Страшен он был потому, что в те времена от него рождались дети. Они появлялись каждый год с завидным постоянством, с неизбежностью горного обвала, с неотвратимостью цунами, сметавшего все на своем пути. Если представить, что это 4, 8 или 10 ребенок, еще один орущий по ночам рот, который нужно кормить, одевать и обхаживать, понять природу этого ужаса не составляло труда.
Фройд писал, что многократно давал слово больше никогда не спать с женой, категорически запрещая давать ему, как бы он ни просил. Она соглашалась, как и он, не желая появления новых отпрысков.
Но больше месяца удержаться он не мог. Чудовищная сила либидо брала верх над волей, и он вновь, и вновь трахал свою женщину.
Именно тогда, во время такого секса, он испытывал наибольшее наслаждение. В нем сочеталось и опустошение после долгого воздержания, и легкое насилие над виноватой, ослушавшейся его женщиной, и ощущение риска, и чувство вины. Вины не перед далеким и безвидным Богом, а перед самим собой, смертельно уставшей женой, уже имевшимися, никогда не евшими досыта детьми, своим свободным временем, возможностью хотя бы ненадолго протянуть ноги после работы, перед еще не написанными книгами, только вызревавшими в голове.
В понимании того загадочного для нас времени, затерявшегося в сумраке последней сотни лет, образ женщины ассоциировался не как сегодняс вагинойтрубчатой мышцей для доения члена, а с ее величеством Маткойправопреемницей Бога на земле, неумолимой чередой порождающей все новых претендентов на земные муки.
В те времена женщина, взгромоздившаяся на «ложе любви», была и не женщиной вовсе, вернее не столько женщиной, сколько рулеткой.
Женщиналотерея. Женщинатотализатор. Однорукий бандит с двумя руками.
А у некоторых, водилась еще и третьямежду ног. Дерни за ручкувыиграешь джекпот.
Еще один, страшный, орущий.
А ручка манит, зовет! Выделяет феромоны
Конечно, можно обойтись и без рулетки, как теперь. Как и без алкоголя в пиве. И даже, говорят, кому-то такое пиво нравится!
Печени, например.
Но печень, по слухам, бывает не у всех. Только у больныхтех, кто ее уже пропил. Но мы то, слава богу, здоровы! И попить то еще, к счастью, можем.
Ознакомившись с этим откровением, Литератор понялсекс, который практиковался в ХХI веке, к настоящему имеет такое же отношение, как детская игра на щелбаны к игре мужиков на деньги. Суть такой игры заключается не в интеллектуальной работе над комбинациями картинок, нарисованных на клочках бумаги, а в рисках, которые порождает судьба, сдавая карты; в той неизбежности, с которой она распоряжается нашей жизнью.
Михалыч даже подумал, что азартная игра возникла как форма замещения «комплекса риска» компонента либидо настоящего мужчины, в отсутствии его естественного носителянеконтрацептированной женщины. Литератор подозревалсам Фройд был бы не прочь развить эту мысль, если бы она пришла ему в голову.
На основе размышлений, он предложил открыть в борделе особое отделение для «больших мальчиков», секс в котором (как и прочие барно-банно-бильярдные развлечения) не был бы бесплатным. Он не был бы бесплатным не столько в отношении мизерных сумм уже почти до бесконечности обесценившегося порева, сколько в плане реального воздействия на судьбу, какой и должна быть действительно правильная жизнь для немелкого мужика.
Несмотря на то, что коллеги сочли эти рассуждения бредом сивой коблы, однако спорить с ним не стали. Нового программного обеспечения филиал не требовал. Специфика сводилась к особенностям антуража его организации, которые находились как раз в ведении Литератора.
Такое отделение открыли. Как ни странно, хотя и медленно, оно начало обрастать клиентами и приносить неплохой доход фирме.
Глава 25
Пора начинать работу над «Машиной времени».
Сложив из листа бумаги остроконечный самолетик, Михалыч подбросил его в воздух.
