Марс спеленал ее руками и ногами, не давая даже пошевелить головой, но при этом успокаивал нежными частыми поцелуями, и Гайя успокоилась, расслабилась в его надежных руках, только сейчас поняв, что мужчина совершенно обнажен.
Марс, а если кто войдет?!
Никто не войдет. Я велел часовому никого близко не подпускать к твоей палатке, разве что боевая тревога. Тогда уж извини.
Он настойчиво, но осторожно развязал ее сублигакулюм и провел пальцами по внутренней части бедер девушки:
Признайся, ты видела меня сне?!
Почему ты так думаешь? Мне снятся только кошмары. И те не о тебе..
Он остановил ее речь долгим поцелуем в губы, а сам продолжил ласкать ее бедра, живот и нежные влажные складки возле них.
Гайя слегка пошевелилась и застонала, но в ее стоне Марс услышал не боль, а наслаждение, и от осознания того, что Гайе хорошо с ним, мужчина окончательно потерял голову. Последнее, что он слышал отчетливо, это был недоуменный Гайин вопрос, перешедший в очередной стон наслаждения:
А твои ребра?
Такие робкие встречи вдвоем стали входить у них в привычку. В лагере они больше не рисковаливсе же там вся жизнь на виду, но время от времени, упорядочив свои дела хотя бы в том, что действительно можно ввести в какое-то расписание, как тренировки и отчеты, они уезжали в дом Марса на Квиринал, предупредив вестовых, где их искать.
Товарищи и даже префект понимающе кивали, хотя и отводили взгляд. Прошла пара месяцев, уже наступила глубокая осень, готовая перейти в зиму, небо над Римом было затянуто низкими тучами.
Когорта готовилась отметить свадьбу Юлии и Рагнарапрефект дал согласие, хотя и долго сомневался.
Юлия еще так молода
Она пока что неиспорченна. А кто знает, что ей взбредет в голову. Характер у девчонки сильный, а жизненного опыта с воробьиное крыло, выразила свое мнение Гайя.
Сама ты вроде замуж не стремишься, испытующим взглядом посмотрел на нее Фонтей. Думаешь, никто не видит, как вы с Марсиусом по углам прячетесь?
Она вспыхнула до корней волос:
Разве это так заметно?
А то нет! И врач эта, Ренита, с лучником. Не когорта, а лупанарий форменный! Если так дальше пойдет, то мне придется всем солдатам и офицерам разрешить притащить в лагерь жен, а с ними детей и кур.
Каких кур?!
Как каких? смешался префект. Детей же вроде яйцами свежими кормят.
Их и молоком кормят. Тогда уже сразу коз, улыбнулась Гайя.
А ты-то откуда знаешь? удивленно воззрился на нее префект. Можно подумать, детей она растила.
Разведчику много положено знать, спокойно выдержала его взгляд Гайя.
Да? Ну тебе видней. Тогда скажи мне, доблестный старший центурион, и префект развернул перед ней пергамент с очередным приказом императора.
Гайя и сама задумалась после слов префекта о детях. Они с Марсом занимались любовью уже пару месяцев, но внутри себя она ничего не ощущала, хотя знала еще с детства по рассказам матери, что дети должны появляться чуть ли не от нескромных взглядов. Ну, а посидев у костров на привале, узнала об этом гораздо подробнее и уж вовсе не возвышенно.
Она спросила у Рениты, набравшись храбрости, и получила смущенный ответ:
Мне так стыдно. Но мои знания по медицине тут бессильны. Я же сколько лет в основном только раны всех сортов и лечу. Даже простуженных на моем счету меньше, чем пальцев на руке. Но, знаешь, на острове Эскулапа есть врачи, которые именно в этом хорошо разбираются.
И как я туда заявлюсь?
А тебе обязательно или в маске, или при полном параде с фалерами? Просто в палии не судьба?
Гайя задумалась.
А если ты со мной сходишь?
С удовольствием.
Кстати, а у тебя тоже вроде животик не округлился, хоть вы с Таранисом давно вместе спите, и гораздо чаще, чем мы с Марсом.
Ренита потупилась.
Понимаешь, это же не моя тайна.
Ты мне не доверяешь? В конце концов, твое дело. Я не обижусь.
Ты не подумай, что я нарушаю клятву Гиппократа и вытравливаю плод. За это отрубают руки. Семя Тараниса мертво. Он мне сам сказал сразу об этом, но я не верила. А вот теперь и сама убедилась.
