Глаза закатились второй раз. Я переложила дочь на второе плечо, сменив руку и напечатала:
«Я дома».
И стерла, да.
«Этажом ошиблась, потеряшка»я даже представила его ехидство, когда он это писал. Улыбка не заставила себя ждать. Словно в ответ ловкие Сонечкины пальчики схватили меня за прядь и потянули, отрезвляя и заставляя улыбаться только ей. Я привычно убрала волосы за спину, припечатала поцелуй на маленьком лобике и пронаблюдала за длинным милым зевком.
«Закинул тебе деньги на телефон, чтобы ты смски отправляла. Соцсетями ты же не пользуешься. Муж не дает?»
Два дзынька. Деньги, видимо пришли. Я растерялась. Не с самого начала, потому что это показалось мне обычным. Только спустя пять минут осознала, что это неправильно.
«Ты на кресле?»мой вопрос.
И шаги к ванной, где на одной из полок стоит мой «тайник» с деньгами. Спрятать что-то от Никиты по-другому невозможноон забирает всё, что найдет. А так я могла оставлять для дочери хоть немного. На смеси и минимум продуктов хваталовсё остальное зависело от мужа и чаще всего вырывалось из его закромов скандалом.
«Спускаюсь»от Артёма.
Сейчас была другая ситуацияподобные траты на телефон были для нас ммм существенны. Я бы сказала особо существенны. Но даже так я не собиралась оставаться в долгу, потому что
Я застыла, даже не закончив мысль в голове. Банка была пуста! Даже мелочи, которую я оставила на всякий случай, не было!
В горле застрял ком, а глаза заслезились. Я выдохнула весь воздух из легких, зажмурила глаза и осталась стоять на месте. Соню пугать точно не следовало, потому я собралась с силами, сделала глубокий вздох и открыла глаза.
«Не стоит спускаться»напечатала я и сделала шаг из ванной, вытирая всё-таки набежавшие слёзы.
Почему? напугал он меня своим вопросом в реальности.
Он стоял в коридоре, облокачиваясь на стену и пристально наблюдая за мной.
По какому поводу слёзы? не успела я ответить, как он спросил снова.
Я прошла мимо него до входной двери, открыла её и застыла рядом, чтобы сказать:
Выйди, пожалуйста, плотно сжатые губы и просящий взгляд на него.
Даже на возмущение сил не осталось. Не то что на другие эмоции.
Ты звала, Вася, он подошёл ко мне, закрыл дверь и оглядел прижатую к моему плечу голову дочери, я могу помочь.
Хотелось зажмурить глаза снова. А ещё закричать, заплакать и выплеснуть эту чёртову безысходность. Но у меня была ответственность и принципы, не позволившие мне даже сдвинуться с места.
Я не звала, ответила ему, будто даже с долей лжи, а тебе следует уйти. Никита должен скоро прийти.
Его щека дернулась, а взгляд стал словно мутным.
Что случилось, Вась? стоял на своём он.
Я вмиг поняла бессмысленность того, что я делаю, потому и прикрыла дверь. А после пошла обратно на кухню, где выключила суп, села на табуретку и переложила дочь, усердно машущую руками. В них тотчас оказалась игрушка, мой же взгляд встретился с артёмовским. Воодушевленным и интересующимся. Кажется, он в первый раз видел настолько маленького ребенка, не то что мою дочь без комбинезона.
Она меньше, чем казалась в коляске, сообщил он.
Я кивнула, не зная, что ему сказать на это.
Знаешь, он задумчиво опустился на второй стул, поставил локоть на стол и прижал кулак к собственному виску, это я виноват.
Он усмехнулся и снова вперил взгляд в Соню.
Признаю это, немного печальное.
Но мне оно казалось самым наигранным из всего, что он когда-либо говорил.
Смеешься? в горле застрял тягучий ком.
Губы дрожали.
Ни капли, прямой взгляд на меня из-под густых тёмных бровей, это же я отпустил тебя в тот вечер одну. Не пошёл с тобой, хотя подозревал, что это аукнется.
К-какие действия? недоумевала я.
Он хмыкнул и отвернулся.
Я шёл против Шанхаевой банды, холодное от него, пытался копать под Барсика, давил на него его малолетней девушкой. Ещё эта женщина, детдомовская банда Кроликов и стоящий над ними Шалаховя хотел разобраться со всем этим быстрее, но только сильнее завяз, он пристально заглянул в мои глаза, было бы странно если бы этот урод тебя не заметил. Ты удивительная, Вась.