Самолет, описав дугу, бухнулся на стол, где стоял довольно большой, густо заросший водорослями мерно булькавший аквариум. Десяток рыбешек сразу же бросились в то место, куда уткнулась бумажная птица, и принялись бестолково тыркаться в стекло. Судя по суете, которую они устроили, скотину не кормили уже неделю. Штатный аквариумный гуру, который раз в месяц приходил колдовать над всеми аквариумами фирмы, постоянно напоминал им, что недокорм этих созданий гораздо полезней перекорма, и что кормить их нужно не чаще, чем через день. Однако, мужики вспоминали о них и того реже.
Литератор нехотя встал, достал банку с кормом и насыпал крошек в воду. Рыбки, устроив чехарду, поднимая брызги и едва не выпрыгивая из стеклянного водоема, моментально подъели угощение.
Кивнув на них, Программист хмыкнул:
Хорошо не Кристинкина гадюка!
Незадолго до своего свержения Кристина закупила для фирмы несколько аквариумов для воспитания эстетических чуйств, релаксации и создания благоприятного психологического климата.
В своем кабинете она поставила такой же. Без воды, но зато с габонской гадюкой.
Змея была не очень большаяметра полтора длинной, однако толщиной с мужское бедро. При появлении посторонних она проявляла к ним повышенный интерес, поднимая свою бледно-поганую, желтоватого цвета башку размером с головку годовалого ребенка. Раскачиваясь за стеклом, она внимательно следила за визитерами мертвенным, немигающим взглядом, чуть слышно, но жутко шипя и делая выпады, когда те приближались слишком близко. Иногда она неправильно рассчитывала расстояние и с налета билась в стекло. Стенка аквариума вздрагивала, словно от удара молотком, на ней оставались засечки от костяных наростов на морде змия и полосы вязкого, янтарного цвета медленно стекавшего яда. После пары таких бросков у посетителя обычно отказывали почки, а после трех, развивалось прединфарктное состояние. Хорошо, что никто из бордельеров, до того, ни тем, ни другим не страдали.
Кристина кормила змею симпатичными, рыжеватого цвета декоративными мышками раз в неделю, по понедельникам, когда народ собирался на планерку и рассаживался за стоящим поодаль столом.
Увидев перед собой мышонка, змея сначала замирала, выпуская раздвоенный оранжевый язык, а затем бросалась на бедную животинку, обвиваясь вокруг нее, червеобразно пульсирующим клубком, который медленно заглатывал таращившее черные бусинки несчастных глаз, еще живое, тонко пищавшее животное. Ни привыкнуть, ни оторвать взгляд от этого зрелища было невозможно. Нужно ли говорить, что планерки стали проходить очень организованно. Посторонние разговоры прекратились. В присутствии этой твари, никто даже не пытался издать лишние, не относящиеся к делу звуки, лишь по необходимости односложно отвечая на настоятельные и повторные вопросы Кристинки.
Особый трепет вызывало то, что она сама, без посторонней помощи ухаживала за этим Габонским гадом.
Когда до него доходили руки, она включала особый сигнал, оповещавший сотрудников, что змеиная клетка открыта, и беспокоить начальницу не стоит. Нужно ли говорить, что всякая жизнь в коридорах и кабинетах тут же замирала, лица бледнели, двери захлопывались, все сослуживцы непроизвольно задирали ноги, поднимая их как можно выше от пола. Даже сам Сыч, несмотря на брутальную внешность и, действительно, неробкий характер, в этот момент, как ни пытался, не мог обнаружить у себя ни малейших признаков биений крови на пульсовой артерии.
Кристина, специальным крюком, загоняла аспида в переносную клетку и лично очищала аквариум от продуктов его жизнедеятельности. Скукоженные, покрытые поблекшей шерсткой останки ранее проглоченного грызуна, она нарочно бросала на пол у двери кабинета в целлофановом пакете. Якобы для уборщицы.
Повторный звонок сообщал об успешном завершении процесса, вызывая священный трепет в отношении начальства, авторитет которого возрос почти до космических масштабов.
Лишь после того, как Кристинку изгнали из фирмы, выяснилось, что и змея, и мышонок не настоящие, а роботы с электронной начинкой. Пока начальница находилась одна в кабинете, змеюка превращалась в футуристического вида штатив, на котором зеленым светом мирно мерцали электронные часы. Однако, как только входная дверь начинала открываться, пропуская посетителя, гадина трансформировалась, материализовалась, вставала в стойку и, мерно покачиваясь, неотрывно следила за визитером, вызывая у того полную прострацию, паралич мозга и всех имевшихся в наличии членов. Шептали, что под ее взглядом сводило челюсти, и что-либо соврать было невозможно. Таковы современные технологии! Япона их в перепону!
