По мере изучения определённых методик, тренирующих сознание человека перемещаться из настоящего тела в тело памяти и помогающих открывать доступ в пространство прошлых воплощений, я набирался утерянных и забытых собственных знаний, становясь всё могущественнее и сильнее. Но мне всегда хотелось большего, и однажды я захотел узнать все тайны вселенной. Но мои земные учителя и те, которые существовали теперь только в верхних мирах, сказали, что я обязан не только познавать, но и учиться сам. Так, достигнув определённого пика, в один момент я понял, что на самом деле ничего не знаю, и довольствуюсь лишь уже открытыми до меня знаниями. С тех самых пор, все тайны вселенной стал познавать я сам.
Однажды поняв, что даже у Господа есть помощники, подчинив свои амбиции сознанию разума, я стал адептом многих тайных орденов. Одни из них исчезали, другие зарождались, но я уже понимал, что только объединение лучших умов, даёт самые значимые результаты. Так, появился магистерий. Объединяя в себе всё новые и новые открытия самых талантливых умов, он вскоре стал обладать множеством возможностей.
Благодаря простому монаху, при добавлении магистерия в кипящий чан с определёнными ингредиентами, мы можем получить теперь прекрасное, исключительно мягкое и легко поддающееся обработке чистейшее золото. Я сам пробовал его варить, и скажу вам честно, оно выходит не хуже, чем по рецепту из Великого гримуара Соломона.
То, что магистерий в одно мгновение избавляет от ран и даже возвращает к жизни, при определённых, конечно же, обстоятельствах, вы могли убедиться сегодня сами. И всё это стало возможным благодаря открытиям наших братьев, от самого первого из них, отца нашего, Гермеса Трисмегиста, до последнего, Исаака Ньютона. Уж они-то были достойными адептами.
Среди современников же, готов отметить немногих. Так, брат Эйреней, ставший впоследствии Sanctus Germano, добился потрясающих успехов в химии, благодаря которым открыл формулу очищения бриллиантов, а из магистерия научился выпаривать порошок.
А теперь, давайте каждый спросит себя сам, достойный ли он приверженец и адепт нашего ордена. Может ли он продолжать в нём оставаться?
Да, все ваши открытия непло̒хи, и некоторым из них я даже пророчу далёкое будущее и всеобщую человеческую благодарность. Но не ждите славы. В будущем, люди не буду помнить ваших имён. Лучше посмотрите и подумайте, во что теперь, с течением времени, превратился наш орден. Разве о таких последователях своих идей и коэнов мечтали его создатели? Нет, скажу я вам!
Незнакомец подошёл к проскинитарию и положил руки на лежащую на нём раскрытую книгу.
Не беспокойтесь, все ваши работы, записанные вашими отцами, ни куда не денутся, и по ним о вас будут судить наши потомки. Но и мы, последователи тех, кто вносил в эту великую книгу свои знания, можем судить о них.
Это, сколько угодно, сказал, вставая полный священник, но первые страницы книги писали не на латыни, и письменность наших предков остаётся для нас загадкой. Особенно тот раздел, где по нашему мнению описывается создание магистерия. Там явно не хватает страниц.
Ещё бы, усмехнулся незнакомец, и быстро пролистнул бо̒льшую часть книги. Эти записи должны были открывать свои тайны только посвящённым, поэтому каждый листок этой книги изначально заполнялся сигилами, кабалистическими символами, ключ к которым утерян в веках и заменён со временем латынью. Языком, более известным среди образованных и сведущих в медицине и алхимии, людей. А что до недостающих страниц, незнакомец засунул свою правую руку глубоко во внутренний карман камзола, и вытащил оттуда свёрнутые листы, похожие больше на древний, но хорошо сохранившийся папирус, то вот они, и, развернув вынутые им листки, он вложил их в книгу.
Затем он склонился над талмудом, снова перелистнул в нём несколько страниц и с жадностью стал читать написанные сигилами первые главы. В зале всё это время сохранялась гробовая тишина.
Через минуты три, четыре, незнакомец оторвал от книги взгляд, выпрямился, запрокинул голову, и, закрыв глаза, словно возносит молитвы богу, тихо, прошептал:
Вот оно. Наконец-то, нашёл.