А ты хотела детей?
Честно говоря, нет.
Вот и я особо не готова пока стать матерью. Мне нравится служить и я вижу пользу отечеству, которую стараюсь приносить. А дети? Хотя, конечно, когда я представлю детей Марса
А Марс?
Марс уже заговаривал об этом. Он хочет иметь наследника. Он остался последним в роду, ему надо передать сыну дом, имя.
Тогда давай завтра и пойдем.
Завтра я обещала с Юлией сходить за покупками. И посоветовать что, и поохранять ее. Заодно и себе куплю что-нибудь.
Голубушка, пожилой врач с седой опрятной бородкой обмыл руки после тщательного осмотра пациентки под тонкой струйкой воды в водоразборнике в виде головы медузы-горгоны. Мне нечем тебя утешить. Скажи, где же ты могла так замерзать? И еще мне кажется, что тебя могли ударить по животу когда-то так сильно, что и этим тоже повредили детородные органы.
Гайя молчала, не зная, есть ли смысл сейчас признаться врачу, что да, замерзала, и не раз, то лежа часами в засаде на снегу, то бредя по пояс в болотной жиже, то преодолевая по крошащемуся льду реки, еще и помогая вытаскивать тонущие баллисты и обозные телеги. И после этого еще часами приходилось шагать в строю, пока возникала возможность развести костер и просушиться. И длительные переходы под косыми струями сбивающего с ног дождя, когда дорога превращалась в сплошное месиво, а колеса и копыта постепенно забрызгивали легионеров жидкой грязью с головы до ног, превращая в упрямо движущиеся глиняные статуи.
Как она могла рассказать все это тихому, опрятному врачу, всю жизнь лечащему римских матрон от женских болезней? Как и поведать ему, что рукопашный бой входит в ее ежедневные тренировки, а там всякое случается, не говоря уж о ситуациях, когда эти навыки приходится применять в реальной схватке.
Она только подняла на врача глаза:
Да, замерзала. Ударяли. Что же теперь со мной будет?
С тобой? Ничего особенного, если это не причиняет мучительной боли. А вот матерью ты точно не будешь.
Никогда?
Тебе двадцать семь почти. И ты только два месяца, как узнала мужчину. Что так? Твоих женихов пугали шрамы на твоем теле? Откуда они? Это же явно не веретеном укололась или неудачно курицу зарезала. Ты кто? Врач обязан хранить тайны своих пациентов.
Старший центурион преторианской гвардии.
Ого! Сильно, голубушка. Но тогда мне остается только развести руками. Старшие центурионы как-то ни разу еще ко мне за сорок лет работы не обращались по такому поводу. Да и вообще не обращались, они чаще к хирургам Так что, прости, голубушка. Ничем не могу тут помочь. Но милость богов бесконечна. Возноси мольбы и жертвы Диане, покровительнице материнства, Деметре, богине плодородия. И, конесно же, Панацее. Может, они и услышат тебя. Иди с миром.
Гайе хотелось рыдать вслух.
Ренита, дожидавшаяся ее в роще неподалеку, поняла все без слов, прижалась к подруге:
Значит, мы с тобой так и будем рядом служить. Что поделать? Кто-то рожает детей, мы будем их защищать.
Гайя улыбнулась ей и кивнула.
Марс, которому она вкратце рассказала подробности своих злоключений у врача, сжал виски руками:
О нет Столько сегодня грустных новостей!
А еще?
Свалились на мою голову родичи по матери, двоюродная тетка. Они живут в Капуе, прослышали, что я вернулся в Рим, что Октавиан август вернул мне дом и снял позор с родового имени, и поспешили заверить меня в том, что я у них любимый родственничек, надежда и опора.
Это же прекрасно! Родные люди.
Да?! А ты их видела? И к тому же
Что именно к тому же?
Да не важно, он отмахнулся рукой и попытался заключить ее в объятия, но настроения не было ни у нее, ни у него.
А что важно? Ты расстроен, что у тебя не будет наследника?
Понимаешь, - в его голосе слышались горечь и сомнение. Я даже предположить не мог. Ты такая сильная и здоровая! И вдруг
Тревога! разнеслось над лагерем.
