Что не узнали? И кто? быстро спросила Гайя, заглядывая в его васильковые глаза.
Он остановилсяи даже не потому, что она преградила ему путь, а так, как будто его настигла в спину стрела. Гайе даже показалось, что сейчас вся громада его словно выточенного из вековой сосны тела обрушится на нее. Кэм сжал пальцами виски, звякнув остатками кандалов и со стоном вздохнул:
Да что же ты со мной делаешь
Все, успокойся, взяла его за предплечье девушка, ощутив мощ не успевших ослабнуть взаперти мышц.
Этот его жест, которым он хватался за голову время от времени, напомнил ей и свои жуткие головные болиследствие того падения на камни, поэтому сомнений у девушки, отчего же так мучительно пытается что-то вспомнить Кэм, не оставалось. Она знала, что сама еще счастливо отделаласьа некоторые ребята, получившие в бою более сильные удары, даже по шлему, вынесенные оглушенными, без ран на головедолго и тяжко болели. Не могли шевелиться, какое-то время говорили как спросоня, после это проходилоно вот стоило выпить в часы отдыха после боя пару чаш даже разбавленного вина, и богиня Ата целиком заполучала свою жертву на несколько часов.
Они вышли на палубу, и Кэм, оказавшись на ярком солнце, невольно прикрыл рукой глаза. Гайя, услышав звякание цепи, спохватилась и попросила нож у проходившего мимо легионерапарень уже успел отмыться и даже прикрыть чресла узкой полоской еще влажной после стирки ткани. Очевидно, на всех пожитков пиратов хватило едва-едва. Когда Гайя спускалась в трюм, ребята как раз плескались на корме, поливая друг друга водой, зачерпнутой из моря ведрами на веревках.
Легкий ветерок коснулся корабля и находящихся на палубе людей. И Кэм содрогнулся от отвратительного запаха, исходившего от него самогозастарелого пота, мочи и трюмной затхлости. Он еле выдержал, когда девушка, не дрогнув и не сморщив свой точеный небольшой, чуть вздернутый носик, бестрепетно приблизилась к нему, взялась рукой за его руку и легко, с первого движением, кончиком узкого ножа открыла по очереди оба ручных браслета, а затем опустилась на одно колено и взялась за его щиколотку. Кэм, замирая от восторга, ощутил ее пальцы у себя на коже, опустил глаза, восхитился короткими золотыми кудрями девушки, волной падавшими на шею и щеки, когда она наклоняла голову, борясь с заржавевшим замком. И тут же замер, заметив, что его ноги по самые лодыжки покрыты отвратительной дрянью, в которой он топтался все эти дни. Решение пришло мгновеннотем более, что плоть не хотела смириться с тем, что она пребывает в жалком и грязном состоянии, и неудержимо реагировала на близость этой красивой женщины, чья лепная сильная спина была прямо перед его глазами, у его бедер.
Едва последний браслет звякнул о палубу, Кэм, уже следивший глазами за слаженными движенями весел, одним махом перелетел через ограждение борта и ровно, без плеска вошел в воду точно между веслами.
Гайя рванула туда же на следующем такте движения веселстараясь пронырнуть как можно глубже, чтобы не попасть под опускающееся и прогребающее под водой весло. Она видела, что этого загадочного Кэма что-то мучает, догадалась, что парень многое пережил, что его страшные раны и седина имеют не менее страшное объяснение, да еще и татуировки, покрывающие большую часть его торса, тоже говорили, что он побывал в руках каких-то жрецов или знахарей, не случайно же он обмолвился о скорпионах. И да, Гайя вспомнила рассказ Дария как-то у костра о том, что в пустынях Египта есть у некоторых племен такой ритуал проверки на мужествоукус скорпиона. И выживший до конца дней пользуется почетом и уважением среди соплеменников. Но вот подробностей она, как ни старалась, припомнить не могларазговор возник глубокой ночью, после тяжелейших учений, когда префект разрешил им немного расслабиться и снять усталость, выпив немного крепчайшего и горьковатого фалерна. Именно в такие редкие часы и развязывались языки у мужчин, собравшихся в когорту из самых разных легионов империи, воевавших в разных уголках ойкумены и успевших многое повидать, о чем на трезвую голову и вспоминать не хотелось.
