Пока Вуди думал, остальные заканчивали установку барабанов. Все пять решили не ставить, ограничившись тремя, самой широкой тарелкой (райдом) и хай-хетом. Хоть долбить во всю не планировалось, к бочке поставили кардан, ведь обычной педали не было. Парни стали проверять гитары.
Люд не думал затихать, все болтали в полный голос, жуя баранину и запивая пивом. Женщины обсуждали своих соседок (видимо, кто-то все же не пришел на концерт), мужики пили пиво, шутили и смеялись, дети бегали между столов. Отдельный стол стоял в углу, полный еды и кружек с уже налитым пивомвидимо, то был стол для группы. Нечай выглядывал из окна кухни. Вид у него был очень напряженным, как показалось Вуди. Неужели его так волновало качество их выступления?
Перо включил микрофон.
Вечер добрый!
Несколько женщин вскрикнули от неожиданности, хотя не так уж и громко прозвучал голос вокалиста. Он продолжил, звуча спокойно и даже смущенносовсем не как обычно в начале их выступлений:
Мыгруппа Перкунас из Рязани. Рады выступать в вашей замечательной населенном пункте. Обычно мы играем очень громкие песни, но сегодня в такой камерной обстановке мы решили провести вечер акустики, он быстро повернулся к группе, и Вуди заметил дикий дискомфорт на его лице, что для самоуверенного Пера было аномалией. Мастер кивнул, и Рома вновь повренулся к публикеПервая песня называется Предтеча.
Долгого вступления на этот раз не было. Пуля начал отстукивать ритм по ободу рабочего барабана, с пятым ударом вступил Мастер. Гитара звучала чисто, без электрического искажения педали дисторшина. Не тот же звук, что у акустики, но достаточно близко. Мастер сыграл основную мелодию два такта, после чего с ударом по райду вступили Слава и Вуди. Гитары работали в гармоничном тандеме, бас гудел подобно великану, мычащему мелодию во сне. Женщины в зале ахнули, у мужчин брови поползли вверх, дети просто тупо уставились на музыкантов.
Ну да, они ведь наверняка в первый раз слышали звук бас-гитары! Гул во время грозывот, наверное, единственное, с чем они могли сравнить его. Только Вуди, разумеется, играл в сто раз мелодичнее грозы. Басист довольно ухмыльнулся: он у них первый! Он переводил взгляд с одного зачарованного женского лица на другое, пока случайно не встретился взглядом со сморщенным лицом бородатого старика. Мигом перестав ухмыляться, он подавил рвотный позыв и сосредоточился на игре.
Меж тем настало время Пера начать свою партию:
Ранний вечерчернее ночи,
Стены кельи сотряс рев небес
Третий день, не смыкая очи,
Летописец несет свой крест
Вместо хриплого и отрывистого речетатива он тянул ноты. Чистый вокал Ромы был не таким технически выверенным, как экстрим, ведь добавлять чистые партии в свои песни группа начала сравнительно недавно. С экстремальным вокалом у Пера было больше опыта, но это не значило, что он не мог по-настоящему спеть песню. Не все в его подаче звучало идеально, но дело тут было скорее в том, что текст Предтечи был написан по большей части под экстрим, без расчета на пение в куплетах.
Пуля играл медленно и размеренно. В отличие от обычной версии песни, где барабанщик во всей красе показывал свою скорость, здесь он создавал пространство между ударами, жонглируя одиночными и триолями. В полную силу звучала лишь бочка, очерчивая ритм в начале каждого квадрата, остальные же удары были легкими, почти призрачными, будто треск качающихся деревьев вдали или стук дождя по крыше.
Начался припев, и Мастер затянул мелодию, повторяющую вокальную партию Пера. Голос и струны вошли в симбиоз, резонируя друг с другом:
И голосами предков
Разверзлись небеса!
Пылают молний ветви
Их свет несет гроза
Парни играли неуверенно, но слаженно. Львиная доля здесь являлась импровизацией, но опыт игры вместе и периодический джем на репетициях подготовили их к подобному. Песня получилась сырой, многие моменты звучали не очень хорошо без дисторшина, Перо несколько раз не попал в ноты, а конец получился скомканным. Но публика была неприхотливая, а потому с последним аккордом в зале раздались одобрительные возгласы и плач растрогавшихся женщин. Как ни странно, аплодисментов не звучало, хотя публика явно была довольна.
