Не скучай, дорогая, проучу мальчишку и вернусь развлекать тебя дальше. Обещаю даже не вспотеть, чтобы не оскорбить твой чудесный вздернутый носик.
Дарий тоже сбросил тогу и веночек, и оба мужчины отстегнули фибулы на правом плече, позволив своим эксомидам соскользнуть с правой стороны торса к талии, полуобнажив их одинаково накачанные плечи, руки и грудь. Женщины, присутствующие в зале, ахнули от восторга и замерли.
Зазвенели мечитоже отобранные у гладиаторов, потому что являться на пир с оружием считалось неприличным.
Гайя при первых же ударах клинков встала и направилась к выходу, бросив небрежно, что устала и ей не нравится такое поведение. Вторую часть фразы она сказала негромко, проходя мимо них так, что едва не хлестнула их по ногам развевающимся подолом длинной лавандовой столы.
Они оба поняли, что сглупили: Дарий знал, что Гайя могла всегда найти нужные слова и просто отказать незнакомцу, например, сказав, что он, Дарий, ей больше по вкусуэто соответствовало их ролям в проводимой операции. А действительно оказавшийся на этом празднике чисто случайно офицер про себя собрал все силы Аидапо походке и движениям направляющейся к выходу девушки он понял, что жестоко ошибся и принял за гетеру равного себе воина. Они с Дарием обменялись еще несколькими хитроумными ударамиуже без взаимной злобы, но потому, что на них смотрит император. Они переглянулись и завершили красивой ничьей.
Незнакомец, оказавшийся прекрасным фехтовальщиком, не уступающим ни в чем Дарию, первым протянул руку сопернику:
Прости, брат. И тебя, и ее не за тех принял. Вы же оба воины хоть куда, по ней даже по нескольким шагам видно.
Ну наконец-то глаза у тебя прояснились, усмехнулся беззлобно Дарий, принимая рукопожатие. Пристать с поцелуями к Гайе Додуматься ж надо.
Распорядитель пиршества быстро забрал у них мечи, и вот уже на площадке закружились змееподобные египетские танцовщицы, а мужчины вышли охладиться на террасу.
Лонгин Пробус, трибун Пятого легиона, представился наконец мужчина, и Дарию пришлось невольно вытянуться в струнку. Только утром вернулся в Рим. Лет шесть не был. А тут еще и новое назначение. Знаешь, ошалел немного. Ну ты подрастешь, поймешь, каково это, вернуться домой, где тебя никто не ждет
Дарий облокотился на парапет террасы рядом:
Знакомо Но в когорте спекулаторум это чувство быстро проходит. Мы семья.
Ого, испытующе взглянул на него Лонгин. Вот почему так дерешься здорово? Постой-ка А она? Раз вы с ней знакомы?
Что тебе до нее, снова был готов взъерошиться Дарий.
И правда Мне сейчас о службе думать надо. Назначили вот, что удивительно, как раз в эту самую таинственную когорту. Вроде в распоряжение трибуна Флавия. Завтра утром к нему на доклад.
И вот тут Дарий медленно сполз по витым мраморным балясинам террасы на полшрам на его животе буквально разрывало от хохота, который он пытался сдержать, но все равно не смог.
Трибун Лонгин взглянул на него с нескрываемым изумлением:
Эй, ты в своем уме? Сам-то ты, кстати, не удосужился представиться.
Дарий, проговорил он сквозь смех, пытаясь все же занять приличествую позу перед старшим по званию, но не в силах справится с собой. Старший центурион когорты спекулаторум
Это так весело? иронично заметил Лонгин. У вас там все такие жизнерадостные? И трибун Флавий? Расскажи-ка мне о нем вкратце, а то завтра предстоить докладываться
Да ты Ты уже доложился И приложился, отсмеялся Дарий и выпрямился.
Что?????
Ты ухитрился поцеловать и обнять доблестного трибуна Гайю Флавию! Так что мой тебе советиди выспись и будь готов к такому спаррингу, что схватка со мной покажется разминкой в палестре для подростков.
Ты серьезно?
Видишь, мне уже не смешно. Где ты хоть остановился?
У хороших друзей, так, дальние родственники моего отца.
Пойдешь к ним?
Время позднее, не удобно врываться среди ночи.
Тогда предлагаю отправиться в наш лагерь. Заодно осмотришься там.
