Не все американские тосевиты имели образование, необходимое для того, чтобы использовать компьютерные системы с максимальной пользойили вообще. Это не отпугнуло Больших Уродов. Те из них, кто мог использовать новую технологию, сделали это и процветали. Те, кто этого не сделал, с таким же успехом могли бы остаться в своей яичной скорлупе. Их неудача, их отставание нисколько не беспокоили остальных.
И если за этим последовали потрясения, потому что некоторые тосевиты получили больше преимуществ, чем другие, их, похоже, это не волновало. Это показалось Страхе безумием, но для американцев это была такая же догма, как почитание духов прошлых императоров для Расы. Страха знал американскую поговорку: берегись себя и позволь дьяволу взять верх. Для него это был индивидуализм на грани безумия, выживание наиболее приспособленных, превращенное в закон общества. Американцам это казалось здравым смыслом. Те, кто преуспел в Соединенных Штатах, преуспели впечатляюще. Те, кто потерпел неудачуа таких, по природе вещей, было немало, потерпели такую же неудачу.
И, учитывая все обстоятельства, я один из тех, кто преуспел, - пробормотал Страха. У него было меньше, чем у него было бы Дома, но у него было все, чем могли снабдить его Большие Уроды.
Раздвижная стеклянная дверь в задней части дома была открыта. Весенний воздух был холоднее, чем он считал идеальным, но не хуже, чем в морозный зимний день дома. Он даже не потрудился одеться, прежде чем толкнул раздвижную ширму, которая не позволяла маленьким летающим и ползающим вредителям выходить из дома, и вышел на задний двор.
Он огляделся вокруг с некоторой долей гордости. Голая земля, песок и суккуленты, некоторые гладкие, некоторые колючие, напомнили ему пейзаж Дома, хотя детали отличались. Здесь, даже больше, чем внутри дома, он создавал вещи по своему вкусу. Внутри это место было построено в соответствии с требованиями тосевитов, и многие устройства, которыми он пользовался каждый деньтелефон, плита, холодильникбыли поневоле американского производства, отличались и обычно уступали своим аналогам в его родном мире. Они всегда напоминали ему, каким он был инопланетянином.
Здесь, однако, он мог оглядеться вокруг и представить себя где-то Дома, где-то далеко от своего родного города. Немногие Большие Уроды заботились об этом эффекте не больше, чем он был очарован скучными зелеными лужайками, которыми они так восхищались.
Собака по соседству начала лаять. Так часто бывало, когда он выходил на улицу; вероятно, ему не нравился его запах. Если уж на то пошло, ему не нравился запах ее помета, который ветерок иногда доносил до его обонятельных рецепторов. Ему тоже не нравился шум, который он производил. Ничто в Доме даже отдаленно не напоминало собаку, и ее тявканье и рычание портили иллюзию, которую давал ему двор.
Маленькая птичка с ярко-зеленой спинкой и еще более яркой красной головкой жужжала среди цветов; красные особенно привлекали ее. Это тоже напомнило ему, что он больше не Дома. У летающих существ там были голые кожистые крылья, и ни одно из них и близко не подходило к воздушной гимнастике колибри. Но, несмотря на то, что летающее существо было инопланетным, оно не раздражало его так, как собака. Он был маленьким, тихим и привлекательным, а не громким и раздражающим.
Внезапно колибри, которая летела низко, метнулась прочь, как будто ее что-то испугало. Страха подошел ближе и увидел чешуйчатое четвероногое существо длиной чуть больше расстояния между его запястьем и концом среднего пальца. Он был коричневого цвета, не сильно отличающегося от цвета грязи, с более темными полосами, разбивающими его контур. Как и суккуленты, среди которых он ползал, он выглядел знакомым, не будучи идентичным ничему на Родине.
Он высунул короткий темный язык. Затем, словно нервничая перед выходом на открытое место, он юркнул обратно под какие-то растения и исчез. Страха начал копаться в нем, но решил не заморачиваться. Он жил там, где ему было место, и делал то, что должен был делать. Он хотел бы сказать то же самое.
