Уже на полпути она стала отставать, и кто-то из ребят подхватил ее под руку:
Что-то наша медицина не внушает уверенности в ее здоровье.
Она вспыхнула, колкий ответ попросился на язык. Но она вовремя осекласьгрубить сейчас даже не то что не время и не место, но и просто дыхания не хватит.
Давай сумку, быстро сказал ей другой спекулаторий, тоже бегущий рядом.
Она было потянулась снять на бегу ремень тяжелой, битком набитой бинтами кожаной сумки, висящей у нее на широком ремешке через плечо, но остановиласьа если бой начнется вот сейчас? Что она с радостью бы отдала, так это меч, все равно не была уверена, что сможет пустить его в ход сейчасслишком жив был в памяти страх того дня, когда она неожиданно для себя отбила у разъяренной толпы молоденького раненого урбанария. Да и то, не подоспей вовремя спекулатории, не известно, чем бы все это кончилось.
Но пока она боролась с собой, с дыханием, съезжающими тяжелыми для ее плеч доспехами и удивлялась в очередной раз, как умудрялась все это носить с завидным изяществом Гайя, они прибежали, и Ренита услышала отрывистые команды Дария, голос которого звучал совсем не так, когда он шутил и смеялся с ней или друзьями.
Ренита, окликнул он ее. Не высовывайся. Сиди вот здесь. Яр небольшой, но сухой, я проверил. Закрыт кустарником. И тебя не достанут, и ребята знают теперь, куда ползти.
Она кивнула и юркнула в небольшое углубление позади луговины там, где она переходила в редколесье. Но едва увидев, как принял стрелу в незащищенное доспехами бедро один из ребят, только что помогавших ей преодолеть последние стадии путикак приказ Дария начисто вылетел у нее из головы, и она понеслась к нему, на ходу выхватывая из сумки бинт.
По настоящему испугалась Ренита тогда, когда ее окликнул Таранисдаже странно, как они в круговерти событий и не заметили друг друга. Она привыкла, что муж если и посвящает ее в детали службы, то она у него вполне спокойна в сравнении с остальной когортойвьет себе гнезда на деревьях или устраивается поудобнее на сухом и теплом чердаке, дремлет, изредка поглядывая, не идут ли поганцы. А тут бой, кровь, разъяренные мужские голоса, комья разбрасываемой тяжелыми коваными подошвами землии сапфировые глаза Таранис, зовущего ее. Она метнулась к нему:
Любимый. Ты
И даже с облегчением услышала его горький выдох:
Дарий
И только тут заметила тяжело стоящего на одном колене Дария со стрелой в правом плечепричем меч, залитый кровью, он тоже держал в правой руке.
Ренита была в ужасеполучается, это она напророчила сероглазому красавцу очередную беду. Но ведь знала, предупреждалане окреп он еще.
И вот Дарий наконец зашел в госпитальную палатку, пропахшую за сегодня удушливым запахом застывающей крови и мужского пота. Ренита велела капсариям поднять все пологи, чтобы свежий майский ветер вынес вон все миазмы и дал раненым лишний глоток свежего воздуха. Простудить их она не бояласьна улице тепло, да и укрыты все хорошо, напоены теплым питьем после мытья и перевязки.
Вот и все, закрепила она повязку на плече Дария. Когда это ты успел помыться? Думаешь, мне было бы сложно тебе помочь? А то только рану лишний раз разбередил.
Ничего страшного, односложно ответил Дарий, и это было так непохоже на него даже усталого, что Ренита сочла, что он все же дуется на нее за поспешный визит к префекту, и не стала выяснять отношения сейчас, отложив разговор до лучших времен, тем более, что ее ждали еще несколько человек, раненых очень легко и потому оставленных напоследок. Их напоили, обмыли, и они могли вполне спокойно подремать на своих плащах в ожидании, пока она заменит им временные повязки на более тщательные и обработает как следует раны.
Вот твоя койка, ложись, в палатку не отпущу, показала ему Ренита на единственную свободную складную койку в конце палатки.
Он кивнул, сделал вид, что пошел туда, но едва она обернулась к следующему раненому и начала о чем-то его расспрашивать, заглядывая в глаза и трогая рукой лоб, как Дарий быстро выскользнул из полевого госпиталя и отправился в свою палатку. Он прекрасно видел, что Таранис ни с того ни с сего начал его ревновать к Рените, и не хотел давать лишнего повода, щадя прежде всего Рениту.
