Не надо трогать Старую Сосну, сказала она горячо. Это навлечет несчастье на Скалистые Ручьи. Не забудьте индейскую легенду. С падением этого дерева связано проклятие.
Присутствовавшие в собрании женщины, за исключением президентши, выразили одобрение словам Кэт, но она не была обрадована этим. Она знала свою президентшу, которая всегда слушала мужчин, но если кто-нибудь из женщин попробовал бы высказать свои собственные мысли, то она тотчас же оказалась бы в оппозиции. И теперь, конечно, она с большим жаром возражала Кэт и предложила поставить вопрос на голосование. Она сделала драматическую паузу и затем, подняв свою жирную руку, закончила прения словами:
Те, кто стоит за мое предложение, пусть поднимут руку!
Тотчас же все правые руки поднялись, за исключением рук Кэт и Аллана Дэя. Миссис Дэй окинула собрание торжествующим взором и воскликнула: «Принято!» Затем обратившись к Кэт Сетон, как к секретарю, сказала:
Потрудитесь занести эту резолюцию в протокол заседания.
Билли Унгвин и Аллан Дэй поспешно ушли, как только заседание закрылось. Они не скрывали своего намерения вернуться в кабачок. Ушла и Кэт, которой не хотелось оставаться и вступать в полемику с миссис Дэй. Ее огорчил исход собрания. Она знала, что вопрос о сосне должен заинтересовать всех жителей деревни. Они должны будут высказаться, и в душе ее все-таки теплилась надежда, что суеверие одержит верх и старая вековая сосна уцелеет.
Аллан Дэй, направляясь со своим приятелем к ОБрайну, увидал едущих по дороге инспектора Файльса и сержанта Мак Бэна. Это ему напомнило о почтовой конторе, и он, покинув Билли Унгвина, свернул туда и как раз пришел вовремя, чтобы принять телеграмму из Эмберли и передать ее вместе с почтой полицейскому офицеру.
Телеграмма для Файльса пришла из главной полицейской квартиры и отличалась краткостью, но приобретала особенное значение в виду событий прошлой ночи. Она гласила:
«Фургон вернулся в форт Аллертон пустой. Жду доклада. Язон.»
Аллан Дэй не скрыл удовольствия, вручая телеграмму Файльсу вместе с толстым почтовым пакетом, и с любопытством следил за выражением лица полицейского. Файльс был мрачен и неприступен, а сержант молчалив и угрюм.
Это из главной квартиры, от надзирателя Язона, сказал Аллан Дэй, продолжая украдкой наблюдать за Файльсом. Но он явно обманулся в своих ожиданиях. Файльс спокойно улыбнулся и сказал, принимая телеграмму:
Благодарю. Я ожидал ее.
Он повернулся и вышел в сопровождении Мак Бэна. Однако за дверью выражение лица его изменилось. Он протянул телеграмму сержанту и с досадой воскликнул:
Мы проиграли игру, Мак! Мы потерпели позорное поражение. И это не первое наше поражение. Надо ли мне объяснять вам? Мы можем теперь же снять все отличия, соответствующие нашему рангу. Вот что мы можем сделать! Язон пощады не знает и имеет чертовски мало причин вторично спустить нам нашу промашку!
Однако сержант, по-видимому, не вполне разделял чувства своего начальника. Он был более равнодушен к своей карьере.
Я нисколько не забочусь о своем ранге, сэр, спокойно сказал он. Нас провели, как двух младенцев, в игре, на которую мы тратим свою жизнь. И только вот это меня угнетает. Вы заметили выражение лиц жителей, сэр, когда мы шли сюда? Мы видели пять или шесть женщин по дороге, сидевших у дверей своих жалких хижин, и они усмехались, глядя на нас. Мы прошли мимо четырех мужчин, и их насмешливое приветствие могло свести с ума. Даже проклятые ребятишки гримасничали, как обезьяны, нам в лицо. Да, они провели нас и насмеялись над нами! Я ненавижу их!
Файльс ничего не ответил на эту гневную тираду. Он смотрел в этот момент на маленькую группу людей, стоявших внизу на деревенской дороге. Он узнал Кэт, и Элен Сетон, и Билла Брайанта, Файльс догадывался, о чем они разговаривали. Конечно, они говорили о его неудаче! Ведь теперь все судачат об этом. И большинство, наверное, с радостью. Он чувствовал, как в душе его поднимается горечь.
