Конечно, конечно, отозвалась Мэри. Можете положиться на меня. Сколько блюд должно бытьчетыре, пять?
Не желая останавливаться на оскорбительном выпаде этого католика, сказал Робин, выскажусь по существу. Должен признаться, поскольку река сильно обмелела и пароход не пришел, у меня с запасами не густо. Но если предвидится участие Макгрэйда в этом обеде, предлагаю выделить ему тарелку сладкого картофеля. Насколько я понимаю, это основная пища большинства ирландских католиков.
Уж не хочешь ли ты сказать, что я страдаю ожирением? спросил Макгрэйд.
Нет, ответил Робин, ты страдаешь словоблудием.
Я стукнул по столу бутылкой.
Призываю к порядку! Мы собрались здесь не затем, чтобы обсуждать физические и духовные изъяны друг друга, нам нужно разработать меню.
Ну так, сказала Мэри, думаю, нам следует начать с закуски. Что-нибудь аппетитное, возбуждающее вкусовые сосочки.
Господи, произнес Макгрэйд, я живу здесь уже три года и за все это время ничто не возбуждало меня и мои сосочки.
Но если у нас будут канделябры и все такое прочее, то и пища должна быть соответствующая, настаивала Мэри.
Сердце мое, сказал Макгрэйд, я всецело согласен с тобой. Но поскольку здесь нет продуктов, я просто не представляю себе, как ты приготовишь пять блюд, если этот ублюдок из «Объединенной Африканской компании» посадил свой пароход на мель и может предложить нам разве что пару банок консервированных бобов.
Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, я опять стукнул по столу бутылкой. Тотчас из кухни донеслось дружное «да, сэр», и появились новые порции пива.
Давайте остановимся на трех блюдах, предложил я, и пусть они будут возможно более простыми.
Тогда на первое, горячо произнесла Мэри, подадим суфле.
Иисус не умеет готовить суфле, возразил Мартин.
Кто? удивилась Мэри.
Иисус, мой повар.
Впервые слышу, что твоего повара звать Иисус, заявил Макгрэйд. Почему ты не возвестил на весь мир, что он воскрес?
Понимаешь, он воскрес в весьма своеобразном облике, сообщил Робин. Трехметрового роста африканец из племени хауса с глубокими племенными клеймами на щеках, выглядит так, словно вот-вот отдаст концы, и готовит отвратительно.
Вот-вот, подхватил Мартин. Так что суфле не будет.
Как насчет кусочка оленины? вопросительно посмотрел на меня Робин.
Как бы мне ни хотелось выручить Мартина, сказал я, не ждите, чтобы я по случаю приезда губернатора пустил под нож моих телят дукера.
Что вы скажете о гренках с яйцом пашот? спросил Макгрэйд, который допивал пятую бутылку пива и с трудом соображал, какую важную тему мы обсуждаем.
Боюсь, все это недостаточно изысканно, посчитала Мэри. Сами знаете, губернатор любит, чтобы его обихаживали.
Вот что, вступил я, вы когда-нибудь ели копченого дикобраза?
Нет, последовал дружный ответ.
Так вот, это дивное блюдо, если как следует приготовить. Один охотник постоянно приносит мне дикобразов на продажу, но он ловит их этими ужасными петлями из стального тросика, которые калечат животных, а потому я покупаю их и избавляю от страданий, после чего скармливаю мясо моим животным. Однако иногда я отдаю дикобразов одному старику по имени Иосиф, кажется, наш военный совет скоро уподобится духовному синклиту, и он коптит мясо, используя какие-то особые, неизвестные травы и дрова. Получается нечто восхитительное.
И ты, протестантская свинья, возмутился Макгрэйд, держал это в тайне от нас.
Только потому, что на всех все равно не хватит дикобразов, парировал я. Но как раз сегодня мне принесли двух, которые были так сильно искалечены, что пришлось пустить их под нож. Я думал скормить моим подопечным, однако, учитывая чрезвычайные обстоятельства, мог бы передать их для обработки Иосифу, и у нас будет, что положить на гренки.
Я все больше убеждаюсь, объявил Макгрэйд, что в твоих жилах есть ирландская кровь. Идея блестящая.
Но разве можно кормить губернатора мясом дикобраза, ужаснулась Мэри.