Даже теперь, вспомнив об этой твари, Программист непроизвольно передернул плечами. Однако уже наступило утро, рабочий день и назойливый Михалыч, который, судя по всему, нового начальства боялся еще пуще поддельного японского змея:
Тянуть нельзя, сроки поджимают! Шеф уже третий раз напоминает.
Литератор вопросительно посмотрел на программиста:
Осталось два месяца. По плану мы должны запустить «Заоблачный мир». Работы море. Сюжеты, образы, программы.
Николай задумчиво смотрел на улицу. За окном противно визжали бензопилыобрезали разросшиеся березы.
Помню, отодвинув планшетник, он повернулся к Литератору, думаю визуальную часть замылим из фильмов. Подработаем, перемесим с другими репродукциями.
Проблема в другом. Будем ли мы делать «Динозавров» в качестве отдельной игры, или удастся довесить ее на программу «Борделя», или «Сотворения». Начинать сначала уж больно не хочется.
Да, работы много. Опять-таки, вопрос времени. В полный рост. Миллионы лет. Динозавры. В виде нашлепка не сделаешь. Нужен сквозной исторический процесс. Хотя бы крупными мазками.
Но как? Этих тварей не счесть! Если идти от частностей, понадобятся десятки художников, сценаристов, не говоря уже о программистах.
Новые хозяева этого не понимают? Есть же бордель. Прибыль дает. Что еще нужно! Семейные игры подавай! Новую аудиторию охватывай!
А мы других горбатиться заставим!
Кого мы заставим? Набрали блатников. Они работать не хотят и не могут! Все равно нам придется.
Я о них и не говорю! Помнишь, когда мы делали бордель, по твоему заказу я сварганил программу автоматического построения секс-биографий для девок. С кем, когда и как они первый раз «того самого».
До того, информации об этом ни в компе, ни в головах у них не было, но после того, как клиент задавал вопрос, прога сама конструировала эту историю на основе опорных точек, которые мы заранее в нее забивали.
Используем этот принцип.
Плюс проработка деталей во временно-пространственных кластерах пропорционально количеству запросов. Сделаем так, чтобы пользователь, создавая запрос, сам включался в разработку системы, как с проститутками.
Попробуем использовать этот механизм для построения истории вглубь, в направлении динозавров. И пригласим профессионалов!
Где мы их найдем?
Кондаков обещал двухтрех программистов сосватать. Под свою ответственность. Говоритмастаки.
Ну и кафедра палеонтологии в универе. Есть там пара аспирантов голодных. Я уже интересовался. Плюс кафедры зоологи и ботаники. А историков да философов хоть пруд пруди!
Наймем человек пятьсемь. Договоримся, чтобы их оцифровать и поместить в виртуал. Туда же забросим атласы, картины Спилберга. Ускорим время. Пусть вкалывают. Каждый из спецов станет работать в двух экземпляраходин в реале, другой в виртуале. Они еще не сталкивались с виртуальной эксплуатацией. Не расчухались. Так что и в бюджет, и в график мы уложимся.
Историю построим по примеру «Борделя». Создадим комплекс нулевых точек, уходящих вглубь «времен». «До того» непрерывной истории поначалу не будет, как и в борделе. Только обои опорных точек. С момента «запроса» станем ее просчитывать по выборкам и алгоритмам. Алгоритмами займусь я. Подбором вариантовты, вместе с историками и палеонтологами.
Принцип останется прежнимслучайный, каскадный выбор на возникающий запрос. Собственно, так на сегодня представляется один из механизмов естественной биологической эволюции. Помнишь Дарвина? Только в противоположную сторону. От нас к динозаврам. Потом развернем, «подклеим», словом, как в «Борделе».
Анатомические, визуальные и тому подобные вариативные функции будем делать в реале, правильные вопросы задавать в виртуале. Дальше пусть компьютер считает, палеонтологи с историками его корректируют, если уж совсем не туда попрет, а философы эту мудатень обосновывают.
