Он некстати подумал о принце Валентине. Словно в насмешку судьба Хаука повторяла бесславную историю его родителя: блестящее военное прошлое, унизительный плен, а затем и принуждение к насильственному размножению. Что они сделают, если он скажет у алтаря«нет»? Привяжут его? Ударят? Изнасилуют?
Маркиз говорил, что иосмерийцы не насилуют своих альф. Таких как Антуан или Дамиан, так точно, эти сами прогнуться в спине и будут просить.
Ужас охватил все его существо. И что-то надорвалось внутри, захлестывая старыми воспоминаниями:
«Острый коготь, хищный взгляд
Он охотник на цыплят.
Над добычею завис
И помчался камнем вниз!»
Кто это? Кто? допытывался четырехлетний Хаук.
Валентин взял его за руку и подвел к закрытому решеткой окну, указывая в небо, там высоко кружились птицы. Ястребы. Они свободно охотились над скалами, которые обступали Сверу с севера.
Это ты, на свободе
И ты со мной?
Ты вырастешь, Хаук*. Я буду тебе не нужен. Я уже тебе не нужен, сын.
В висках разлилась тупая боль и Хаук потряс головой, стараясь разогнать туман перед глазами. Паника не лучший повод подумать об отце и его искалеченной судьбе.
Взгляд упал на кочергу, и он понял, что нужно делать. Отряхнув от золы, ему удалось сунуть ее за спину и протянуть до самого копчика, зацепив за ворот рубашки под камзолом, надеясь, что никто не догадается об этом трюке. Присесть с такой штуковиной вряд ли бы удалось, но он и не планировал больше никаких экзерсисов.
Теперь осталось вытерпеть остаток вечера и не выдать себя. Хаук догадывался, что у него не так уж много времени, чтобы спланировать побег. Но впопыхах действовать не собирался, нужно подгадать удобный момент. Шел он медленно и размеренно, а когда добрался до залы понял, что представление с факелами сменило другоеболее откровенное.
На постаменте врукопашную боролись альфы в набедренных повязках. Их тела были чем-то обмазаны, потому что кожа словно мерцала в неясном свете, а скольжение усложняло суть поединка, когда захватом нужно было уложить противника на лопатки.
Оливье подошел к Хауку и остановился в двух шагах.
Это фавориты баронессы Дидье и графа Модейстайна. Слева Альбер, брат Антуана и младший сын графа Акведука, а справаТибо, его отец виконт Дьофи. Их специально выбрали, чтобы создать красивый контраст. Они одного роста, Альбер брюнет со светлой кожей, а вот Тибозагорелый блондин. Видите, как масло оттеняет их тела?
Хаук хотел сказать, что происходящее ничуть не кажется ему красивым, но не стал. Это не имело значения. Там, на сцене, все было не по-настоящему, альфы ходили друг вокруг друга с вальяжностью медведей, выбирающих место для зимней ночевки. Чем все это отличалось от представлений в гареме короля Вальгарда?
Глупый спектакль.
Вы меня избегаете, Хаук? заискивающе спросил Оливье. Это из-за спарринга? Никто не отрицает вашу победу надо мной. Особенно Шарль.
Герцог сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться, но вы, думаю, в курсе.
Официально все может произойти лишь после бала Дебютантов, поэтому еще рано переживать.
Сомневаюсь, что он внезапно передумает.
Нет. Скорее всего, нет. Но вы должны знать, что у Шарля это тоже в некотором роде первый опыт. С альфой.
А как же король? Или омеги не в счет? едко отрезал Хаук, чувствуя за спиной успокаивающее прикосновение кочерги. Лицемерие Оливье, выгораживающего Юдо, порядком бесило. Нашелся еще девственник, какой стыд
Как вы можете себе представить, Шарль о таком не распространяется. Я лишь могу предполагать, что желание Совета получить от короля наследника поставило жирную точку в их отношениях. И это к лучшему.
Возможно, король рассчитывал на поддержку своего любовника и не получил ее?
У Шарля с королем по меньшей мере холодные отношения, так что может вы и правы, согласился Оливье, желая как можно скорее закрыть неприятную ему тему.
А если на балу Дебютантов король выберет меня? Планы герцога будут разрушены?
Оливье удивился.
Вы ведь его кузен? Зачем ему выбирать вас? Из ненависти?