Команда замерла на едином вдохевсе видели красивый пролет высокого седого парня, которого Гайя вывела из трюма и, также, как и их всех, освободила от кандалов. Видели и прыжок отважной девушки. Вот они оба скрылись в зеленоватой воде, и лишь весла неотвратимо и мерно бьют по воде.
Они вынырнули одновременно, нашли друг друга глазами. И парень громко рассмеялся.
Ошалел? рыкнула Гайя, промаргиваясь после глубокого нырка. А если б под весло?
А ты? его васильковые глаза смотрели нежно и весело, и смывшая грязь вода придала ему уверенности в речах.
Я тебя вытаскивала. Думала, ты утопиться решил.
Он расхохотался так, что невольно глотнул воды и закашлялся.
Им бросили веревку с кормы, и Кэм пропустил Гайю вперед, а сам не мог отвести глаз от ее мокрых стройных ног, мелькнувших перед его носом, когда она в мгновение ока взобралась наверх, подтягиваясь на руках.
Марс, который находился тут же, на палубе, не мог найти себе места от ярости. Кэм вылез и наткнулся на полный ярости взгляд Марсаи сразу почувствовал в этом темноволосом молодом мужчине с горящими яростью глазами, потемневшими от бушующей в душе страсти соперника. Кэм сразу понял, что тот претендует на Гайю, но не спасовал, а просто вздернул бровьон умел добиваться своего и привык к вниманию женщин. Особенно после того, как оказался в таком неприятном ему обличии северного варвараа вот женщины находили его неотразимым.
Кэм и Марс с трудом разминулись на широкой палубе, едва не задев друг друга мгновенно взбугрившимися бицепсами.
Марс подошел к Гайе, вытряхивающей воду из уха и отжимающей волосы, начинающие на ветру снова кудрявиться.
Зачем ты так рискуешь? в нем боролись досада и нежность.
Она, застыв с поднятыми к волосам руками, посмотрела ему в глаза с недоумением:
Он был прикован. Но вырвал гнездо кандалов перед тем как раз, когда я нашла это помещение в самом носу триремы. И у него не все в порядке с головой. Так что пойми, по всему было видно, что парень увидел солнце, рехнулся окончательно и пошел топиться. А еще я испугалась, что его веслом таки задели. Уж слишком долго не всплывал.
Ты тоже! Марс рычал, срываясь в хрип. И весла могли пройти по тебе! Ты обо мне подумала?
О тебе? Ты же на палубе стоял, какие весла?
Смеешься? спросил он с горькой угрозой. А я что должен был думать, пока ты была под водой?!
То же, что и думал. Как нам придти в Рим и не потонуть. Нашел рулевого среди ребят?
Он вздохнул:
Один вроде как знаком с этим делом. Но плавал, то есть ходил, как они выражаются, всего пару раз, и то с опытным рулевым. На подхвате у него. Он готов попробовать, но сам не уверен в успехе.
А остальные?
Паруса
Ну хоть паруса. Ты с ними общался? Надежные? Или тоже новобранцы какие. По неловкости своей угодившие в плен?
Да нет, там мужики взрослые есть. Сирийцы не гнушались подбирать наших ранеными из воды, если видели, что еще плывет. Значит, сильный, выживет.
А на воде далеко не убежать раздельно, погружаясь в свои мысли, промолвила Гайя.
Марс положил ей руку на плечо, решив, что девушка просто перенервничала от всего, свалившегося на них в этот долгий и трудный день. А теперь постепенно успокоилась и уже не будет встречать его ласки так ершистотем более что с каждым часом они приближались к цели. Пусть на воробьиный шаг, но вперед
Кэм, исподволь наблюдавший за происходившим у левого борта, в тени палубных надстроек, заметил, как Гайя движением плеча скинула руку Марса Да что там, он и разговор слышал. Борясь с мучительным приступом головной боли, едва не бросившей его на колени прямо на палубу, он вдруг вспомнилкорабль, похожий на этот. Хлопает мокрый парус за спиной. И он явственно увидел свои руки, лежащие на отполированном руками других рулевых, потемневшем от соленой воды штурвале. Да и в Египет он же попал на своем вроде как корабле С обнаженной девой на носовой части. Точно, и назывался он странно«Дева бури».
Гайя! Кэм широкими шагами пересек покачивающуюся палубу, ни разу не сбившись с ритма. Я знаком немного с морским делом. И могу встать к рулю.
