Нельга заслушалась, глаза распахнула широко и не заметила, как оказалась близко к купцу молодому, чуть не касаясь его груди.
А домины, Некрас? Домины-то?
Высоченные! Коньками небо скребут. А волховской промеж них самый высокий. Идолищи едва не три роста человеческих. Резьба по ним тонкая рунная, манил голосом сладким, сверкал темными очами.
Так прямо и в три? А девицы? Есть девицы на торгу. Вот такие, как я? забылась Нельга, разум обронила от любопытства, позволила заманить за торговый лоток, все незаметными мелкими шажками шла за сладкоречивым Квитом.
Таких, как ты нигде нет, Нельга. Глаз, как у тебя еще не встречал. И дух от тебя дурманный, сладкий. Травами иль цветами, не пойму, руку поднял, заправил прядь светлую за ушко.
С того Нельга очнулась и напустилась на безобразника:
Ох, и хитёр ты! Руки-то не распускай, Некрас, шагнула от парня. Ничего не выйдет у тебя. Поцелуев не жди. Торгуй медовуху, бери деньгу за оберег и ступай на все четыре стороны.
Вон ты какаяНадо же, Некрас будто и не слыхал суровой ее речи. Все тебе интереснодомины, люди да города дальние. Что ж тут осела, а? Лугань-то городище нарядный, кто бы спорил, но ведь маловат. Тебе бы в Новый Град, красавица. Хочешь, свезу? Лёд сойдет с Молога и возьму тебя на насаду свою.
А платить чем придется, а? Некрас, уж со вчера тебе говорюотступись. Не тебя я люблю и поцелуи свои и ласки, отдавать не стану нелюбому. Так что? Продашь мне мой оберег?
Сказать сказала, да и застыла. Некрасовы глаза совсем темными сделались, сверкнули опасно.
Тихомира своего снулого голубишь? Ну что ж, люби его. Оберег при мне останетсяцену знаешь. А упрешься, я найду чем гордость твою сломить. Медовуху свези в домок у поворота к Свирке. Деньгу человеку твоему передам. А за оберегом сама притечешь, никуда не денешься.
Ей бы впору испугаться, но не смогла, обозлилась.
Много берешь на себя, купец. Я вольная, ни перед кем головы не клоню. Глазами на меня не сверкай и на тебя сила сыщется. Поди вон и никогда более на моем пути не встречайся, руки на груди сложила, голову высоко подняла.
С норовом, Некрас рот скривил, но в глазах мелькнуло восхищение, не схоронилось. Ну, слово твое я услыхал. Теперь за мной дело. Не взыщи, ежели несладко придется. И глазами-то меня не поедай. Еще не хватало грозящей девки бояться. Здрава будь, медовая. Встретимся еще.
Нельга долго еще смотрела на то, как Квит гордо вышагивал по торжищу. Когда он повернул за угол, выдохнула облегченно, но и понялане спустит. Такой способен на многое, а что хужена страшное.
С кем балакала, Нелюшка? Звана подошла, улыбнулась ясно. Никак, Квит? Торговалась?
Званочка, посоветуй, как быть? Совсем я потерялась, Нельга обняла подругу, а та встревожилась.
Щур меня! Что сотворилось-то?
Нельга и рассказала Званке о Некрасе, об обереге. Та подумала малое время, да и захохотала.
Ох, мамочки. И всего-то? Прижал к забору постылый? Нельга, ты как дитё. Взяла бы, да целовнула парня. Ты глаза-то разуй. Такой кусок лакомый подвалил. Непростой он, ох, непростой. Глаза такиетакиея бы за ним в Молог сиганула. Ручищи-то, плечищи-то, ух! Жаль, Цветаве не повезло стать женой такого ходока. С таким-то приятно ночку-другую провести, а жить с ним, не приведи Лада. Токмо знай, такие дюже горячие, обиды не спускают. Подойди с лаской, повинись, мол, не то сказала и целуй. Оберег отдаст, еще и одарит чем.
Звана, я Тихомира люблю. Мне иного не надо и поцелуи другому дарить противно. Квит купец ушлый. Нынче поцелуй, а завтра что? На лавку толкнёт? Нельга брови свела печально.
Подруга тоже задумалась, а потом расхохоталась пуще прежнего.
А ты скажи ему, что откупится за тебя подруга. Что глазами хлопаешь? Мне за радость! Так и говори, мол, Звана придет, красавица, каких мало, и снова смеется.
Бесстыдница, Нельга прыснула. Как так-то? Ты ж его не знаешь совсем.
Дурка. Жизнь короткая и что там после яви неведомо. Чай, никто не вертался с иного свету. Тут надо жить, любиться, радоваться. Детей зачинать. Кто знает, сколь нам дадено? Вон муж мой молодой был, здоровый, а в один миг ушёл. Оступился на Дурной-то тропе и сгинул в Мологе, Званкины серые глаза затуманились печалью, подернулись горем давним.
