В эксплуатацию сдавались все новые площадки. Наряду с диким Заоблачным Миром, в котором алгоритмы игры протекали «естественным образом», то есть на основе базовых алгоритмов, появились разнообразные, сюжетно адаптированные варианты. Одной из таких линеек стали «детские сады», предназначенные для семейных экскурсий, включая детвору различного возраста.
Глава 26
Эйвери не знала, что и подумать. Уже две недели в инете она не находила ни Эрика, ни Сэмюеля. Оба они пропали почти одновременно. И раньше бывалоодин или другой на некоторое время исчезали из ее виртуальной жизни. Иногда они рассказывали о причинах своего отсутствия, порой ни словом не обмолвливались об этом. Первые дни Эйвери воспринимала их отлучку спокойно. Однако уже к концу недели ее беспокойство стало нарастать с каждым днем.
В инете людей сближают только духовные узы. Никакие материальные связи не стоят между ними, не привязывают их друг к другу. Поэтому расставания и встречи там переживаются иначе, чем в реальной жизни. И легче, и тяжелее одновременно.
Повстречаться там можно лишь по взаимному согласию, или, по крайней мере, непротивлению сторон. Если человек не желает видеть кого-либо в виртуале, он просто меняет настройки браузера. Эйв долго не понимала, в какой из сферреальной или виртуальнойкроются корни их исчезновения.
На третьей неделе она начала поиски. Эйвери побывала везде, где они встречались когда-то, расспрашивая знакомых и завсегдатаев. С каждым днем картина становилась все мрачнее. Первое время, после того как стало ясно, что пропажа Эрика и Сэмюеля не случайна, Эйвери надеялась на то, что мужчины встретились, повздорили и теперь дулись на нее. Однако скоро обида пройдет и все останется так, как и прежде.
Но время шло и надежд оставалось все меньше. Примерно через месяц она узналаЭрик убит, а спустя несколько дней поползли слухи, что его заказал Сэмюель.
Пошлейшая ситуация, в стиле бульварных романов прошлого века, буквально взорвала Эйвери. Она стала замечать на себе странные взгляды окружающих. Мужчины сначала смотрели на нее с интересом и опаской, женщиныс ненавистью и завистью. Однако совсем скоро взгляды и тех и других стаи насмешливыми и пренебрежительными.
Эйвери рвала и метала. Последние месяцы ее присутствие в виртуале приобрело для нее совершенно особое значение. Казалось, именно здесь протекает ее настоящая жизнь. Реальность теперь представлялась блеклым отражением, назойливым дополнением, необходимым для существования физического тела.
Она имела тут несопоставимые с реалом возможности. В один день могла посетить все континенты. Побывать на десятках концертов, в галереях и магазинах Милана, Парижа и Нью-Йорка. Здесь «жили» ее подруги, с которыми она обсуждала коллизии личной жизни, мужчин, которых любила и тех, кто только домогался ее тела.
В последнее месяцы у нее даже появился приличный заработок. Волею случая, став заметной фигурой в этом небольшом, но близком ее сердцу мирке, она консультировала в качестве стилиста в известном салоне, создававшим аватары новичкам и недовольным своим существованием пиплухам. Теперь, вся эта, наполненная смыслом и разнообразными интересами, жизнь трещала по швам. Сменить имидж она уже не могла, не перечеркнув свое прошлое. Новую биографию пришлось бы начинать заново, с чистого листа.
Тот первый ее образ оказался необыкновенно удачным, имел шарм и изюминку. Как Джоконда да Винчи, она словно парила над сонгмом безликих красоток со смазливыми мордашками, едва замечая их со своего пьедестала. Этот облик вызывал редчайшее сочетание вожделения и неподдельного уважения со стороны мужчин, и чувство безумной зависти у женщин. Именно в этом имидже Эйвери уже давно стала звездой их постоянно разрастающегося сегмента инета. К тому же, ничто так не украшает женщину, не придает ей столько блеска, как пара грызущихся из-за нее альфа-самцов. Повторить все снова, в новом качестве, было невозможно.
Ее обида на Сэмюеля росла с каждым днем. Этопервый мужчина, который ее бросил. До этого, ни в реале, ни в виртуале такого с ней не случалось. Мало того, что он убил ее мужчину, он пренебрег ею, не сочтя нужным даже объясниться. Он просто исчез, нашкодив как мелкий пакостник.