Открыв вновь глаза и увидев вопросительные взгляды присутствующих людей, он вздохнул и, уже более громко, сказал:
Теперь я узнал местонахождение последнего, недостающего компонента магистерия. С ним он станет во сто крат сильнее и сможет не только преобразовывать неблагородные металлы в золото и оживлять людей, но и даровать избранным и достойным вечную молодость. С ним наш орден станет самым могущественным в мире.
Значит, до сих пор, он только омолаживать не мог? поинтересовался полный священник, подходя к камню и внимательно осматривая его со всех сторон.
Проводимые мной опыты, с выпаренным из магистерия порошком, который я добавлял в питьё испытуемым, к сожалению, показали его слабую эффективность в этом направлении, спокойно ответил незнакомец. Не хватало Пятого элемента. Того самого. Люди лишь ненадолго омолаживались и по истечении небольшого отрезка времени, вновь обретали свой прежний облик, соответствующий их настоящему возрасту. Но в скором времени, всё изменится. Как только я добавлю в магистерий нужный ингредиент, камень обретёт свою истинную силу.
Теперь встали со своих мест и два других священника. Они подошли к столу и принялись тоже рассматривать светящийся и переливающийся всеми цветами радуги предмет. Наконец оторвав от него взгляд, они переглянулись и повернулись в сторону зала. Незнакомец без труда прочитал во взгляде этих людей тайное желание оставить камень у себя и даже проследил за их многозначительными взорами, устремлёнными на стоявших в зале людей, у многих из которых блеснули из-под плащей эфесы шпаг и рукоятки пистолетов. Казалось, что все они уже забыли, какую шутку с золотой пылью ещё совсем недавно сыграл с ними этот человек.
Несмотря на это, незнакомец спокойно снял камень со штатива и убрал его в табакерку, которую затем всё-таки протянул полноватому священнику. Тот опешил, и как многим показалось, поначалу даже побоялся взять столь странный предмет в свои руки. Но посыпавшиеся со всех сторон слова: Берите! Берите же! подбодрили его, и, набравшись храбрости, он забрал табакерку и торжественно прошёл с ней вперёд, на край кафедры, где подняв над головой, показал остальным.
Незнакомец же отошёл на задний план и молча наблюдал за этой картиной со стороны.
Ну, что же, сказал, он, наконец, после того, как дал всем присутствующим насладиться созерцанием магистерия. Я не мог не оставить магистерий здесь, в стенах этого собора, в руках самых ярых его приверженцев. И пусть он находится тут до нашей следующей встречи, о которой говорил монсеньор.
Как!? воскликнул худощавый священник, у которого вновь прорезался голос. Вы меня узнали?
Узнал, спокойно ответил, мужчина, сходя с кафедры. И приеду обязательно в день весеннего равноденствия будущего года.
Вы уже и дату знаете?
Знаю, немного усмехаясь, ответил незнакомец, отступая всё дальше и двигаясь в направлении противоположной к кафедре стены. И очень надеюсь, что наша встреча состоится.
Можете в этом не сомневаться! воскликнул полный священник.
Я вам верю господин Префект.
Как?! воскликнул он. Вы и меня узнали?
Да, спокойно ответил, незнакомец, и в случае надобности, всегда смогу всех вас найти. Ведь вы же не потеряете доверенную мной вам вещь?
Эту!? вновь воскликнул священник и прижал к своему сердцу табакерку с камнем. Никогда! Она будет храниться в тайнике этого собора, известном только нам троим, и он обвёл рукой себя и двух других священников.
Тогда я спокоен, сказал незнакомец, пятясь к стене, где вдруг на секунду исчез из виду, скрывшись в единственном тёмном углу помещения.
Но даже этого мгновенья мужчине оказалось вполне достаточно, чтобы незаметно покинуть подземелье, воспользовавшись скрытой потайной дверью, известной, почему-то, только ему одному. Поэтому бросившиеся, по мановению руки священника, следом за ним люди, наткнулись лишь на глухую и холодную серую стену.
Когда же они вернулись к кафедре, с дико шарящими вокруг себя глазами, полный священник откинул крышку табакерки и издал истошный, дикий крик.
Что там?
Что вы увидели?
Тут же посыпались вопросы, испуганных его криком, людей.