Мэри, дорогая, сказал я, а ты не говори ему, что это дикобраз. Скажи, что это оленина. Это копчение придает мясу такой изысканный вкус, что даже губернатор не отличит его от оленины.
Мартин снова заглянул в свой блокнот.
Хорошо, а что будет у нас напоследки?
Могу я попросить тебя выражаться более литературным языком? спросил Робин. А то я сразу вспоминаю Уэртинг, где мне, к несчастью, довелось расти. Очевидно, ты хотел сказать: «Что у нас будет на второе и на третье?»
Пожалуйста, перестаньте критиковать Мартина, взмолилась Мэри. Мы собрались, чтобы помочь ему.
Робин поднял стакан, салютуя ей.
Пресвятая Мэри, я преклоняюсь перед тобой по ряду причин, но главная заключается в том, что я желал бы, прежде чем мы разойдемся, измерить глубины твоего неведения.
До чего же вы, мужчины, глупы, сердито сказала Мэри. Я думала, нам надлежит обсудить, что еще подавать на стол.
Давайте исходить из предположения, вступил Макгрэйд, что он отдаст концы после копченого дикобраза и никакие другие блюда не понадобятся.
Ты что, воскликнул Мартин, приняв его слова за чистую монету, такой вариант исключается.
Поминки, не унимался Макгрэйд. Ничто так не облегчает душу, как добрые ирландские поминки.
Ну хватит, сказал я. Помолчите и послушайте меня. Итак, мы начинаем копченым дикобразом. Затемтушеное мясо с арахисовым соусом.
Общий стон.
Но мы только и едим, что арахис, заявил Робин. Это наша основная пища.
Да нет же, горячо возразил Мартин. Я недаром купил Иисусу поварской колпак.
Мясо с арахисовым соусом в чем-то похоже на ирландскую тушеную баранину с луком и картофелем. Тушите любое мясо, каким располагаете, поливаете густым соусом из дробленых земляных орехов и подаете вместе с маленькими порциями различного гарнира. Может получиться очень вкусно, а может и так, что в рот не возьмешь.
Что ж, заключил я, если Иисус мастер готовить мясо с арахисом, то Пайес бесподобно делает гарниры. Стало быть, проблема главного блюда решена.
Ну а на сладкое чем мы богаты? осведомился Робин. Мы подумали, посмотрели друг на друга.
Придется, пожалуй, обратиться к испытанной, старой палочке-выручалочке, безнадежно молвила Мэри.
Ясно, сказал Макгрэйд. Фруктовый салат.
Это блюдо тоже было непременной частью нашего стола.
Да, пожалуй, ничего другого не остается, уныло протянул Робин.
Как раз сейчас поспело много чудесных фруктов, сказала Мэри. Постараемся придумать что-нибудь совсем особенное.
Отлично, подвел я итог. Значит, с этим вопросом мы разобрались.
Дальшечай и кофе на веранде, после чего постараемся возможно раньше уложить старую перечницу в постель, добавил Макгрэйд.
Надеюсь, сурово произнес Мартин, ты не станешь слишком напиваться, не позволишь твоей ирландской натуре проявиться во всей красе. Это может весь вечер испортить.
Я буду образцом пристойности, заверил Макгрэйд. Вы сможете невооруженным глазом наблюдать нимб вокруг моей головы, когда, я стану рассказывать ему о всех развалившихся мостах и о дорогах, нуждающихся в ремонте.
Не смей говорить ничего такого, забеспокоился Мартин. Мой долг убедить его, что в нашем округе царит образцовый порядок.
Подумаешь, какой дурью мы маялись тут сегодня вечером, меланхолично заметил Робин, невольно спросишь себяи как только Англия ухитрялась править своей империей, если все англичане вели себя в таком духе. Тем не менее я пошел к себе готовить канделябры.
Он поднялся на ноги и вышел, однако тут же снова возник.
Кстати, сказал он, у меня нет белой бабочки и фрака. Это очень важно?
Да нет, отозвался Мартин, ничего страшного. Приходи в пиджаке и при галстуке, и через каких-нибудь пять минут жара все равно заставит всех рассупониться. Главное прийтиодетым по форме.
«Господи», подумал я. Единственный галстук, которым я успел обзавестись к тому времени, лежал в чемодане в пятистах километрах от Мамфе. Впрочем, эта проблема была не такая уж сложная, и я справился с ней на следующий день.