Может быть, он смог бы вернуться в общество Расы если бы предал Сэма Йигера. Может быть. Его рот открылся в смехе, который мало походил на настоящее веселье. Он только что предупредил своего друга об опасности, исходящей от других Больших Уродов, но не предупредил об опасности, исходящей от него самого.
Конечно, Йигер понимал Расу примерно так же хорошо, как и любой тосевит. Он должен был бы понять, что Страхе, возможно, удастся вернуть себе расположение Атвара, рассказав историю о детенышах не так ли?
Из изгнания, которое было не совсем уютным, из сада, который был не совсем Домом, Страха сделал отрицательный жест. Если мне придется выкупать свой путь обратно в расположение Атвара, они того не стоят, - сказал вслух бывший капитан корабля. Духи прошлых императоров отвернулись от него. Он боялся, что эти духи отвергнут его, когда он предстанет перед ними, но он боялся этого с тех пор, как приказал пилоту своего шаттла доставить его в США. И все же эти духи тоже не одобрили бы его, если бы он предал друга, даже если бы этот друг был Большим Уродом. Теперь он сделал утвердительный жест. Он будет вести себя тихо и останется здесь.
Хорошо, давайте попробуем", сказал Хэл Уолш. Дэвид, не хотел бы ты оказать мне честь?
На самом деле, нет", сказал Дэвид Голдфарб. Я хочу получить этот чертов звонок. Я не хочу этого делать. Я хочу увидеть, как на этом гаджете загораются цифры. Ты не представляешь, как сильно я этого хочу.
Его босс на заводе по производству виджетов на реке Саскачеван пристально посмотрел на него. О, может быть, я и знаю, - сказал он. Он порылся в кармане и бросил десятицентовик Джеку Деверо. Иди найди телефонную будку и позвони Дэвиду".
Хорошо",сказал Деверо. Он надел пальто, прежде чем выйти из офиса. Календарь сообщал, что в Эдмонтон пришла весна, но погода не обращала на это никакого внимания. Я даже запишу номер телефона, чтобы мы могли посмотреть, работает ли он так, как должен.
Так было бы лучше. Уолш говорил так, как будто неудачный виджет был личным оскорблением. Он тоже так думал, что, вероятно, во многом способствовало тому, что он стал таким хорошим инженером.
Деверо захлопнул за собой дверь. Дэвид Голдфарб знал телефонную будкугораздо более хрупкую, чем прочная, выкрашенная в красный цвет британская будка, стоявшую за углом. При такой ужасной погоде он не понимал, почему киоски в Канаде такие хлипкие, но так оно и было. Это напомнило ему, что он находится в чужой стране. Ожидание звонка Деверо напомнило ему о том же самом. На другой стороне Атлантики он будет ждать звонка своего коллеги.
Зазвонил телефон. Он делал одно и то же независимо от того, где находился. Он поднял его. Привет, Голдфарб слушает. Цифры появлялись на экране виджета, подключенного к телефону, виджета, который посылал электронные сигналы по телефонным линиям к прибору, которым пользовался человек на другом конце провода.
Да, я бы хотел заказать немного пирогов на вынос. Это был голос Деверо, даже если он пытался достать украинские пельмени.
"Браво, ты только что потратил десять центов Хэла", сказал Голдфарб. Деверо рассмеялся и повесил трубку.
Уолш подошел и посмотрел на цифры, которые остались на экране. Я думаю, что у нас здесь что-то есть. Полиция, пожарные службыэто чертовски лучше, чем если бы оператор пытался отследить звонок".
Предприятия тоже будут использовать это", сказал Гольдфарб. Если вам звонят клиенты, вы сможете перезвонить, когда у вас будет что-то особенное. Уолш понимал ринг так же, как Голдфарб понимал колл; он не утруждал себя использованием североамериканского термина вместо того, с которым он вырос.
Джек Деверо вернулся в кабинет. Он размахивал клочком бумаги. Гольдфарб выхватил его у него из рук. Он сравнил его с номером, который записал. Они совпали. Гольдфарб, Уолш и Деверо торжественно пожали друг другу руки. Мы занимаемся бизнесом, - сказал Хэл Уолш.