Таранис, получив задание лично от префекта попробовать разговорить хотя бы парочку пленников, не особо раздумывая даже, зашел к Рените, но не стал сразу ее окликатьхотел удостовериться, что она справилась со своими делами. Таранис прекрасно видел, насколько кровавым оказался бой, и даже перестал злиться в душе на префекта и Дария, чьим совместным, как он считал, решением оказалась там Ренитавсе же многим ребятам повезло, что она хотя бы не дала им истечь кровью, пусть в поле и не было тех условий, к которым она привыкла в сполиарии цирка, встречая раненых гладиаторов сразу у Ворот жизни. Зато довезла всех живыми и уже здесь смогла сделать для них все, на что способна. Мужчина понимал, что его любимая бесконечно усталавидел же ее в лудусе после боев. Но сейчас и он должен был проявить жестокость к Рените, как бы ни жалел ее в душе.
Ренита, он негромко окликнул ее, склонившуюся с чашкой над раненым.
Она встрепенулась и кинулась к нему с привычными сполохами страха в глазах и уже была готова ощупывать его в поисках раны, но он успел схватить ее за руки:
Тише. Ты можешь сейчас уйти отсюда?
Она замялась, оглядываясь на ряды занятых коек. Таранис заметил ее сомнение:
Тебя есть кому сейчас заменить? Воду-то дать может кто-то?
Да, конечно, капсарии. Но
Это не надолго. Поможешь мне допросить пленных.
Хорошо, вздохнула она. только переоденусь.
А вот этого не надо, он оглядел ее заляпанный кровью серый хитон. И волосы распусти.
Таранис сам, не дожидаясь ее ответа, вытащил из свернутых в тугой гладкий пучок на затылке несколько простых роговых шпилек. Легкие волосы Рениты не были такими густыми и тяжелыми, как у Гайи, чьи шпильки скорее напоминали тонкие стилеты, и сразу же растрепались по плечам прядями, напомнившими Таранису статую Медузы-горгоны, виденную им на той вилле, где они впервые встретились в поединке с Марсом.
Зачем? недоуменно сделала она шаг назад.
Увидишь, и он увлек было ее за собой в штабную палатку, но спохватился. И снадобье возьми какое, чтоб говорили охотнее.
Например? У меня есть наоборот, снотворное.
А слабительное? Чтоб полоскало так, чтобы умолял прекратить это в обмен на ценные сведения.
Она растерялась окончательно:
Это как-то не надо было ни разу Могу приготовить, конечно, но не сразу. Время надо, чтоб настоялось.
Ренита подняла пальцы ко лбу, как делала всегда во время мучительного раздумия:
Как я сразу не сообразила! Я же только что красавки наварила целый котелок, уже часть даже израсходовала. А остальное собиралась сейчас как раз с ланолином оставшимся размешать, да ты мне помешал.
Погоди, не так быстро. Это что за дрянь?
Дрянь?! Мазь красавки отлично лечит тяжелые ушибы, растяжения, в особенности тогда, когда вы все по своему обыкновению надеетесь так перетерпеть и попадаете мне в руки уже с воспаленными и распухшими суставами, в жару Ренита завелась, и Таранис постарался ее успокоить нежным поглаживанием по плечу.
Лечить поганцев? Вообще-то ребята им наваляли неплохо
Лечить? Да я их разрезать ломтиками, как колбасу ливерную с сельдереем, готова за то, что они с ребятами сделали! У меня семеро лежат в лежку, а еще нескольких отпустила по палаткам после перевязки! Да душила бы своими руками! она задохнулась от искреннего гнева, а Таранис подумал о своем.
Резать, говоришь? Да пожалуйста. Возьми с собой скальпель
Она быстро взяла чистую чашу, отложила туда немного густого белого бараньего сала и щедро плеснула темный пахучий отвар из котелка, подумала немного и добавила еще, размешивая все это деревянной палочкой. Таранис уловил запах:
Твоя красавка Это же беладонна! У нас в святилище ее использовали в тайных мистериях. Он нее глаза становятся странными, кошачьими, с огромными зрачками!
Она кивнула:
И сердце колотится, а во рту сухо. И нести будет чушь.
Мне не нужна чушь.