Мы были обмануты, сказал он, наконец, обращаясь к сержанту, обмануты, но не разбиты. Нет, не разбиты! Только бы Язон оставил нас здесь и продолжал доверять нам. Я надеюсь убедить его. Я расскажу ему, как все произошло и постараюсь уговорить его не отзывать нас отсюда. Мы должны продолжить начатое дело. Он может потребовать моей отставки, может поступить как ему вздумается, но должен предоставить мне возможность кончить мое дело. Я обязан ликвидировать эту шайку!
Яс вами согласен, сэр, ответил Мак Бэн, и глаза его сверкнули.
Мы добьемся победы или покинем эту проклятую долину! воскликнул Файльс. Я готов дать тысячу долларов, чтобы только узнать, как они проведали о наших сигналах! Ведь те выстрелы, что ввели нас в заблуждение, произвел кто-то из их шайки. Как они могли узнать про это? Конечно, без шпионажа тут дело не обошлось Однако, вам, Мак, следует вернуться в лагерь и написать рапорт о событиях прошлой ночи. Вы дадите его мне, и я приложу к нему частное письмо Язону Я приду позднее.
Вы, конечно, будете настаивать, сэр, чтобы вас не отзывали отсюда? сказал сержант. Нам необходимо еще раз попытать удачи. Может быть, в следующий раз им не удастся нас обмануть.
Файльс не спеша поехал вниз по дороге, к той группе разговаривающих, среди которых находилась Кэт Сетон. Когда он подъехал ближе, сразу смолк разговор, и Файльс удержался, здороваясь с ними, от полунасмешливого замечания, в котором сквозила легкая досада:
Не надо быть слишком проницательным, чтобы угадать о чем вы говорили, сказал он.
Кэт серьезно посмотрела на него и спросила:
Ио чем же мы, по-вашему, говорили, мистер Файльс?
Вы перестали говорить, когда увидали, что я еду по дороге, ответил он, пожимая плечами и улыбаясь. Во всяком случае этого следовало ожидать. Парни нас провели прошлой ночью. Это была очень ловкая проделка. Впрочем, прибавил он, подумав, мы получили хороший урок, которым непременно воспользуемся, когда придет время.
Кэт ничего не ответила, но в ее взгляде, когда она смотрела на Файльса, будто промелькнула тень сожаления. Билл и Элен не разделяли этого чувства относительно полицейского офицера и откровенно радовались его неудаче.
Я должен еще сказать вам, серьезно продолжал Файльс, доставляющая сюда виски шайка зашла прошлой ночью в своих противозаконных действиях дальше, чем, может быть, даже предполагает. Ведь было произведено вооруженное нападение на полицию, а это уже нечто значительно более серьезное, чем простой ввоз запрещенного спирта. Понимаете, мисс Кэт?
Полиция всегда бывает довольна, когда мошенники решаются на подобный шаг. За это они обычно жестоко расплачиваются когда наступает срок расплаты.
Билл молчал. Он внезапно почувствовал дрожь, словно от прикосновения холодной стали, и вереница безрадостных картин пронеслась перед его мысленным взором. Элен инстинктивно угадала это и поспешила к нему на помощь.
Но кто же укажет на того, кто напал на полицейского, спросила она.
Те, кто пожелает спасти свою шкуру, отвечал Файльс, улыбаясь, а такие непременно найдутся.
На этот раз и Элен стало страшно. Поражение полиции прошлой ночью на поверку оборачивалось призрачным успехом для тех, кто занимался ввозом виски в запретную территорию. Она подумала о Чарли и невольно содрогнулась при мысли о том, какой смысл заключался в словах инспектора Файльса. Отвернувшись от него, она обратилась к Биллу.
Уйдем отсюда! воскликнула она. Я ненавижу все это и хочу, чтобы все скорее кончилось. Я просто делаюсь больна от всех этих разговоров
Она быстро пошла вперед, и Билл, как верный сторожевой пес, последовал за ней. Файльс только посмотрел им вслед серьезными, угрюмыми глазами и обратился к Кэт.
Лучше скажите мне прямо, мисс Кэт, что я потерпел фиаско, как вы это и предсказывали мне, проговорил он.
Да, отвечала она. Но я испытываю смешанные чувства в отношении вашего фиаско
Это не окончательное поражение, а только задержка, прервал ее Файльс.
Пусть будет задержка, сказала она. Я рада я в восторге от этого, потому что все ваши подозрения падают на Чарли. Но мне все же жаль и вас, мистер Файльс, потому что я знаю, как сурова полицейская дисциплина. В глазах властей вы дважды потерпели поражение. Но почему, почему вы так предубеждены против Чарли? Зачем вы прислушивались к местным сплетням? Бели б не это обстоятельство, я могла бы быть на вашей стороне и из любви к спорту сочувствовала бы вам, хотя
Хотя вопросительно повторил Файльс, когда она остановилась.
