Мы проверим ваш порошок, можете занять место в зале, сказал он громко и тут же добавил, хотя практической пользы в вашем изобретении мы особо и не увидели, так как такое явление, как седина, навряд ли можно назвать недугом. А применение данного лекарства, скорей всего будет пользоваться спросом лишь у великовозрастных дам. Но тем ни менее год вам зачтён, и мы надеемся, что этот своеобразный способ омоложения принесёт вам, а, следовательно, и нам, в будущем хороший и стабильный доход.
Брат Авделай вздохнул и немного сконфуженный критикой в свой адрес, подобрав плащ и шляпу, спустился с кафедры в зал.
Вызывается брат Ескендир, назвал имя следующего брата, полный священник.
На этот раз на кафедру вышел более зрелый человек. Под его шляпой скрывался весьма высокий лоб, частое свидетельство ума и интеллекта, тем более что, тонкий нос с горбинкой, выраженный взгляд и выступающий подбородок с ямочкой лишь дополняли это предположение.
Вашим заданием служило изобретение медицинского инструмента, напомнил ему священник. Помнится в прошлый раз, вы удивили нас своей научной работой по описанию головного мозга. Удивите же нас и теперь.
Вот, вытащив из внутреннего кармана какую-то трубку, которую он протянул священнику, произнёс брат Ескендир.
Что это? вертя переданную ему вещицу в своих руках, спросил его священник.
Это слуховая трубка для прослушивания ударов сердца, ответил брат, и через секунду добавил, надеюсь, в практическом применении этой трубки у вас не возникнет сомнений.
Да, да, пробормотал священник, и, подойдя к брату Ескендиру, наладился приложить трубку к его сердцу. Вы позволите?
Ну конечно, выпятив грудь колесом, ответил брат и даже распахнул немного камзол.
Простояв пару секунд в позе слушателя сердца через новый прибор, священник выпрямился и громко произнёс хвалебную речь, в довершение которой, помахивая трубкой, он сказал:
Вот, что я называю настоящим открытием в медицине. Этот простой, но в то же время сложный прибор, теперь поможет нашим коллегам в слушании сердца совсем ещё молодых и невинных девиц или великовозрастных дам, благодаря чему не будет прежнего стеснения между лечащим врачом и его стеснительной пациенткой или её ревнивым мужем и педантичным отцом.
Попав однажды в подобную ситуацию, я и нашёл решение этой задачи, сознался с улыбкой на лице брат.
И уже дали своему изобретению название?
Я назвал его «Le Cylindre».
Что же, вижу, что и вы справились с вашим заданием и даже без предварительного обсуждения с моими заседателями, ставлю вам зачёт.
Сделав в книге, старым облезлым пером, очередную пометку, священник положил трубку на стол и попросил человека вернуться обратно в зал.
Но эти два открытия, сделанные первыми братьями, оказались чуть ли не самыми эффективными и единственными по сравнению с теми, которые были представлены после них. Дальше следовали лишь усовершенствованные версии уже существующих лекарств и некоторых хирургических инструментов, которыми мало кто впечатлился.
Наконец, когда последний брат, представивший газ, выходящий из колбы при смешивании некоторых порошков, для введения, оперируемого пациента в состояние временного обморока, покинул кафедру, из-под железной винтовой лестницы послышались громкие хлопки.
Все братья разом обернулись, а один из священников даже вытянул шею, чтобы разглядеть внезапно выдавшего себя, таким образом, чужака.
Кто посмел проникнуть сюда кроме посвящённых и так нагло себя обличить!? воскликнул худощавый священник, свешиваясь с кафедры и грозя пальцем в сторону внезапных хлопков. Приказываю тебе выйти, ибо в любом случае тебя ждёт лишь смерть!
Возможно, чужак не в силах распознать благородный язык Цицерона? после секундного затишья, предположил полный священник.
Значит, вот какому досугу посвящают себя священнослужители в свободное от молитв время, тут же послышался чей-то голос из-под лестницы.
Причём тот, кто это сказал, произнёс все слова на чистейшей латыни.
Кто бы ты ни был, выходи! повторил свой приказ худощавый священник.
Извольте, отозвался незнакомец и медленно вышел из своего укрытия.