Значит, постараешься задать вопросы как можно точнее.
Ну что? Время позднее. Вы устали. Я устал, Таранис присел краем ягодицы на стол в штабной палатке, понимая, что проявляет неуважение к имуществу когорты, ведь завтра за этим столом будет сидеть снова с бумагами префект, но счел, что скриба, единственный свидетель его нарушения дисциплины, сочтет разумным смолчать. Рассказывайте
Двое захваченных воинов уже какое-то время мотали ему нервы, убеждая, что не понимают латынь и требовали переводчика с египетского.
Чушь какая, вполголоса заметил скриба. Во-первых, весь Египет со времен Антония говорит по-латыни. Во-вторых, я отличный переводчик. И ты же видишь, пытался с ними заговорить. Ничего они не понимают.
Не сомневался, вздохнул Таранис, нарочно поворачиваясь к злочинцам той стороной лица, где была татуировка, в свете факела выглядящая весьма зловеще. Ренита, твой выход.
Ренита, все это время полудремавшая, завернувшись в широкий теплый плащ Тараниса с головой, с сожалением рассталась с ним и вышла на свет, держа в руке плошку с мазью и скальпель.
Она нарочито медленно подошла, как и просил ее Таранис по дороге сюда, давая им рассмотреть покрытый бурыми пятнами хитон, плохо смытую кровь на своих запястьях, потому что второпях ополаскивала только кисти рук от крови, пока капсарии меняли на столе одного раненого на другого.
Вижу, вам обоим тоже досталось, она провела рукой по обнаженной груди одного и другого пленника, покрытых синяками, ссадинами и порезами, и насладилась их недоумением.
С выработавшим за годы работы в лудусе умением она бесстрастно сорвала узкие египетские набедренники с обоих, заставив мужчин сразу почувствовать себя беззащитными:
И что? тихо пропела она, невольно подражая Гайе, допрашивавшей на ее глазах наемника во дворе лудуса. Будем говорить?
Она приставила скальпель к укромному месту одного из лже-египтян, заставив мужчину вздрогнуть, но так же быстро перенесла тонкое идеально отточенное лезвие на его грудь и сделала длинный тонкий разрез. Ренита знала, что для ускорения действия красавки надо, чтобы она попала в кровь, а просто втирать мазь, как она делала всю жизнь получившим ушибы и другие травмы мужчинамтого эффекта, который нужен им сейчас, не будет. Ребятам же она стремилась снять боль в отекших, болезненых местах тупых ударов, а вовсе не заставить их мучиться от жажды и мелькания мушек перед глазами.
Что она делает? Кто это? отрывисто поинтересовался второй пленник, в ужасе пытаясь растеребить связывавшую его руки веревку.
Кто? усмехнулся Таранис. Твой ночной кошмар. Разве не видишь? Тривия. Она станет разрезать вас обоих на маленькие кусочки и скармливать мне. Помнишь, я предупреждал что устал. А значит, и зверски голоден. Ну же, дорогая Не останавливайся
Ренита сделала надрез на груди второго пленника, взяла припасенный лоскут мягкой кожи и осторожно не из-за того, что боялась причинить боль пленникам, а чтобы ненароком не втереть себе ядовитое зелье, без меры насыщенное вытяжкой красавки, стала размазывать его по ним.
Через какое-то время, как и ожидали Ренита с Таранисом, пленники забеспокоилисьони перестали хорошо видеть то, что происходит рядом с ними, и облик допрашивающей их пары становился все более пугающим. Голоса стали хриплыми, они постоянно облизывали губы и пытались сглотнуть пустым сухим ртом, борясь с мучительным жжением в нем и в глотке, мешающим глотать и дышать. Они уже не могли сказать точно, окровавленная и взлохмаченная женщина с тонким ножом в руке стоит перед ними на самом деле или является плодом их разыгравшегося воображения, как и лезущие их того же угла, откуда появилась она, гигантские мохнатые пауки со слизистыми жвалами. Они и правда решили, что к ним снизошла сама Тривия, божество подземного мира и ночи с её таинственными ужасами и чарами, или даже Фурия, римская богиня мести и угрызений совести, наказывающие человека за совершенные грехи, а уж у этих мужчин на остатках совести грехо было немало, и они сами это понимали.