Званочка, ну что тыНельга бросилась подругу обнять, а та грусть стряхнула и вновь засияла.
Идем нето. Я за льном. Вон, глянь, рубаха опять тесна стала, Званка распахнула зипун. И куда растет? А и на радость! Парни такого не пропускают. Чего встала? Идем, говорю.
Звана пошла меж торговых рядов, а Нельга поулыбалась и отправилась догонять подругу. На торгу повеселились: льна купили белого, угостились пряниками. Нельга и думать забыла о Некрасе.
Днем работа одолела: травы тереть, по холщовым мешочкам прятать, за челядью следить, мешать старый мед. Богша работал исправно, ему Нельга верила, как самой себе, но к травам не допускалапомнила завет отца и секретами Лутаковскими не делилась.
Ночью уже, так и не дождавшись Тихомира, улеглась на лавку, накинула душистую теплую шкуру и провалилась в сон.
Смотри, медовая, вон там, видишь? Новый Град. И домина волховская, Квит обнимал за плечи, указывал рукой на огромадное городище.
Нельга глаз не могла отвести от красных крыш, больших домин. Народ кругом толпами и весь нарядный, будто праздник великий. Девушки с золотыми очельями, парни в вышитых тонких рубахах. А торг-то, торг! Сколько глазу видноряды, ряды, ряды
А Молог вон там, Некрасов глубокий голос пробирался под кожу, звенел в голове тревожно и волнительно.
Она оглянулась на реку и увидела чудное, страшное. Воды темные кровавой пеленой шли. Муть, мощь и волны.
Некрас, а река-тоГлянь!
А тот промолчал, прижался горячим жадным ртом к ее губам, задушил жарким поцелуем. Нельга затрепыхалась, забилась в его руках.
Пусти! Пусти, постылый!
Никогда не отпущу. Моя будешь! пламенем окатил его взгляд темный.
Нельга подскочила на лавке, затряслась листом осиновым, уже понимаясон недобрый. Так и вышло.
Нельга! Нельга! Новицу внесло в чистую гридницу, залитую ярким утренним солнышком. Тишку твоего поколотили. Вечор, опосля посиделок парнячьих.
Вскочила Нельга, с лавки, шкуру откинула. Заметалась по гриднице: косу чесать-плести. Умылась наскоро и побежала к дому Тихомира.
Увидела любого сразу: сидел на скамье, тяжко привалясь спиной к стене дома. Глаза заплыли, синева по лицу, а сам рукой за грудь держится.
Тиша, промолвила и в слезы. Что с тобой? Как вышло?
Подошла осторожноне хотела домашних его тревожить.
Нельга, парень поднял к ней разукрашенное лицо, попытался улыбку подарить. Живой и то славно.
Кто же тебя так? присела рядом, рукой легонько по груди провела.
Квит. Вечор на посиделки прощальные заманил, рыбу сторговал, а потом как все бражки выпили, так и совсем чудной сделался. Дурной. Все подначивал, мол, молчун я и тихоня. Пришлось ответить. Слово за слово, а там уж и все парни меж собой погрызлись. Вывалились во двор, махаться стали кто с кем. А Квит на меня налетел иНельга, правду говорят, купцы ярые. Махался так, будто насмерть хлестался. Меня Суропин до дома доволдохал.
Нельга выслушала, заледенела. Вмиг припомнила грозные слова богатого купца на торгу вчерашнем. Ведь знал, лиходей, как укусить больно. Тишу, Тишеньку задел-зацепил. И все из-за нее
Тиша, ты может, хочешь чего? Так я метнусь. Только слово молви, слезы лила тихие, без всхлипов, вину свою смывала.
Не надь. Ты посиди со мной тихонько. Опричь тебя легче становится, голосом приласкал.
Посижу, посижу, любый, голову на плечо ему склонила осторожно, боясь потревожить ушибленную грудь, а сама уж мыслями далеко была.
Про себя решила разговор держать с Некрасом: все высказать, пригрозить. Правда, знала откуда-то, что не внемлет, не разумеет он ее. Горяч и своенравен. Но мыслью была крепка, ведь не за себя, за Тишу горой решила встать.
Глава 9
Вставай, Местята. Разлегся, не пройдешь, Некрас держался за голову, что гудела после вчерашних посиделок. Отец в пути. Того и гляди приедет, а у нас тут дух бражный. Айда умываться.
Иди к лешему. Харя твоя наглая, вяло отругивался Местька. Сколь бражки-то в тебя лезет, а все как с гуся вода. Ты чего вчера учудил? Всех подначил. А все одно, хорошо посидели. Давно так-то не бились.