Трясясь всем телом, священник перевернул табакерку донышком вверх и, посмотрев на взволнованных братьев, еле выдавил из себя лишь несколько фраз:
Там, ничего нет. Пусто.
Часть первая
Бернардо:
Присядем, И разрешите штурмовать ваш слух, Столь укреплённый против нас, рассказом о виденном.
Горацио:
Извольте, я сажусь. Послушаем, что скажет нам Бернардо.
У.Шекспир «Гамлет»
1 глава
В северо-западной части Баварии, расположился один из её самых живописных административных округовокруг Нижняя Франкония.
Утопая в зелени лесов, покрывающих холмистую местность этого округа, на берегу реки Майн, вырос один из красивейших городов северо-запада Баварии, пусть не очень величественный, но древнийгород Вюрцбюрг.
Корни своего происхождения он надёжно спрятал глубоко под землёй. Землёй, порождающей прекрасные урожаи винограда, из которого местные виноделы вот уже много лет, производят отличное вино.
Здесь же расположилась величественная крепость Мариенберг, когда-то надёжно оберегающая этот чудный уголок баварской земли, от набегов врагов. Громоздясь на одном из холмов, она, вот уже много веков, словно грозный страж, охраняла своих жителей.
В один из последних дней летнего месяца, когда лиственный лес ещё только собирался окраситься в томные и ярко вычурные цвета, на кривой грязной дороге, ведущей в этот славный город, появилась большая крытая платформенная повозканастоящий дормез. Запряжённая шестёркой лошадей, она даже не подпрыгивала на ухабах и буграх дорожного полотна, что говорило о том, насколько тяжёлым был её груз. И действительно, присмотревшись, можно было увидеть, что к широкой длинной крыше повозки был привязан цепью огромный ящик, чем-то по форме похожий на гроб. На нём лежал небольшой чемодан, примотанный к ящику лишь пеньковой верёвкой.
Четыре больших колеса повозки, рассекая чёрную жижу и надрывно скрипя осями, медленно, но уверенно, приближали свою тяжёлую ношу к городу Вюрцбургу.
Опускавшиеся сумерки постепенно накрывали старинный город. Острые шпили собора нанизывали на себя тёмный покров ночи, заставляя в окнах домов загораться светильники и ночники. Размывая образы строений, тьма оставляла место лишь этим одиноким огонькам, напоминающим скопление светлячков; но по мере наступления всё более непроглядной темноты, огоньки начинали поочерёдно гаснуть.
Грохоча по булыжной мостовой, большая, тяжёлая повозка, наконец, въехала в город. Медленно переехав мост и миновав пару старинных церквей, она остановилась. Дверь дормеза распахнулась, и из его недр вышел человек; очень высокого роста и очень плотного телосложения. На его голове был кондовый цилиндр, а на широких плечах дорожный плащ с верхней наружной подстёжкой играющей роль капюшона. В руках он держал толстую длинную трость с большим набалдашником, сделанным, словно из драгоценного камня, настолько ярко он сверкал даже в ночи. Этот предмет имел мало чего общего с теми тросточками, которые только начинали входить в моду и больше напоминал дорожный посох какого-нибудь пилигрима.
Ступив на мощёную улочку, и при этом, громко цокнув каблуками туфель с посеребрёнными пряжками, человек огляделся.
Улочка была узкой, но при этом очень уютной. Вдоль неё тянулась вереница высоких каменных домиков с красными черепичными крышами. Они располагались настолько близко друг к другу, что казалось, будто их жители, могут здороваться за руки, не выходя из своих квартир.
Прямо перед незнакомцем находилась одна из дверей такого дома.
Человек, вытащил из-под плаща руку с зажатой в ней тростью и постучал в эту дверь. Почти сразу же, за дверью послышались чьи-то быстрые шаги, щёлкнул замок, и она со скрипом открылась.
В проёме показался низенький, полный и лысоватый мужичок с фонарём в руке. На вид ему было лет пятьдесят.
А, наконец-то вы приехали герр Штанц, поприветствовал мужичок ночного гостя, и тут же освободил ему проход, приглашая тем самым войти.
Ступив на порог дома, гость обернулся и спросил:
А вы, я так понимаю, и есть герр Хорьх, арендатор? тембр голоса ночного визитёра был басовит и грозен, а по густоте и насыщенности звучания ему мог бы позавидовать любой оперный тенор.