Вот как? Немного? Не думаю. Что если два полуобученных человека возьмутся вместе за дело, то у них получится хорошо. Это как соединить в бою одного новобранца, владеющего мечом. И второго. Со щитом. Но других способов у нас пока нет.
Зря ты так посмотри. Попробуй. Сама мореход?
Нет, смущенно тряхнула она головой. Но дадут пару уроков, и я поплыву.
Оказалось, что Кэм разбирается и в морских картах, которые отыскала Гайя на триреме.
Смотри, они обсуждали маршрут, и он показывал ей карту, объясняя, как удобнее обойти мели у Кипра. Нам же важно и не привлекать к себе особого внимания. Так?
Она подошла к карте, а он склонился через ее плечо и стал показывать их движение, объяснять где они и как быстро могут добраться. Гайя оказалась в кольце его рук: он с одной стороны опирался рукой о стол, а с другой склонился через ее плечо и вел пальцем по карте, исподволь наблюдая за ней.
Кэм вдыхал свежий морской запах ее упругой кожи, чуть шелушащейся от загара, любовался длинными и пушистыми ресницами, а пухлые губы сводили его с ума, так и призывая впиться в них жадным, но невероятно нежным поцелуемэти губы были так нежны, что не вязались с ее сильными, загрубевшими от тяжелой работы руками. Кэм видел, что она, разделяя тяжелую участь команды, лишенной гребцов-невольников, вместе с ребятами драит палубу, садится на весла, чтобы дать возможность отдохнуть кому-нибудь из гребцов. Мужчина, давно уже не знавший женщины, и оказавшийся рядом с обворожительной красавицей, так сильно отличающейся от всех, кого он видел за свои двадцать семь лет и с кем спалсовершенно потерял голову.
Он как будто случайно скользнул губами по ее щеке, задел уголок губ. Кэм был очень аккуратен, и старался не испугать ее своей напористостьюпонимал, что если такой нежный цветок жив и цветет нетронуто среди двухсот мужчин здесь и сейчас, в открытом море, а еще раньше были в ее жизни, судя по всему, и солдатская лямка в легионе, и даже Сирия с ее песками и кочевникамито отпор она способна дать очень жесткий.
Нет, старший центурион. Не здесь. Судя по краю береговой линии, здесь должны быть подводные течения, и нас снесет. Я предлагаю пройти здесь, поправил он ее, взял за руку и переставил палец ее на другую точку на карте.
Кэм задержал свою руку на ее, и придвинулся неуловимо ближе, чтобы ее спина коснулась его груди.
Гайя, как ему показалось, не замечала ничего, кроме карты.
Он хотел приобнять ее и даже прошептать что-нибудь нежное в ее аккуратное ушко, так соблазнительно выглядывающее из густых золотистых коротко остриженных волос.
Но вместо этого спросил внезапно охрипшим голосом:
Так ты согласна? лишь бы услышать ее «да», пусть о чем-то другом.
Гайя слегка обернулась:
Да, пожалуй. В любом случае мне есть смысл согласиться с твоим планом. У тебя хоть опыт есть в морских делах.
Кэмиллус вздохнул с облегчением.
Так, она распрямилась и одернула тунику, перехваченную в талии мужским боевым поясом с мечом и ножом. Я к гребцам. А ты разберись с курсом и смени Марса у руля.
Она попыталась развернуться, чтобы выйти на палубу, но Кэм не отстранился, и руки во стола не убрал, не выпуская девушку. Наоборот, еще крепче удержался ими, и мускулы взбугрились, расправив геометрические узоры из кругов и квадратов на его плечах.
Гайя подняла на него удивленный взгляд. Кэм выдержал этот проникающий прямо в душу топазовый взор, и его пальцы нежно скользнули по ее руке, взгляд остановится на губах. Гайя замерла, но замер и он. Кэму нравилось чувствовать ее так близко, и его сердце начало биться очень быстро. Гайя это почувствовала своей спиной, по-прежнему прижатой к его широкой, покрытой рисунками груди.
Кэм? удивленное и неожиданно тихое.
Он не выдержал и прикоснулся губами к ее четко очерченных, выпуклых и светло-розовых губ. Гайя напряглась и наверное, ударила бы его сразу. Но Кэм успокоил ее нежными прикосновениями к плечам. Он был готов сказать ей, что она ему очень нравится и поцеловать, но
Она все же сжала кулаки. Но ударить не успеламужчина рухнул к ее ногам, сжимая голову.