Марс, опоясываясь мечом, подгоняя снаряжение и вскакивая на коня, думал о том, хорошо ли он поступил, не сказав Гайе, что тетка не только прибыла в гости со всем семейством. Но и привезла ему невесту, ссылаясь на какие-то давние договоренности между семьями. Все это напомнило ему историю с внезапно свалившимся на голову Гайи Рисом. Но если у Риса хватило чести и разума отступить, принять мир таким, как он сложился в его отсутствие, то тетка была настойчива и орала, сотрясая своды старинного дома Марсиуса:
Нет, ты подумай! Всеблагие боги, поразите меня молнией прямо на этом месте!
Тетя, не надо на этом месте, тут статуэтка этрусской работы.
Марс! Я серьезно с тобой говорю!
Тетя, а я суровый центурион, и тоже не шучу. Не надо решать за меня мою судьбу. Это никогда ни к чему хорошему не приведет.
Но тебе нужны наследники!
И они будут. И не от худосочной бледной моли Лавинии, а от моей красавицы Гайи.
Красавицы! фыркнула тетка. Представляю эту красавицу. Если она так выглядит, как ты
А что я? Меня выдернули с тренировки. Я думал, дом горит, когда сюда примчался гонец от вилика с выпученными глазами. И мой вид Прости, тетя, если позволишь, я вернусь в лагерь, вымоюсь и предстану перед тобой в парадной форме. А не после двух часов рукопашного боя на пыльной земле.
А что, вмешалась Лавиния, худенькая и миниатюрная девушка, лицо которой густо покрывали белила, румяна, синяя и черная краска на веках и кармин на губах. Он и так выглядит возбуждающе. Как Геракл, победивший Лернейскую гидру.
Марс с ужасом и отвращением посмотрел на свою так называемую невесту. Мало того, что трогать ее было страшно из-за нездоровой хрупкости, так еще ему показалось, что если Лавинию прижать осторожно лицом к беленой поверхности альбума, то ее портрет останется на белой стене подобно фреске. Он невольно улыбнулся, а девушка приняла это на свой счет и сочла признаком восхищения ее словами.
Марс, я готова выйти за тебя замуж. Меня, конечно, никто не спрашивал, но вот уж упускать такого завидного жениха я не намерена. И дом у тебя роскошный, и сам ты такой огромный, сильный.
Благодарю тебя, прекрасная дева, склонил голову Марс перед Лавинией исключительно из вежливости. Но позволь мне все же покинуть тебя, дабы не оскорблять твой изящный нос вонью моего пота.
И он, не дожидаясь ответа от остолбеневших женщин, выскочил из атриума собственного дома, вскочил на коня и умчался в лагерь, где и столкнулся с Гайей, такой непривычно красивой в новом бледно-салатовом палии, с заколотыми серебряной диадемой тщательно причесанными волосами, но почему-то смертельно бледной.
* * *
Бой был долгим и яростным. Гайя, едва успевшая переодеться в форму и скрутить волосы в привычную косу, рубилась плечом к плечу с Марсом и Дарием.
На этот раз снова небольшой отряд лже-египтян, вполне рослых молодых мужчин обучной внешности римских предместийболее или менее правильные черты лица, карие, но не черные, как у настоящих египтян, глаза. И сноваопьяненные египетским снадобьем до странного состояния, в котором они могли сражаться, демонстрируя чудеса выносливости и храбрости. Вот только действия их не поддавались никакому здравому объяснению. Что они хотели, захватив небольшую лавку с благовониями и лентами, в которой находился торговец, грек-вольноотпущенник преклонных лет, да несколько римлянок с достатком выше среднего, но и не принадлежащих к знатным фамилиям, чтобы пытаться их пленом и позором шантажировать мужей и отцов?
Будем готовить штурм? спросил у нее Марс, как только спекулатории приехали, поднятые по тревоге урбанариями.
Не думаю. Тут очень трудно заходить, да и сдается мне, что лавка благовоний выбрана не случайно. Здесь все рассчитано. Мы запутаемся в ее узком пространстве, заставленном посудинами, не успеем, и поганцы перебьют заложников. Да и подожгут помещение. Большинство благовоний еще и отлично горит.
И чего они добьются?
Во-первых, нас будет ненавидеть весь город. Одна неудача в нашем деле перечеркивает сотни побед. И если бы женщины были женами сенаторов, то еще нашлись бы те, кто даже позлорадствовал бы. А здесь такие уважаемые, солидные семьи. Жена врача, дочь старшего писца из Табулярия.
А во-вторых?
А во-вторых, не исключено, что на владельца лавки и будут указывать все улики как на главного поставшика египетского зелья. Тоже легко замаскировать под благовония.
Логично, вздохнул Марс.