Хаук никогда не думал об этом в подобном ключе, но со стороны выходило, что и незачем на самом-то деле. Хотя Хаука никогда не смущало их родство. В Тхиене случались кровосмешения и похуже. Однажды Риг возжелал их младшего брата омегупятнадцатилетнего Агвида и заполучил его, несмотря на запрет отца. Брата в спешке отправили на самую окраину Тхиена в монастырь, где он и разрешился бременеммертвым младенцем. Впрочем, к тому времени Риг уже утратил к нему плотский интерес. Но клан, из которого происходил омега-родитель Агвида, затаил на наследного принца смертельную злобу.
К Хауку подошел слуга и передал записку, нервно переминаясь с ноги на ногу.
От кого это?
От маркиза Орно, ответил слуга и отступил на пару шагов, оставляя их наедине.
И что там?
Хаук бегло прочитал послание и несказанно обрадовался возможности улизнуть с приема.
Он требует, чтобы я вернулся в свою комнату. Планирует меня посетить сегодня.
Отзывает вас с приема будто вы его собственность! возмутился Оливье. Да как он смеет? Я скажу Шарлю! Он быстро его приструнит.
Хаук перехватил его за руку и удержал.
Нет, не стоит. Я на самом деле не хотел бы оставаться дольше. Позвольте мне уйти Вы ведь это можете?
Могу, признал Оливье, странно глядя на Хаука. Но и вы мне кое-что будете за это должны.
Что именно?
Поцелуй. Вы ведь хотите заручиться моей поддержкой?
Хаука едва не затрясло. Все внутри переворачивалось от перспективы поцеловать Оливье. И он бы отказал, не будь за спиной кочергиединственной надежды на побег.
Я согласен, но как понимаете, не здесь. «И не сейчас» проговорил он про себя. Отталкивать Оливье, лишь навлекать на себя ненужные беды.
Оливье довольно улыбнулся, словно уже получил желаемое. Достойный фаворит для герцога, не отказывающий себе в проявлении власти.
Я приду к вам завтра перед походом на полигон. И заберу обещанное.
Хаук постарался выдавить из себя улыбку, но получалось плохо. Льстец был из него так себе, Хаук предпочитал честность словесному кружеву, хотя при иосмерийском дворе это ему только мешало. Следовало уже давно забыть про прозрачность в обществе лгунов и интриганов.
Оливье подозвал слугу и отдал распоряжение выпустить Хаука и доставить в спальню.
Я сам переговорю с Бертраном, вызвался он. И Хаук был этому только радодной головной болью меньше.
*Хаукястреб.
Глава 6
Вернувшись в спальню первым, что Хаук сделалэто спрятал кочергу, подвесив за деревянной спинкой кровати. До последнего не верилось, что он смог ее утащить. Хоть какое-то оружие, которое он сможет прихватить с собой, если решится на побег.
В крови бурлила радость от маленькой победы, которую ему удалось заполучить, несмотря на все встряски минувшего вечера. Первое благоприятное впечатление об Оливье рассеялось как дым под давлением его настойчивых авансов, Юдо вызывал лишь брезгливость и отторжение, а Бертран, как ни странно, сочувствие по итогу. Узкое общество, в которое он был приглашен, показалось ему пресным и безынтересным, вызывая скрытую тоску по Тхиенуместу его рождения.
Когда король Вальгард устраивал пир в главном замке, за столом общего зала собирались все обитатели от мала до велика. Даже младшие дети из гарема и любимые мужья правителя могли присутствовать. Наружные двери стояли нараспашку с вечера и до самого утра. Заранее к пиру зазывали менестрелей и бродячих музыкантов, чтобы музыка лилась без остановки, так что приходилось друг друга перекрикивать, склоняясь к уху. Брага лилась рекой, а на вертелах у открытого огня жарили молодых кабанчиков, заполняя воздух соблазнительными ароматами мяса. И никто не стеснялся рвать руками хлеб, слизывать жир с пальцев или вытирать их о бороду или штанину. Дети играли с собаками, бесились и визжали, а король наблюдал за всем этим с ласковой улыбкой. Вальгард Рэнгвольд мог бы жесток с врагами, но как бы там ни было своих детей любил.
В Иосмерии все излишне усложняли. Бал Дебютантов, хоть он еще не состоялся, навевал на Хаука тоску. В книге по этикету данному ежегодному событию выделялось пятьдесят страниц. Начиная от порядка следования гостей до закрывающего вечер танца короля с избранным фаворитом. Выбор короля становился настоящим подарком для альфы, который мог махнуть рукой на все другие предложения, если был согласен. А Хаук не сомневался, что от подобного аванса еще никто не отмахнулся.