сказал Деверо. Пока нет, мы не собираемся, - сказал он. У нас есть полезный виджет. Теперь мы должны убедить людей, что они действительно хотят его использовать.
Уолш просиял, глядя на него. Тебя было бы удобно иметь рядом, если бы ты не отличал логарифмическую линейку от фонаря скелкванка, - сказал он. Ты всегда следишь за главным шансом.
Я бы на это надеялся, - с достоинством ответил Деверо. Что касается логарифмических линейок, то еще пять лет, и от них не останется ничего, кроме антиквариата. Зачем напрягать зрение, пытаясь прочитать третью значащую цифру, когда электронный калькулятор даст вам восемь или десять так же быстро? Он повернулся к Гольдфарбу. Разве это не так, Дэвид?спросил он, как будто Хэл Уолш бросил ему вызов.
Я полагаю, что так оно и есть, - сказал Гольдфарб, как он боялся, глухим голосом. Хотя я буду скучать по ним. Он и сам чувствовал себя настоящим антиквариатом, вспоминая, как гордился, когда научился умножать и делить с помощью логарифмической линейки, и как гордился еще больше после того, как нашел пару приемов для отслеживания десятичной точкив отличие от калькулятора, логарифмическая линейка не делала этого за него. Он также знал, что у него не очень хорошая голова для бизнеса. Это не делало его стереотипным евреем, но делало его человеком, который всю свою взрослую жизнь провел в Королевских ВВС. Ему не нужно было беспокоиться о том, сколько стоят вещи, или о лучших способах продать их публике, которая не знала, чего ей не хватает, обходясь без них.
Я тоже, - сказал Уолш. И вам также никогда не придется беспокоиться о том, что батарейки сядут с помощью логарифмической линейки. Но если калькулятор дает лучшие результаты, вы должны быть дураком, чтобы хотеть использовать что-то еще, а?
Деверо ухмыльнулся нахальной ухмылкой. Дэвид так не думает. Он англичанин, не забывай. Они цепляются за вещи, потому что они старые, а не потому, что они какие-то хорошие. Разве это не так?повторил он.
Что-то в этом есть, я бы не удивился, - сказал Гольдфарб. Для канадцев он был англичанином. Для большинства англичан, которых он знал, он был никем иным, как евреем. Перспектива, конечно же, все изменила. Прежде чем он успел это сказать, зазвонил телефон. Он поднял его. Гольдфарб слушает", ответил он, как и раньше.
Привет, Гольдфарб. Это звонила его жена. Ты можешь купить буханку хлеба сегодня вечером по дороге домой?
Нет, ни за что, - сказал он, просто чтобы услышать, как Наоми фыркнула. Увидимся, когда я увижу тебя, милая. Он повесил трубку. Еще до того, как он это сделал, он вытянул шею, чтобы увидеть номер, отображаемый на маленьком экране последнего виджета Widget Works.
Его босс и Джек Деверо делали то же самое. Это твой домашний номер?спросил Хэл Уолш, что несколько удивило Дэвидаего рабочее предположение состояло в том, что, если это как-то связано с цифрами, Уолш уже знал это без необходимости проверять.
Да, это так",согласился Гольдфарб. И я бы сказал, что мы действительно на что-то напали.
Я бы сказал, что ты прав. Уолш выглядел так, словно хотел сдуть канареечные перья со своего подбородка. Его компанией была компания "Саскачеван Ривер Виджет Уоркс"; хотя устройство для считывания телефонных номеров было не совсем его идеей, большая часть прибыли от этого оказалась бы в его кармане. Возможно, он вычленил эту мысль из головы Гольдфарба, потому что сказал: Никто не будет беден из-за этого, я обещаю вам всем. Я думаю, что это будет достаточно большой пирог, чтобы каждый мог получить по большому куску".
Хэл, ты с самого начала играл с нами честно, - сказал Деверо. Я не думаю, что кто-то беспокоится, что на этот раз ты будешь действовать быстро.
Это верно", сказал Дэвид Голдфарб, хотя он не был с виджетом Работает с самого начала. Уолш был из тех боссов, которые внушают доверие.