Хотя проступок его оказался бесчестным, можно сказать свинским, но если бы он не сбежал, она бы его простила. Тогда они оба могли бы ходить с высоко поднятой головой. Никто бы не посмел осудить их за это.
Всем было бы яснотолько так должен поступить настоящий мужчина, если он действительно любит женщину. И хотя Эйв на самом деле обожала Эрика и отдала бы многое, чтобы тот остался жив, но человека, способного ради нее на убийство, она бы боготворила всю оставшуюся жизнь.
Показав мелкость натуры, Сэм разрушил и собственную репутацию, и жизнь Эйвери.
Как всегда, проблемы не приходят поодиночке. В реале у нее тоже случился кризис. Ее муж, которого, в далеком сумраке реальных будней, она тоже любила (насколько это «там» возможно), в последнее время потерял к ней интерес и отдалился.
Эйвери лишилась опоры под ногами.
Еще недавно все было прочно и устойчиво, а жизнь насыщенной и яркой. Даже проблемы, казалось, возникали лишь для того, чтобы сделать ее еще колоритней и гуще. А будущее сулило так много
Теперь она чувствовала себя одинокой, никому не нужной женщиной преклонного возраста.
Она не могла поступить иначе. Она должна была поступить как Эйвери. Та, настоящая, блестящая Эйвери с высоко поднятой головой, элегантной, натянутой, как струна спиной и твердым мудрым взглядом.
Она заказала Сэма.
Она заказала бы его еще раз. Еще тысячи раз. Она заказывала бы его каждый день своей оставшейся жизни.
Позвонив мужу в Берлин, она попросила перевести крупную сумму денег. Тот даже не поинтересовался, зачем это нужно. В тот же день она нашла исполнителей и оформила заказ.
Макса застрелили спустя 9 дней.
Еще через неделю Эйвери предъявили обвинение в организации убийства мужа. На предварительном следствии было установленопри изготовлении аватара она использовала фотографию своей свекрови.
Она до неузнаваемости изменила ее лицо, оставив неизменными глаза и фигуру.
До суда Эйвери не дожила. Она умерла от яда из ампулы, переданной ей ее матерью.
Глава 27
В недобрый день, когда на улице трещал декабрьский мороз и стемнело уже к 4 часам вечера, команда проектантов Заоблачного Мира проводила предпусковую инспекцию одной из площадок в игровом сегменте, находившемся где-то в районе 100 миллионов лет в прошлом, на широте Парижа. Площадка представляла собой познавательный аттракцион для семейного отдыха с детьми. Предварительно, не мудрствуя лукаво, ее назвали «Сад драконов».
В комиссию, как всегда, входили Николай и Михалыч, отвечавшие за качество игры в целом, а также ответственные за дизайн данного участка Вика и Глеб.
Викастройная, утонченная брюнетка 26 лет возглавляла отдел интерьеров. К интерьерам на этом аттракционе, по согласованию сторон, отнесли неодушевленные объекты, включая растительность. Сверх задания, по собственной инициативе, она сделала и кое-какую животную анимацию.
Глеб был года на три старше. Высокого роста, с тощей, несколько корявой фигурой и независимым выражением изрытого оспой лица. Он отвечал за дизайн и анимацию одушевленных, подвижных объектов, которых в этом зоопарке было великое множество.
Собравшись в операционном зале, молодые люди выполнили нехитрые, стандартные процедуры и перенесли свои скины по месту назначения.
Точка высадки представляла собой небольшой круглый павильон, стоящий на холмике посреди довольно широкого поля. Вдали виднелись изумрудно-травные холмы, загадочно манящие перелески, парящее в лучах утреннего солнца озеро и покрытая серо-зелеными пятнами кустов низина.
По полю бродили редкие стада четвероногих, толстохвостых животных различного размера и расцветки.
Прибывшие, поместились в закрытый защитной решеткой джип, похожий на те, что используются на африканских сафари. Хотя процесс и был виртуальным, игру строили, чтобы она как можно больше напоминала реал, без нужды не перегружая ее экзотикой, которой и так хватало. Усевшись в автомобиль, Николай привычно отметил и некоторые огрехи. Джип оказался как-то необыкновенно чист, словно операционный стол. Даже шины выглядели так, будто еще не касались поверхности земли, а только-только выкатились с подмостков завода. Но это мелочь, которую легко исправить.
