Такого не бывало дня,
Когда б русалки не блудили
Эй, малый, придержи коней!
Невольно ведьма улыбнулась
Был леший очень робок с ней.
Так добродетель не вернулась?
Глаза ее, как уголь, жгли,
В них яро полыхала злость,
И если б убивать могли,
То долго ждать бы не пришлось.
Они и в знахаре зажгли
Забытую былую страсть.
И страхи все его ушли.
На миг устал он счастье красть.
Ведь даже капля камень точит.
И в этом миг он вдруг решил,
Что зря себя всю жизнь морочит:
Из-за младенца, мол, простил
Как будто бы за дочь боялся,
Но так казалось только мне, -
Себе как на духу признался.
Не жил я, а витал во сне!
Мой страх глубиннее, чем думал.
Пустил он корни с тех времен,
Когда восстать на Бога вздумал
Князь тьмы, гордыней ослеплен.
Я расскажу вам в эту ночь
Всю правду, что известна мне.
Узнать ее должна ты, дочь
Как нежить билась в Той Войне,
И что с ней после битвы стало
Молчать я больше не могу.
Недолго мне уже осталось,
Века влачить невмоготу.
Ты выслушай, а там решай
Своим умом, как будешь жить.
Отца не сильно порицай
Не грех бывает и простить.
Отец! К нему метнулась дева.
Но дочь он отстранил рукой.
Я говорил с тобой без гнева,
В душе моей царит покой.
Теперь расстанемся до ночи
Пойду к себе готовить зелье.
От слез утри скорее очи
И время посвяти веселью!
Ведь гость у нас, лешак из леса.
Он малый добрый, с головой.
Сними ты с глаз своих завесу
Он покорен навек тобой.
Не будь сурова, недотрога,
Сторицей ласку он вернет.
Ведь впереди вас ждет дорога,
И испытание вас ждет!
Старик шагнул, и тьма сгустилась.
Рассеяласьуж нет его
Взглянув на лешего, смутилась
Вдруг дева взгляда своего.
Себя припомнила нагую,
Когда увидел он ее
Впервые утромвот такую,
Какая есть Увидел все!
И, не виня себя в кокетстве,
Вдруг изменилась на глазах,
Как то бывало с нею в детстве
В забытых позже дивных снах.
Исчез ведьмовский взгляд раскосый,
Что так пугал людей обычно,
И заплелись вмиг сами косы,
И голос мягким стал, не зычным.
Зачем сменила облик свой,
И не задумалась она.
Когда бы мать была живой,
То подсказала б: «Влюблена!»
Приди ей в голову самой
Такая мысльотвергла б разом.
От ярости сошла б с ума,
Кося своим небесным глазом.
Свобода ведьмам лишь важна,
Для них любовь страшней позора
В такие дни душа нежна,
И зло не застилает взора
Был Афанасий леший видный,
И много бы голов вскружил,
Когда б не столь был безобидный.
Но, словно перст, один он жил.
Досель его не привлекали
Лопасты дерзкие намеки,
Русалки хитростью пугали,
А от кикимор жди упреки.
Он жил как будто в ожидании,
Чем дев лесных смешил нередко.
И те на первом же свидании
Над ним подшучивали едко.
Все изменилось в одночасье,
Когда дочь ведуна он встретил.
На счастье или же несчастье,
Но в ней изъянов не заметил.
О ней мечтал в тиши лесов,
Когда, бессонницей томимый,
Бродил, ночных пугая сов,
Он до утра неутомимо.
И вот теперь наедине
Стоял он с грезою своей,
Не каясь ни в едином дне,
Что он прожил в мечтах о ней.
Сейчас бы в небе очутиться, -
Услышал Афанасий вдруг.
Бездумно в птицу превратиться,
Над облаками сделать круг!
Я дух земной, и не летаю, -
Ответил ведьме грустно он.
О небе даже не мечтаю.
Однажды только видел сон
А хочешь, я тебя возьму
С собой туда? спросила дева.
Мы полетим с тобой во тьму,
Которойверь мне! нет предела.
И вознесемся к тем мирам,
Что над Землею вечно светят.
Приблизимся к Творца глазам,
И нам они на все ответят!
В чем жизни смысл, узнаем мы,
И что затем случится с нами.
По смерти выходцы из тьмы
Кем будутпылью, облаками?
А я хотел бы дубом стать,
В лесу своем укорениться
Довольно, леший, нам мечтать!
Побыть сегодня хочешь птицей?
А трусишьполезай на спину,
Да осторожней, не свались!
Тебя за облака закину,
За шею крепче лишь держись.
