Расскажи-ка об изгороди поподробней, попросил Михалыч Программиста. Разговор о возвращении, к их облегчению, был исчерпан.
Стандартная изгородь. Деталей программы я не помню. Она одна и та же на всех детских площадках.
Программист напряг память:
Куполообразная сетчатая структура. Опоясывает весь периметр, включая подпочвенную часть. На внешнюю живность действует ударами электрического тока. Пять касаний подряд в течение минуты приводит к смерти. Для нас она безопасна. Считаетсясломать ее невозможно ни снаружи, ни изнутри. Ворот нет. Больше сказать ничего не могу.
Господа! подвел итог Михалыч, похоже, придется осваиваться здесь основательно.
Я завтра в разведку пойду. Владенья осматривать! Глеб лежал на траве, устремив взгляд в небо. А вы жратвой разживитесь!
Глава 34
Открыв меню «Тихого дома», Савва задумался. Несколько новых аттракционов призывно мигали в списке. Однако творить Миры нелегко, Савва притомилсянового на сегодня вполне достаточно. Да и должно же быть в жизни что-то незыблемое, кондовое, исконное. Решив вернуться к корням, он рассудил, что на этот раз будет Мюллером.
Достаточная загрузка борделя была необходима майору. Командование, настаивавшее, чтобы офицерский состав регулярно пользовался его услугами, могло сократить подразделение, если бы оно не справилось со своей задачей.
Желание руководства было не так-то просто осуществить, учитывая возраст и невысокие потребности потенциальных клиентов, поэтому, помимо других проблем, Мюллер был вынужден заниматься и тем, чтобы придумывать различного рода развлечения с «дамами», которые могли стимулировать угасающее либидо его подопечных.
Первые недели службы, используя свои «производственные возможности», майор предался «излишествам», восполняя многолетний недостаток эротических впечатлений. Однако, легкодоступные удовольствия быстро приелись, перестали доставлять удовлетворение, вызывая раздражение, а то и отвращение. Это насторожило майора. Он зналесли сам потеряет потребность в женщинах, то организовать полноценное обслуживание вверенного ему контингента будет не в состоянии. Впредь он ценил вечера, когда появлялось «романтическое» настроение. Это душевное состояние он удовлетворял с большой разборчивостью, стараясь открыть для себя новые горизонты сексуального разнообразия, чтобы потом потчевать им своих клиентов.
Основной штат его заведения состоял всего из 4 сотрудников, которые отвечали за финансовую и хозяйственную деятельность. Поэтому подбор собственных кадров имел для него решающее значение. В своей дальнейшей работе набор девушек Мюллер предпочитал осуществлять лично, однако в первые недели, обилие организационных проблем не позволяло ему самому заниматься этим вопросом.
Лишь в самом начале он отобрал несколько женщин, определив их на должность мамок. Именно им вменялось в обязанность отбирать новых претенденток и готовить их к предстоящей работе. Впрочем, на первых порах все они были приняты с испытательным сроком.
Оценка профпригодности происходила такпроработав пару недель, очередная мамка устраивала небольшое представление, во время которого, демонстрировала отобранные ею кадры, способность их к обучению, и, что особенно важно, полет своих эротических фантазий. Сегодня свои таланты показывала Клодетт.
Усевшись в кресло, майор позвонил в колокольчик, начиная аудиенцию. Дверь отворилась, впорхнувшая в нее женщина склонилась в восточном приветствии.
28 лет, симпатична, высокого роста, имеет статное тело и большие крепкие груди, отметил про себя Мюллер, по привычке сочиняя рекламку для портфолио, которое он готовил для клиентов, приписанных к его заведению.
Клодет оказалась наряженной в почти прозрачные восточные шаровары, с разрезами по бокам, открывавшие голый живот, талию и едва прикрытые какой-то тряпочкой груди. На бедрах шаровары располагались так низкоказалось, что при малейшем движении они спадут, открыв то, что должна срывать эта, с позволения сказать, одежда, не давая ни на секунду отвести взгляд, чтобы не упустить это эпохальное событие. Не меньшей загадкой было то, за счет чего они вообще, держатся на ней, и было ли под ними еще что-то надето.