Удивительная я сидела перед ним в растянутой майке с кучей неотстирывающихся пятен в чёрных спортивных штанах Никиты с растрепанным пучком на голове и с почти сошедшей тенью усталости на лице. А ещё с засохшими следами слёз на щеках.
Я сильно отличалась от дорого одетого него с чистым взглядом, выбритой щетиной и с аккуратной причёской на голове.
Мы теперь были с ним из разных слоёв общества. И если я это заслужила, то он играл в благородного принца, желающего принять чужого ребенка и его ветреную мать.
И я должна была поверить ему?
Тебе всё-таки пора, ответила с весомой задержкой я.
Он откинулся спиной на стену и усмехнулся, глядя в потолок.
Ты всегда была упёртой, смешок и косой взгляд на меня, хочешь учиться только на своих ошибках?
Я нахмурилась.
К чему ты ведешь? не сдержала вопроса.
К тому, что или этот идиот что-то сделает, или тебя ждет срыв. Одно из двух, обещающая улыбка, ну а я буду ждать. Мне же больше ничего не остается.
Я выдохнула.
У тебя был год, Тём, я опустила глаза к полу, и ты его потратил чтобы преследовать меня. Зачем?
Он вдруг хохотнул, затем закатил глаза и сквозь смех произнес:
Точно зря без шапки ходила, Вась! Я бы сказалэто опасно для твоих мыслей, почти хрюк, выветривает их что ли?
Для возмущения у меня не было сил. Но в душе возгорелось что-то неясное. Но какое-то мягкое и будто щемящее.
Хотя, знаешь, первые полгода я потратил действительно впустуюпытаясь отомстить тебе, теперь он усмехнулся над собой, тупая была идея. Надо было изначально тебя не выпускать из квартирытак к этому моменту остыла бы и нянчилась с нашей лялькой.
Он сощурился, как очень довольный кот, и немного подался вперед.
Потом правда всё узнал, смешок, знала бы ты от кого, кстати. Суд всё разъяснит, его бровь дернулась, полтора месяца, кстати. Тебе скоро повестка придет.
Я замерла с колотящимся сердцем и округлившимися глазами.
Ты не угрожал?!
Усмешка.
Нет, конечно. Да и в чём смысл мне угрожать тебе? Тыжертва, Вася. Причем самый поганый вид жертвыта, которая даже не понимает, что она жертва.
Я мотнула головой, сквасилась и вздохнула.
Пытаешься выбелить меня? не выдержала.
Ни капли. Ты тоже молодец. Например, почему не сказала обо всём мне, а ушла молча?
Я мотнула головой в отрицании.
Я не молчала, взгляд на Соню с закрывающимися глазками, я рассказала тебе обо всём сразу. Ну почти.
Он внимательно вгляделся в моё лицо.
Обо всем? Я половину узнал от посторонних людей!
Щёки опалило краской.
Это не важно, вынесла вердикт я.
Да? его хмык, как скажешь. Только я останусь при своём, холодное, но знаешь, что, Вася? Ты знаешь меня лучше других, и я не сдамся до того момента, пока вы с Соней не будете рядом. Даже если для этого придется сжечь весь этот город с его проклятыми жителями.
Он резко поднялся, подошёл ко мне, бессовестно задрал мою голову вверх и поцеловал. Мельком, будто мимоходом, после чего прошёл по коридору и вышел за дверь, прикрыв её тихо, чтобы не разбудить малышку.
Мы же остались одни. Со своими вечными проблемами и предстоящим «боем» с Никитой. Потому что никто кроме него деньги из банки в ванной взять не мог. Никто туда просто не ходил. А если так, то ближайшие пол месяца нас ждала даже не экономиямы оставались ровно с пустым карманом и полупустым холодильником. А это было уже крахом, потому что никто нам не займёт, а смеси для дочери были необходимостью. Я со своим здоровьем кормить её не могла никак.
Оставалось нервное переживание и судорожные поиски путей решения. Всё, казалось, скатилось ещё ниже в ад.
Через два часа в квартиру вернулся злой, голодный и не выспавшийся Никита, который даже слова мне не сказал, прежде чем пойти в ванную отмывать грязь обезьянника за все эти дни.
Нас ждал тяжёлый разговор, на который я настраивалась все эти днислёз уже не осталось, как и сил объяснять ему очевидные вещи.
