Да.
И это негромкое, бесцветное «да» прозвучало для Марса как самый оглушающий гром. Он вздрогнул, как раненый, и застонал.
Меня не было слишком долго
Месяц это не срок, если ты ее любишь столько лет, все так же негромко проговорил Кэм, как будто рассуждал сам с собой.
Но она выбрала тебя
Уверен? А я помню, что это выбор Аида. И спорить с повелителем подземного мира я бы не стал.
Невеста смерти стала невестой на двоих. Помню, склонил голову Марс. Но все надеялся, что это морок какой-то.
Как видишь, нет, взгляд Кэма заставил Марса собрать волю в кулак и не вспылить.
Марс вовремя понял, что своим гневом сейчас только причинит Гайе лишнюю боль. И к тому же он так соскучился без нее, что был готов уже смириться и с присутствием Кэма.
Вернулась Гайяи Марс снова залюбовался ее ладной фигурой, гордой посадкой головы.
А ты расцветаешь! Вот уж не думал, что духота большого города так может пойти тебе на пользу! совершенно искренне воскликнул Марс, принимаясь со всеми за еду. И волосы твои отросли.
Ой, эти волосы, засмеялась Гайя, встряхнув локонами, которые она успела таки расчесать, пока бегала звать управляющего. Тут они неожиданно оказались в центре внимания. С меня взяли пример.
И она залилась беззвучным смехом, невольно привалившись к плечу Марса, у которого едва не выпал из рук кусок лепешки, намазанной свежим козьим сыром с зеленью.
Пара дурочек срезали свои волосенки, чтобы они тоже едва достигали плеч, вставил свое замечание Кэм. Но они не учли, что у Гайи вьются, и чем влажнее воздух вокруг, тем больше. А у тех наоборот. Они пошли в термы, и их навитые кипасисом колечки все повисли мокрыми прядями.
А ты откуда знаешь? едко поинтересовался Марс. Ходишь в термы на женскую половину? Доверили тебе простыни?
Кэм оставил его язвительность без внимания, понимая, какие чувства бродят в душе товарища.
Гайя постаралась, заметив повисшее предгрозовое напряжение в воздухе, переключить их внимание на что-то более интересное для всех, и поделилась последними новостями когорты.
И ты, Марс, снова со мной в паре! заключила она свой рассказ. Наверное, командир тебе уже об этом сказал?
Более того. Я уже сегодня вечером сопровождаю тебя во дворец.
Отлично. Тогда тебе надо передохнуть. Хочешь, оставайся? У меня, как видишь, прекрасная кухня. Пришлось девчонок самой немного поучить, но зато теперь мы можем есть, не опасаясь за свой желудок. Все легкое и полезное. Никаких этих зажаренных в жире кусков мяса и теста.
Ну да, согласился Марс. Ренита же любит цитировать Гиппократа своего дорогого про еду как лекарство. Как она там?
Округляется, снова отозвался Кэм.
Они ели, болтали, гуляли по саду, успели обсудить все новости и не заметили, как Гайе пришло время собираться на очередную вечеринку во дворце.
Я вас ненадолго покину, ребята, она с сожалением встала со скамьи возле небольшой пинии, где они сидели втроем и пошла вслед за рабыней, прибежавшей доложить, что ванна для госпожи уже готова.
Кэм и Марс снова остались вдвоем, и беседа увяла.
Ты с ней пойдешь? нарушил молчание Марс.
Нет, безмятежно ответил Кэм. Мне менять Рагнара утром. А вот ты, насколько я понял, уже сегодня сопровождаешь ее во дворец. На твоем месте я бы поторопился. Не в эксомиде же туда поедешь.
Марс поднялся:
И то верно. Тогда я сейчас заскочу домой, переоденусь и вернусь сопровождать лектику нашей прекрасной матроны Гайи.
Когда Марс вернулся, Гайя уже ждала его в атриуме, и он едва не споткнулся на абсолютно гладком мозаичном полу. Темно-синяя стола облегала ее фигуру, задрапированную в этот раз до самой шеи складками воздушного покрывалаи это манило мужской взгляд гораздо больше, чем оголенные плечи и грудь, оставляя огромный простор для воображения. Серебряная подвеска на длинной цепочке заставляла проследить линию ложбинки между грудью, а синий камень в конце затейливых серебряных переплетенных колец не давал отвести взгляд раньше времени.
Марс увидел и ее слегка подведенные синей краской веки так, что самой краски не было видно, а казалось, что это просто отблеск синей ткани на прозрачном отполированном мраморе ее кожи.