Всё верно, это я, кланяясь, словно при дворе, ответил хозяин жилья. Ваше письмо и щедрый залог курьер доставил ещё два дня назад и с тех пор ваша комната ждёт вас.
Это хорошо, продолжая диалог на пороге, проговорил гость, а то, знаете ли, я не очень доверяю этим почтовым дилижансам. Да, курьером оно как-то надёжней, хотя и тут остаётся риск потерять свои деньги. Но он минимален. Куда прикажите моему слуге переместить экипаж?
Сейчас я открою ему въезд во двор, ответил хозяин жилища, и, отвернувшись, обратился к тому, кто сидел на козлах, Проедете во-о-о-н к тем железным воротам и там остановитесь.
Закрыв входную дверь, мужичок прокричал на весь дом:
Эльза, прими нашего гостя, а я пока заведу их экипаж к нам на двор!
После этих слов он пересёк гостиную и скрылся за одной из её дальних дверей.
Помещение внутри освещалось несколькими зажжёнными светильниками, свисающими с довольно низкого потолка. Гостиная была опрятна, но сильно заставлена мебелью, многие шкафы и комоды которой, казались попросту лишними. По широкой деревянной лестнице, в помещение спустилась очень худая пожилая женщина в застиранном платье.
Добро пожаловать, герр Штанц, поздоровалась женщина с гостем.
Мужчина ответил ей лишь едва уловимым поклоном головы.
Вид у гостя был довольно суровый: широкий лоб пересекали несколько глубоких морщин, на переносице собралась складка от нахмуренных, хорошо очерченных кустистых бровей, а круглые большие глаза, с острым взглядом и неестественно чёрными зрачками, придавали его лицу выражение постоянного недовольства и злобы. Под длинным прямым носом, росли ровные пышные, но ухоженные усы с закрученными концами. Из-за широких волевых скул и массивного подбородка, лицо казалось чуть одутловатым.
Будете ужинать? спросила у гостя пожилая женщина.
Да, ответил мужчина, пока я плотно не поем, ни за что не засну.
Тогда пройдите в столовую, там уже накрыт для вас стол, указала ему хозяйка на одну из дверей в гостиной.
Мужчина повесил плащ на огромную старую вешалку, стоящую при входе, тут же оставил цилиндр и, стуча тростью по полу, прошёл из гостиной в ту дверь, за которой его ждал накрытый стол.
Тем временем хозяин дома впустил на внутренний двор своего дома экипаж гостя. Заперев въездные ворота, он подошёл к повозке, чтобы распрячь лошадей, но был внезапно напуган неким низкорослым существом, ловко спустившимся с козел дормеза.
Сначала ему показалось, что на землю соскочило какое-то животное наподобие обезьяны, приглядевшись же внимательнее, он понял, что перед ним всё-таки человек. Только человек этот был очень низкого роста и с невероятно длинными руками. Из-за густой шевелюры волос, лица карлика никак не удавалось рассмотреть.
Он обошёл повозку, и как настоящая обезьяна, вскарабкавшись сзади на её крышу, спустил вниз большой чемодан гостя.
Всё это карлик проделал почти молниеносно и с невероятной лёгкостью, словно огромный багажный чемодан ни чего и не весил. Теперь, на крыше оставался лишь один огромный ящик, накрепко привязанный цепью. Мыча и гукая, слуга стал подталкивать опешившего хозяина заведения в спину, тем самым как бы намекая ему показать место, куда следует отнести вещи своего господина.
Ошеломлённый мужичок развернулся и направился к входу в дом с внутреннего двора. Войдя в прихожую и миновав длинный коридор, он оказался в гостиной, где показал карлику лестницу, ведущую в комнату его господина.
Сам же хозяин столь странного слуги уже находился в столовой. Усевшись на стул с низкой и неудобной спинкой, он, без малейших церемоний, начал свою одинокую трапезу.
Глотая очередной кусок холодной говядины, он вдруг услышал за одной из стен дома, чей-то тяжёлый кашель. Чуть поперхнувшись и протолкнув пищу добрым глотком домашнего вина, мужчина прислушался, пытаясь распознать источник этого звука.