После того как Пайес принес мне утреннюю чашку чаю и я освободил свою постель от одной белки, четырех мангустов и шимпанзенка, которые разделяли ложе со мной, как им казалось, из нежной привязанности к ним, тогда как я просто оберегал их от простуды, итак, после всего этого я велел Пайесу сходить на базар и купить мне галстук.
Есть, сэр, ответил он и, отдав необходимые распоряжения прочей обслуге, важно зашагал в город, чтобы вернуться через некоторое время с таким психоделическим галстуком, что это изделие, по моему мнению, могло произвести пагубное воздействие на органы зрения губернатора. Хотя Пайес уверял меня, что выбрал самый тусклый экземпляр, и я вынужден был поверить ему на слово.
Надо ли говорить, что последующие два дня все мы жутко нервничали. Макгрэйд, который так гордился своими дорогами и мостами, обнаружил, что дорожка, ведущая к дому Мартина, изобилует рытвинами. Пришлось ему мобилизовать всех заключенных местной тюрьмы, чтобы они засыпали выбоины и обновили гравийный покров, после чего жилище Мартина вполне можно было сравнить с небольшой, но весьма шикарной загородной усадьбой. Я сходил к моему знакомому старику Иосифу и уговорил его закоптить для меня двух дикобразов, поговорил также с моим охотником, который пообещал накануне приезда губернатора сходить в лес за цветами. Робин обшарил склады «Объединенной Африканской компании» и пришел в отчаяние, не найдя ничего заслуживающего внимания; пароход так и не смог подняться вверх по реке, и негде было взять изысканные деликатесы, которые было бы не стыдно предложить губернатору. И как же он гордился, обнаружив под конец оставшиеся после его предшественника и невесть как вообще попавшие в наши края три баночки икры.
Не знаю даже, что из этого выйдет, заметил он, мрачно созерцая свою находку. Эти банки пролежали здесь не меньше трех лет. Как бы нам не отравиться насмерть трупным ядом, но все-такиикра.
Мэри, выяснив, что в доме Мартина нет ни одной вазы для цветов, догадалась сходить на базар и купить пять довольно изящных сосудов из тыквы-горлянки. Кроме того, она в сотрудничестве с Иисусом испытала полтора десятка разных способов приготовления суфле; результаты были самые плачевные, и мы безжалостно забраковали их.
Поскольку Пайес почти все время трудился у Мартина, я не сомневался, что он отлично справится со своей задачей, пусть даже Иисус воспримет это как личное оскорбление.
Вечером накануне прибытия губернатора мы снова устроили военный совет, чтобы проверить состояние наших дел, и убедились, что все идет как по маслу. Сырокопченые дикобразы пахли восхитительно. Мой друг-охотник принес из леса целую охапку орхидей и прочих растений; Мэри держала их у себя в уборнойсамом прохладном помещении в доме. Отважившись на эксперимент, мы открыли одну баночку с икрой и с удивлением обнаружили, что она вполне съедобна; сверх того, Робин где-то откопал пачку мелкого печенья, которое, посчитали мы, вместе с арахисом годилось вприкуску к напиткам перед обедом. Начищенные до блеска бронзовые канделябры Робина украсили бы любую, самую роскошную столовую. Я даже позавидовал ему. Нашлись у него и свечи, притом в таком количестве, что их, как проницательно заметил Макгрэйд, хватило бы для освещения всего государства-города Ватикан.
Мы с такой страстью занялись всеми этими приготовлениями отчасти из любви к Мартину, но в такой же мере обуреваемые чувством, какое владеет детьми перед Рождеством. Изо всей нашей компании, пожалуй, я один ежедневно был занят чем-то увлекательным, поскольку мог только гадать, какими еще странными повадками удивят меня мои звери. Остальные влачили весьма тусклое существование в краю с крайне неблагоприятным климатом. А потому, хотя мы делали вид, что с ужасом думаем о предстоящем визите, и всячески проклинали высокого гостя, на самом деле все получали удовольствие от наших хлопот. Все, кроме Мартина, который с каждым часом выглядел все более несчастным.