Кто ты, и что здесь делаешь? тут же последовал допрос от того же священника. Как вообще ты сюда попал и как посмел находиться среди нас, посвящённых?
Словно экспонат, с любопытством рассматриваемый со всех сторон, незнакомец прошёл через зал и поднялся на кафедру. Он был весьма высок, даже выше первого священника, широк в плечах, даже шире второго священника, и имел очень выразительные, почти отточенные черты лица; широкий лоб, нос, выдолбленный, словно из мрамора, чётко очерченный рот и мощный волевой подбородок. Из-под кустистых, ровных бровей смотрели круглые огромные глаза с неестественно тёмными, большими зрачками. А его взглядом, можно было выжечь на камне собственное имя.
Да как же ты смеешь ступить сюда, на арену науки и великих учёных! громко возмутился священник. Похоже, ты торопишься умереть!
Но только несколько братьев бросились к кафедре, чтобы, по всей видимости, схватить нечестивца и спустить его вниз, как незнакомец резко скинул с себя плащ с ярко-красной подкладкой и, расстегнув верхние пуговицы камзола, показал всем присутствующим висевшую на своей шее подвеску. Будучи из чистого золота, она держалась на толстой золой цепочке, и представляла из себя перевёрнутый циркуль с крестом, цветущей над ним розой и доминирующей сверху пятиконечной короной, усыпанной крупными, сверкающими бриллиантами.
Подвеска была достаточно крупной и соответственно очень дорогой. Увидев этот знак, священники невольно вскрикнули, а тот, который был полней остальных, протянул к бегущим на кафедру людям, руку, как бы желая остановить их. Заметив этот жест, братья тут же замерли и встали, как вкопанные.
Кто ты, брат? задал незнакомцу вопрос, худощавый священник.
Я, тот, кто есть, и тот, кто грядёт, ответил незнакомец. Я, «Строитель с Востока».
Откуда же ты пришёл?
Я прибыл сюда вслед за осенним ветром из земли великого Ормуза. Звезда Востока привела меня через Вадж-Ур прямо сюда.
Как же твоё имя, брат?
Данного мне при рождении имени, я не знаю. Но воспитывали и растили меня под звучным именем Маниват, которым назвал меня мой учитель и благодетель, Кольмер. А к нему я попал благодаря нашедшим меня в пустыне людям.
Как же их имена?
Тот, которого величали Альтотас, по залу пронёсся вихрь удивления и восхищения, вызванного явно знакомым, всем присутствующим, именем, называл своего приемника Ашаратом.
А теперь не сочти нас неверующими, но покажи нам последнее доказательство своих слов.
По вере вашей да воздастся вам, процитировал слова из Библии, незнакомец.
Подойдя к столу, он сначала перевернул стоящие на нём песочные часы, а затем, схватив со стола длинный хирургический ланцет, одним взмахом руки перерезал худощавому священнику горло.
От такой неожиданности все присутствующие вскрикнули и в одно мгновение превратились в соляные столбы. Смертельно раненный священник схватился за свою рану и громко, жутко захрипел, захлёбываясь в собственной крови, бьющей струёй во все стороны. Вытащив язык, и выпучив глаза, он упал на колени и безрезультатно пытался остановить кровотечение. Липкая бурая жидкость уже залила всю кафедру и стала стекать на пол, образуя быстро расползающуюся кровавую лужу.
Два других священника вжались в свои кресла и так же, как остальные, оцепенев от ужаса, продолжали наблюдать за страшными предсмертными муками своего товарища. Только незнакомец, скрестив на груди руки, хладнокровно стоял в стороне и ждал, когда раненный священник окончательно перестанет цепляться за свою жизнь.
Наконец это произошло. Священник опустился на пол и больше не двигался. В его широко раскрытых остекленевших глазах застыли боль и ужас. Хрипы его прекратились и из глубокой раны на шее лишь иногда появлялись кровавые пузырьки, напоминающие те, что образуются на закипающей в котле воде.
Он жив? тихо спросил толстый священник, первым нарушив всеобщее молчание. И встав с кресла, медленно склонился над умершим товарищем и заглянул ему в открытые глаза.
Мертвее, мёртвого, твёрдо ответил, незнакомец.
