Мать он схоронил уже после того, как пошел в армию и смог поддержать ее угасающие силы своим жалованием. Служилось Кэму легкоему очень хотелось достичь многого, чтобы порадовать мать, а здоровья благодаря ее заботам и тайком скормленным ему своим кускам было не занимать.
И вот сейчас, лежа на коленях Гайи, Кэм вспомнил мать, ее ласковые натруженные руки, тихий голосона так и не научилась сварливо браниться с соседками. Хотя ей это вскорости и не надо сталокак только подрос сын, способный появиться как из под земли, едва кто-то пытался что-то сказать его матери обидное, и закрыть ее собой. Казалось бы, мальчишка десятилетний, но босые ноги крепко стояли на мостовой, а вихрастая светловолоса голова так упрямо набычена, и сверкают нездешние пронзительно-синие глазаи никто уже не смеет попрекнуть Марциалу грехом юности.
Кэм, так что случилось? Болит где? Голова? ласковый, слегка встревоженный голос Гайи ненадолго вернул его к реальности из того далекого Рима, в котором он рос на шумной и многолюдной улице Аргилет.
Он молча поймал ее руку, прижал к губам, поцеловал ладонь, поднялся губами к запястью:
Уже все хорошо. Ты не дала мне разбить голову? Я же мог тебя запросто раздавить. Ты такая маленькая и хрупкая.
Я крепкая. Так что поймала. Вот разве что положить пришлось к себе на колени. Ты уж прости.
Это драгоценная награда для меня, вздохнул он, собираясь с силами и прикрывая глаза от еще нахлестывающей его боли в висках.
И с этой пульсацией и багровыми кругами в глазах приходили все новые картины. Вот он входит в порт Александрии на носу северного, никогда не виданного здесь корабля, и тут же начинает торговлю украшениями, медом, оружием, якобы привезенными им с далекой родины.
Он вполне справлялся со своим заданиемуспешный и экзотический торговец, он привлекал к себе всех жителей Александрии. С ним стремились дружить, при нем проговаривались о секретах и чаянияхкто мог подумать, что этот любвеобильный красавец с выгоревшими на солнце почти добела длинными не по-здешнему волосами может вообще интересоваться чем-то, кроме звонкой монеты и красивых египетских девчонок, выстраивавшихся возле его дверей в надежде обратить на себя внимание. Но гордый синеглазый торговец, одинаково легко управляющийся с весами и мечом, который грозно посверкивал рукоятью у него за плечом, не снисходил до уличных девоктак, разве что в первые дни дал им повод восторгаться на всех углах горячими ночами и огромным гибким телом. Поговаривали, и не без основательно, что в постель синеглазлого варвара запрыгнула верховная жрица Исидыно кто ж решиться ее обсуждать вслух?
А Кэм, относя на руках под утро истомленную любовью и размякшую до крайней откровенности жрицу в ее дом, возвращался и со злой усмешкой оттирал запаренной золой все следы ее удушливо-сладких благовоний и звериный, резкий женский запах. Он и сам не мог объяснить, почему так стеснялся своего связного, двадцатидвухлетнего Дария, служившего в местном форте и частенько заходившего в лавку Кэма посмотреть оружие и показать его в тренировочном поединке.
Но вот что-то не сложилось, где-то он допустил ошибкуругнулся на родном языке, да еще на той латыни, на которой разговаривают только сами жители простонародных кварталов. И дальше воспоминания шли кровавыми кусками и такой болью, что он невольно застонал. И снова ощутил нежные прохладные пальцы Гайи на своем пылающем лбу:
Ты что-то вспомнил? Ты мне хотел что-то сказать еще в трюме
Он вспомнил. И знал теперь точно, куда и кому должен передать сведения о том, как изготавливают дурь, которую затем переправляют в Рим, наводняя город потерявшими себя молодыми парнями, которые уже не хотят ни защищать город, ни украшать его.
Нет Так ничего и не пришло он провел рукой по лбу, снова нащупывая ее руку.
И, хотя тот момент он вспомнил отчетливолетящий в грудь кинжал, беспамятство, пытки, спустившие кожу у него с плеч, спины и груди. Вонючая клетка и все новые и новые допросы и побои. Кроваво-гнойная короста на теле. И внезапно поддавшийся ночью замок клетки. Улицы Александрии, такие же темные, как и ночной Рим, но освещенные гигантским маяком. Удар по затылку, горячие в холодной ночи струи крови на шее и спине. Ворчание над головой: «Падаль эту в пустыню выкинуть. Пусть там и догнивает». И спасительная влага у губ, мучительные перевязки, первые неловкие шаги по расползающемуся под ногами песку. Вот тут и пришли те мыслибежать, бежать. Кому-то и что-то срочно сказать. Но кому?