Теперь он смеялся над своими сотрудниками. В прежние времена, за несколько дней до начала Гонки, я мог бы превратить все в наличные и отправиться в Рио. Что ж, я все еще мог бы, если бы захотел жить под Ящерицами до конца своих дней. Поскольку я этого не делаю, полагаю, мне придется вместо этого отправиться в Лос-Анджелес.
Они отправили бы вас обратно из США, - заметил Деверо.
Но, по крайней мере, у вас была бы приличная погода, пока вы были там, - сказал Гольдфарб с нескрываемой тоской. Судя по тому, к чему он привык, в Лос-Анджелесе должно было быть ужасно жарко, но он предпочитал это чертовски холодному климату, который так поразил его в Канаде.
Джек Деверо сказал: Интересно, где в этом году будет реактивный поток и куда он приведет.
Не так уж много от японского теста",сказал Хэл Уолш. Конечно, они могут отправиться еще куда-нибудь.
Я не думал об этом, - сказал Деверо. Я думал о большой дозе, когда нацисты и Раса начнут преследовать друг друга.
Боже упаси",сказал Гольдфарб. У меня есть семья в Польше. Другие больше не будут думать о нем как об англичанине, но это очень плохо. Он попытался взглянуть на вещи с положительной стороны: Может быть, войны все-таки не будет. Немцы уже некоторое время бьют себя в грудь, но это все, что они делают".
Большая часть меня хотела бы увидеть, как Германия будет разбита вдребезги, - сказал Деверо, и Голдфарб не мог не кивнуть, как не мог не дышать. Его коллега продолжал: Тем не менее, я надеюсь, что вы правы. Остальному миру был бы нанесен слишком большой ущерб, чтобы война стоила того.
Я думаю, что они собираются драться, - сказал Хэл Уолш. Я думаю, что они сделали слишком много позерства, чтобы отступить, не выглядя желтыми, и они не осмеливаются этого сделать. Это означало бы просить половину стран, на которых они сидят, восстать против них.
В этом есть смысл, - сказал Гольдфарб. Я бы хотел, чтобы этого не было". Прежде чем он смог продолжить, его телефон зазвонил снова. Он поднял трубку. Привет, Голдфарб слушает.
Ты паршивый, вонючий жид", ответил голос на другом конце провода. Ты думаешь, что ты слишком чертовски хорош, чтобы играть с нами, не так ли? Ты заплатишь за это, как и вся твоя семья. У нацистов правильная идея". Хлоп! Телефон отключился.
Кто это был?спросил Уолш.
Я никого не знаю, - ответил Гольдфарб. Я тоже никого не хочу знать". Он взглянул на маленький экран, прикрепленный к телефону, и записал номер, который он высветил. Но полиция может быть заинтересована в том, чтобы что-то с этим сделать. О, правда? Это был Джек Деверо. Одна из твоих очаровательных подруг?
На самом деле, да. Дэвид Голдфарб показал номер телефона, который он только что отметил. И у меня есть отличное представление о том, как помочь себе и получить некоторую рекламу для работы виджета, и то, и другое одновременно.
Он позвонил в полицию Эдмонтона и сообщил об угрозе, которую только что получил. Вы получили это по телефону, сэр?спросил полицейский. Боюсь, мы мало что можем с этим поделатьвы же понимаете, в чем сложность.
Не в этом случае, нет, - ответил Гольдфарб и назвал номер, с которого был сделан звонок с угрозами.
После долгой паузы полицейский спросил: Как вы могли знать, что звонок поступил с этого номера, сэр?
И Гольдфарб потратил следующие десять минут, объясняя, кто он такой, на кого работает и как именно он узнал то, что знал. Он закончил: Я полагаю, вы можете узнать, какие номера соответствуют каким домам? Если вы можете, возможно, вам стоит потратить время на посещение этого конкретного места. Однако будь осторожен. Это нехорошие люди".
Я ничего не обещаю",сказал полицейский и повесил трубку.