Ты ты, - он не нашелся, что и сказать от восхищения, потому что такой Гайю еще никогда не видел, даже прошлой весной, когда она изображала семнадцатилетнюю хваткую провинициалочку. Сейчас перед ним стояла зрелая, цветущая женщина, красивая и сознающая свою красоту, способная использовать ее как оружие.
Марс, улыбнулась она, понимая смятение друга. Это просто выполнение задачи.
Он не нашелся, что ответить, лишь дотронулся кончиками пальцев до ее локонов, складок столы, обнаженного предплечья, украшенного широким браслетом.
Что это за браслет у тебя? Ты с ним не расстаешься?
Почему?
Он и утром на тебе был. Это подарок Кэма?
Нет. Я сама купила в ювелирной лавке на Аргилете. Выбирала долго, приценивалась и купила то, что хотела.
Гайя заметила, что Марс вздохнул с облегчением, и не стала довершать удар, показывая ему татуировку. Она еще не знала, как он воспримет ее решение, и еще в душе опасалась того, что горячий Марс обрушит свой гнев на Кэмиллуса. Они оба были ей теперь одинаково дороги.
Марс, ты тоже сегодня такой непривычно красивый! она оглядела его мощную фигуру в парадных доспехах с белоснежной туникой хорошего полотна и в накинутом на плечи алом плаще тонкой шерсти, совершенно бессмысленном в боевом походе, но зато выгодно подчеркивавшем великолепие наградных доспехов и загорелую кожу.
Дворец встретил их приглушенным многоголосьем и любопытными взглядами. Все сразу принялись обсуждать очередной наряд Гайи, на которой любая стола выглядела как сотканная самой Пенелопойисключительно потому, что Гайя умела их носить, как и украшения, несмотря на небольшую практику. Ее природные данные позволяли ей чувствовать себя легко и уверенно во всяком нарядеона являлась во дворец то в египетском платье по моде, оставленной в Риме Клеопатрой, то в воздушных сирийских одеяниях, то в классическом греческом пеплосе-файномерисе, открывающем ее стройную ногу до самого верха бедер, и тогда внимание всех было приковано к показывающемуся время от времени в разрезе дракону на ее левом бедре.
Гайя с ледяным спокойствием из-под густо прокрашенных ресниц, и без того густых и длинных, а с хорошей заморской краской казавшихся настоящими опахалами, прослеживала каждый взгляд, улыбалась приветливой, но недоступной улыбкойсловом, создавала занавес своей работе.
Но сегодня в центре внимания оказался Марс. И это было справедливоон был красив от природы, а в парадных доспехах и только что получивший из рук императора очередные фалеры, он получил еще больше привлекательности в глазах женщин. А для мужчин было делом чести быть знакомыми с героем-спекулаторием.
Гайя обратила внимание на призывные и откровенные взоры, которые бросала в сторону Марса красивая кареглазая женщина в светло-серой столе и без украшений. Ее наряд показывал, что женщина недавно овдовела, но на лице молодой вдовы не было ни тени грустиразве что тогда, когда к ней подходил кто-то из гостей с сочувственными словами.
Кто это? тихо спросила она у жены сенатора Марциала, вместе с ней маявшейся от необходимости участвовать в этом круговороте раскрашенных придворных обезьянок.
Луцилла. Она месяц назад похоронила своего дражайшего супруга. И только сегодня позволила себе вернуться к общественной жизни.
Дражайшего? переспросила Гайя. Не похоже, чтобы она хоть как-то о нем скорбела.
Дражайшего, рассмеялась супруга Марциала. Потому что он оставил ей столько драгоценностей, виллу на Аппиевой дороге, дом на Целии, что она стала завиднейшей невестой Рима. Красива, молода
Гайя сосредоточиласьэто имя она где-то слышала. Не та ли это настойчивая и ненасытная матрона, что приходила к Таранису в лудус даже тогда, когда он был ранен, и своим любовным пылом обеспечила ему горячку, разбередив рану?
Между тем женщина пробилась сквозь толпу к Марсу, обменялась с ним парой любезных фраз, и, когда распорядитель празднества пригласил гостей в триклиний, подхватила новоиспеченного и слегка смущающегося от избытка внимания старшего центуриона Гортензия под руку.