Он скосил глаза на доспехи Гайи, лежавшие в углуи вздрогнул всем телом.
Кто твой командир в Риме?
Префект Секст Фонтей, удивленно ответила она, не ожидая такого перехода от поцелуев.
Кэм провел рукой по лицусовсем так, как делал его дядя, сенатор Марциал.
Все хорошо, Гайя Спасибо тебе он рассказал ей самое важное, опустив подробности своего плена, пыток и месяцев, проведенных у кочевников. Умолчал и о том, как снова попался в плен и оказался в трюме пиратской триремы.
Тебе лучше?
Знаешь, я б ругнулся, но как-то раз мне это слишком дорого встало Так что все хорошо. Хотя бы то, что я могу говорить на родном языке, не опасаясь больше получить кинжал в грудь.
Понимаю. она все так же гладила его голову, массировала кожу, дотрагивалась до ушей и шеи.
Он вскинулся:
Через сколько дней мы будем в Риме?
Она еще более удивленно посмотрела на него:
Тебе виднее. Пока что нам остается только уповать на свое мастерство.
Он попытался сесть. Но в это время раздались шаги:
Гайя
Марс, заглянувший в палубную надстройку своими стремительными шагами, остановился потрясенный: Гайя сидит на полу, голова Кэма у нее на коленях, и она гладит его по лбу и волосам, и они разговаривают негромко. Марс поймал на себе взгялд Кэма. И сейчас он был еще более красноречив, чем тогда на палубе, когда они чуть не сцепились в рукопашной. А Гайя, напротив, посмотрела на Марса широко распахнутыми, радостными и спокойными глазами:
Марс! Кэм, оказывается, из нашей когорты! Ты представляешь, он раскопал источник тог, с чем мы боролись почти год! Если бы нам раньше его сведения! А его связным бы угадай кто?
Я слишком измотан, чтобы решать тут загадки Минотавра.
Наш Дарий!
Ах, вот как, криво усмехнулся Марс, услышав имя еще одного своего соперника.
Вспоминай! Его же перевели к нам в когорту из Египта.
А не из Сирии?
Да он везде побывал. Но ножи-то у него египетские.
Это точно. Отважный парень. Неужели жив? Кэм сел на полу, согнув одну ногу в колене и привалившись к стене.
Еще как! Он центурион нашей когорты! радостно отозвалась Гайя, не замечая, как все больше темнеет лицом Марс. Его после лечения сразу к нам и прислали.
Что с ним? резко обернулся Кэм и сжал висок пальцами.
Он был ранен в Египте, лечился на горячих источниках под Римом.
Значит, и он вляпался, горестно вздохнул Кэм. А я-то, дурак, надеялся
Марс взял себя в рукивсе же нелепо сейчас устраивать сцены ревности, хотя сначала он был готов просто растерзать и Кэма, да и Гайе всыпать пару раз по крепким ягодицам. Он мотается за ней по всей ойкумене, а она нашла в трюме и обнимает. Но Марс подавил поднимающиеся из глубин души мрачные мысли, вспомнив, что именно погнало Гайю в эту поездку. Из которой теперь неизвестно как и когда они вернутся. И надежды на успешное плавание у всех на этой триреме связаны только с белоголовым гигантом
И Марс протянул ему руку, помогая вставать.
* * *
Гайя, вся залитая потом так, что даже кудряшки прилипли к голове, и с трудом переводящая дыхание, поднялась на корму вместе с теми ребятами, с которыми отработала всю смену на веслах безо всяких поблажек. Они еще в первый день приняли решениепойти на то, чтобы существенно потерь в скорости, но не терять больше гребцов от непосильной работы в душной весельной палубе, и поэтому менялись несколько раз за сутки.
Она едва успела обрушить на себя ведро прохладной забортной воды, пусть и такой же соленой, как и она сама, зато пахнущей неповторимой чистотой морской волны.
Гайя, к ней спешил, расталкивая полуголых, поливающих друг другу на спины ребят, один из моряков, приставленных ею к парусам. Смотри!
Она из-под руки посмотрела туда, куда он показывал темным от смолы пальцем:
Береговая линия действительно как пьяными фавнами нарезана. Наш лоцман надежен?
