Имеет, утвердительно кивнула врач, и даже прикрыла глаза в знак согласия.
Гайя обратила внимание, что на сей раз ее волосы были не скручены на затылке, а тем же тугим жгутом, перевитым холщовой лентой, спускались на плечо. И хитон был хоть и неяркий, но не такой застиранно-побуревший от въевшихся пятен травяного сока и чужой крови.
А сама как думаешь?
Думаю, да, и Ренита поделилась теми соображенями, которые ей пришли в голову во время полуденного ожидания на Пыльной улице.
Логично, согласилась Гайя, думая о том, как же не заметил такую уловку ланиста, или же он и правда видит только возможность получить деньги. Не случайно же на пороге лудуса была выложена смальтой обычная для всех торговцев надпись: «Привет тебе, прибыль!».
И еще он слишком рьяно вернулся к тренировкам. Прошло всего ничего, и рана у него должна еще побаливать.
А Таранис? Уж он не римлянин. Ему-то с чего? Но он ведь тоже на учебной арене, прищурилась Гайя.
Таранис, вздохнула Ренита, разминая бицепсы подруги. Он особенный
Наверное, и Марс такой. Они просто нормальные мужчины. И себя не потеряли даже здесь.
Ты тоже себя не потеряла. Эх, а я вот
А что ты? Ты молодец. И кстати, ты же собиралась вместе со мной тренироваться? Я уже и с наставником договорилась. Объяснила, что ты стесняешься сама попросить, но хочешь лучше знать, как наносят раны, чтобы лучше их лечить.
Вот это да, восхитилась Ренита. Я б не додумалась до такого простого и понятного объяснения! Вот что значит
Гайя прикрыла ей рот ладонью:
Мы друг друга поняли И давай, сейчас и собирайся.
Правда?! Подожди, я массаж все же тебе закончу.
Спасибо. Это ты замечательно делаешь
На учебной арене, едва Гайя успела поставить Рениту в позицию, на них обратил внимание Вульфрик, причем его слова были адресованы именно Рените:
Наша недотрога решила показать себя? И наконец-то избавилась от хламиды?
И правда, Гайе пришлось первым делом уговорить краснеющую и упирающуюся Рениту отказаться от закрывающего ее до пят одеяния:
Пойми, это я могу сражаться в чем угодно, даже в медвежьей шкуре. И твои хвосты под ногами не особо помешали бы, но все равно заставили бы быть осторожнее. А тебе и вовсе не должно мешать сейчас ничего. Тебе сначала надо научиться просто почувствовать свое тело.
Не могу. Мои ноги
Что ноги? Сколько их у тебя?
Две!
Как и у всех. Что еще вызывает сомнение?
Все
Но желание защитить себя, если не окажется рядом Тараниса или меня на худой конец, есть?
Да.
Тогда убираем тряпки. Должен же быть у тебя хитон какой покороче? Я же тоже не заголяюсь до бесстыдства. Это и не нужно.
Наконец, после того, как Гайя едва не потеряла терпение оттого, что безвозвратно терялось время, нужный хитон был найден среди довольно скудных пожитков врача.
И вот теперь все старания Гайи едва не свел на нет этот Вульфрик:
Может, ты бы хотела, чтоб тебя учил настоящий воин? И лучше я бы показал тебе другой меч? Уверяю, он тебе доставит больше удовольствия.
Ренита уткнулась лицом в плечо Гайи, чтобы скрыть полыхающие щеки, и это не укрылось от наставника-галла. Он вытянул из стойки меч:
А настоящим воинам разве доставляет удовольствие пререкаться с женщинами? Чем бы они ни занимались?
Вульфрик побледнел от злостиеще никто здесь не решался сделать ему замечание или сказать слово поперек. Но галл предпочел сделать вид, что ничего особенного не происходит:
Что тебя смутило? Я такой же, как и ты, рудиарий. Мы на равных по положению. Давай посмотрим, насколько мы равны в мастерстве. А то я уже давно не скрещивал меч с таким воином, как ты. Все больше новичков учу
Вульфрик рыкнул что-то на своем языке и без предупреждения обрушил сразу несколько ударов на наставника, но тот успел их отразить еще более головоломными выпадами. Гайя придержала Рениту за плечи и шепнула ей быстро:
Смотри и запоминай.