И они выскользнули из триклиния, причем Дарий проклинал себя за задержкуон теперь не знал, добралась ли до дому Гайя, хотя и был уверен в приставленных к ней рабах-носильщиках, да и в ней самой. Дарий знал, что к обоим стройным бедрам девушки были прикреплены вполне серьезные боевые ножи
* * *
Гайя потянулась в кровати, прогоняя остатки сновидения. Привычные кошмары лишь под утро уступили место очень странному, но приятному сну, в котором рядом с ней оказались одновременно и Марс, и Кэмиллус. Оба совершенно обнаженные и благодушно настроенные, она не ссорились между собой, как это часто бывало наяву, а ласкали ее тоже обнаженное тело. Во сне она видела себя еще такой, как была много лет назадне только без татуировок, но и без шрамов. И Кэм в ее сне был не седым, а белокурым, и волосы его и Марса были гораздо длиннее их армейских стрижек, рассыпались густыми кудрями по подушке.
Проснувшись, Гайя долго не хотела отпускать от себя это ощущение покоя и счастья, которое испытала в кольце их надежных любящих и нежных рук. Она не смогла бы воспроизвести в рассказе подробности, но какое-то необыкновенно важное решение зрело в ее голове помимо воли, и впервые ей не было от этого страшно или тревожно.
Она села на широкой кровати, откинула одеяло из тончайшей овечьей шерсти и мягкую, приятно прилегающую к телу простыню. На высоких пальцах пробежала по небольшой галерее в ванную и с наслаждением подставила тело под упругие струи прохладной воды, а оттудавыбежала в сад, чтобы сделать несколько кругов вокруг дома, преодолевая небольшие лесенки и галереи. Разогрев мышцы, Гайя зашла в маленькую домашнюю палестру, которая, как ей казалось, до сих пор хранила голос деда, учившего ее, крошечную малышку, первым гимнастическим упреждениям. Она с удовольствием дала работу своему телу так, что оно снова стало совершенно мокрым, и медленно вернулась в ванную.
Гайя завернулась в простыню и вышла на террасу, любуясь встающим над городом утромхораприму она проспала, и теперь прислушивалась к шумным стайкам детей, бегущих в грамматические школы, крикам разносчиков продуктов и угля, грохоту прошагавшего по улице патруля то ли вигилов, то ли урбанариев.
Она размышляла, чем же закончился вчерашний поединок Дария и незнакомого нахала-офицера. А то, что это был офицер, причем боевой и явно заслуженно оказавшийся на пиру во дворце императора, и позволивший себе такое не особенно вольное по римским меркам, но все же нахальное поведениеона не сомневалась. Гайя, конечно, не ушла бы спокойно из зала, если бы не была уверена, что поединок закончится сразу же после ее ухода. Она нарочно призадержалась на пару мгновений у закрывшихся за ее спиной резных дубовых дверейи с удовлетворением услышала, как прекратился звон клинков и заиграли флейты и арфа. Оставалось надеяться, что Дарий не получил очередной раны, что было бы ему совсем некстати. Но и тут Гайя была спокойнаслучись что серьезное, забегали бы многочисленные прислуживающие в триклинии рабы, позвали бы за врачом. А раз ничего подобного не происходилозначит, ничего и не случилось.
Достойнейшая матрона Доблестный трибун, управляющий так и не разобрался, как обращаться к своей молодой хозяйке, и, хоть она ни разу не повысила на него или других домашних рабов голос, все же избегал сурового взгляда девушки и ее недовольства тем более.
Да? она обернулась, раздумывая о том, как же быстро избаловалась среди этих подушек, ванны, террасы и готовых подавать обед по первому ее требованию рабынь.
К тебе посетитель.
Кто?
Очередной офицер. К тебе же кроме один раз заглянувшей Клеомы, никто другой и не захаживает, в голосе управляющего не было явной издевки, но чувствовалось, что не складывается какая-то мозаика у него в голове.
Он представился?
Лонгин Пробус, когорта спекулаторум, передал ей слово в слово управляющий, и она вздохнула, припоминая воина с таким именем.
Имя не сказало ей ничего, кроме того, что когномен «Честный» дорогого стоит, если все наследники этой фамилии у наследовали хоть частичку настолько выдающегося качества своего далекого предка, что оно стало родовым именем.
Подожди, махнула она управляющему. Пусть подождет в атриуме. Предложи мульс и фрукты. Я быстро.