Мы же с тобой усилим алгоритмическую часть, механизмы сопряжения разных нарративных линий, да выделим опорные моменты, где свободное действие необходимо вписывать в жесткие рамки.
И все дела! Динозавры получатся не надуманными, а дикими, настоящими! Если пару уродов сожрут из совета директоров, я только обрадуюсь!
А заодно и вся история актуализируется. В аттракцион можно будет поставить не только динозавров, а и троглодитов, и строителей пирамид и вообще все, что хочешь.
Компьютер мощный, потянет. А нет, бонзы еще закупят. Я слышалпоявились комки черти насколько кубитов.
Задуманное осуществили быстро. Кондаков не обманул насчет финансирования. На развитие семейных игр бросили большие силы. Наняли программистов, биологов, палеонтологов, историков и других древневедов. Арт-группу составили десяток художников, дизайнеров и два сценариста.
Исторический процесс решили строить по принципу «бамбука» так, чтобы он, оставаясь относительно свободным на промежуточных этапах, подходя к узловым точкам, жестко вписывался в заранее задаваемые параметры. С момента востребования того или иного временного отрезка клиентом, он просчитывался, превращаясь в новую опорную точку, в дальнейшем функционируя как элемент «естественного» прошлого.
Специалисты находили оптимальные временные координаты таких узлов, исходя из логики эволюционного процесса и маркетинговых соображений. Художники и дизайнеры работали над артобъектами.
История получалась достаточно гибкой, вмещала в себя и природный эволюционный процесс, и новые эпизоды, связанные с пребыванием пришлых клиентов, которые могли резвиться там, как хотели. На ранних этапах опорные точки разделялись сотнями миллионов лет. Приближаясь к нашему времени, эти периоды все больше сокращались.
Уже через месяц первые модули были созданы. Компьютеры начали считать, нарабатывая контент и увеличивая степень его детализации. На экранах стали появляться примитивные, статичные изображения. Каждый день их качество росло. Возникла перспектива, трехмерное пространство, а с ним и, несовершенное пока, движение. Еще через месяц появилась первая возможность игровой интродукции в различные пункты палеонтологической и человеческой истории.
С этого момента подключились игровые клиентские серверы. Процесс перешел на самофинансирование. Подпитка позволила увеличить интенсивность работ. Временные пространства наполнялись жизнью. Визуальные и чувственные ряды алгометрически детализировались на основе пиксилизации физических сущностей, удовлетворяя потребность клиентов в качестве ощущений. Вселенная расширялась. Появился микромир. Все повторялось.
Игра пошла на ура. Исторический и палеонтологический туризм на серверах «Тихого дома» разрастался лавинообразно. Появились охотничьи, исследовательские туры, всевозможные сафари. Количество эпох и географических координат в экскурсионном меню нарастало.
Помимо отелей, туристических и охотничьих баз в моду вошли частные латифундии, благо места для них хватало. Хотя стоили они, поначалу, немало, но спрос на них был велик, особенно у стариков. После отработки программ, формализации генетических кодов, нарастал экспорт животных и растений, частные поместья и зоопарки быстро превращались в подобие райских садов.
Наряду с официальными, контролируемыми процессами в «Заоблачном Мире» (так называли эту цифровую территорию), возникли течения и иного рода. Появились нелегальные входы, которые, несмотря на усилия, не удавалось перекрыть полностью. «Черные» посетители обделывали там свои, не всегда благовидные, делишки. Латифундии требовали рабочей силы, и в результате, как это уже бывало, буйным цветом расцвела новая работорговля. Возникли невольничьи рынки.
Бедняки продавали свои скины богатым плантаторам. Возникло воровство «живого» товара, пиратство и другие язвы, уже имевшие место в истории. Человеческая натура мало изменилась. Законы же реального мира в виртуале не действовали.
Руководство «Тихого дома» не могло, да и не считало нужным бороться с этими веяниями ни в частных резервациях, ни на диких, пока бесхозных просторах игрового пространства, следя лишь за тем, чтобы территории общего пользования оставались безопасны для посещений официальных клиентов кампании.