Спустя двадцать минут пожаловал маркиз в обществе охранниц, и, к немалому удивлению Хаука, одной из них оказалась Сибилла, телохранительница короля. Она обвела пристрастным взглядом комнату, кивнула Эдит и сделала шаг назад, за спину маркиза.
Хаук все еще был в парадном костюме с плеча Оливье, чем вызвал у маркиза явное неодобрение.
Ну и как вам званый ужин, Хаук? Насладились прелестями наивысшего общества?
В полной мере. Копилка моих унижений пополнилась новыми впечатлениями, честно ответил он. Только в сравнении стало понятно, что маркиз не хотел причинить особого ему зла. Пугал и требовал подчинения, но не издевался прямо.
Я слышал, что вы продули спарринг герцогу Юдо? Жаль, маркиз прошелся по комнате и снова, как и в прошлую встречу, встал у окна. Задалось общение с Оливье?
Хаук был не в силах скрыть смущение.
Вы знаете.
Знаю, откликнулся маркиз и приставил ко рту указательный палец, выгодно демонстрируя манжеты рубашки. Я знаю про советников такое, что заставило бы волосы на вашей голове встать дыбом, и пристрастия Оливьедетский лепет по сравнению.
И что же ждет меня в объятиях герцога?
Боюсь, что для удовлетворения страстей герцога хватает и Оливье, но не думайте, что Юдо традиционен или даже скучен. О, нет. Предложение брака уже последовало? Маркиз, казалось, был доволен собственной проницательностью.
Хаук не стал отвечать.
Зачем вы здесь? Взгляд уперся в Сибиллу, и он спросил: И она? Король Мой кузен хочет что-то передать мне?
Визит оказался неожиданным, а присутствие королевской охраны говорило о том, что король непосредственно приложил к этому руку. Маркиз медленно зааплодировал в звенящей тишине. Сухой хлопок. Пауза. Еще хлопок. Пауза. И еще.
Наконец-то вы хоть чему-то научились от меня, Хаук. Сложили два и два?
Салютую вашим умениям, Ваше Сиятельство, шутливо поклонился он маркизу. Я вынес свой урок. Так что же? Вас прислал король Бастиль?
Ну, раз вы поняли, покончим с опостылевшими всем любезностями. Маркиз кивком отослал своих охранниц за порог, но не Сибиллу, а затем сухо продолжил: Король предлагает избавить вас от брака с герцогом Юдо в обмен на полезную информацию, которую вы можете предоставить о Тхиене. Условия все те же, вам будет даровано место при дворе в качестве любимого брата его Величества, кое-какие земли на Севере и небольшое содержание. Это весьма щедрый жест со стороны короля, учитывая, что он мог бы просто избавиться от вас.
Избавитьсязначит убить? Как бы там ни было, требования короля были невыполнимы.
Мне нечего ему предложить, но я искренне хотел бы избежать брака с герцогом, если бы цена была не столь высока. Вы ведь сами понимаете, что я не предам Тхиен?
Вам стоит это хорошенько обдумать. Сторонников у вас в Тхиене нет, так что благородство ни к чему не приведет.
Это мой выбор. Предательство в мои планы не входит ни в каком из случаев. Если король захочет что-то еще
Маркиз резко вскинул бровь.
Что именно? Разве вам есть, что кроме информации предложить его Величеству?
Я могу предоставить свою верность, не придавая при этом свою родину. Могу служить в его армии, во благо королевства и даже дать присягу. Домой мне и так путь заказан, поэтому я с радостью выполню свой братский долг, ложь лилась с его губ словно бальзам, но впервые Хаук не ощущал вины.
Что же, это похвально, но крайне мало. Недостаточно.
Хаук виновато опустил голову и решил разыграть последнюю карту.
Ну, что же, мне жаль Я хотел бы хоть как-то почтить память своего родителяего иосмерийское происхождение. Чем дольше я нахожусь здесь, тем больше я думаю о несправедливости, которая его постигла. И во мне все больше скорби о том времени, которое мы упустили из-за моего тхиенского отца.
Маркиз был приятно удивлен.
Да неужели в вас заговорил разум? Я и не думал, что это возможно. Король обрадуется этой новости. Он подозвал к себе Сибиллу и забрал у нее какие-то свитки. Я хотел дать вам это, чтобы убедить в безусловной уникальности вашего родителя, но теперь, думаю, будет вдвойне интереснее.