Насмешки леший не стерпел,
И все в единый миг случилось.
Вдруг девакак, он не узрел, -
В его объятьях очутилась.
Теперь летим, промолвил он, -
В руках моих надежней будет!
Не скоро ждет нас вечный сон,
Пусть смерть пока о нас забудет.
Впервые ведьма растерялась.
Как с дерзким лешим поступить?
И вдруг сама себе призналась,
Что ей покорной в радость быть.
Все выше, выше, выше, выше!
Лишь небо и глаза его.
Наитие как будто свыше
Она и он И никого!
Она и раньше ведь летала
Но облака другими были!
Иль не о том она мечтала,
Когда они под нею плыли?
Бледнела ведьма в неге страстной.
Бледнел и леший вместе с ней,
Ко всем красотам безучастный,
Что видел с высоты своей.
Земля ему с орех казалась,
Лишь цветом был тот голубой.
Когда бы то не возбранялось,
Его бы леший взял с собой.
Всех звезд ему сейчас дороже
Был земляной орех лесной.
Как ведьма, леший грезил тоже
Но лишь о стороне родной.
Забыв как будто даже деву,
Мечтал он в лес скорей вернуться,
Руками прикоснуться к древу
И целый век не шелохнуться
Так небо разлучило их.
И отчего? не понимая,
Вдруг леший загрустил и стих,
Марину нежно обнимая.
Пора домой, сказал на ухо
Он ведьме. Или сам себе?
Поди пойми лесного духа
Кто волен в собственной судьбе?!
Земля все ближе под ногами.
Ночь в городе; огни кругом.
Мигает чудище глазами
Лишь слобода спит мертвым сном.
Дом знахаря, окном темнея,
Их встретил чуткой тишиной.
И, от смущения краснея,
Разжал объятья дух лесной.
Он поцелуя робко жаждал.
Но ведьма, получив свободу
И дорожа минутой каждой,
Вновь обрела свою природу.
Дождись меня, она сказала. -
Пойду, проведаю отца.
Ты на меня не осерчала? -
На лешем не было лица.
Зло фыркнув, дева в доме скрылась.
Но в глубине души своей
Она сама себе открылась
Страх лешего приятен ей
Но некто был, кто видел их,
В углу безмолвно затаившись.
И только разговор затих,
Он вышел, сильно разозлившись.
Взлохмаченный с ушей до пят,
Привычный будто к разным бедам,
Он выбрал час, когда все спят,
И в дом вошел за ночью следом.
Я так и знал, что будет худо, -
Промолвил злобно домовой.
Лешак своим известен блудом,
Зато не дружит с головой!
Он сжал кулаки леший в ухо
Удар с размаха получил.
Свалил бы с ног лесного духа,
Когда б тот послабее был.
Но леший не дурак подраться,
В нем дух воинственный силен.
Не домовому с ним тягаться
Бит будет в честной драке он.
Однако не бывало сроду,
Чтоб домовой был честен в чем.
И этот не срамил породу
Был Афанасий обречен.
Как будто тьма сама вонзила
В него клыки и когти разом,
В мгновенье ока сил лишила
И ослепила жутким глазом
Заклятья можно избежать,
Предупредив своим заклятьем.
Но злясь, врага не разгадать.
Гнев в битвесущее проклятье!
Младенец был сейчас сильнее
Уж домовой торжествовал,
Как вдруг услышал он, бледнея:
Довольно, Постень! Я сказал!
На домового знахарь грозно
И повелительно смотрел.
Противоречить невозможно;
Да Постень и дышать не смел.
Кто в дом тебя впустил, признайся?
Ведь вам сюда заказан вход.
Ты мне по совести покайся,
Не то не избежишь невзгод!
Не сам, Марина приказала, -
В пол глядя, Постень пробурчал.
Ей леший враг, она сказала
Молчи! старик в сердцах вскричал.
От мысли он страдал, что дочь
Столь вероломна и хитра.
Душа ее черна, как ночь.
И лишь к отцу она добра.
Но он умретчто будет с нею?
Весь мир ей враг, и друга нет
Несешь ты, малый, ахинею!
Иль не расслышал мой совет?
Тогда запомни, что скажу:
Тебя здесь не было, приятель!
Забудешьзло я накажу,
Сам пожалеешь, что не спятил.
Хоть слово вымолвишь кому
Быть пауком тебе без срока.
В моем их множество дому!
Тебе понятен смысл зарока?
Был Постень глуп, но догадался,
Что знахарь хочет от него;
Старик от лешего пытался
Скрыть, что виновна дочь его.