Пока что да, успокоил ее моряк. Мы за ним поглядываем. Да ему что толку врать-то? Ну потонем все вместе. Да мы еще его и прирезать успеем, да так, что к Харону явится в корзинке. По частям.
Добрый ты, усмехнулаь Гайя, продолжая напряженно вглядываться в береговую линию.
Дело в том, что здесь где-то должен стоять вроде ложный маяк.
Что значит «вроде»? И как маяк может быть ложным? Прости, но я все же не слишком в мореплавании.
Понимаешь, какое дело, моряк замялся, постукивая босой ногой по доскам палубы. Я его не видел. Слышал от нескольких ребят, которые сейчас уже упокоились в объятиях дочерей Нептуна.
А откуда они знали?
А их именно так в плен и взяли. Всю команду. Понятно, тех, кого в бою не перебили.
Гайя присвистнула. Такого поворота событий она не ожидала. К встрече с сицилийсикми пиратами, вновь расплодившимися после великой победы над ними Гнея Помпея, они были готовы все. И оружие, найденное на корабле, пришлось как нельзя кстати. Гайя с Марсом даже проводили тренировки на небольшой палубе, где развернуться толком места больше чем для декурии не было, с учетом того, чтобы не задеть товарища мечом при выпаде.
Сейчас я позову Кэмиллуса и Марса. Надо что-то придумать.
А что придумывать? Просто обойти его. И желательно в темноте.
Хорошо, прищурилась она, переводя взгляд с моря на своего собеседника. Мы пройдем невредимыми. Но те, кто пойдет следом, попадутся, как попался тот корабль, о котором ты говоришь. А те ребята тебе сниться не будут?
Моряк опешил он пронизывающего и резкого взгляда ее глаз.
Ты не подумай, он поспешил оправдать свои слова. У нас мало оружия, все разномастное, не римское в основном. И людей мало. Ты и так сама даже на весла садишься.
И что? бросила она. Надо, я и палубу драть буду. И кашу варить и раздавать гребцам.
Я не о тебе лично. Ты уверена, что команда согласится принять бой? Тем более, самой в него ввязаться?
Честно говоря, я и не могла бы предположить, что мой приказ не будет выполнен. В конце концов, я старший по званию здесь. Но это так. Для тех, кто думает только о своей шкуре, эти фразы она произнесла достаточно громко, так, что ее слышали все, находящиеся на палубе.
Ребята окружили ее, она дождалась, пока подбегут Марс и Кэм, и рассказала им, что слышала только что.
Это гнездо погани должно быть уничтожено, ее голос уверенно прозвучал над притихшим как от любопытства, морем.
Как и любое другое, раздался такой же твердый и уверенный голос Марса.
Она нас освободила, мы видели, как она дралась. И у нас нет сомнений, что Гайя сможет повести нас в бой, раздались голоса, и Гайя вздохнула с облегчением.
Она ни капли не сомневалась, что люди, собравшиеся на этом корабле, все же не забыли свою присягу. В конце концов, они же видели, как она ведет и держит себя, как уверенно командует. И взяла быка за рога, пока все были готовы ее услышать.
Надо поднять наверх ту смену, которая сейчас на веслах, и ту, которая отдыхает. И отобрать тех, кто хорошо плавает.
Гайя, предостерегающе промолвил Марс. Что ты задумала?!
Ничего особенного. Это же маяк. И небольшой, судя по всему. Иначе его бы давно заметили и разнесли бы к Эребу наши корабли императорского флота. А если он зажигает огни тогда, когда кто-то на лодках разведал добычу и дал знать команде маяка, то он явно не Александрийский. Хотя и похож.
В смысле? Все маяки похожи. Александрийский здоровенный просто.
А то, что любой маяк одной стороной обязательно выходит в море, а одной на сушу. Поэтому и брать его мы будем и с суши, и с моря.
Что ты задумала?! снова прервал ее Марс. И его голос был еще более настороженным.
А Гайя, как ни в чем ни бывало, продолжила спокойно и даже весело:
Мы с Марсом пойдем вплавь небольшими группами
Вплавь? С оружием? прервал ее с сомнением Марс. Не все плавают так, как ты. Ты и в ноябре могла переплыть реку, чтобы навести переправу для всего легиона.
При чем тут река? Тут теплее даже сейчас, в феврале.
Гайя, а может, на лодках? У нас же есть несколько спасательных шлюпок, предложил кто-то из моряков.
