гнев. Я думал о своих детях, о своей жене и старой матери, думал о пользе моих собратьев, и небо даровало моим рукам мощь, и я, по мере сил, помогал стирать убийц с лица земли. Благодарю тебя, что ты с таким участием отнесся к моему несчастью, спасибо тебе за дружбу. Ты храбрый человек, ты не насмехался надо мной и не отвергал меня, как остальные. Теперь же у нас одна-единственная забота: твоя бедная сестра должна быть возвращена тебе.
Но где, Натан, где нам найти помощь? спросил Роланд. Вы и ямы одни в пустыне.
И от тебя и от меня должна исходить помощь, больше ни от кого! возразил Натан. Мы начнем преследовать краснокожих разбойников и вырвем твою сестру из их лап!
Мы одни, только вдвоем? Без посторонней помощи? удивился Роланд.
Одни, друг, да! твердо сказал Натан. В уповании на вечное провидение. Я уже подумал об этом деле, и вижу, что мы можем рассчитывать на победу. Ты знаешь, что воины-дикари занимаются хищническими набегами на севере Кентукки. Поэтому их деревни теперь никем не охраняются, разве только слабыми стариками, женщинами да детьми. Поэтому живо, вперед! Мы не встретим ни одного препятствия, которого бы не сумели преодолеть хитростью, силой и мужеством.
Как мы отыщем след похитителей? спросил Роланд. И где взять оружие?
Друг, возразил Натан, оружия у нас довольно: ты можешь выбрать себе все, что нужно, в добыче, что осталась от вон тех убитых краснокожих. Что же касается следов, то об этом не беспокойся: мой Пит и я наверняка отыщем их.
Тогда, сказал Роланд решительно, не будем более медлить. Каждая минута на счету!
Правда, правда, и, если ты чувствуешь себя настолько окрепшим
О, я силен надеждою и упованием, сказал Роланд. Вы словно воскресили меня, и я с радостью пойду за вами хоть на край земли.
Не проронив более ни слова, квакер снял с убитых порох, ружья, ножи и другое оружие, из которого Роланд отобрал себе лучшее. После того они отправились в путь и поспешно пошли вперед, пока не достигли края прогалины, где Натан остановился и оглянулся на трупы индейцев. И тут с удивлением заметил Роланд, что мужественное выражение на суровом лице квакера сменилось робостью и смущением.
Друг, сказал он нерешительным и тихим голосом, ты храбрый воин и умеешь сражаться, как все кентуккийцы. Считаешь ли ты нужным в знак победы содрать скальпы с убитых разбойников? Бели ты имеешь это намерение, то я не помешаю тебе.
Скальпировать?.. содрогнулся Роланд. Мне их скальпировать? Кто же я тогдамясник, или честный солдат? Нет, Натан, сражаться с индейцами я буду, где только их найду, но скальпировать этого вы не можете требовать от меня.
Делай, как знаешь, друг, сказал Натан и без дальнейших возражений углубился в лес.
Вскоре они дошли до того места, где за день перед тем дикие изрубили бочонок с виски. Здесь квакер остановился и сказал, как будто мучимый укорами совести:
Присядь здесь, друг, и подожди минутку. Я видел на дороге два индейских ружья, и это встревожило меня. Как бы какие-нибудь злодеи не подобрали их! Тогда, пожалуй, нанесут ими вред нашим белым собратьям. Я хочу их спрятать.
Не дожидаясь ответа, он поспешил уйти, но возвратился через несколько минут. Его походка была теперь горда, глаза горели, и Роланд слышал, как он произнес слова:
Никогда не следует доводить дело только до половины!
В то же время Роланд увидел, что конец его ножа окровавлен, но не позволил себе насчет этого ни одного замечания, между тем как Натан молча шагал впереди своего молодого друга.
Не слишком ли быстро я иду? спросил квакер. Ты не должен утомляться сегодня, пока не наступит ночь, потому что дикие далеко опередили нас. Ночь же ты можешь всю спокойно спать, и тогда будешь себя завтра хорошо чувствовать, хотя и немного беспокойно.
Такие речи Натан обращал к своему спутнику все чаще и чаще, и все шагал вперед сквозь чащу с такой быстротой, что приводил Роланда в величайшее изумление, так как Роланд знал, как мало сам Натан спал в три последние ночи. При такой поспешности путники, конечно, скоро снова добрались до брода. Здесь Натан опять свернул с торной дороги, перешел реку вброд и через четверть часа углубился в лес. Тут квакер, наконец, остановился у скалы, поросшей деревьями и кустарником, и указал своему спутнику на пещеру, которая могла приютить их на ночь.
Здесь будет хорошо, сказал он. Никогда не нужно располагаться на ночлег поблизости от дороги, если хочешь избежать нападения. Здесь нам никто не помешает, как я это уже знаю по долгому опыту.
Поспешно набрал он хворосту и притащил его в пещеру, где в скором времени запылал веселый огонек. Потом он вытащил из кармана съестные припасыхлеб и сушеное мясо, и, показав еще какое-то вещество, стал уверять, что это превосходный кленовый сахар.
Он бы, право, мог быть и лучше на вид, прибавил квакер, если бы был лучше сделан; но так как индейцы сожгли мою хижину и похитили всю медную посуду, то я должен был приготовлять свой сахар в деревянном корыте и варить его на раскаленных камнях. Во время дальних походов он хорошо утоляет голод и не раз подкреплял мои силы.
Роланд был так утомлен, что ему не хотелось есть. Хотя Натан обмыл почти все припасы в ручье, чтобы они казались поаппетитнее, однако Роланд съел только несколько кусочков и тотчас же растянулся на своей постели из листьев, и спустя несколько мгновений заснул. Вскоре его примеру последовал и Натан; только сперва он принес охапку хвороста и приготовил на всякий случай оружие. Потом, посадив Пита сторожить, он через минуту тоже крепко спал, как человек, который в течение 48-ми часов не сомкнул глаз и перенес за это время много трудов и забот.
Глава XVНатан, Роланд и Ральф
Утренние звезды еще ярко горели на небе, когда Натан разбудил Роланда и стал его уговаривать съесть хоть что-нибудь. Молодой воин охотно согласился, так как был голоден, но чувствовал себя он гораздо лучше, чем прежде. И состояние духа его было спокойнее и бодрее: ему как-то уже наперед верилось, что он вызволит сестру из плена. Натан заметил это с удовольствием и выразил свою радость в нескольких теплых словах.
Покончив с завтраком, они снова пустились в путь по глухой тропинке, которая привела их в чащу дремучего леса. Шагая с трудом между деревьями, Натан объяснил некоторые обстоятельства, которые, казалось, предвещали успех их походу, и очень скоро убедил Роланда, что они могут справиться с опасным предприятием.
Разговаривая таким образом, они все шли вперед, пока к ночи не достигли берега Кентукки. Здесь они заночевали, а на следующее утро направились по реке на сооруженном наскоро плоту и таким образом добрались на другой день до реки Огайо, переправились на противоположный берег и приготовили оружие, как люди, вступившие на территорию врагов, где на каждом шагу могут стать лицом к лицу с опасностью.