Когда наступил решающий день, все мы как бы случайно собрались под фруктовым деревом, откуда открывался вид на подходы к резиденции Мартина. Мы нервно толковали о поведении разных животных, о росте цен на мануфактуру, о том, как непросто строить мосты, а Мэри прочла нам длинную лекцию об искусстве приготовления пищи. При этом мы совсем не слушали друг друга, так как ждали затаив дыхание появления начальства.
Наконец, к великому нашему облегчению, вдали показалась его большая роскошная машина и стремительно поднялась по дорожке к дому нашего друга.
Слава Богу, вымолвил Макгрэйд, не зря я потрудился над дорожкой, эти выбоины не давали мне покоя.
Мы увидели, как выходит из дома Мартин, как выбирается из машины губернатор. Издали он походил на маленького жучка, вылезающего из большого черного кокона. Мартин выглядел безупречно. Вот он ввел губернатора в дом, и мы облегченно вздохнули.
Я уверена,что ему понравятся авокадо, сказала Мэри. Представьте себе, мне пришлось перебрать сорок три штуки, отбирая самые хорошие плоды.
И мои выбоины не подвели, гордо повторил Макгрэйд. Только ирландцу по плечу такая задача.
Подожди, когда настанет очередь икры, вступил Робин. На мой взгляд, это будет кульминация сегодняшнего вечера.
А как насчет копченого дикобраза? не выдержал я.
А мои цветы? сказала Мэри. Послушать тебя, Робин, так можно подумать, ты один все сделал.
А что, отозвался Робин, так оно и есть, мой ум сыграл не последнюю роль.
После чего мы разошлись по домам, где нас ожидал поздний завтрак. До самого вечера мы ничем не могли помочь Мартину, однако, зная его добросовестность, не сомневались, что губернатор вряд ли найдет к чему придраться в деятельности начальника окружной администрации.
В пять часов (меня только что укусила за палец негодующая сумчатая крыса, которую я осматривал, проверяяне беременна ли она) у самого моего локтя материализовался Пайес.
Сэр, сказал он.
Ну что там еще, отозвался я, облизывая кровоточащий палец.
Ванна готова, сэр.
Какая, к черту, может быть ванна в это время дня? Я совершенно забыл, какое важное событие ждет меня. Пайес удивленно посмотрел на меня.
В шесть часов вам надо быть в доме начальника окружной администрации, сэр, сказал он.
Черт возьми, совсем из головы вылетело. Ты приготовил мне одежду?
Да, сэр. Младший бой погладить ваш брюки. Чистая рубашка, сэр. Пиджак готов и галстук тоже.
Силы небесные, выдохнул я, поймав себя на оплошности. Кажется, я не привез с собой носков.
Я купить вам носки, сэр, на базар, сэр, ответил Пайес. Я почистить ваш ботинки.
Неохотно оторвавшись от своих исследований, я отправился принимать ванну в этаком парусиновом гробу, наполненном теплой водой. Несмотря на это омовение и на близость вечера, после ванны я продолжал обливаться потом. Шлепнулся на стул, надеясь хотя бы немного остыть и поразмыслить о том, что мне предстояло. От ужасающей перспективы, открывшейся мысленному взору, меня бросило в дрожь.
Пайес! крикнул я.
Сэр, отозвался он.
Принеси чего-нибудь выпить.
Пива, сэр?
Нет, сказал я, хорошую порцию виски с водой. Подкрепившись, я малость повеселел. Тщательно
оделся; правда, из-за жары и пота прекрасно выстиранная жемчужно-белая рубашка почти сразу стала серой и влажной. Купленные Пайесом цветастые носки образовали чудовищное сочетание с галстуком. Пиджак я не стал надевать, только накинул на одно плечо, зная, что в конце подъема к дому Мартина буду выглядеть, словно тюлень, поднявшийся из глубины вод. Пайес сопровождал меня.
Ты уверен, что все в порядке? осведомился я.
Да, сэр, ответил он. Но бои наш администратор совсем плохой бои.
Знаю. Потому и поручил тебе заняться этим делом.
Да, сэр. Пожалуйста, сэр. Иисус помешаться. «Господи, подумал я, что там еще приключилось?»
Что ты хочешь этим сказать? спросил я.
Он хороший человек, серьезно сказал Пайес. Но он старый человек, и, когда нужно делать такой вещи, он помешаться.
Ты хочешь сказать, он чего-то боится?
Да, сэр.
И ты думаешь, он может приготовить плохую еду?