Экскурсия началась. Инспектируемая площадка представляла собой не натуральный, дикий сегмент Заоблачного Мира, а так называемое регламентированное сафари для семейного отдыха с детьми, и требовала обеспечения полной и абсолютной безопасности. В течение двух часов клиенты двигались по заранее проложенному маршруту. Они могли увидеть, положенные по программе достопримечательностискалистые расщелины с хрустальными ручьями, замшелые груды камней с вьющимися над ними стаями ярких, разноцветных бабочек, огненной окраски полуметровых стрекоз, трещавших крыльями, словно маленькими барабанчиками, реликтовые растения и разнообразных животных.
Демонстрацию всего этого изобилия, конечно, сделали постановочной. Древние твари, как бы спонтанно, подходили к дороге, когда по ней проезжала машина, что позволяло показать тамошние красоты в лучших ракурсах и видах. Звери, участвовавшие в сафари, были не «настоящими», как за оградой сафарной зоны, а муляжами.
И Ник, и Михалыч остались вполне довольны. «Сад драконов» оказался красочен, наполнен запахами трав, треском кузнечиков и цикад, щебетанием существ, карабкающихся среди веток. Вдали, у холмов, на высоких нотах раздавались гулкие крики животных, словно переговаривавшихся друг с другом. Они будто участвовали в концерте или соревновались. Вопли то усиливались, отражаясь между холмами, то затихали.
Яркие цветы всевозможных форм и размеров густо усеивали луга и деревья. Крупные и мелкие травоядные ящеры смачно жевали зелень, трубно ревели, задрав голову к небу, и так громко пускали газы, что Михалыч принял эти звуки за отголоски грозы, рокотавшей за холмами. Во время движения автомобиля, из травы выпрыгивали и разлетались по сторонам мириады кузнечиков и мотыльков так, что казалосьвпереди него летит небольшое призрачное облачко.
Несмотря на уже немалый опыт подобного рода просмотров, и Ник, и Михалыч, на радость дизайнерам, вздрогнули, когда неожиданно материализовавшись в просвете кустов, сотрясая землю могучими лапами и хрипло дыша, мимо них пробежал огромный двуногий ящер с зубастой пастью, массивной головой и мощным, коническим хвостом.
Тиранозаврохарактеризовал его электронный гид, выдав информацию на лобовое стекло джипа, длина 12 метров, вес 7 тонн.
Однако ни Ник, ни Михалыч его не слышали. Сжавшись в комок, они, едва живые, смотрели на эту гору зубов и мышц, бугрившихся под серой, лаптами отслаивавшейся кожей. Детали их не интересовали. Их интересовало только одно. Жрет ли это чудище такую мелочь, как они. В эти секунды они были готовы многое отдать, чтобы сделаться еще меньше. Намного меньше.
Двигаясь неровными толчками, роняя слюну из разинутой пасти, зверюга искоса глянула на лендровер, явно оценивая его пищевой потенциал, который, слава богу, его не удовлетворил. Вильнув задом, он лишь задел машину хвостом, намекнув мелкой, странно вонявшей шмакодявке, что не стоит мотаться под ногами у таких крутых аборигенов, как он. Машина, скрипнув пружинами амортизаторов, отлетела на пару метров, развернулась на пол оборота, чуть не опрокинувшись набок. И Николай, и Михалыч едва не вывалились за борт, только в последний момент схватившись за что попало. Вика взвизгнула, видом своим показав коллегам, что сцена сделана не без ее участия.
Один только Глеб сидел расслабленно, с иронией поглядывая на начальство, всеми силами старавшееся сохранить самообладание. Однако их бледные, судорожно сжатые пальцы, вцепившиеся в спинки кресел, говорили сами за себя.
Довольно ехидно он указал им на выдвинувшиеся из стенок джипа подушки-фиксаторы, удержавшие его тело, намекнув руководству, что если они будут вести себя в соответствии со своим рангом и возрастом, то автоматика сама сделает свое дело, не причинив им ни малейших неудобств.
Михалыч, вымученно улыбнувшись, кивком головы поблагодарил его за это напоминание и вновь обратил внимание на происходившее снаружи.