Она вихрем пронеслась в свою спальню, отточенными за долгие годы движениями облачилась в форму и даже захватила шлем, не говоря уже о мече, привычно расположившемся у бедра. И не удержалась от искушенияподошла к столику с косметикой, которой пришлось срочно обзавестись, легкими аккуратными мазками подвела глаза, сделав их еще больше и выразительнее. Подумалаи вставила в уши небольшие серьги, похожие на серебряные капельки с синей бусинкой внизу. Такая же подвеска на цепочке украсила ее грудь, едва виднеясь там, где начиналась нагрудная пластина доспеха.
Широким, но беззвучным, несмотря на подкованные кальцеи, шагом она вышла в атриуми обомлела. Мужчина стоял к ней спиной, в спокойной и ровной позе созерцая золотых рыбок в имплювии, и она узнала вчерашнего обидчика.
Слушаю тебя, доблестный офицер, она постаралась быть как можно более официальной.
Он резко обернулся на звук ее голоса, и Гайя поняла, что в очередной раз напугала человека, подкравшись незаметно. На безупречно вычищенных доспехах посетителя сияли знаки отличия трибуна, и Гайя в душе обрадоваласьони были в одном звании, ей не придется довершать свое вчерашее унижение необходимостью вытягиваться перед ним в струнку.
Они обменялись приветственными жестами, и Гайя, глядя ему в глаза, ждала его докладаон прибыл к ней, и должен был хотя бы изложить цель визита. Но мужчина смотрел на нее расширенными глазами несколько мгновений, не решаясь раскрыть рот. А рот его был великолепенузкие, четко очереченные чувственные губы, слегка тронутые жестокой полуусмешкой, их дополнял твердый, чуть раздвоенный подбородок и все остальные черты лица, которые она разглядела в полутемном триклинии накануне ночью.
И тут до Гайи дошла причина его замешательстваон тоже узнал ее, но не был уверен, и теперь мучительно сопоставлял образы. Она пришла ему на выручку:
Гайя Флавия, трибун когорты спекулаторум. Что привело тебя, доблестный трибун, в мое скромное жилище? Какой-то личный вопрос? Если служебный, то сразу предупреждаю, я в отпуске по ранению, и могу не владеть всей ситуацией. Тогда тебе лучше обратиться к префекту когорты, Секстусу Фонтею.
Трибун выслушал ее, глядя в глаза своими спокойными, умными глазами без тени в них вчерашнего нахальства и заносчивости, а затем протянул руку:
Прежде всего, доблестный трибун, хотел принести свои извинения, он склонил седеющую голову, а затем совсем с простой интонацией добавил. Ата попутала. И Бахус.
Целая армия вредителей, как я посмотрю. усмехнулась Гайя, пожимая его руку. Ладно, забыли.
Лонгин, услышав знакомые интонации и слова, на мгновение представил, что они не стоят в атриуме богатого дома посреди Рима, а спрыгнули с коней где-то в незнакомом лесу и продолжили начатый разговор, скомандовав солдатам выставить боевое охранение привала.
Разреши представиться? Трибун Лонгин Пробус, прибыл в твое распоряжение для дальнейшего прохождения службы в составе когорты спекулаторум, доложил он нарочито четко и серьезно, поставив ее таки в замешательство. Гайя лихорадочно соображала, а надо ли равному себе по званию, тем более старшему офицеру, говорить «вольно». И она просто еще раз пожала ему руку:
Добро пожаловать в семью. Надеюсь, сработаемся.
Надеюсь тоже. Во всяком случае, мечом работать у вас в когорте, как я понял, умеют. Твой вчерашний защитник, Дарий, хорош! Не хотел бы такого противника. А вот боевого товарища такого только желать.
И кто кого вчера одолел? как бы невзначай спросила Гайя, не желая показывать, что Дарий ей достаточно близок.
Ничья. Нам же пришлось прерваться. Кое-кто вроде был недоволен поединком. А ссориться с командиром с самого начала, - он озорно и по-молодому сверкнул глазами в ее сторону.
Что ж, задумчиво протянула Гайя, прикидывая в уме, как лучше поступить. Обидно, когда вынуждают прервать хороший спарринг. Предлагаю продолжить!
В смысле?
Я не настаиваю. Но тебя вчера лишили удовольствия. А поединок с Дарием, поверь, действительно удовольствие. К тому я и сама могу постоять за себя, раз уж причиной поединка послужила невольно я. Готов?
Готов. Я все же боевой офицер. И вступить в схватку готов всегда. Правда, не и он осекся.
Ну? Договаривай, улыбнулась ободряюще Гайя, прекрасно зная, что сейчас вымолвит Лонгин, и не ошиблась.