Приступ жестокой головной боли захлестнул его и закружил ледяным водоворотом.
Он очнулся на полу, и его голова лежала у нее на коленях, а она мягко гладила его по волосам.
Что случилось? тихо спросила она, продолжая пальцами расчесывать его седые, но по-молодому густые волосы, массируя кожу постепенно легчающей головы.
Боясь возвращения боли, едва не расколовшей его голову, Кэм замер неподвижно, прижимаясь затылком к ее бедрам и ощущая тепло промытого в морской воде и пахнущего водой и водорослями тела. Перед глазами мелькали отрывочные картины, постепенно сливающиеся в единое целое. Становящееся все более выпуклым и отчетливым. Мужчина с облегчением вздохнулвсе то, что мучило его несколько месяцев, вдруг нашлось и объяснилось.
Усталые глаза сенатора Марциала, близкого друга покойного Юлия Цезаря, сумевшего в трудные для Октавиана дни разразившейся гражданской войны оградить будущего императора от бесчиленных попыток привлечь его на свою сторону всевозожных группировок, на которые разбился Сенат. Марциал прикрыл глаза ладонью, сухой и узкой, уже покрытой старческими коричневыми пятнами.
На днях прибудет из Германии Секстус Фонтей. Хвала богам, он возьмет с моих старых плеч это бремя Пойми, Кэмиллус, это мне уже не по силам ни во возрасту, ни по интересам. Не так много осталось жить, и хочется успеть так много
Надеюсь, дядя, что не подведу. И застану тебя в добром здравии по возвращении.
Мальчик мой, растроганно поднял на него глаза Марциал. Прости меня. Я своими руками посылаю тебя в такое пекло.
Не ты. Прости, дядя. Меня посылает Рим. И моя жизнь принадлежит только Риму. А мою честь никто у меня никогда не отнимет.
Верю. И горжусь тобой. И все же, знаешь. Ты там поосторожнее
Кэмиллус хотел обнять сенатора, действительно приходившегося ему дядей, но застеснялся своего внешнего видас непривычно длинными, спускающимися ниже плеч волосами, отросшими за крайний год, одетый в узкие кожаные штаны и такие же сапоги из кусков кожи, притянутых к ногам сыромятными ремешками, с волчьей шкурой на спине поверх полотняной рубахи, распахнутой на груди до широкого, покрытого чеканными накладками пояса. Даже меч ему пришлось научиться носить не на поясе, как положено римскому воину, а за спиной, как приучили северные мореходы, заглядывающие время от времени в устья рек Германии и Галлии. Кэму пришлось задружиться с ними и даже провести год на их корабле, выполняя всю работу от самой тяжелой по осмолке днища до участия в сражениях против каких-то побережных племен. Зато и языком овладел в совершенстве, и обычаи все узнал. Причем многие из них он счел вполне достойными мужчины и воинаесли римские знатные полководцы бросались животом на собственный меч, чтобы смыть позор неудачного сражения, то воины викингов втыкали меч в землю, вспарывали себе живот и шли по кругу, наматывая на меч собственные кишки, называя это «прогулкой».
Он подумал, прощаясь с Марциалом, что жизнь все же расставляет все по местам. Даже вознесясь очень высоко, сенатор оставался единственным родственником, не отказавшимся от своей сестры, матери Кэма. После одной-единственной ночи любви, на которую решилась юная патрицианка, потрясенная красотой и статью дорогого телохранителя своего отца, родился сынсовершенно не похожий на древнюю и породистую семью Марциалов. Мальчишка был крупным, здоровым, но с удивительными васильковыми глазами и очень светловолосый. Гордая красавица Марциала, оплакав отданного на арену и погибшего там в бою своего несчастного возлюбленного, однажды ночью собрала вещи и пеленки в узелок и с сыном на руках покинула ставший негостеприимным родительский дом.
Она работала в фуллонике и растила сынатрудно, но без попреков от многочисленных родственников. Мальчишка рос хорошим сыном, но грозой всего квартала. И Марциале приходилось то извиняться перед соседками за обрушенную черепицу с сарая, по которому затеял прыгать ее сын со всей компанией мальчишек из их инсулы, то лечить его рассаженные до кости кулаки, когда жилистый вихрастый подросток встал один против двоих взрослых пьяных рыбаков, решивших прижать в углу на улице дочку соседа-писаря.