Гайя увидела, как Луцилла уложила Марса на пиршественное ложе рядом с собой, и расположилась весьма вольготно, спустив шаль с плеч так, что ее обнаженные руки касались его. В душе Гайи царапали кошкии она с удивлением поняла, что бешено ревнует Марса. Она не видела его месяц, успела забыть все его прошлые обидные поступкии вот он снова причиняет ей боль. Она пыталась взять себя в руки и повторяла про себя: «Во-первых, нас для того сюда и прислали. И вот этот носатый парфянский посланник намного противнее, чем Луцилла, но я же сижу рядом с ним, и даже отвечаю на его тупые шутки. А во-вторых, это Марс сегодня утром застал Кэмиллуса у меня дома явно только проснувшимся, а не приехавшим в гости». Но логика в этот раз отказывалась ей повиноватьсяи пришлось призвать на помощь армейскую дисциплину.
Под утро, когда Марс проводил ее до домуона в лектике, он верхом, поэтому и поговорить не удалосьон легко коснулся ее губ своими губами, и она содрогнулась от запаха чужих тяжелых духов, которыми пропиталась его туника.
Ты вздрогнула, встревожено спросил Марс. Что-то случилось? Что-то болит?
Нет, что ты, улыбнулась она и впервые в жизни солгала Марсу. Ванны и отдых сотворили чудеса. Никакого намека на былые раны.
Но ты вздрогнула, продолжал настаивать Марс.
Под утро всегда холодно. Ветер между холмами, промолвила она, кутаясь в шаль.
Тогда поспеши в дом. Прими горячую ванну, заторопил ее Марс, и она легко взбежала по ступенькам, чтобы не показать ему навернувшихся на глаза слез.
Марс проводил ее долгим взглядом, невольно улыбаясь восхищенной улыбкой, не в силах справиться с нежностью, затопившей его грудь.
Он решил, что сейчас нет смысла обсуждать с усталой Гайей то, что ему удалось узнать за время пира, проведенное с похотливой и столь же прожорливой Луциллой. Она без конца болтала, хохотала, запрокидывая голову, облизывала с пальцев сок фруктов и заталкивала в рот банан едва не целиком. Но Марс тоже вспомнил рассказы Тараниса, и ее самою вспомнилтот самый свадебный пир, полотняный зеленый шарф, которым он перевязал грудь Тараниса, и даже ночь, которую она купила с ним в лудусе. А вот Луцилла даже не сообразила, что этот блестящий офицер, обласканный самим императором, и есть тот гладиатор, заставивший затрепетать ее плоть, тосковавшую возле пожилого и больного супруга.
Умелыми расспросами Марс сумел выяснить, что было что-то такое в жизни и в душе внешне беззаботной и жадно наслаждающейся жизнью Луциллы что-то такое, в чем она боялась признаться сама себе. У Марса закралась мысльа не могли ли ее выследить и начать шантажировать тем, что она тайком посещала лудус? И уж коль скоро Лудус Магнус оказался таким поганским гнездом благодаря ныне покойному помощнику ланисты, то не могла ли недалекая Луцилла оказаться удобной игрушкой в руках заговорщиков? Но вот что она могла бы для них полезного сделать? Этого Марс не знал, и именно это хотел обсудить с Гайей.
Днем они оба, и Марс, и Гайя, встретились у префекта. Там же в штабной палатке оказался и Дарий, который не мог скрыть радости по поводу того, что больше не надо ходить во дворец и надевать веночек. Почему-то именно необходимость украшать свои темные, густые, коротко остриженные волосы лавровыми листьями особенно раздражала Дария, как и пиршественные блюда, в большинстве своем приправленные экзотическими пряностями и поджаренные до румяной корочки, чтобы возбуждать еще больше аппетит и жажду.
Не могу, жаловался он Рените, принимая из ее рук очередную чашу успокаивающего кишки настоя. Здесь ем, все хорошо, хотя вроде чечевица-то с луком не самая воздушная еда. У Гайи вообще объедение, хотя она и мясо полусырое ест, и заедает сырыми овощами. А из дворца приползаю, хоть на живот ложись и помирай.
На живот не надо. А на бочок ляг. И коленки согни. Полежи тут у меня немного, Ренита настойчиво спровадила его к койке в полупустом уже госпитале. А ответ прост. Ни в лагере, ни у Гайи не жарят еду. Это противоестественный способ приготовления пищи. Вот Гиппократ
Дарий сделал вид, что заснул.
И вот теперь Дарий обрадованно сообщил Гайе и Марсу:
Все, ребята, удачи вам во дворце. А мы с Квинтом лучше побегаем по чердакам и подвалам, чем там.