Но вы же его сейчас оживите? осторожно предположил, полный священник, посмотрев на незнакомца.
А разве это возможно?
Значит, вы его просто убили? в ужасе спросил священник и, взявшись за свою шею, с трудом проглотил подступивший к горлу ком.
Я лишил его жизни за то, во что он сам не верил, но заставлял верить других, ответил незнакомец.
Но, нопятясь обратно к креслу, пробубнил испуганно священник, пытаясь выразить своё возмущение.
Теперь вас ждёт ад, сказал третий служитель, ещё ни разу не покинувший занимаемого им кресла. Вы убили священнослужителя! Вы убили нашего брата!
Ха, ха, ха. Ну что же, не такое уж это и страшное место, как многие считают. И в аду можно существовать. Главное, занять в нём достойное место.
Я понял, это сумасшедший! вдруг воскликнул полный священник, продолжая пятиться назад. Кто пустил сюда сумасшедшего!? и, обратившись к сбившимся в кучу людям, прокричал, Чего же вы ждёте, братья? Хватайте и вяжите его!
Но только оторопевшая толпа встрепенулась, как незнакомец высоко подняв руку, воскликнул:
Неужели вы посмеете схватить своего брата!?
Хватайте его, никакой он не брат! не унимался священник. Только ненормальный может убить священнослужителя!
В таком случае пострадают все, грозно отозвался незнакомец, и, заметив, что некоторые из толпы действительно двигаются в его направлении, вытащил из кармана маленькую серебряную шкатулку, которая спокойно уместилась на его широкой ладони. Своим внешним видом она очень напоминала табакерку.
Положив сей предмет на ладонь, он приподнял его инкрустированную драгоценными камнями крышечку, и слегка подул в него. В ту же секунду из шкатулки вылетело облако золотистой пыли, моментально окутавшее тех нескольких человек, которые уже поднимались на кафедру, с обнажёнными шпагами в руках.
Не пробыв в странной золотой пыли и пары секунд, эти люди, вдруг, начали кашлять и задыхаться, а из их глаз нескончаемым потоком полились слёзы. Схватившись за горло, и широко раскрыв рты, словно им стало не хватать воздуха, несчастные побросали свои шпаги и отступили. По мере того, как окружившая их пыль рассеивалась, они постепенно стали приходить в себя, и теперь стояли поодаль, сбившись кучкой у самой дальней стены помещения, где находилась спасительная лестница, ведущая наверх.
Незнакомец спокойно посмотрел на перевёрнутые им песочные часы. В верхней части колбы оставались всего лишь несколько песчинок. Не сводя с них напряжённого взгляда, он подошёл к распростёртому в луже собственной крови худощавому священнику и склонился над ним. Приподняв ему голову, он вытащил из шкатулки какой-то предмет и провёл им по глубокой зияющей ране священника.
К всеобщему удивлению, шоку и восхищению, священник вздрогнул, моргнул несколько раз глазами, сделал пару глубоких вздохов и, опираясь на руки незнакомца, поднялся. В эту самую секунду последняя песчинка часов упала вниз, наконец, полностью освободив верхнюю часть колбы.
Незнакомец так же сделал глубокий вздох, словно обрадовавшись тому, что всё обошлось, и помог священнику вернуться в своё кресло.
Всё произошедшее на глазах этих людей выглядело настолько нереальным и фантастичным, что после увиденного ни кто из них не смог пошевелиться или сказать хоть слово.
Первым пришёл в себя полный священник. Вскочив, он подошёл к своему воскресшему коллеге и, взяв его за руку, поинтересовался, как тот себя чувствует. При этом он не сводил изумлённого взгляда с его испачканной бурой кровью шеи. Там где минуту назад зияла рана, не осталось от неё и следа.
Тот лишь закивал головой и что-то невнятно прошептал.
Не напрягайте связки, они ещё не окрепли, посоветовал ему незнакомец. Вам теперь потребуется много времени, чтобы восстановить силы и вернуть потерянную кровь.
Кто вы? Великий алхимик или магистрат школы колдовства? задал ему, хриплым голосом, вопрос, полный священник. Как вы смогли воскресить брата Юэзуса? Вам известен секрет магистерия?