Поймав себя на напряженном размышлении по поводу этих, абсолютно бессмысленных в его положении вопросов, Мюллер вяло подумал о том, каким убогим создал его господь, если женщина всего лишь слегка прикрыв задницу, может так заинтересовать мужчину.
На плечи Клодетт была наброшена золотистого газа туника. Верхнюю половину лица скрывала вуаль.
Господин, обратилась она к патрону,
Сегодня вы наш султан. Позвольте познакомить вас с гаремом.
Она хлопнула в ладоши. Где-то рядом зазвучал патефон. Послышалась медленная, словно вытягивающая жилы, заунывная мелодия дудука на фоне ритмично стучавших турецких барабанов.
Где она нашла такую экзотику, подумал майор, имея ввиду поставленную пластинку. Мюллер был слегка заинтригован. Напев сразу же разбудил его воображение.
Словно внимая ему, в комнату вбежали шесть девушек одетых, как и Клодетт, в восточные костюмы разных цветов. Образовав круг, старательно изгибая талии, они пытались показать какой-то азиатский дансинг, изображая что-то вроде танца живота. Хотя, конечно, их движения выглядели простовато, скорее комично, чем чувственно, лишь отдаленно напоминая нечто арабское, но большего и не требовалось. Их заведениевовсе не балетная студия. Танец решал свою задачупозволяя клиентам рассмотреть женщин и выбрать девушку по вкусу.
Мюллер удивилсяпри столь малом бюджете, Клодетт удалось так живописно нарядить сотрудниц и за короткий срок подготовить довольно сложное выступление. Майор придирчиво рассматривал подобранные ею кадры. Он сделал знак. Клодетт подошла к нему, готовясь давать пояснения. Отобранные ею претенденткидовольно симпатичнычетверо около 20, две лет по 25в теле, хотя и не гляделись полными. Хотя инструкции не возбраняли принимать на службу их заведение девушек, начиная с 18, но рекомендовали, чтобы они были старше 20.
Одна из танцующих оказалась моложе других. Почти не отличаясь от остальных ростом, была стройней и воздушней. Ее грудь еще не обрела полную силу. Ребра и подвздошные кости ясно обозначались под кожей, хотя девица и не казалась чрезмерно тощей. Спина, имевшая ложбинку, начинавшуюся между лопатками, изящным прогибом переходила в оттянутую назад попку. На плоском животе две мышечные полоски и едва заметные квадратики, причудливо играли, когда она водила тазом. Стройные ноги выглядели еще длиннее, чем были на самом деле. Девушка почти не танцевала. Она лишь слегка водила бедрами в такт музыке, однако движения смотрелись органично и возбуждающе.
Столь молодых «дам» в своем заведении майор еще не видел. Возможно поэтому, а также вследствие вполне простительного недостатка профессионализма, он поддался малодушию и испытал странное чувство, удивившие его самого.
Барышня была настолько хороша, что, даже понимая, что перед ним всего лишь чуть более юная, чем он привык, самка, имеющая положенные ей прелести, специально предназначенные для пользования мужиками, Мюллер непроизвольно воспринял ее как некую небожительницу, спустившуюся с небес. Внезапно он ощутил себя смертным, стоявшим на коленях, в пыли, на краю дороги. Ему показалосьподняв глаза, он тем самым уже совершает святотатство, которое неминуемо будет наказано. И вот несется к нему багряный ангел в блестящих латах, и уже заносит звенящий бич, и кожа спины лопается под его ударами.
Мюллер ощутил себя мальчиком, который, увидев красивую женщину, боялся признаться, что может воспользоваться ее телом. Он поймал себя на мысли, что хочет сбежать, спрятаться, не выдержав нахлынувших на него чувств. Немалым усилием он подавил свой порыв.
Женщины, несомненно, заметили и то, что девушка произвела на него впечатление, и его смятение. Майор перехватил ехидный взгляд Клодетт, свидетельствовавшийего авторитет в этом заведении висел на волоске и ему придется приложить немало усилий, чтобы его восстановить.
Мюллер уразумел это сразу. Впрочем, для беспокойства имелись и более серьезные причины. Красотка, действительно, была молода.
Майор был законопослушным бюргером и педантичным офицером, безоговорочно выполнявшим законы, уставы и предписания. Он благоговейно относился к документам, регламентировавшим деятельность возглавляемого им учреждения, строго следуя инструкциям.