Да мы тоже, улыбнулась ему Гайя. Просто задание же не выберешь.
Но вообще должен тебе сказать, заговорщицки подмигнул ей Дарий. Ты, сестренка, выглядишь потрясающе! Вот уж не думал, что ты умеешь так глаза подрисовывать. А с этими длинными ногтями ты теперь и правда похожа на кошку. Это ты отрастила, чтобы обойтись в случае чего без оружия?
Дарий подхватил ее кисть руки и провел ладонью по кончикам ногтей девушки:
Ого! И правда ножи! Полоснешь вот так по горлу, и все! И будут гадать, что за тайное оружие применяют спекулатории.
Поросенок! она высвободила руку.
Дарий, окликнул его Фонтей, входя в палатку. Ты вроде рвался на боевую работу? Давай, бери ребят и чтобы мне перетряхнули до полудня все лавки на Субуре. Да, в очередной раз. Пусть знают, что мы неутомимы. К урбанариям я уже отправил связного, они возьмут на себя оцепление, всяческую поддержку. Не стесняйся, активнее их там пинай, тем более что это мы их недоработки исправляем.
Дарий отсалютовал и унесся.
А с вами у нас будет серьезный разговор, поприветствовал префект Гайю с Марсом. Так что садитесь оба.
Они оба были в форменных туниках, но без доспехов, только на запястьях у Гайи были надеты наручи, и Марс уже стал задумываться, а все ли благополучно у нее с тем самым простреленным запястьем, если она упорно стягивает его то широким браслетом, то наручем, с которыми не расстается даже в бассейне? Он подумал, что, наверное, ей так легче сдерживать боль в ноющей плохо сросшейся кости, и содрогнулся от сострадания.
Знаете, начал Фонтей. Я лично уже устал. Это какой-то клубок. Причем даже не тот, что Ариадна дала Тезею в лабиринте. Это хуже. Конца и края нет. Это гидра какая-то Лернейская. Голову рубишь, лапа вырастает.
Голова. Две, машинально поправил Марс.
Десяток, рыкнул Фонтей. Ну не могут же они быть умнее нас. Ловчее нас. На нашей стороне закон, власть. Совесть, в конце концов. Честь офицерская.
Он в сердцах грохнул тяжелым кулаком так, что взлетела вверх чернильница и Гайя схватила ее на лету, вопросительно взглянув на командира.
Ставь, проворчал тот, сдвигая брови, чтобы не показать, насколько его порадовала Гайина ловкость, а заодно и успокоила немного, разрядив обстановку. Так вот. Я был уверен, что мы разогнали заговор подчистую, когда уничтожили помощника ланисты из Лудус Магнус и его шайку. И считал, что все последующие мелкие вылазки поганцев есть разве что отрыжка уцелевших бандитов. Гайя зачистила всю южную границу
И Марс, и Кэм, и Дарий, напомнила Гайя.
Командовала-то ими ты, отмахнулся префект и продолжал. Вот уже на днях разобрались с очередным покушением. Спасибо опять же Гайе.
А Кэм? А Дарий с Квинтом? И все ребята?
Да хватит меня перебивать, богиня Фемида! еще раз грохнул кулаком по столу префект, но уже так, для проформы. Важно другое! Мы все тут сутками напропалую работаем, а дело не сдвинулось с мертвой точки! Иначе для чего я бы вас опять засунул во дворец?!
Мы это уже обсуждали, разве не так? осторожно и мягко спросила Гайя, заглянув ему в глаза.
Да. Но теперь всплыли новые обстоятельства. Почему Марса я тебе и дал в помощь. Хотя у него будет немного свое задание.
Префект разложил перед собой уже аккуратно переписанные на пергамент записи допросов тех наемников, которых удалось захватить живыми при попытке покушения на сенатора Марциала и императора.
Гайя, ты это уже видела. Очень прошу, еще раз прочитай внимательно вот здесь и здесь. Ничто не настораживает?
Марс тоже заглянул через ее плечо и присвистнул:
Надо же! И у меня возникло такое подозрение!
Вот вам и простор для творчества, усмехнулся Фонтей. И жду результатов. Жаль, но вот уже тут я вам обоим не только не советчик, но и даже приказ дать не могу Мне нужен лишь результат.
Гайя и Марс поняли его без лишних словприложили руку к груди традиционным воинским приветствием, показывая свою готовность вновь сделать для Рима все, на что способны.