Да я сама логика, пожала плечами Гайя. Так что будем выманивать и добивать на улице.
Гайя разговаривала с Марсом как ни в чем не бывало, а внутри все переворачивалось от боли. Перед самым выездом она хватилась Марсаи получила невозмутимый ответ проходившего мимо Друза:
Так он же домой отпросился ненадолго. У человека свадьба послезавтра, надо же подготовиться, гирлянды заказать, гладиаторов
Гайя ощутила, как будто ее полоснули мечом под коленями, и лишь с трудом совладала с собой. Друз не был похож на человека, склонного к злым шуткам и необдуманным фразамуж если он упомянул о свадьбе, значит, так оно и есть
Она видела, что мужчина отводит от нее взгляд, старается не смотреть в глаза, как будто она была в чем-то глубоко виновата перед ним. Или он перед ней. Ее гордость его отведенный взгляд особенно задевал, потому что она прекрасно помнила, с каким нескрываемым восхищением он смотрел на нее даже тогда, когда ей самой хотелось стать невидимой.
И ведь после той разведки в водостоках, где они целый день ползали по уши в черной вязкой грязи, Марс смотрел на нее, как на юную Флору, так и норовя обнять, едва они, заляпанные и усталые, прибежали бегом отмываться на берег Тибра. Пока они по горячим следам докладывали префекту, она, захваченная работой, даже не обращала внимания, что вся измазана до неузнаваемости, и лишь выйдя из штабной палатки, осознала, что выглядит и пахнет также пугающе, как и ребята.
Ей и на войне не раз приходилось оказываться грязной с головы до ног при марше по раскисшим дорогам или форсировании болот, подолгу не мыться, пропотевая насквозь так, что запах собственного тела вызывал отвращениено все остальные были такими же, начиная с командира легиона и включая Марса. А уж вымазывать полностью лицо, шею и обнаженные руки густым слоем смывающейся после с трудом сажи с котла, отправляясь ночью в разведку, вообще было привычным делом и для нее, и для Марса. Но только впервые Гайя почувствовала себя неуютноуж слишком пристально смотрел на нее Марс и у префекта, и сейчас, по дороге к берегу. Потому и предложила бежать бегом к берегузаодно и не засохнет окончательно глина, если взмокнут как следует на бегу.
Гайя, тебе спинку помыть? шутливо поинтересовался Дарий, едва завидев воду.
Она ответила молодому воину с такой же легкой интонацией, чтобы не обидеть:
Долго ждать придется, пока ты сам отмоешься. А то сейчас ты меня только хуже испачкаешь.
Тот расхохотался на весь берег:
Куда уж хуже?!
А Марс, не долго думая, подхватил девушку на руки, прижал к себе ее горячее после бега тело и вбежал вместе с ней по пояс в нагретую за день жарким летним солнцем воду.
Пусти, рыкнула она ему, и Марс от неожиданности разжал руки, а когда хлопнул ими по воде в надежде опять схватить ее, она была уже далеко, кувыркалась в воде, с наслаждением избавляясь от покрывающей ее грязи.
А когда, отмывшись, расслабленные после купания и усталые, они медленно шли вдоль кромки воды в лагерь, и Гайя, подставляя ветру для просушки волосы, снова ловила на себе странные, долгие взгляды Марса.
А сейчас Сейчас она стояла в полных доспехах, начищенных до зеркального блеска, и даже со слегка подведенными нежно-синей краской глазами, а он Он старательно отворачивался.
Она проглотила горечь обиды и сосредоточилась на предстоящей операции. «Кто знает, может, мне суждено здесь лечь. Или ему. Или нам обоим. Так что толку сейчас забивать голову сиюминутным? На кону жизнь нескольких женщин, и все они достойны жить дальше. Так что я буду рыдать о своем мелком горе?» подумала она.
Так как ты собираешься их выманивать? вырвал ее из раздумий Дарий.
Мы попробуем с ними поговорить.
И?
А в это время ты и ребята зайдете с тыла. Наверняка там есть или черный ход, или подвал, через который можно пролезть. Кошкин лаз. Как-то надо туда просочиться.
Ты разрешишь нам провести разведку? Это надо зайти со стороны другой улицы.
Идите. Только предельно тихо. А мне придется начать отвлекать их уже сейчас.
Когда бой закончился, все они поспешили высказать то, что в очередной раз потрясло в облике и повадках врага.
Не понимаю, бросил Дарий, стряхивая свои парные кривые боевые ножи от крови. У них прекрасная выучка.