Демонстрация с воскрешением человека, мне была необходима лишь для того, чтобы вы безоговорочно поверили мне, спокойно ответил незнакомец. Что же касается магистерия, то я лишь его обладатель, а не создатель. А секрет его создания принадлежит великим алхимикам, братьям нашего ордена, к сожалению, давно ушедшим от нас в мир иной. На протяжении многих веков, открывая формулу за формулой, создавали они этот камень и старались сделать так, чтобы ни кто из них не знал тайны открытий другого. Так, путём множества проб и ошибок, познавая природу человека и вселенной, каждый из них привносил в создание магистерия свою лепту. Но даже теперь, энергии созданного ими ре̒биса, согласно тайным писаниям братства, хватит только на несколько оживлений человека или животного. Но при условии, что после смерти несчастных, прошло не более трёх минут и они не были обезглавлены.
Из поколения в поколение передаётся секрет магистерия и его растущая с веками и новыми открытиями сила. От верховного правителя ордена, который зовётся Великим мастером, к его избранному общим собранием последователю. Поэтому орден должен продолжать дело своих почивших великих братьев и ни в коем случае не останавливаться на достигнутых ими успехах, чтобы не пропали их труды и открытия напрасно, чтобы знали они Там, что прожили земную жизнь не напрасно и дело их живёт и приумножается.
Только Император ордена может обладать магистерием, вставая, проговорил третий, самый пожилой священник, и, вытянув руку, обратился к незнакомцу с просьбой, покажите же, наконец, нам его. Покажите!
Незнакомец опять полез в карман и вновь достал из него серебряную шкатулку.
Как и любой драгоценный камень, который должен блистать в заслуживающей его оправе, без которой он теряет свой лоск, магистерий так же обязан находиться в достойном для него хранилище. Эта прекрасная мини-шкатулка на самом деле является великолепно сделанной табакеркой. Искусная, тонкая работа старых мастеров. И неплохой подарок, которым наградила меня сама Екатерина Медичи, большая поклонница подобных вещиц, пояснил мужчина, увидев взволнованные взгляды людей, и вытащил из табакерки небольшой предмет, не превосходящий по размерам, кулак младенца.
Затем, незнакомец положил этот предмет на свою ладонь и поднял руку так, чтобы все присутствующие люди могли без труда рассмотреть его. Внешне, предмет напоминал кусок голубого кварцита, с пробивающимся изнутри радужным свечением, которое создавало такую невероятно красивую ауру, что от камня невозможно было оторвать глаз; настолько мягок и приятен был её свет. Он успокаивал и невольно гипнотизировал своей неземной красотой.
Император!
Великий мастер!
Это он!
Послышалось со всех сторон, после минутной паузы, из-за любования предоставленным предметом.
Наконец-то! воскликнул пожилой священник и бухнулся в своё кресло, прикрыв глаза рукой. А когда он убрал руку, то многие заметили текущие из его глаз слёзы. Хотя на лице старика сияла улыбка. Дождался, прошептал он, и вновь обратился к незнакомцу. Теперь мы верим. И после того, как я увидел Его, я могу сказать, что жил не зря, и уйду на тот свет счастливым.
Говорите же, Великий мастер. Говорите, обратился к незнакомцу полный священник, полушёпотом, наблюдая и за стариком, и за тем, как незнакомец подошёл к столу и положил камень на верхушку штатива с ретортой; так, чтобы все могли насладиться его видом.
Говорите.
Говорите.
Посыпались просьбы со всех сторон.
Незнакомец развернулся к сбившимся, в плотную толпу, у кафедры, людям и, сверкнув чёрными глазами торжественно заговорил:
Как я уже вам представился, имя моё Маниват. И несмотря на то, что оно месопотамского происхождения, я не нахожу в себе корни настоящего ассирийца. Как я уже сказал, память моя берёт начало лишь с того момента, когда меня нашли в пустыне бедуины, у которых я был выкуплен великим и всем вам известным Ашаратом. Хотя это было уже не первое моё рождение. Но об этом я узнал гораздо позже, когда мои учителя открыли мне что такое регрессия прошлых жизней, и что физическое тело имеет целый набор намного более тонких энергоинформационных структур, принадлежащих различным уровням устойчивого существования материи.