Спасибо, смущенно сказал Перо, хотя обычно на концертах он орал СПАСИБО во всю силуСледующая песня будет звучать для вас диковинно. Пожалуйста, не пугайтесь. Это песня о доме.
Превратить песню из металлического эпика в лирическую акустикузадача, сравнимая с написанием новой песни. За час они едва успели сделать одну. Чтобы не шокировать людей, второй в сет-лист было решено поставить одну из их баллад.
Мастер переключил настройки на пульте и сыграл аккорд. Дисторшин вернулся, но звук был мягким, тягучим, с каким-то потусторонним эхом. Пуля дал отсчет и лидер группы начал вступление.
Ай, что делают! услышал Вуди, отвлекшись со своего места, пока не настало время для басаИш какие бренчалки заморские мудреные привезли!
А ну как бесовские бренчалки-то а?
Да ты зенки-то разуй! Пальцами зажимает, рукой бренчитвсе по-людски! Я на одном рынке видывал ларец такойсам играет, знай себе крутилку крути!
Баллада меж тем медленно развивалась. Слава взял гитару поудобнее, поставил пальцы на аккорд, Перо поднял микрофон и набрал воздуха. Они вступили вместе:
Отец (NickelbackThe Betrayal (Act I))
Смотрят на меня небо и земля
Слышен только ветра вой
Сын уходит прочь, дальше от меня
Я крикнул ему в след "Стой"
Ты говоришь, что это место, где мы росли с тобой
Теперь лишь только пережиток лет.
И глубоко внутри, я знаю, ты уже томим тоской
Но все же ты мне отвечаешь"Нет".
Удар по центру райда, триоль и бочка. Пуля вступил вместе с Вуди, который вернулся на сцену как раз вовремя. Все пятеро теперь играли вместе, но это была не сокрушающая стена звука. Скорееодинокая волна, возникшая посреди ночного океана в штиль. Она лишь набирала силу.
Помнишь черный дым над городом родным?
Помнишь, как горел наш дом?
Как мы с тобой вдвоем боролись с тем огнем
Тогда наш выбор быть не мог другим.
С тех пор прошли года, ты вырос на моих глазах,
Мой сын готов покинуть дом.
Быть может навсегда, и голова моя седа
Решимость на лице твоем.
Первые аккорды припева были словно приближающийся силуэт на горизонте, обещание грядущего развития:
Сколько бы дорог ты не прошел,
Сколько дождей не омывали твоих глаз
Пообещай, что мои внуки услышат твой рассказ
Как по родной земле ты шел в последний раз.
Пауза. Нота, растягивающая секунду в бесконечность. Не дав эху затихнуть, дробь прокатилась с закрытого хета на обод рабочего и его центр. Струны дрогнули, начался второй куплет.
Чужие земли впереди Быть может, станешь ты другим.
Но я уверен лишь в одном:
Что родина твоя, что ты оставишь позади
Навсегда в сердце твоем.
Снова пауза, но вместо барабанов ее прервала гитара. Струна запела свою собственную песнюту, что звучала в душе отца, прощающегося с сыном, возможно, навсегда. Она поднималась и опускалась в закатном небе, плакала с улыбкой, резонировала с солнечными сплетениями.
Вуди поймал себя на том, что глаза его были закрыты. Басист сам не заметил, как растворился в музыке. Он поднял взгляд и увидел два десятка дрожащих подбородков, похожих на косточку от персика. Люди вытирали слезы, прикладывали ладони кто к груди, кто ко рту. Мужики драматично стягивали шапки, женщины клали головы на плечи рядом стоящих. Только дети продолжали тупо пялиться.
Соло завершилось, плавно спустившись к первому аккорду припева:
Сколько бы дорог ты не прошел,
Сколько дождей не омывали твоих глаз
Пообещай, что мои внуки услышат твой рассказ
Как по родной земле ты шел в последний раз.
Сколько бы дорог ты не прошел,
В каких морях не омывал лицо
Прошу лишь об одном:
Не забывай свой дом
В душе всегда будь рядом со своим отцом.
Основная мелодия сыграла еще один квадрат, замедляясь. Песня Отец закончилась всплеском тарелок, что постепенно затих вместе с эхом гитар. В отсутствии музыки стали слышны всхлипы в зале.