Осклабясь, домовой кивнул;
Старик мигнули враз он сгинул.
И леший в тот же миг зевнул
Ужасный сон его покинул.
Иди за мной, ведун сказал,
Не отвечая на вопросы.
Ты, Афанасий, долго спал
Уже на травы пали росы.
Готово зелье водяному.
Готов и я рассказ начать.
Покорствуя началу злому,
Сниму я с прошлого печать.
И ты, и дочь мояузнайте,
Что в свой узнал и я черед;
Своим потомкам передайте
Пусть тайна эта не умрет!
Не важно, что я скоро сгину.
Беда, коль сгинет ваш народ.
И дочь моя, моя Марина,
Предаст проклятию свой род!
Они вошли в замшелый зал,
Где ведьма сто свечей зажгла.
В печи огонь вовсю пылал,
И пламенела кровью мгла.
Садись, Марина, поудобней,
Ты, Афанасий, рядом с ней.
Я в кресле размещусь свободней
Отсюда прошлое видней
Глава 8, в которой знахарь рассказывает о том, откуда взялась нежить, и о Той Войне.
Давным-давноничто в сравненье,
Лишь отголосок тех времен,
Когда Творец своим твореньем
Был бесконечно восхищен.
Земные гады, рыбы, птицы,
Скоты и звери удались;
В том невозможно усомниться.
Вот только люди не дались.
Из праха Бог создал людей,
Вдохнул бессмертную в них душу,
Позволил жить бессчетно дней
И тем сглупил, признать не струшу.
Адам был тих и прост, как прах.
С Лолитой хуже вышло дело.
Забыв вложить ей в душу страх,
Слепил Творец на зависть тело.
Изъян не скоро проявился;
Как ржа, он деву разъедал.
Адам бы сильно изумился,
Когда о том бы вдруг узнал.
Душа простая, всем довольный,
Представить он себе не мог,
Как можно выбрать путь окольный,
Сойдя с того, что выбрал Бог.
Не враз Лолита согрешила.
Душа в сомнениях жила
То снисхождения просила,
То властно требовала зла.
Решил все случай, как обычно.
Архангел приглянулся ей
Пусть слышать это непривычно -
Бог всех любил как сыновей.
Его же Бог любил всех боле,
Свою в нем видя явно масть.
Когда на то была бы воля,
То передал ему бы власть.
А сам бы тихо наслаждался
Красою созданных миров
Но, коли Богом ты назвался,
То прежде будь к себе суров.
Любимцу участь Бог иную
Уготовлялвзойти на крест
И, претерпев кончину злую,
Занять одно из лучших мест
Вблизи престола и Отца,
А коли мудрости в нем станет,
То заменять порой Творца
Кого мечта да не обманет?!
Зовем сейчас мы Сатаной
Того, о ком я речь веду,
И нежить кто повел на бой,
Накликав горькую беду.
Тогда его иначе звали.
А какне все ли вам равно,
Коль раньше вы его не знали?
Ведь было это так давно!
Лолита, заскучав от мужа,
Все чаще в сторону смотрела.
В глазах ее застыла стужа,
В душе измена тихо зрела.
Как осудить ее за это?
Адам в сравненье с Сатаной
Как дождь осенний против лета,
Как слякоть раннею весной.
Не вдруг у них все получилось.
Вдруг Сатана стал замечать
Лолита словно вся светилась,
Как будто с глаз сорвал печать.
Так расцветает скромный ландыш,
Так робкий утром соловей
К полуночи любовью дышит,
Ночь напролет поет о ней.
На Сатану взглянуть не смея,
Чтоб взгляд не выдал мысль ее,
Лолита, на подобье змея,
Коварство мыслила свое.
То прикоснется вдруг рукою,
Как будто невзначай, к нему,
Когда онэтого не скрою, -
Творцу молился своему.
Святые оборвав напевы,
Он забывал о Боге с ней
Да мало ли в головке девы
Соблазна разного затей!
Был Сатана неискушен,
Лолита же насквозь порочна.
В те дни Творец был увлечен
Каким-то делом, как нарочно.
Никто не знает, как свершилось
Грехопаденье Сатаны.
С веками многое забылось,
И даже жертвы Той Войны.
А может, не было греха,
И Сатана был непорочен,
А кто-то просто набрехал?
Завидовал, быть может, очень
Но слух о блуде божьи твари
Из уст в уста передавали.
Подобно гнусу в топкой мари,
Не кровь, а сплетни смаковали.
Дошло и до Творца однажды
Услышав, люто взревновал,
И, ослепленный гневом, дважды
Он Сатану к себе призвал.