После того, как Дэвид сообщил о другом конце разговора своему боссу, Хэл Уолш ухмыльнулся от уха до уха. Если они пойдут, и если они найдут что-то стоящее, мы только что оставили свой след большими буквами, - сказал он и поднял воображаемую рекламную вывеску. Одобрено Департаментом полиции Эдмонтона. "
Если, конечно, этот номер не окажется другой телефонной будкой", сказал Голдфарб. Уолш скрестил указательные пальцы, словно отгоняя вампира. Дэвид рассмеялся. Это не работает. Я еврей, помнишь?
Никто на заводе Виджетов не успел много поработать, пока телефон Голдфарба не зазвонил снова пару часов спустя. Когда он ответил на звонок, полицейский из Эдмонтона сказал: Мистер Гольдфарб, снимаю перед тобой шляпу. Благодаря вашему звонку и вашему устройству у нас под стражей четверо очень неприятных парней. У нас также есть несколько нелегальных единиц огнестрельного оружия, некоторые нелегальные наркотики и большое количество имбиря, который, конечно, не является незаконнымздесь. А теперь, если вы будете так любезны, позвольте мне поговорить с мистером Уэлшем, не так ли? о возможности приобретения этого устройства для себя
Уолш", радостно поправил Голдфарб. Хэл Уолш. Он дал телефон своему боссу. Прикрыв рукой мундштук, он сказал: Мы в деле".
Феллесс сказал: Я думаю, что крайне прискорбно, что нам придется готовиться к эвакуации из этого района в результате угроз со стороны этих дикарей-тосевитов.
Каззоп, научный сотрудник консульства Расы в Марселе, слегка пошевелил своими глазными башенками, чтобы показать свое смущение. Поправьте меня, если я ошибаюсь, превосходящая женщина, сказал он, но разве эта эвакуация не единственный способ, которым вы, вероятно, сможете вернуться на территорию, управляемую Расой? Без этого разве вы не остались бы на неопределенный срок в Великом Германском рейхе?
Ну, да, я бы так и сделала, - призналась она. Посол Веффани затаил на меня обиду. Она предпочла не зацикливаться на том, дал ли ее позор послу веские основания затаить на нее обиду, но продолжила: Тем не менее, я бы предпочла, чтобы Раса была достаточно сильной, чтобы мне было безопасно оставаться здесь, чем уходить.
Мы сильны. Мы сильнее, чем были, когда прибыл флот завоевания, - сказал Каззоп. Поскольку он был мужчиной из этого флота, он знал, о чем говорил. Он продолжал: Беда не в нас самих и не в нашей силе, а в Больших Уродах. Сейчас они намного сильнее, чем были, когда мы впервые пришли сюда, и бесконечно сильнее, чем мы себе представляли, когда покидали Дом.
Это унизительно, что мужчины флота завоевания не могут гарантировать нашу безопасность здесь",сказал Феллесс. Унизительно и позорно.
Превосходная женщина, нас эвакуируют из Марселя не потому, что нам угрожает какая-то особая опасность со стороны Германии, - сказал Каззоп. Большие Уроды не причинят нам вреда даже в случае войны. Они знают, что мы могли бы отомстить их мужчинам и женщинам, служащим дипломатами или иным образом проживающим в частях Тосева 3, управляемых Расой. Тосевиты разработали сложные и удивительно сложные правила обмена людьми в таких обстоятельствах. Из-за их собственных частых конфликтов они нуждались в таких правилах".
Что тогда?сказал Феллесс. Возможно, вы правы. Возможно, я действительно не понимаю, почему нас эвакуируют".
Я сделаю яичную скорлупу прозрачной, чтобы вы могли увидеть зарождающуюся истину внутри. Каззоп звучал так, как будто он испытывал почти тосевитское ликование, объясняя вещи начальнице, как если бы она была детенышем. Нас эвакуируют, потому что Марсель станет важной мишенью для Гонки, если начнется война. Бомбы со взрывчатым металлом, к сожалению, не очень избирательны.
О",сказал Феллесс тихим голосом. Пожалуйста, поймите, что я новичок в идее войны и во всем, что с ней связано. Я ожидал, что завоевание будет завершено до того, как я очнусь от холодного сна.
Жизнь на Тосеве 3 полна сюрпризов, - сухо сказал научный сотрудник.