В первый момент, скорее из душевного малодушия (испугавшись не столько буквы соответствующего циркуляра, сколько того впечатления, которое девушка произвела на него), он решил сразу же отбраковать ее.
Однако, если девушка находилась здесь, значит, она уже прошла предварительный отбор. Возможно, собственных документов она не имела, а в аусвайсе, который в этом случае выдаст его учреждение, с ее слов, выставят дату рождения, соответствующую инструкции. Таким образом, реальных препятствий для приема красотки на службу не существовало, тем более, при такой внешности охотники на нее найдутся. К тому же, можно держать ее, не афишируя, не выставляя напоказ, оформив в качестве прислуги, кастелянши или официантки бара.
Майор представилесли одеть ее в короткое голубое платье горничной с небольшим белым фартучком и послать стелить постель в номер к кому-нибудь из генералов, можно побиться об закладчерез пять минут от ее формального статуса не останется и следа. Какие замечательные фото получит его подопечный на следующее утро с фотокамер, расположенных в его апартаментах! Естественно, сам Мюллер будет абсолютно не виноват, а генерал, даже при неблагоприятном развитии событий (маловероятных инспекций не местного, а центрального аппарата), покроет их общий грех.
Таким образом, организационный аспект этой, не совсем стандартной задачи решался без особых проблем. Оставалось преодолеть вопросы психологического порядка. Но это тоже было не так-то просто. Еще с гражданских времен, имея не слишком высокий уровень самооценки, он избегал красивых женщин, уютнее чувствуя себя с «серыми козочками», с которыми предпочитал общаться даже в своем борделе.
Майор не замечал за собой склонности к особо юным девушкам и давным-давно даже не разговаривал с женщинами моложе 30. В первой партии «дам», которую он лично отобрал, полагаясь на свой вкус, большинству как раз и было около 30. Такую разницу в возрасте он счел вполне достаточной, полагая, что и приписанный к его заведению генералитет, по большей части переваливший за 50, имеет подобные предпочтения.
Теперь его натура разрывалась. С одной стороны, он видел молодую, зависимую от него телку, которую можно без проблем уложить в постель. С другой стороны, ее молодость вступала в противоречие с представлениями о том, какой должна быть именно «его» женщина.
Воспитание, условности и привычки представляют собой странные, хотя и почти невидимые силы. Они незаметны до тех пор, пока обстоятельства не заставляют нас изменять им. Сегодня же ситуация и уже начинавшееся томление души вынуждали его предать забвению не только условности, но и многие пункты инструкций и предписаний, до сего дня бывших для него незыблемыми.
Рациональный разум, подкрепленный гормонами, уже бурлившими в крови, пришел на помощь, услужливо подсказав аргументы, избавившие его от колебаний. Он нашептывалдолжность коменданта обязывает опробовать красотку, чтобы оценить ее пригодность для работы в заведении. Это его профессиональный и воинский долг.
Если девушка останется, продолжил нашептывать ему разум (а было ясно, что останется), она все равно пойдет по рукам, и глупо не воспользоваться ею первым. К тому же («разум» воззвал к его человечности), он сделает «это» тоньше, деликатней, чем с ней обойдутся на генеральской групповушке. Хотя множество таких забав в будущем ей не избежать, но все-таки первый раз она получит не самый грубый опыт. Забота же о психическом и физическом здоровье сотрудников также входила в круг его непосредственных обязанностей.
Таким образом, разумные соображения сходились к тому, что цыпа должна остаться и сегодня же быть апробирована на профпригодность. Эти мысли знойным вихрем носились в голове майора. Однако, именно представления о долге оказались решающими, позволив Мюллеру преодолеть последние сомнения и стереотипы.
Решение далось нелегко и потребовало определенного насилия над собой. Оно оказалось волнительным и приятным. Несмотря на то, что его била мекая дрожь, он старался не показать волнения, делая вид, что все происходившееи танец, и девица, и ехидные взгляды подчиненных были для него рутинным, давно наскучившим, производственным процессом.