Она и сама ловила каждое движение Вульфрика, а в голове все больше прояснялась картинаосенний вечер, перебравший римского вина германский вождь, летящий от ее пинка в лужу Она чуть не хлопнула себя по лбу: вот где она видела этого гада! Это же он стал почти на полгода ее непримиримым врагом! И именно ее отряд сумел выследить и разгромить в лесу его шайку, а самого Вульфрика взять в плен. Она тогда даже не задумалась, что же будет с ним дальшеих работа была сделана, и ценные пленники под надежным конвоем отправлены в Рим.
И вот теперь, если Вульфрик ее узнает, то он станет опасен не только для ланисты, пригревшего змею на груди, но и для нее самой. Она и так рисковала очень серьезно, открывшись Рените и наставнику, и германец не входил в ее планы совершенно. К тому же для Гайи было не понятно до конца, кто же активный заговорщикланиста или его помощник? У девушки снова зверски заныла головасоздавалось такое впечатление, что в этом проклятом всеми богами лудусе сплелся целый клубок заговоров. Она ломала головусвязаны ли между собой истории с жирным сенатором, порывавшимся достать мальчишку Вариния даже здесь, с наемниками, шедшими убивать ланисту, и с заговором против Октавиана. Казалось бы, решают люди свои мелкие проблемы с позором и деньгами
Но что-то заставляло ее задуматьсяа не связано ли все это вместе с тем, что Октавиан старался всеми силами навести порядок в городе, порядком встрепанном гражданской войной, пусть короткой, но запутанной и жестокой. Цезаря любили. Октавиана начали любить еще при знаменитом дяде, но затем последовал кошмар попыток Марка Антония взять власть под свой контроль. И все эти игры и празднества хоть как-то должны были отвлечь умы и простонародья, и аристократии от уже привычного недовольстваона не осуждала молодого императора даже за безумные разгульные вечеринки.
Но вот все то, что размножилось в городе бесконтрольностало предметом забот их когорты. И в первую очередьдурманящие снадобья, просачивающиеся из сирийских и абиссинских провинций Империи. «Куда там Рените с ее отварами по гиппократовым папирусам», подумала она, сдержав вздох. Ей уже довелось видеть молодых патрициев, чьи отцы покрыли себя славой в легионах Цезаря, сколотив своим отпрыскам приличное состояние и возможность следовать учению Цицерона, понятому ими слишком буквально: «Ничего не делать приятно». Не зная, чем еще занять себя, «золотая молодежь» Рима устраивала вечеринки еще более шумные, чем у Октавиана, проводила ритуалы, введенные в моду Клеопатрой за время ее пребывания в Вечном городе. А неизбежным атрибутом этих мрачных и мистических действ были как раз те самые полублаговония, полу-отрава.
Торговля этими смертоносными снадобьями обогащала несусветноно, в отличие от торговли вином, была запрещена римским законом. Соблазн мгновенного обогащения манил. А появление в городе когорты спекулаториев кого пугала, а кому и добавляло огня в кровьсознание опасности заставляло быть ловчее. А бесстрашия как раз отрава и добавляла. Получался замкнутый круги разорвать его можно было двумя способами: либо силами спекулаториев, либо убийством Октавиана и возведением на Палатинский холм более лояльного к новым веяниям человека.
Наставник не пожалел, что бросил вызов заносчивому рудиариютехника боя у него была интересной. И галл откровенно наслаждался, как во время тренировок с Гайей. По силе оба мужчины оказались равны, и бой длился достаточно долго. Наконец, они оба выдохлись и сошлись на ничьей. Утирая пот, наставник негромко спросил у Гайи:
Все увидела?
Она кивнулаони уже понимали друг друга с полуслова.
Рагнар задумчиво посмотрел вслед удалившемуся к водоразборнику германцу:
Силен. И это ты с ним на мечах. Мне б на топорах с ним сойтись. Надо пользоваться моментом.
Гайя переглянулась с Марсомнаконец-то в глазах их друга мелькнул живой огонек, первый с тех пор, как его увели в ночь, блестящего от масла и золотистой пудры. Вернули его тогда почти к обедус полустертой краской у глаз, не скрывшей залегшей тени от усталости и озлобленности. На все веселые подначки товарищей он только глянул так, что никому и смеяться не захотелось дальше. А Таранису наедине сказал:
Противно Мерзость Прошу, давай сделай вид, что не было ничего.
И даже не хочешь сказать, сколько?
Ну пять. И что? он почти рычал, и Таранис предпочел и правда отстать.