Но не с красивой девушкой, выдавил он все более неуверенно, видя, как она вытягивает меч из ножен.
Нам места здесь хватит? Гайя сделала вид, что не заметила его смущения и не услышала неловкой фразы.
Он занял позицию:
Нападай.
А что так? изготовилась и Гайя, опустив налобник. Вчера вроде ты был решительнее.
Да? Тебе понравилось? Вообще-то, я хотел дать тебе фору.
Как красивой девушке?
Почему бы нет?
Мы в одном звании, - и она напала на него, решительно и безжалостно.
Больше Лонгину было не до разговоров и любезностейон тоже опустил налобник на ходу, потому что не потрудился сделать это заранее, не принимая всерьез эту хрупкую белокурую девушку, к тому же снова, как и вчера, с умело подведенными глазами и даже с серьгами в ушах, которые он заметил, пока она не надела шлем.
Они рубились почти всерьезобычными боевыми мечами, защищенные своими доспехами и потрясающим контролем движений друг друга.
Ничья? предложил он первым, понимая, что в мастерстве работы с оружием они равны, и дальше будет только соревнование в выносливости.
Выдохся? поинтересовалась она абсолютно ровным голосом, хотя он видел, как струи пота стекают по ее шее и обнаженным рукам, сбегая в наручи.
Он и сам был мокрый под панцирем, и уже жалел, что согласился на поединок, потому что все его утреннее мытье пошло насмарку и парадную тунику снова придется стирать. Все это придало ему злости и раздражения, и он рыкнул:
Тебя пожалел.
Ого, хохотнула девушка, и в каком-то незамеченном им повороте выбила меч у него из уставшей руки, лишь недавно заново разработанной после ранения. Думаю, хватит. Ты себя бы пожалел. Думаешь, я не вижу, что тебе тяжело?
Он остановился и стянул левой рукой шлем, стирая с лица пот. Девушка тоже избавилась от шлема и словно прочитала его мысли:
У меня в доме хорошая ванна. Буду рада предложить тебе освежиться. И благодарю за замечательный спарринг. Теперь я точно уверена, что сработаемся, она говорила с улыбкой сквозь боль, ведь Лонгин не знал, куда именно она была ранена, хоть и сказала ему причину отпуска, и не щадил во время спарринга, в отличие от ребят, которые невольно сейчас остерегались драться с ней в полную силу, как ни убеждала она их, что вполне здорова.
Не откажусь. Ты присоединишься? в его глазах снова промелькнули лукавые огоньки.
Нет, отрезала она. Но мои рабыни постирают и высушат твою тунику, пока ты будешь со мной обедать. От обеда же ты тоже не откажешься?
Вот тут не уверен. Не хотелось бы тебя обременять.
Это товарищеское предложение. Мы же теперь в одной группе.
Они разделили обед, пока девчонки-рабыни, снова кидая восхищенные взоры на очередного красавца гостя своей хозяйки, приводили в порядок их форму. Лангин оказался хорошим собеседником и толковым офицером. Попыток заигрывать он больше не предпринимал и общался с ней как с равным себе воином. Общих знакомых оказалось не многоЛонгин служил на тех территориях Римской империи, которые уже практически вышли из-под ее контроля, в бывших греческих колониях Боспорского царства, на дальнем берегу Понта и дальше, в бескрайних степях и отвесных горах Тавридыгосподство Рима было там установлено окончательно Гнеем Помпеем, но постепенно связь с колониями терялась, потому что за пределами стен Херсонеса и Пантикапея римляне упорно сталкивались со свободолюбивыми и смекалистыми племенами местного населения. Там ломались вдребезги все тактические приемы, с помощью которых Рим покорил Ойкумену от Африки до Альбиона.
Гайя и Лонгин так увлеклись беседой, что не заметили, как прошло несколько часов.
Знаешь, может, это и непатриотично, но тебе я могу признаться, что понял в Тавриде главное. Народ, который живет там и дальше, в глубине материка, вообще не нуждается в римском господстве. Они многому могут научить нас. И они как-то чище, порядочнее, особенно племя будинов, живущее в деревянной крепости, окруженной деревяннымчастоколом и земляными валами. Кстати, они и дома строят почти так же, как и у нас верхние этажи инсул. Переплетают столбы лозой, обмазывают глиной и белят. Хотя дома там не лезут вверх, а наоборот, слегка заглубляются в землю. Так теплее, все там зима суровее нашей.