Согласна. Еще лучше. Тогда Марс с более тяжело вооруженными воинами прокрадется на лодке к берегу. А мы проплывем частично под водой, но с ножами. И попробуем взобраться по стене маяка.
По стене? сделал шаг назад совсем молодой воин, так и не успевший толком втянуться в службу, как оказавшийся в плену после первого же боя.
А что такого? недоуменно вскинула на него свои кошачьи глаза Гайя. Маяк не колонна. Его не вытачивали, а строили из камней. Так что щели куда всунуть нож есть.
А корабль? Может, не надо им рисковать? качнул седой головой Кэм, все это время молча стоявший со скрещенными на груди руками.
Я и не собиралась подвергать трирему опасности. Она с командой будет стоять наготове в бухте неподалеку.
Я так и подумал, кивнул Кэм. Тогда я тоже беру шлюпку и мы пойдем на маяк в лоб. Заодно отвлечем силы от тебя и Марса. Щиты у нас есть?
Есть немного.
Придется черепаху делать над лодкой. Там же град стрел будет.
Они успели подготовиться к тому моменту, когда огни маяка показались в резко сгустившихся вечерних сумерках.
Кэм умело завел трирему в бухту и приказал бросить якорь. Им пришлось придерживать якорную цепь, чтобы она не издала характерного лязганья.
На штурм пойдем ближе к рассвету, распорядилась Гайя, натачивая боевой нож.
И эта ее спокойная деловитость передалась остальнымвсе спокойно взялись за последние штрихи подготовки.
Гайя, окликнул девушку Марс, готовясь спрыгнуть в спущенную на поду шлюпку. Ты это Ты себя побереги
Она кивнула:
Ты тоже.
И занялась приготовлениями своей группы.
Марс греб, налегая изо всех сил на весло и стараясь не ударять им по воде, чтобы не создать лишний шум, а в душе у него все переворачивалось. Он-то был в доспехах, и его ребята тоже. А Гайе предстояло проплыть то же самое расстояние полуобнаженной, в набедреннике и узкой полоске строфоса, сдерживающего ее тяжелую развитую грудь. Ребята же, изъявившие желание пойти с ней, рисковали не меньшеобнаженные, только с закрепленными на бедрах ножами, они спокойно поглядывали на темно-зеленую гладь моря и на светящийся вдали маяк.
Дав отплыть Марсу и отдав последние распоряжения Кэму, тоже готовому пересесть в шлюпку, Гайя беззвучно скользнула в темную воду, а следом за ней и четверо смельчаков.
Кэм напряженно следил за ними из лодки, выйдя слегка из бухты. Он ждал, когда девушка и ее товарищи подплывут к стене настолько близко, чтобы войти в то пространство, которое уже не простреливается стрелами. Все стрелы он надеялся собрать на себявернее, на щиты, которыми были укрыты его ребята так же, как и в строю складывали знаменитую римскую черепаху, делающую неуязвимыми легионы.
Гайя уцепилась рукой за облепленный ракушками и водорослями край фундамента маяка, чувствуя, как острые краешки впиваются в ладони, лишь недавно поджившие после веревки, да еще она то брошенную Кэмом в трюме цепь ловила, то на весла садилась. Она перевела взгляд на своих ребятвсе доплыли. Она встряхнула левой рукой, сбрасывая напряжениепростреленная в запястье, долго гноившаяся и едва зажившая после зверского вмешательства Марса рука болела нещадно и почти перестала слушаться от холодной воды. И если боль в ладонях можно было просто стерпеть и забыть, то перспектива лезть вверх по почти гладкой стене на одной руке ее настораживала. Она сжала зубыотступать было некогда. Шлюпка Марса уже причалила, и ребята тихо передвигались по едва освещеннному лучом просыпающегося за краем моря солнцем берегу.
Гайя обернуласьпрямо на маяк по открытому морю, не скрываясь и даже не пытаясь соблюдать тишину, неслась еще одна лодка, на носу которой балансировала мощная белоголовая фигура. Что-то внутри у девушки невольно сжалось, когда она увидела первые шлепки стрел на воду, еще не достигающие лодки. Краем глаза заметив, как мгновенно поднялись щиты, закрывая спасительным куполом воинов Кэма, она махнула своим ребятамвремени было мало. Пока Кэм оттягивает все силы засевших на маяке злочинцев, вовлекая их в бессмысленную перестрелку, ей с ребятами надо оказаться на вершине сооружения.