Что это?
Военные дневники. В них принц Валентин описывал ход осады ардосской крепости до того, как попал в плен. Его летописец сохранил оригиналы и доставил в Хетханну. Я взял их в королевской библиотеке. Прочтите. Возможно, вы перемените свое решение насчет Тхиена.
Хаук протянул руку и коснулся грубого пергамента. Ему казалось, что время изменило свой бег, когда он взял свитки из рук маркиза.
Я искренне надеюсь, что вы будете осторожны и не испортите их? предостерег тот. Документ дорог сердцу короля.
Но Хаук о подобном и не думал.
Спасибо. Я верну их в целости и сохранности.
Хаук чувствовал некий внутренний тремор еще какое-то время, даже после отбытия маркиза. Ему хотелось открыть свитки, но он просто сидел на краю кровати и бережно держал их, опасаясь того, что они рассыпятся в прах до того, как прочтет их.
Он и сам не знал, правду ли сказал, насчет своего отношения к отцу. Хаук старался не анализировать свои чувства, понимая, что точку в их отношениях уже никогда не сделать запятой. Принц Валентин мертв шестнадцать лет и как бы там ни былопрошлое не изменишь. Раз за разом пытаться найти какой-то тайный смысл в словах принца, казалось пустым и безынтересным занятием.
Принц любил загадки, возможно, потому что сам был отчасти одной из них. И Хаук уже никогда не сможет его разгадать. Его лишили этого права, как и много другого положенного ему, как сыну.
Хауку хотелось знать, что написано на пергаменте больше, чем чего-либо другого в своей жизни. Но щемящее чувство внутри не позволило окончательно провалиться в эту яму.
***
На следующий день пожаловал Оливье, Хаук едва успел закончить с бритьем и утренним омовением. Хорошо, хоть успел натянуть на себя рубаху и бриджи. Слуги все еще таскали ведра вниз, когда тот вошел в комнату.
Его чудесное настроение совсем не откликалось в Хауке.
У меня для вас сюрприз! громко возвестил он, заставляя Хаука вздрогнуть.
И какой же?
Увидите, заинтриговал тот, утаскивая его прочь из комнаты. Хотелось бы думать, что это не новое укромное местечко, в котором Оливье затребует свой долг назад?
Охрана следовала за ними, когда путешествие по коридорам, а затем крутой подъем, привели их к тяжелой дубовой двери в одной из башен замка. И Хаук чувствовал их взгляды, от стражников явно не укрылось то, как Оливье мимолетно касался его руки или бедра. Раздражающе, словно в понимании Оливье Хаук был базарной девкой, вывалившей свои груди за корсаж.
Знаете, что там? обернулся Оливье с озорной улыбкой. И Хауку захотелось стереть ее кулаком.
Даже не имею предположений.
Это старые покои принца Валентина. Когда тот попал в плен, король Камил запретил селить кого-то еще сюда, а затем, когда его не стало, король Бастиль не стал уже разрушать эту традицию. Слуги сплетничают, что видели его безголовый призрак в башне, но я им не верю. А вы?
Чушь.
Сомневаюсь, что принц Валентин стал бы призраком в этом замке. Скорее ходил бы по сверийскому гарему, распугивая наложников. Но разве нам можно сюда? Внутренне Хаук не хотел входить, чтобы не нырять еще глубже в ненужные переживания, которые охватывали его при упоминании принца.
Оливье рассмеялся.
Скоро нам будет можно все.
Самоуверенность Оливье отнюдь не казалась привлекательной, но как любовник герцога Юдо, он и правда мог себе позволить многое, недоступное обычным альфам. И платой выступала его неоспоримая преданность своему омеге.
Оливье распахнул дверь и вошел, указывая Хауку путь. Из высокого арочного окна свет лился прямо в центр помещения и тысячи крошечных пылинок лениво кружились в воздухе. Большая часть мебели была укрыта чехлами, но огромный книжный шкаф, сундук, стол и каркас с парадными позолоченными доспехами в углу, оставались предоставлены взгляду. На изящной нагрудной пластине красовался королевский гербдлинногривый скакун, задравший передние копыта вверх в стойке.
Хаук провел пальцем, буквально прочертил настоящую тропу по слою грязи, укрывавшему металл. Оливье тоже приблизился и схватил шлем, едва не развалив всю конструкцию. Для него эти вещи были не больше, чем груда барахла, хотя изначально он явно руководствовался благими побуждениями.