И вот сегодня утром снова подошел к нему помощник ланисты с затаенной ухмылкой:
Готов? А то тут мне уже присылали даже от некой почтенной матроны весточку, чтоб именно тебя. Уж больно ты приметный со своей расписной рукой. Да видать еще и умелый, и руками, и
Зеленые глаза подернулись черной дымкой, и Требоний невольно отступил на шаг:
Учти, это я тебе навстречу иду. Знаю, что тебе тоже рыжая по нраву. Но она многим в городе по вкусу пришлась. И сразиться с ней на арене иного свойства есть охотники со звонкой монетой. Но, как ни странно, ты дороже ценишься. Хотя, впрочем, Требоний сделал вид, что призадумался. Можно ведь и за обоих взять деньги. Что мне мешает?
Жажда жизни, невзначай заметил, как бы себе под нос, проходивший мимо наставник. Спать спокойно хочешь?
Требоний побледнелоказаться жертвой взбунтовавшихся гладиаторов ему не хотелось. Со времен восстания Спартака прошло меньше сорока лет, и память о нем была живаи как способны убивать мужчины, которым терять нечего, кроме своей уже заранее проигранной жизни, помнили во всей Империи.
Рагнар шагнул к нему:
Согласен.
Ну, вот и молодец. Опять же, и сам порадуешься жизни, хихикнул Требоний, сопроводив слова отвратительным жестом.
Марс чувствовал, что все же перестарался, убедив наставника, что уже готов к тренировкамготов он не был. Силы воли ему было не занимать, да и ощущения тянущей боли в едва затянувшейся ране были все же знакомые. Но жара делала свое дело, и он понял, что все в глазах плывет. Свалиться сейчас на песок, на глазах у всего лудусаэтого он позволить себе не мог.
Гайя? окликнул он нарочито громко и развязно девушку, сосредоточенно отрабатывающую удары на деревянном чучеле с крутящимися «руками».
Она отпрыгнула, отбив напоследок удар чучела, и ответила в тон ему:
И что ты мне скажешь, красавчик?
На них обернулись, и в первую очередь проходивший мимо ланиста, который лишь сегодня утром едко невзначай заметил Марсу:
Что, треплешь рыжую по ночам так, что днем на нее и смотреть перестал?
Марс сделал усилие и постарался улыбнуться ей так, чтоб улыбка не оказалась слишком кривойболь в боку пульсировала все больше, а в голове стучали молотки в такт доносившимся из кузницы лудуса. Гайя уловила его взгляд и, уже не раздумывая, пошла навстречу, покачивая бедраминесколько сирийцев-эсседариев замерли, боясь даже дышать, чтоб между вдохами не пропустить ни одного ее движения.
Марс воткнул меч в песок и обнял ее обеими руками, перебирая пальцами по напряженной спине девушки, зарываясь в ее волосы на затылке, ниже туго скрученной косы, струящейся вдоль позвоночника.
Гайя почувствовала, как он не столько ласкает, сколько держится за нее:
Совсем плохо? она постралась спросить как можно тише.
Он услышал, прикрыл глаза в знак согласия. И так же тихо ответил ей:
Давай, попробуй отвести меня в камеру
Эээ, протянула она, поняв, что Марс, выносливость которого она хорошо знала, сейчас на грани потери сознания. И обернулась к наставнику, переслав ему молящий взгляд.
Марс снова включился в игру, обращаясь к галлу, едва не подавившемуся бородой от изумления:
Пойми, как мужчина мужчину
Ночи вам мало?! буркнул второй наставник, глыбоподобный негр.
Они на арене отработают свой пыл, весело заметил галл, подзывая надсмотрщика. Загони этих голубков в камеру. А то они тут всех возбудят, парни начнут песок причиндалами вспахивать.
Наставник ухмыльнулся:
Да уж, я б и сам от такой красотки б не отказался. Понимаю, почему этот парень так рано из валентрудия вырвался. Что там на мышь эту смотреть, когда можно и Невесту смерти пощупать, он обернулся к Марсу, жарко обнимающему на ходу Гайю, целуя ее слегка солоноватую шею. Она и там рыжая?
Марс едва сдержался, понимая, что сорвись он, и могут вместо передышки с Гайей еще и плетки отвесить.
Оставшись наедине, Гайя подхватила его под спину:
Ложись. Можешь уже руки отпустить, я держу.
Не хочу, он посмотрел в ее глаза своими, наполненными уже не столько болью, сколько нежностью.