Он вошёл на кухню ещё через пару минут, неся с собой только смятую пачку сигарет, которую бросил на стол с тихим хлопком, не заботясь о том, что его собственная дочь спит рядом.
Как ты? выдохнула я.
Мне, если честно, было уже безразлично, что он скажет, и как прошло его время вне дома. Я хотела перейти сразу к нужной теме, тем более мы с ним практически и не разговаривали ни о чём другом, кроме того, какая я плохая, и что денег вновь не осталось. Вторая тема проскальзывала даже реже, чем первая.
Что ты ему рассказала? он усмехнулся, глядя на то, как я накладываю ему поесть.
Я нахмурилась, взяла ложку с подставки и положила её рядом с исходящей паром тарелки.
Кому? сделала вид, что не поняла я.
О ком ещё он мог говорить? Артём, конечно. Вот только совсем неясно, что я могла ему рассказать. Я даже об их с братцем делах ничего не знала, чтобы проговориться или раскрыть какие-нибудь тайны.
Идиотка, прошипел он, молчать не пробовала? Ты смотрия спокойный, Вадим тебе язык обещал отрезать чуть что.
Я напряженно сглотнула, понимая, что шутить или угрожать попусту мне никто не стал бы.
Я ничего никому не рассказывала, честно сообщила ему.
Его глаза бегали, рука так и не обратилась к ложке, а пальцы постукивали по столу. Я стояла со скрещёнными на груди руками и пыталась придумать, как подвести его к нужному мне разговору. Напрямик с ним не прокатывалоон просто начнёт орать, тогда добьёшься от него ровным счётом ничего. Так хоть шанс должен появиться.
Когда ты крутилась вокруг него, он усмехнулся с долей жестокости во взгляде, он не упоминал на кого именно капает? На меня или на Вадима?
Его прямой колючий взгляд был на моём бледнеющем лице. Я даже своё имя практически забыла, не то что говорил Артём тогда. Потому и мотнула головой в отрицании.
Ещё бы он такой дебилке что-то рассказал, он даже не стал скрывать от меня собственный смех, и даже если бы сказал, то ты кроме своих пелёнок в голове ничего не удержишь. Спасибо и на этом, иначе дочери у тебя бы уже не было.
Я сжалась, боясь вздохнуть не так, как скажет он. В этом и была причинаон напоминал о ней достаточно часто. Собирался и сейчас, а я даже слышать не могла, настолько страшно мне было это осознавать.
Помнишь же, что сделай ты шаг против, и я её заберу? он был льстив к своим же словам и ехиден так, что яд его слов пробирал до костей, ты и сейчас можешь бежать к своему менту, дочь только оставь. Ты её точно тогда не увидишь.
Он прыснул и начал есть. Я же осталась стоять у невероятно сквозящего окна, осознавая, что он прав. Со связями его брата он выиграет любой суд, отомстит мне и заберёт ребенка. Я же хотела жить, в равной степени дорожа жизнью и собственной дочерью. Сонечкой даже большеи мама права, я никогда бы не выбрала подобную жизнь для неё. Я и не выбирала. Передо мной стоял жёсткий ультиматум: или с ней и в браке с ним, или без неё, но с той самой «свободой». Самым жестоким днём я считала не тот, когда мы встретились с Никитой, а тот, в который я сглупила, решив, что моему ребенку нужен такой отец.
Я помню, просипела я, туша в душе рыдания.
Хоть в одном ты не скатываешься в дуростьпонимание, рассмеялся он, нас увезли из-за тебя? Что он хотел?
Я кивнула и поджала губы.
Он мне мстит, рассказала то, что поняла на самом деле, хочет навредить любым способом. Через тебя, дочь или я не знаю.
Руки опустились вдоль туловища, как бы показывая ему насколько я устала. Даже обороняться от него не смогла бы сейчас.
Мстит? усмешка, слишком тупо. Скорее, как сказал брат, пытается выгородить свой косяк и припрятать его поглубже.
Я непонимающе его оглядела, не понимая намека. Муж хмыкнул и закатил глаза.
Вадим был заочно связан с ним каким-то делом. Не знал, кто именно крыса в отделе, но вскоре догадалсяпошли перестановки, увольнения и твой кхм бывший выполз на свет, он усмехнулся, в хорошей должности и с деньгами. А после начал мешать жить брату. Прикрыл больше половины его людей и остался при должности, он оскалился, теперь точит зубы на самого Вадима.
Забавно, но Никита сказал мне, что я не достойна рассказа от Артёма, но рассказал всё сам. Словно не выдержал или попытался ввести меня в заблуждение? Чтобы я рассказала о чём-то Артему?