Кто-то подошел со стороны входа на кухню и опустил руку на плечо Пера.
Хорошие вы люди, прохрипел хозяин крчемницы по имени Нечайне нави и не черти вовсе
Спасибо, улыбнулся РомаДа без проблем, мужик, нас тут часто с ними путают
Не в одеяниях ваших дело! выпалил хозяин, вытирая слезу. Его голос становился громче с каждым словомОбманули меня! Запутали как дитя веретено! Человек черный душой, да языкомзмей!
Перо бросил короткий взгляд на Мастера. Пятеро музыкантов сразу поняли, о ком речь.
А что говорил?
Мол черти по тракту едут Остановить их надо, мол Извести нечай обернулся к людям, взгляды которых пересеклись на нем как прицелы взвода солдатЯду мне дал! Отрави, сказал, Нечай, чертей этих! А не то вся еда в крчемнице твоей погниет тотчас же!
И толпа загудела. Голоса осуждали и проклинали того, кто собирался отравить полюбившихся музыкантов. Вуди посмотрел на своих товарищей, и в глазах каждого увидел то же негодование, что чувствовал сам. У группы Перкунас появился настоящий враг. От избытка эмоций даже закружилась голова.
Нечай топнул ногой так, что дрогнули стены, и все разом замолкли.
Да не стану я! Грозил мне нечистый тот! Пугал! Да гори оно! Не стану людей добрых травить! И будь что будет!
Голоса разом сменили тон, крича Правильно! и Молодец!. Но совсем недолго. Тут же из-за столов стали раздаваться крики и гортанные звуки отвращения. Люди повскакивали со своих мест, толкая стоявших рядом. Вуди сощурился, пытаясь разглядеть, что произошло. Это было непросто, видимо, сказывался недосып. Прежде, чем басист смог сфокусировать взгляд, запах дал понять, в чем было дело.
Мать моя женщина! протянул ПероИ впрямь сгнило все!
Даже с червями, заметил Мастер.
Фигня какая-то, Пуля звучал нарочито обыденнообещал, что сгниет все, а черви-тосвежие! Халтура у него, а не магия
За то смотри, что с нашей едой случилось, Мастер махнул рукой в сторону стола, что дожидался их все это время.
С едой музыкантов действительно происходили ужасные метаморфозы. В то время как чужие блюда чернели и покрывались плесенью, их еда обращалась во что-то, к еде совершенно не относящееся. Овощи твердели, покрываясь шипами, волокна мяса отделялись друг от друга, волнами расползаясь по тарелкам, пиво вспенивалось и лилось на стол, сменив цвет на зеленовато-желтый.
Ругань летала по залу как стая бешеных мух. Люди плевались на пол, пытались смыть гнилой вкус водой, но плевались и ей, поняв что та стала болотной. Нечай сидел на краю лавки, обхватив лысину руками. Но его никто не трогал, ни одного бранного слова не прозвучало в адрес хозяина крчемницы. Вместо этого проклинали навей и черного человека, что заставил Нечая пойти на такую сделку. Голоса смазывались, превращались в единое неразличимое эхо. Свечи тускнели.
Хорошо, что мы не успели сесть за стол, Пуля нервно усмехнулсяСмотрю на ту шевелящуюся хрень на тарелке, и кажется мне, что мы бы не отделались полосканием желудка!
А мне с трудом проговорил Вуди, и его дрожащий голос заставил остальных посмотреть на негоА мне Ну типа Пить захотелось
Вадик обмяк и обрушился на пол, сбив одну из тарелок по пути. Кружка, из которой он пил между песнями, была пуста. Шипящая жидкость, что недавно была пивом, прожгла дыру в донышке и уже разъедала стол.
Глава 6. Навь
Слава опешил. Из головы мигом вылетели все инструкции по первой помощи. Перо не успел поймать басиста. Упав на колени рядом, он перевернул Вуди на спину, и стал шлепать его по небритым щекам.
Вадик! Вадик, завязывай!
Пить он точно после этого завяжет выдал Пуля, за что получил косой взгляд трех пар глазмолчу!
На бок, на бок его поверни! Мастер подскочил к лежащемуЯзык может в глотку завалиться
Это потребовало усилий даже для крепкого Ромы. Коля, не церемонясь, засунул два пальца в рот пострадавшего.