Это тоже правдаи как бы я хотел, чтобы это было не так, - сказал Феллесс. Конечно, Веффани тоже должен покинуть Рейх. Поскольку он застрял здесь гораздо дольше, чем я, я уверен, что он будет рад возможности сбежать.
Но Каззоп сделал отрицательный жест. Веффани не уедет, так же как "Дойче" не отзовет своего посла из Каира. По обычаю тосевитов, послы не покидают другие земли, пока не начнется война.
Из всех вещей, которые Феллесс никогда не мог себе представить, причина испытывать симпатию к Веффани, безусловно, занимала первое место в списке. Бедняга, - сказала она, а затем: Но единственным объявлением войны может быть запуск ракет, начиненных взрывчатыми металлическими бомбами. Как он может быть уверен в безопасной эвакуации?
Он не может, - ответил Каззоп, что снова удивило Феллесса.
Она сказала: Вам, мужчинам флота завоевания, не всегда было легко. Она слышала удивление в своем собственном голосе. Большую часть времени она проводила, возмущаясь мужчинами флота завоевания, потому что они не дали флоту колонизации настолько полностью покоренный мир, как ожидали новички. Лишь изредка, как сейчас, она останавливалась, чтобы подумать о трудностях, с которыми сталкивались и продолжают сталкиваться мужчины.
Превосходная женщина, это великая истина", сказал Каззоп. Это также истина, которую немногие женщины или мужчины колонизационного флота когда-либо осознают. Я рад, что вы это поняли, и надеюсь, что вы будете цепляться за эту память здесь".
Я не забуду",сказал Феллесс. А потом, как она иногда делала, она подумала о кладке яиц, которую снесла в Нюрнберге. Я полагаю, что были приняты меры для вывоза детенышей из Рейха".
Я так думаю, да",сказал Каззоп. Некоторые из нас должны нести за них ответственность, иначе вид, в конце концов, погибнет.
Я полагаю, что это правда, - согласился Феллесс. Я сам никогда не испытывал такого желания в какой-либо большой степени. Сломикк, научный сотрудник посольства, проделал гораздо лучшую работу с детенышами, чем я мог бы. Что касается меня, то я рад его видеть. Взрослые, теперь взрослыеэто интересно. Детеныши? После вопросительного кашля она использовала отрицательный жест рукой.
Сломиккочень способный мужчина во многих отношениях. Я знаю его уже давно", сказал Каззоп. Я вижу, как он был бы хорош с детенышами. Признаюсь, мое собственное отношение больше похоже на ваше. Вы, конечно, понимаете, что тосевиты гораздо больше заботятся о своем потомстве, чем мы о своем.
Я понял это, да. На этот раз Феллесс использовал утвердительный жест. Я также понимаю, что причины этого в первую очередь биологические. Когда Большие Уроды вылупляются, или, скорее, когда они выходят из тел самок, которые их вынашивают, Феллесс говорил с брезгливым отвращением, они гораздо менее развиты, гораздо менее способны заботиться о себе, чем наши детеныши. Если бы взрослые Большие Уроды не были генетически запрограммированы на заботу о них, они бы быстро погибли".
Именно так",сказал Каззоп. Эти прочные личные узы пронизывают тосевитское общество до такой степени, что мы можем понять их только интеллектуально, а не эмоционально. Они являются немалой частью того, что делает Больших Уродов такими склонными к мести и, как правило, трудными в управлении.
Я также слышал это от старшего научного сотрудника Томалсса", сказал Феллесс.
Ах. Да, я понимаю, как бы ты поступил, ответил Каззоп. Томалсс очень здрав, действительно очень здрав, когда дело доходит до психологии тосевитов. Да ведь он сам может быть почти Большим Уродом, он так хорошо понимает тосевитов.
Имея свою долю проблем с Томалссом, Феллесс не хотела слышать, как его хвалят в таких экстравагантных выражениях. Я слышала это о Больших Уродах, повторила она, но я не совсем уверена, что это правда. Это кажется очень глупым принципом организации общества".
Но Большие Уроды используют его постоянно, - сказал Каззоп. Возьмем, к примеру, Рейх. Вы должны знать, что его правящая идеология считает, что немецкие евреи превосходят других тосевитов по причине их генетики.