Вы знаете, как я смотрю на деятельность полиции в этом отношении, на вашу защиту никому не нужных и несправедливых законов, сказала она.
Не будем возобновлять наш старый спор о том, что справедливо и что несправедливо, возразил Файльс. Я слишком хорошо знаю цену, которую мне предстоит заплатить за свое поражение, и откровенно говорю вамно только вам, Кэт, что моя полицейская карьера здесь и завершается. Престиж силы нельзя поддерживать ошибками, а этот престиж очень дорог для меня. Поэтому я не могу бросить все и уйти, признав свое поражение. Но я уйду, одержав победу В полиции я не останусь
Кэт молчала. Тогда он снова заговорил:
Я знаю, что мы с вами противники, сказал он тихо, но, как это ни странно, а я хотел бы стать вашим другом.
Это нелепо! вскричала Кэт. Ведь мы же противники!
Мне это совсем не кажется нелепым. Мы, быть может, не будем противниками со временем.
Со временем? Кэт рассмеялась. А теперь? Расскажите мне о вооруженном нападении на полицию. Вы говорили, что это серьезнее, чем контрабанда. Так в чем же заключается разница между этими деяниями?
В степени наказания. Между двенадцатью и двадцатью годами тюремного заключения для виновников.
Двадцать лет! воскликнула Кэт в ужасе.
А знаете ли вы, какие логические последствия вытекают из сложившейся ситуации?
Нет, отвечала Кэт.
А такие, что при следующем столкновении с нами неминуема перестрелка. Контрабандисты будут стрелять, чтобы спасти себя, если мы начнем теснить их. И тогда к списку их преступлений прибавится убийство. Это нормальный исход для тех, кто идет против закона.
Глава XXVIIВ заброшенном корале
Чарли Брайант погонял своего коня, заставляя его нестись вскачь по узкой извилистой и неровной тропинке, проложенной скотом на верхней окраине долины. Он не обращал внимания ни на шипы кустарников, рвущие его одежду, ни на огромные узловатые корни, покрывающие землю, о которые спотыкалась лошадь, ни на свешивавшиеся над тропинкой ветви. Мысли его были поглощены одним только желанием скорее достигнуть цели. Наконец его лошадь выскочила на просеку, где находился заброшенный кораль. Чарли одним прыжком соскочил на землю и остановился, прислушиваясь. Привязав лошадь к одному из столбов изгороди, он поспешил к хижине с плоской крышейзагадочной реликвии прошлого века.
Распахнув скрипящую дверь, он подождал, пока стая птиц, приютившихся в хижине, не пролетела мимо него. Тогда он вошел внутрь и остановился в нерешительности. В глазах его появилось какое-то мучительное выражение ожидания и страха. Оправившись, он быстро прошел в дальний угол хижины, где находился стенной тайник. Затем он вынул из внутреннего кармана сафьяновый бумажник в виде записной книжки, отделанной серебром и украшенной монограммой. Несколько мгновений он как будто колебался, но затем быстро открыл тайник со странным ассортиментом одежды, достал оттуда темную куртку и засунул бумажник в ее внутренний карман. Сделав это, он снова быстро задвинул на место дощатую обшивку.
Вдруг он услышал какой-то подозрительный звук. Его рука тотчас же схватила револьвер и направила его на дверь.
Чарли! раздался голос у окна.
Револьвер немедленно был опущен в карман, но Чарли с бешенством крикнул:
Ты, Билл? Какого дьявола тебе понадобилось?
Но Билл не обратил внимания на разъяренный голос брата и крикнул в сильнейшем волнении:
Выходи скорей!.. Скорей!
Зачем? сердито ответил Чарли, направляясь к двери.
Затем, что Файльс скачет позади меня. Я видел его издали.
Чарли вышел и, плотно закрыв двери, обошел кругом здания. Билл отошел от окна к своей лошади, стоявшей возле лошади его брата. Чарли следовал за ним. Они не говорили ни слова, пока не сели на лошадей. Тогда Билл спросил:
Что это за место?.. И что за шкаф там в стене? Я видел, как ты закрыл его.
Глаза Чарли сверкнули гневом.
Это тебя не касается, сказал он шипящим голосом. Я не намерен отвечать на твои дурацкие вопросы, пока ты не объяснишь мне свое поведение. Почему ты имел дерзость следить за мной и откуда ты знаешь, где следовало меня искать?