Выдержав паузу, майор подозвал Клодетт. Кивнув на девушку, он осведомился, как ее зовут и сколько ей лет. Та уже давно ждала этого вопроса гадая, решиться ли начальник его задать. Несмотря на то, что спросил он с нарочитым безразличием, его состояние не укрылось от подчиненной и немало ее позабавило. Она не понимала мужской боязни казаться смешным даже перед теми, кто знал их, как облупленных.
А они-то уже успели узнать друг друга довольно хорошо.
Встав по стойке смирно, комично выпятив грудь, и как будто бы невзначай, прижав ее к плечу Мюллера, она по-армейски бодро отрапортовала:
Зовут Арлет. Возраст соответствует инструкциям, гер. майор!
Понимая, что дело нечисто Мюллер выдавил из себя не очень естественный смешок:
Мне показалось, что она выглядит моложе!
Потупив взгляд, Клодетт наклонилась к боссу:
Экономический кризис. Недостаток белка, витаминов. Говорят, это задерживает развитие.
На сколько? Спросил Мюллер строго.
Женщина замялась. Прищурившись, она сделала вид, что внимательно рассматривает девушку, а затем жеманно добавила:
Откуда мне знать гер. майор! Может быть на год-полтора Но это конечно субъективно. Уверена, инструкций она не нарушает! 18 лет ей исполнилась! Это точно! Что касается рекомендацийбольше 20 возможно. Она указала возраст в 20 лет. Приходится верить ей на слово.
Как уже говорилось, никогда раньше Мюллер не замечал за собою склонности к особо юным девушкам. Однако после слов Клодетт о том, что танцующая перед ним девица так молода, волна жара пошла по телу, окатив его с головы до пяток. Низ его живота в очередной раз свело судорогой. Тяжесть навалилась на грудь так, что пришлось приложить усилия, чтобы вдохнуть. Кровь прилила к голове, застучав в висках тягучими ударами, отзывавшимися волнами похоти. Все происходившеекомната, Клодетт, женщины окрасились в багряные тона. Почувствовав настроение начальника, Клодетт в очередной раз удивилась тому, как замысловато у некоторых мужиков протекает подготовка к брачным играм, и их способности все усложнять. Казалось бы, чего проще и естественней, чем элементарный перепихон. Тем более, в такой ситуации, когда все так ясно и очевидно. Когда все оплачено, все довольны, и ждутне дождутся когда у них встанет, что положено, мечтая побыстрее отмучиться и конвертировать свой трудовой подвиг в обещанные по договору дивиденды.
Однако, словно испугавшись гневного взгляда босса, она ехидно произнесла:
Впрочем, гер майор, я конечно ошибаюсь! Раз вы подписали ее аусвайс Можно ли сомневаться!
Ее слова еще раз обдали Мюллера кипятком. Действительно вчера он подписал большую кипку бумаг, накопившихся за неделю. Те, что находились в папке с пометкой «Финансовые вопросы» он проработал основательно, вероятно, на прочие его внимания не хватило.
Майор ощутил как его лицо и шея покрываются пунцовым румянцем. Он попытался встать, изображая негодование, однако одумался, вовремя поняв, что лицемерить перед этими бабами никакого смысла не имеет.
Впрочем, подумал он, еще раз взглянув на девицу, какого черта! В случае неприятностей она сама и будет лучшей оплатой за нарушения. Не думаю, что кто-то откажется!
Усилием воли майор подавил сомнения, попытался расслабиться и вновь сосредоточиться на эротической части представления. Хотя и с трудом это ему удалось. Танец приобрел для него совершенно иное значение.
Перемена настроения не укрылась от Клодет:
Да, подумала она, чем больше мозгов, тем мельче яйца! Тем тяжелее работа для бедной женщины! И скользнула в круг выполнять свою повинность.
Ритм танца изменился, бой барабанов стал резким и требовательным. На фоне звучных высоких барабанчиков, выписывающих витиеватую мелодию танца, начали грохотать большие тамбуры. Они били редко и грозно. Напротив, дойры ускорили ритм, совместно с дудуком выводя мелодию закипающей страсти. Девушки, повинуясь Клодетт, завертелись так быстро, как только могли. В какой-то момент, когда барабаны, казалось, были готовы взорваться от напряжения, она сделала что-то со своими шароварами. Они упали на пол, оставив ее в декоративных трусиках, состоявших из небольшого треугольника ткани спереди и пары веревочек, удерживавших его на бедрах.