Меня закроют вместе с братом, если что, он пристально уставился на меня, останешься одна, сразу побежишь к нему обратно?
Последний вопрос он практически выплюнул. Я замотала головой и отпустила её ниже, скрывая глаза. Боже, как же я жаждала того, чтобы Артём посадит их в тюрьму! Я бы осталась в относительном спокойствии в этот момент. Уехала бы из города и никогда бы не возвращалась обратно!
Узнаешь, чтоскажешь мне, смешок, он теперь вокруг твоей юбки крутиться будет долго. Прыгнешь к нему в койку, убью. И не тебя одну, он скосил взгляд к дочери.
Я дернулась.
Я и не
Ой, заткнись, он поднялся с табуретки, подопнул её под стол и пошёл было в комнату, но я не выдержала:
Ты забрал детские деньги из банки в ванной? голос дрожал, а мысли разбегались.
Будто он сейчас мог подойти и ударить меня. Но он так не делал, хоть и угрожал. Вселяло ли это в меня уверенность? Конечно же нет.
Я, ответ со снисходительной улыбкой, а не надо было?
Ответа на этот вопрос, который не спровоцировал бы его, я не придумала.
Вот и я подумал о том, что это не твоё дело, уголок его губ опасно дёрнулся.
Я бы назвала его мерзким, если бы могла кого-то как-то называть. Себя же назвала бы жалкой. Потому что выхода из этой ситуации, кроме как занимать, я не видела.
Карина не даст, скажет, что у неё нет. Остается только мама. Но она больше тысячи дать и не сможет. Ни один банк или контора по займам не даст мне и гроша. Продавать у меня нечего. Если я займу, то смогу купить смесь, а насчет еды то
Телефон завибрировал СМС-кой в кармане.
И это было выходом. Плохим, отвратительным, гадким выходом из ситуации. Но единственным.
«Даже не орал, как идиотдостижение. Знал, что я прослушиваю его? Что там с деньгами? И неожиданный вопрос в моей голове: а ты давно в больничке была, дурёха?»длинное сообщение от Артёма.
Я замешкалась. Но ответила: «Я могу занять у тебя денег? Не больше пяти тысяч. Клянусь, что верну в следующем месяце».
Говорить ему про больницу, так же, как и про остальное, не сталав голове и так был шум, от которого хотелось зажаться в уголок.
«Что там тебе твой урод сказал? Как насчет секса за деньги? Как по мне, замечательная идея!»мне захотелось выключить телефон, что я и сделала.
Но лишь заблокировала экран, ощутив слёзы на щеках.
«Шутка. Для особо сентиментальных выдумщицпросьба не судить строго. А если серьёзно, то услуга за услугу: ты идешь в больницу на днях, а я даю тебе денег безвозмездно. Могу даже с дочерью посидеть. Или отвезти тебя вместе с ней»
Меня резко отпустило. Словно камень с души упал.
«Не безвозмездноя отдам. Но я согласна. Оставлю Соню с Кариной. Спасибо»
Тишина пару минут и его ответ: «Я могу дать тебе намного больше»
Я мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли и спросила, пытаясь перевести тему переписки, иначе он не отвяжется: «Ты прослушиваешь нас? И то, что сказал Никита правда? Ты состоял в банде Шанхая?».
Ответ я ждала долго. Даже успела перечитать нашу переписку и удалить, чтобы никто никогда не смог её прочитать. Особенно муж. Я никого не планировала подставлять.
«Уверена, что хочешь это знать?»задал вопрос он.
Отвечать ему я не стала. Этим бы я полезла не в своё дело. Уже не моё.
Стерла и эти его слова, убрала телефон и пошла в ванную. Ежедневную стирку ещё никто не отменял.
***
День сурка. Раз за разом. Множество раз.
Тяжёлые дни, омрачённые моими упадническими мыслями. Я и в самом деле устала. От той ямы, в которую погружена с головой. Опасные соображения, которые я отгоняю только ради Сони.
Забавно, но мне столько раз говорили, какой бедный и несчастный Артём. Как тяжело ему далась наша разлука и расставание. Насколько сильно он переживал и как глубоко погрузился в работу. Мама, сам Тёма, нередко окружающие, иногда даже Карина. Но никогда никто не упоминал меня. И ладно бы менявсем была безразлична моя дочь, которая, словно за мной на цепочке, несла этот проклятый крест.