Там, с оглушительным ревом, похожим на звуки трактора с оторванным глушителем, проскакавший мимо них монстр набросился на мирно пасущегося стегозавра, сбив с ног далеко не мелкое травоядное. Прижав ногой к земле жалобно ревущее животное, судорожно дергавшее короткими, слоноподобными лапами, он озирался вокруг с победным видом, демонстрируя окружающим, какой он большой и сильный. Не найдя достойных зрителей и конкурентов, он принялся за дело. Ухватив стегозавра за бок, он рванул головой и разорвал ему брюхо. Воздух наполнился густым смрадом, исходившим из разорванного кишечника. Потоки крови и других, малоаппетитных жидкостей выплеснулись на экскурсантов. Очень кстати, из вещевого бокса автомобиля выдвинулась панель с влажными салфетками. Зрелище оказалось столь масштабно и реалистично, что Николай несколько минут не мог прийти в себя. Руки дрожали. До сих пор он не мог привыкнуть к изыскам своего худотдела.
Сыч все же нашел в себе силы отыскать взглядом Вику, демонстрируя свое мужество и одобрение столь выразительной сценой. Вика ответила многозначительной улыбкой, которая относилась то ли к дальнейшему действу в драконовых кущах, то ли еще к чему-то. Впрочем, вероятно это ему показалось на фоне того адреналинового стресса, который она всем устроила.
Пока инспекторы приводили себя в порядок, ящер, с хрустом дробя кости, отрывал и с утробным чавканьем заглатывал огромные, брызжущие кровью куски еще трепетавшей плоти. После тиранозавра на остатки туши набросилась свора более мелких хищников. Они дрались и грызлись, поднимая пыль, перемешанную с кровью и навозом, иногда пробегая так близко от джипа, что все втягивали головы, убирая руки подальше от решеток ограждения. В небе над ними носились крылатые чудовища с длинными зубастыми мордами, вдвое превышавшими размер автомобиля. Когда джип двинулся и отъехал от этого места, Ник испытал облегчение.
Эпизод действительно выглядел классно. От него будут в восторге тысячи экскурсантов, хотя и закрадывались сомнения, что удастся без проблем протащить его через комиссию Age Rating System, присваивающую медиарейтинги возрастных ограничений. Могли возникнуть затруднения для развертывания игры и в национальных сегментах инета. Ранее не возникавший, вопрос требовал самой серьезной проработки.
Экскурсия продолжалась, замелькали пустоши, перелески, небольшие ручьи, форсируя которые, джип поднимал фонтаны брызг, так живописно искрившихся на солнце, что к ним немедленно вернулось бодрое, оптимистичное настроение. Однако сценаристы этого аттракциона явно стремились работать на контрастах.
Не успели они успокоиться, проехать несколько сотен метров и приблизиться к топкому берегу озера, как огромное змеиное тело, зигзагом пересекавшее проплешину дороги, перекинулось через капот их автомашины. Метрового диаметра брюхо с сокращающимися белесыми поперечными ободками, разделенными грязными перемычками, было страшно́ и омерзительно. Под тяжестью туши, натужно скрипя внутренностями, автомобиль просел на передние колеса. Хвост змея терялся в прибрежной осоке метрах в 15 от машины.
Чудовище пока не замечало экскурсантов, но соприкоснувшись с раскаленным капотом машины, вздрогнуло и развернуло голову в сторону пассажиров. На них мутно смотрели глаза не меньше полуметра в диаметре. Видневшееся в полураскрытой пасти круглое дыхало твари червеобразно сокращалось, с хрипом впуская и выпуская газы из ее нутра. Дышать стало трудно. Воздух впитал в себя амбры полупереваренных останков змеиного желудка, крупными желваками выступавших на теле аспида, вонь гениталий, завлекавших столь же прелестных самок, вероятно крутившихся поблизости, и смрад от болотной слизи, густо облеплявшей змеиное тело. На шее монстра висело несколько надувшихся полуметровых пиявок.
Раздвоенный язык, толщиной с мужскую руку, вышел из пасти, почти касаясь лиц, начал мелко вибрировать между Ником и Глебом, источая волны зловония. Капли слизи, разлетавшиеся с него в стороны, густо покрыли щеки и затуманили глаза.
Грудь налилась свинцом, казалось, застыла, не поддаваясь усилиям мышц. Все, включая Глеба, анимировавшего это чудище, замерли, словно парализованные. Ни разум, ни логика в присутствии этой твари не действовали. Глеб сумел извлечь из подсознания самый страшный кошмар. Николай узнал его. Этотот самый ужас ночи, не дававший поколениям предков сомкнуть глаза у догоравших костров.