Взошел тот. На престоле сидя,
Сурово посмотрел Творец.
Кинжалы будто, ненавидя,
Вонзил в грудь Сатаны слепец.
Сверкали молнии, и громы
Твердь сотрясали и сердца.
Вселяя ужас, взгляд угрюмый
Улыбку будто стер с лица.
Простерлась радуга над троном,
В цвет скорби крася небеса.
Торжественным и мрачным тоном
Скорбели бурно голоса.
Но лишь Творец взмахнул рукой
И смолкли гласы, шелест крыльев,
Исчез порядок вековой,
И даже время стало пылью.
И во вселенской тишине,
Вне времени и вне пространства,
Велел Бог выбрать Сатане:
Лолита иль земные царства?
Мой Бог, так молвил Сатана, -
Благоговею пред тобою,
Но мне Лолита лишь нужна,
И за нее готов я к бою!
Он так сказал или иначе
Не важно, право, нам теперь.
Бог сильно упростил задачу,
Открыв ему к Лолите дверь.
Так ты с Адамом вздумал биться?
Спросил неласково Творец.
Коль он в мужья ей не годится,
Убейи с девой под венец!
Над Сатаною он смеялся,
Но все за правду принял тот.
Кто видел, чтобы Бог кривлялся?
Такое в голову нейдет.
Адам ей даже не любовник, -
Воскликнул Сатана в запале.
И Ты тому прямой виновник,
Что у Лолиты он в опале.
И для чего мне убивать?
Из праха он, и дунет ветер
Песчинки малой не сыскать
Адамовой на белом свете.
Он лишь пародия на Бога,
Гротеск ужасный, явный брак.
Ребенок будто он убогий,
В душе его кромешный мрак.
Тебе садовник нужен был
И Ты его шутя слепил,
Но для чего, и сам забыл.
А он исправно ел и пил
За годом год, трудами маясь,
И о помощнике просил,
В саду твоем, как крот, копаясь,
Как будто из последних сил.
Лолита же совсем иная.
Душа в ней, разуму под стать,
Стремится, устали не зная,
Добро и зло скорей познать.
Лолита не чета Адаму,
И пусть она из праха тоже,
Но ей хвалу и честь воздам я
Она на ангела похожа!
Ты сотворил большое зло,
Впустив в мир Божий человека.
С Лолитой просто повезло,
АдамТвоей ошибки веха!
Так Сатана честил Его,
Своей гордынею ведомый,
Не зная замысла всего,
С Творца мечтами не знакомый.
Слова он сыпал, как горох,
Их раскусить не успевая
В те дни был разумом он плох,
И пел, Лолите подпевая.
Пусть не люблю и я людей
Адам был, в сущности, безвреден.
Он просто жил, и без затей,
Но так ли уж был духом беден?
Душа была ведь в них одна,
Адам был то же, что Лолита.
В любви слеп даже Сатана.
Как эта истина избита
Все это понимал Творец,
Но Он безумца молча слушал.
Вот наконец замолк юнец,
Всю в кровь Его изранив душу.
И вечность длилась тишина,
Невыносимая для слуха.
Бледнел все больше Сатана,
Пока Бог набирался духа.
Не мог Бог ереси простить,
Умом я это понимаю.
Но надо милосердным быть!
С Него вины я не снимаю.
Лолита царств тебе милей, -
В словах Его сквозила злоба.
Так оставайся же ты с ней,
И с глаз моих долой вы оба!
И содрогнулись небеса,
Услышав приговор суровый.
И «аллилуйя» небеса
С тех пор на лад запели новый.
Так Сатану с Лолитой в ад
Отправил Бог, поддавшись гневу.
Им заказав пути назад,
Адаму даровал он Еву.
Те жили счастливо вдвоем.
Зато Лолита лютовала.
Снедала желчь ее живьем,
Ей жить спокойно не давала.
Лишь Сатана ее оставит,
Лолита уж спешит к себе
И над природой опыт ставит,
Своей покорствуя судьбе.
Гомункулус ничто в сравнении
С тем, что задумала она.
Нуждалась дева в поклонении.
Ведь так была сотворена!
Она не от природы ведьма,
Свое ученостью брала.
Без разрешения, без ведома
Творила черные дела.
Смирись-ка, леший, с этим ты:
Все ваши предкиплод исканий,
Осколки девичьей мечты,
Слезинки тяжких испытаний.
Вы ведьмы первой порожденье.
Вам в муках жизнь она дала,
И, подчиняясь наважденью,
Из тьмы на свет вас призвала.
Но было деве не под силу