Попробую вызывать рвотный рефлекс объяснил он, и через мгновение у него получилось.
Только наружу вышло явно не то, что Вуди ел. Густая черная жижа не просто вылиласькак будто выползла из него! Сначала Слава принял вздувающиеся сгустки за пузыри, но это явно было что-то другое как будто стая рыб роилась у поверхности воды, то и дело сверкая блестящими тельцами на воздухе. Через пару секунд бурление прекратилось. С трудом заставив себя отвернуться от черной лужи, он, наконец внял тому, что говорил ему Коля:
наша телега! Она снаружи таверны, на нее эта хрень не должна распространяться. Скорее, воду неси!
Промямлив какую-то форму согласия, Слава бросился к выходу, стараясь никого не толкать. Прохладный вечерний воздух подействовал как ушат студеной воды. Оказывается, гитарист сильно разнервничался от происходящего, но выход наружу избавил его от ненужного волнения. Задача простая: принести воды. Бегом огибая корчму, он вспомнил, что телефон остался на зарядке комнате, а без фонаря разглядеть что-либо в сумерках будет трудно. Бежать назад не было времени. Наверняка он сможет найти флягу с водой по памяти
С разбегу получилось совершить почти идеальный прыжок паркуриста с вытягиванием ног в сторону и перемахнуть через борт телеги. Почти идеальный потому, что колено неприятно стукнулось об одну из бочек. Проклятье Кривды действительно не вышло за пределы корчмы: вся провизия в мешках и бочках осталась свежей, но сейчас пользы от этого не было. Слава начал поиски фляги. Он был готов поклясться, что вода находилась прямо за водительским сидением, когда парни в последний раз подходили к телеге, но все, что он нашелбыли две оставшиеся фляги ола. Ну не украли же ее?! Кому вообще нужна фляга с водой?! Счет шел на секунды
Чернота какая, а?
От испуга Слава упал и инстинктивно закрыл голову руками. Опомнившись, он сел и огляделся. Вокруг как будто никого не было
Сила темная, нехорошая Прогонять ее надобно!
И тут он увидел. Старушка сидела на борту телеги, и смотрела на него узкими от улыбки глазами. Странно, как он сразу не заметил ее? Сумерки быстро сгущались, но не увидеть целого человека, сидящего так близко И как она вообще смогла взобраться сюда, не рассыпавшись? Лет женщине было явно больше семидесяти
Слава смотрел на старушку, не зная, что сказать.
Вода! вспомнил он. Быть может старушка и взяла флягу? Другу плохо! Нужна вода!
Ты ж молодец совсем, а уши как у меня старые! она махнула рукой, смеясьНе водица нужна ему, а силу темную прогнать от него надо! То не отрава, не яд простой! Пиявки черные, в Нави рожденные, душу его пьют как из колодца!
Славе понадобилась секунда на обработку информации. Времени не было, пиявкизначит пиявки.
Как их прогнать?
В Нави они родились, в Нави их и прогонять надобно. Только в Навь ходить нужно уметь, поучительный тон вдруг сменился на неожиданно резкий, и старушка выпалила будто проклятиеТы костлявую видел?
Какую А Ну Слава растерянно огляделся, будто ответ написан на табличке рядомНе то, чтобы Был в опасности пару раз
Над пропастью не висел? От медведя не убегал? В бреду болезном беспамятном не лежал? допытывалась старая, вдруг начав медленно приближаться, взглядом будто зажав разум Славы в тиски. Речь ее становилась отрывистой, холоднойНож у глотки твоей не сверкал?
И тут в голове что-то щелкнуло, встав на место.
А если рядом есть тот, у кого сверкал нож?
Вдруг оказалось, что старушка все так же сидит на своем месте, лицо ее такое же по-старушечьи дружелюбное, да и вокруг не так уж и темно.
Ну коли так, то держись за него, да его глазами в Навь посмотри! и тут она звонко захихикалаА я уж думала дурак попался!
Слава уже вскочил на ноги.
А потом что?
Сам поймешь, коль не дурак!
Старушка широко улыбнулась, демонстрируя отсутствие зубов.
Спасибо! он уже, было, бросился назад, но остановилсяА может быть, у вас получится лучше? Вы об этом знаете
Не тревожься, милок, все ты сможешь! отмахнулась старушка, изменившись в лицеУж коль меня увидеть смог