Билл с трудом подавил в себе вспышку гнева и негодующие слова, готовые вот-вот сорваться у него с языка. Он предпринял розыски брата после зрелого размышления и совещания с Элен. Но то, что Файльс находился здесь где-то поблизости, заставило его смирить свой гнев, и он, насколько возможно, сдержанно ответил брату:
Ты думаешь, что я из простого любопытства последовал за тобой. Но ведь мы носим одну фамилию, и она может быть опозорена, как ты знаешь. Впрочем, я нахожусь здесь, чтобы рассказать тебе, что я слышал сегодня утром и что касается событий прошлой ночи. Файльс говорит, что вся шайка и ее вождь обвиняются теперь в вооруженном нападении на полицию, а это грозит двадцатилетним тюремным заключением.
И все-таки, откуда ты знаешь, где меня следовало искать? прервал его Чарли, и голос его был полон сдержанного гнева.
Я не знал, горячо протестовал Билл. Один мальчуган сказал мне, что ты поехал вверх по долине, но не сказал в какое место. Я ехал наугад и нашел следы твоей лошади. Они привели меня сюда. Удовлетворяет тебя мое объяснение?
Нисколько! голос Чарли по-прежнему дрожал от ярости.
Ты видел эту хижину и видел тайник. Бели б ты не был моим братом, я бы убил тебя. Там моя тайна. И если кто-нибудь узнает это от тебя я забуду, что ты мой брат и поступлю с тобой, как будто тыФайльс!
Билл снова с трудом сдержал приступ гнева, но когда самообладание вернулось к нему, он рассмеялся. Однако смех его был далеко не весел.
Ах, Чарли! вскричал он, протягивая к нему свои огромные сильные руки. Ведь я бы мог схватить тебя этими руками и свернуть твою безумную, упрямую голову! Но твои глупые угрозы нисколько меня не путают. Неужели ты думаешь, что я хочу отправить тебя в тюрьму? Разве я не пришел сюда, чтобы предупредить тебя об опасности? Дружище, ты обезумел от пьянства! Я здесь, чтобы помогать тебе, помогать, понимаешь
Чарли холодно посмотрел на него.
Когда ты уберешься из моего ранчо? спросил он.
Билл был поражен. Он с силой опустил свой большой кулак на твердый край седла и яростно крикнул:
Тогда, когда я захочу! Понимаешь? Я знаю, зачем остаюсь здесь. Если Файльс загонит тебя в тюрьму, то пусть загонит и меня туда же. Я не так ловок, как ты, в этих мошеннических делах, но я твердо решил, что человеку, который наложит на тебя руку, не поздоровится. Я ненавижу и в то же время люблю тебя. Я не могу вынести мысли, что ты двадцать лет будешь сидеть в тюрьме. Если Файльс вздумает тащить тебя туда, то ты станешь последним человеком, которого он сможет когда-либо захватить.
Чарли глубоко вздохнул. Он обвел глазами старый кораль со стоящей в нем крытой телегой и сенокосилку возле него, которая оставалась стоять как прежде, затем он молча взглянул на хижину, около которой снова стали собираться птицы.
Я бы хотел, чтобы ты не был таким простофилей, Билл, вдруг сказал он, и тон его стал более ласковым. Разве ты не видишь, что я должен сыграть свою игру до конца? Я иду своим путем. Ты ведь ничего не знаешь, ни крошечки! Ты знаешь только, что Файльс стремится меня изловить. Пускай, если сможет! Желаю ему удачи. Но ему это не удастся. Он проиграет сражение раньше, чем выступит в поход. Мне не нужна помощь ни от кого. Умоляю, оставь меня одного!
Что же, ты хочешь, чтобы он засадил тебя за решетку? воскликнул Билл с негодованием.
Если он сможет Чарли улыбнулся, и улыбка его была полна доверия.
Билл всплеснул руками.
Ты смеешься надо мной! воскликнул он.
Так же, как и над Файльсом Но выслушай меня, сказал Чарли серьезно. Может, я действительно негодяй, может, я действительно такой, каким ты и другие считают меня? Пусть так! Но я не изменник. Ты видел эту хижину и этот тайник. Мысль эта терзает меня. Если б это увидел кто-нибудь другой, то он не остался бы в живых. Забудь же, что ты видел, навсегда забудь! Если тебе это приснится, то ты подумай, что увидел во сне кошмар, и повернись побыстрее на другой бок. Билл, я торжественно клянусь тебе, что убью каждого, кто заговорит об этом или осмелится заглянуть внутрь! А теперь мы уйдем отсюда.