Чего надо, того и учудил, рыкнул Некрас. А ты ничего, справно махаешься. Не зря в дружине был, хучь и недолго.
Ты и сам не промах, Квит. Думал ты Голоду вчера на тот свет отправишь. А ничего, обошлось. Меру знаешь, и башки-то не теряешь. Рассолу бы капустного, а, Некрас?
Ганка! Ганка, лешачья дочь! Квит крикнул челядинку и поморщился. На стол мечи. И рассолу давай!
Пока она посудой гремела, на стол снеди накидывала, парни умылись, переоделись в чистое. Первый кусок полез скверно, но рассол сделал дело свое, подлечил больные головы и жизнь пошла веселее.
Через малое время услышали оба конский храп и хруст снега под полозьями саней.
Батя, Некрас поднялся, оправился и пошел встречать отца.
Тот уж вошел в сени: шуба богатая, шапка большая.
О, как, хохотнул. Морда мятая, а стало быть, махнул вчера лишку. Так, Некрас?
Ругать сына не стал, знал верно, что все по обычаю. Прощальные посиделки перед грядущим обрядомдело важное. Обнял Некраса, крепкой отеческой ладонью стукнул по спине.
Здрав будь, Некрас ответил тепло на отцовскую ласку. Поешь с дороги. Людей с тобой сколь?
Поем, благодарствуй. Трое. Скажи челядинке, пусть сведет в избу с товаром. Много ль взял?
Пока шубу Деян скидывал, пока ручкался с Местяткой, Некрас рассказал о делах, о товаре и о мене.
Добро, сын. Вижу, время даром не терял. Справно поторговался, Деян уселся за стол, в окно взгляд бросил и заулыбался. Экая бабёнка. Тутошняя? Глянь, кругла, а стан тонкий. Румянец. Кто такая?
Местята глянул в оконце и признал Званку Красных. Тут же насупился, лицом потемнел.
Бать, а это знакомица Местькина. Который день пытаю его, за что молодуха обозвала его Соловушкой. Молчит! Как сыч надувается и молчит. Может, тебе не откажет, а?
Рассказывай, чай, все свои, подначил Деян, отхлебывая горячий взвар.
Местята, отпив теплого, опьянел наново, и рассказал:
Не инако Лада меня наказала, когда толкнула к этой окаянной вдовице. Ить ладная, гладкая, а языкастая, будто помело у ней во рту. Тьфу, зараза! Я к ней о прошлой осени подвалил, дай думаю, попытаю парнячьего счастья. Все, как у людейкупил пряник, бусы светленькие и пошел. Она, вроде, обрадовалась. Суть да деловедет меня в сарайку. И главное плавно так качается. Я аж пыхнул! Грудь большая, понева на заду натянута, хоть вой от хотелки. Сарайка та новая дух в ней древесный густой. Званка целовнула жарко, рубаху рассупонила я и обомлел. Завалил ее на лавку, порты стянул и .
Что? Не тяни теля за то самое! Деян двинулся к Местяте, боясь пропустить хотя бы слово.
Удом по не струганной доске прошелся. Думал, сдохну, до того больно! Заорал, да от жути голос сломился и такую трель выдал, будто я и не я, а птах весенний.
Деян и Некрас грохнули так, что челядинка Ганка подпрыгнула.
Будя ржать! Местята разозлился, кулаком по столу грохнул. Вам бы так! Я потом уд свой в кадушке с ледяной водой мочил. Думал все, конец моей мужицкой силе.
А она? Она-то что? Некрас провздыхался с трудом.
А что она? Лежит на лавке и гогочет. Я за дверь, а она мне в спину, мол, знать не знала, что мужики соловушками кричат.
Оба Квита снова зашлись хохотом, а Местята понурился, загрустил.
Ну, чего, чего ты гриву-то опустил? Бывает. Чай, с удом, не мерин холощеный, Деян утер слезы, что выступили на глазах от смеха.
Чего, чего Того! Невезучий я, проклятый. Будто сглазил кто. За что берусь, все валится из рук. Чего ни жду, задом ко мне оборачивается, Местята обхватил голову кудрявую свою руками.
Не боись, Местька, утрясется, Некрас друга по плечу стукнул. А иди нето к волхве? Всеведа разумна, говорят. Мудрая. Может, подскажет чего, а?
Щур меня! Всеведа на меня страх наводит. Видал, какие глаза у ней? Рысьи! Как глянет, так я столбом встаю. Не, не пойду.
Вот беду нашел. Хочешь, с тобой метнусь? Вдвоем веселее, Некрас ткнул друга кулаком в плечо. Вставай и идем. Чего тянуть?