Не поняла?
Обними меня еще разок.
Так тебе не плохо? Дай-ка гляну шов, она провела рукой по его боку, внимательно разглядывая красный еще, только очистившийся от корок рубец. Вроде все цело, не разошлось. Может, за Ренитой сбегать?
Не надо. Побудь со мной сама. Тут прохладно, мне уже получше. Сам и не понял, что случилось.
Что случилось? она переспросила с легким сарказмом. Я напомню. Кто-то убедил всех наставников, что готов ко всем боям.
Не один тя акой.
И приятель твой, Таранис. Видела. Думаете, герои оба?
Не могу оставить тебя без защиты.
Ты сейчас очень мощная и крепкая защита, она поправила растрепанные им волосы.
Он не дал ей договорить и притянул сидящую на соломе девушку, опрокидывая на себя.
Что ты делаешь? У тебя же все болит! она попыталась осторожно отстраниться, но его хватка была железной.
Милая моя Гайя, дай мне хоть поцеловать тебя, пока мы в этом безумном месте. Ну не в строю же мне тебя обнимать под звон фалер?
И не перед штурмом целоваться, ответила она ему в тон, но Марс истолковал ее слова по-своему, еще крепче прижимаясь к ее губам, заставляя девушку ощутить всю его небрежную щетину. Она невольно заскользила пальцами по его бицепсам, заставив мужчину издать тихий рык.
Что? Больно? Марс, ну что ты делаешь? И со мной что ты делаешь? она простонала, чувствуя, что тоже теряет рассудок от его прикосновений и поцелуев.
Что я делаю, Гайя? он тихо засмеялся. Нам мало осталось жить. Нас почти раскрыли. Кто знает, как мы будем умирать? Может, это все, что нам осталось
Она вздохнула:
Ты тоже узнал Вульфрика.
Да. И хорошо осознал то, что принесла от командира Ренита. Если поганец сбежал, то на нас уже объявлена охота.
Мы же не прятались? Что охотиться? Мы тут как сыр в корзинке.
Возможно, не уверены. Или растягивают удовольствие, мужчина прижал ее к своей груди, не ощущая боли в старых и в совсем свежем шрамах.
У Гайи мутился рассудокона не понимала, играет ее товарищ или правда потерял здравый смысл перед лицом смертельной опасности. А то, что они погибнут в ближайшее время, она и не сомневалась. Но и не боялась, как и Марсони давно знали, что их жизнь принадлежит Римской Империи, а их честьтолько им самим. И она сдалась, обняла Марса:
Что ж. Мы им такой радости не предоставим. Будем бороться до последнего. А вот тебя, если уж просишь, я поцелую. Не возражаешь? Сам напросился. Раз уж тебе и вспомнить нечего
Вместо ответа Марс распростерся на соломе, отдаваясь во власть ее губ.
То ли он и правда нуждался в короткой передышке, то ли поцелуи Гайи имели для него целительную силуно Марс встал на ноги так, как будто спал полдня, а не полежал рядом с любимой меньше получаса:
Ну что? Покажем им, что не зря нас отпустили?
Она задорно кивнула, и вскоре их клинки звенели вместе с их счастливым смехом.
* * *
Нет, потряс головой Рагнар, снова и снова выливая на себя ушат горячей воды. И это просвещенный народ?
Он с отвращением пересказал друзьям повадки женщин на вечеринке, про то, как они набрасывались на почти обнаженных мужчин, не стесняясь сделать это вдвоем.
И они упрекают наших женщин в том, что они способны встать рядом с мужчинами с оружием в руках! Так честный бой еще никого хуже не делал! А что касается чистоты душевной, то после такого праздничка отмыться хочется больше, чем после схватки в самом гнилом торфянике.
И он снова прошелся по груди и бокам настоем мыльного корня с накрошенной мельчайшей пемзой:
Гайя, будь другом, натри мне спину. Марса не прошу, он до ребер дотрет.
Я тоже могу, она зачерпнула обеими пригоршнями пряно пахнущую лесной зеленью смесь и стала растирать по могучей спине Рагнара, удивляясь тому, что, как она не пыталась себя переубедить, но прикасаться к Марсу было гораздо приятнее, как-то будоражащее. А Рагнар? Он тоже мог бы помочь ей помыть спину, и от его прикосновений не побежали бы такие странные мурашки, как от недавних поцелуев Марса.