Прошло не более четверти часа, как обрушившиеся на колени пленные, утратившие последние признаки мужества, послушно отвечали на вопросы Тараниса, попутно отгоняя видимых только им пауков.
Милая, иди к себе, отдыхай, тихонько проговорил на ухо Рените кельт, наблюдая, как летает стило скрибы по навощенной поверхности которой уже дощечки за эту ночь.
Врач кивнула и тихо выскользнула из палатки. Ее окликнул проходящий по лагерю патруль:
Доблестный врач Почтеннейшая Ренита Мы проводим тебя.
Она не стала возражать.
Оказавшись вновь под летящей в ночном небе неизменно щедрой кованой змеей, выпускающей и выпускающей в такую же плоскую кованую чашу на длинной ножке свой целебный яд, Ренита вздохнула с облегчением: капсарии не спали, зорко наблюдая за пациентами, которые то как раз спали совершенно спокойно, успокоенные удобными повязками и целебными отварами. Она прошлась, трогая лбы и поправляя на всякий случай бинты, думая о том, что сейчас наконец-то отойдет за палатку, куда уже приученные ею к порядку капсарии принесут несколько ведер теплой воды, обмоется, переоденется наконец-то в чистое и приляжет ненадолго хотя бы головой на стол.
Но вот она споткнулась от неожиданности и едва не вскрикнулакойка, отведенная ею Дарию, была не то что пуста, но и даже не смята. И предположить, что он из гордости не попросил уринарий у дежурившего молоденького солдата-капсария, а сам отправился на улицу, было нельзя.
Где Дарий? зловещим шопотом поинтересовалась она у следовавшего за ней тенью капсария. Тот испуганно закрутил головой:
На этой койке никого не было. Вообще. Ты ушла, мы еще удивились, что отправила в палатку Тулия с его раной на бедре, хотя место есть.
Ренита схватилась за голову и вылетела вон, обрушившись на стоящих возле площадки, отведенной под палатки госпиталя часовых:
Где Дарий?!
Он же давно прошел, недоуменно ответил солдат.
Как это? Путаете с кем?
Сразу как пришел на перевязку, так и ушел вскорости. В сторону своей палатки пошел. И кто ж Дария спутает?
Ренита побежала, ни слова ни говоря, в ночную темноту, разбавленную длинными рядами белых полотняных палаток, но тут же натолкнулась снова на Тараниса, на плечо которого тяжело опирался Дарий.
Таранис, быстро закончив допрос и радуясь, как смогла ему помочь в этом любимая жена, шел к своей палатке, размышляя о все новых талантах, раскрывающихся в Рените. Он думал и о том, что готов таки простить ей и беременность от Дария или еще когов конце концов, он сам ее подтолкнул к этой мысли, и злиться теперь глупо и поздно.
Он зашел и стал раздеваться, не зажигая светильникпосле боя он помылся и снял большую часть снаряжения, так что оставалось только заползти под одеяло. Мужчина горестно вздохнул, что благодатная пустота палатки сегодня опять пропадает зряРенита ни за что не оставила бы раненых, среди которых состояние нескольких внушало ей опасения. Между тем Квинт со своим отрядом наводил порядок в соседнем городишке, Рагнар старался ночевать дома, если не приходилось сопровождать сенатора в ночных пирах или даже поездках по другим городам, ну а Гайя и Марс были вообще неизвестно где. В том, что Гайя жива, Таранис все же не сомневался, но и языком болтать не хотелне случайно же играет в какую-то игру префект. Ну а Дарийтот снова в госпитале.
Таранис сел на койку, на ощупь развязывая кальцеи. И вдруг услышал тяжелый вздох.
Он встрепенулся. Вздох повторился, и теперь к нему примешался какой-то хриплый всхлип. Таранис вскочил, словно ужаленный:
Дарий?!
Он взмахнул кремнем и зажег светильникДарий и правда разметался на своей койке, даже не укрывшись одеялом, и повязка на его плече промокла красным пятном. Даже в свете тлеющего фитиля из овечьей шерсти Таранис опытным взглядом заметил, насколько бледен мужчина и как выделяются красные пятна его пылающих щек на мертвенно-белой коже.
Что ты здесь делаешь?! Неужели Ренита отправила? У тебя ж одно ранение на другое, тут и немудрено горячки ждать.
Нет, медленно проговорил Дарий, не открывая глаз. Не хотел ссор.