И то верно, катитесь отсель. Дюже шумные, Деян зевнул. Я хучь посплю малёхо. Ночь обозом шли тряско. Снег подтаял.
Некрас потянул Местяту из-за стола, накинул на него зипунишко худой, и вывел за дверь в солнечную веснуЯрилину радость.
У подворья волхвы Боровой затоптался нерешительно, с того Некрас подтолкнул его крепкой рукой и сам ступил безо всякого опасения в богатый волховской дом.
Вот так гости, волхва сидела на лавке, покрытой дорогой шкурой, за большим столом. Ну, коли пришли, так и садитесь. В ногах правды нет.
На Местяту кинула взгляд быстрый, а на Некрасе задержалась. Оглядела с головы до ног и улыбнулась странно.
Парни сели прямо, ждали слова волховского: неурядно вперед видящей говорить.
Ты чего ж, кудрявый, на себя оберегов нацеплял? Шею-то не ломит от такой тяжести? верно приметила!
На Боровом чего только не было: и Перунов, и Велесов, и Сварогов знак. А там еще и женские затесались, чуть поменьше.
Так эта.От сглаза и невезучести, промямлил Местята.
Дурень. С того все твои беды. Боги-то промеж себя не поймут, когда помогать и вперед кого. Отсель и путают жизнь твою, стезю кривой делают. Снимай!
И так голосом надавила, так глянула, что бедный парень вмиг скинул с себя бренчавшие обереги и на стол положил перед волхвой.
Возьми их и спрячь. А я тебе, невезучий, дам один оберег. Носи его. Потеряешьрадуйся. При себе оставишьтоже хорошо, потянулась белой рукой к коробку малому, что стоял на краю стола, и достала оттуда деревянный кружок в металлическом круге. Накось. Нить суровую найди и носи.
Благодарствуй, Всеведа, Местята цапнул оберег, встал и поклонился. Чем дарить тебя?
Волхва поднялась с лавки, обошла стол и стукнула Борового кулаком по лбу. Тот слегка опешил, но смолчал.
Иди и дыши легко. Как что надумаешь, дыхалку сдержи и отсчитай десять стуков сердца, а потом уж и делай. Уяснил, кудрявый?
Ага.
Ага, коровья нога. Кыш отсель! Местятка и сбежал.
За ним потянулся Некрас, но Всеведа задержала, уцепила на рукав богатого зипуна.
Стой, Квит, не торопись, сказала весомо, словно разговор хотела вести серьезный. Давай уж, говори, зачем пришел?
Некрас едва не вздрогнул, но сдержался, только губы сжал крепче. С Местятой потащился вовсе не просто так, а с умыслом. Только откуда об этом волхва узнала? Вот волшба, так волшба
Что смотришь? Думала не пойму? Всеведа улыбнулась и Некрас с удивлением заметил, что не старая она еще, симпатичная. Ох, ты и ходок. На волхву такие взгляды кидать. Уморил.
Засмеялась, вмиг помолодев на десяток лет.
А и чего не посмотреть, когда есть на что? хотел улыбнуться Квит, но сдержался. Опасное дело волхвы. Слишком много силы и власти у них.
Бедовый ты, купец, отчаянный. Зачем пришел, Некрас? улыбку с лица смела, будто ее и не было.
Всеведа, как ты поняла-то? Ведь молчал я.
Ко мне люди ходят уже с десяток лет. По лицам вижу, по глазам читаю. Ты с другом пришел, так? А тогда чего же не на него смотрел, а на меня пялился? Видно дело ко мне. Угадала?
Угадала, волхва, Некрас вздохнул глубоко и спросил, словно в воду ухнул. Приворот на мне? Ответь, мудрая?
Не приворот, а огневица, с теми словами указала длинным перстом на Нельгин оберег, что висел на поясе Квита. Не тот ты парень, чтобы женские обереги носить. Да и сама огневица приметная. В Лугани нет таких мастеров, чтобы тонкую работу по серебру делать. Оберег этот Нельги Сокур. По доброй воле она бы с ним не рассталась. А стало быть, украл ты его. А зачем? Ты, чай, не без деньги, так к чему тебе этот кружок серебряный?
Некрас от изумления шапку на макушку сдвинул.
Вот правду говорятволхвы все видят. Так приворот? Или иное что?
Иное, парень, голос ее смягчился, по губам улыбка скользнула совсем женская, теплая. Это расплата тебе за все девичьи слезы, что по тебе пролиты.
Мудрёно говоришь, Всеведа.
Так мудрёно? Что, Некрас, думаешь, заболел ты? в тот момент пламя в очаге вспыхнуло, осветило страшно лицо волхвы, сверкнули опасно на лице ее рысьи глаза. Сначала думал о ней, потом запотряхивало, как в огневице, а теперь злость взяла? Так? Дальше горше, Некрас.