Судя по всем имеющимся доказательствам, это идеология, не подкрепленная правдой, - отметил Феллесс.
О, конечно",сказал мужчина из флота завоевания. Но существование и популярность идеологии являются самостоятельными истинами, независимыми от истиныесли таковая имеетсяв основе идеологии. И этот утверждает, что немецкие являются частью большой семейной группы, происходящей от общего предкапроисходящей, видите ли, от семейных традиций тосевитов".
Ну, возможно, - признал Феллесс. Это, конечно, не тот организующий принцип, который мы бы использовали для себя.
Нет, среди нас это было бы безумием, - сказал Каззоп. В конце концов, наши спаривания не являются исчерпывающими. В большинстве случаев мы не могли бы определить родословные, даже если бы захотели. Но если вы будете игнорировать то, чем Большие Уроды отличаются от нас, вы никогда не придете к удовлетворительному пониманию их. Вот где идеи Томалсса оказались такими полезными, такими ценными".
Так ли это?бесцветно сказал Феллесс.
Прежде чем она смогла добавить что-то менее лестное в адрес Томалсса, и прежде чем Каззоп смог еще больше разозлить ее, похвалив его, генеральный консул заговорил по внутренней связи, его голос заполнил все здание: Мы должны эвакуироваться! Мы должны эвакуироваться! Мы больше не можем медлить. Мне сказали, что переговоры между Расой и Рейхом сорвались. Нам больше небезопасно оставаться здесь. Мы должны эвакуироваться".
Каззоп вздохнул. Так много возможностей для исследований пропадает даром.
О, действительно",сказал Феллесс. И так много возможностей для того, чтобы быть убитым, теперь становится доступным. Каззоп начал было отвечать, но передумал. Вместо этого он отправился собирать вещи.
Феллесс уже позаботилась о своем. У нее было мало личных вещей, так как она сократила свои пожитки перед поездкой из Нюрнберга в Марсель. Краска для тела занимала гораздо меньше места, чем обертки, которые путешествующие тосевиты должны были привезти с собой. Все данные, которые она собрала в Великогерманском рейхе, уже поступили в электронную систему хранения Расы; они были в большей безопасности, чем она. Все, о чем ей действительно нужно было беспокоиться, это
Она проверила. Как она и думала, у нее было много имбиря. Она хотела попробовать, но сдержалась. Она знала, что у нее будут неприятности, если она начнет спариваться с самцами по дороге из Марселя. Я могу подождать, подумала она. Мне не придется ждать вечно. Трава будет там, когда мы доберемся туда, куда направляемся. Она уже давно отказалась от мысли сказать себе, что никогда больше не попробует. Это была ложь, и она слишком хорошо это знала. Однако убеждение себя, что она подождет, сработало достаточно хорошо. Рано или поздно она сможет насладиться травой, которой так жаждала.
Немедленно явитесь к главному входу!проревел интерком, добавив громкий выразительный кашель. Повторяю, немедленно явитесь к главному входу! Наземный транспорт к нашему самолету сейчас ждет.
Вооруженные Здоровенные уроды в форме стояли на страже у консульства. Феллесс видел таких же в Нюрнберге. Они напомнили ей о дрессированном цонгю, готовом укусить любого, кто сунется туда, куда не следует. Один за другим мужчины и женщины из консульства садились в автобусы и автомобили под их холодными, пристальными взглядами.
И довольно много мужчин и женщин этой расы, которые не входили в состав консульского персонала, также садились в эти автобусы и автомобили. Каззоп сказал: Если кто-то хочет знать мое мнение, мы должны оставить большинство этих быстро говорящих мошенников и воров позади. Они приезжают в Марсель, чтобы купить имбирь и продать наркотики Большим Уродам. Даже если бы бомба из взрывчатого металла испарила их всех, Гонка была бы такой же удачной, а возможно, и лучше.
Феллесс знала, что чувствовала бы то же самое, если бы сама не была дегустатором имбиря. Она сказала: У некоторых из них может быть здесь законный бизнес. Мы не можем быть уверены, кто из них преступники и мошенники?
Немногие, у кого есть только законный бизнес, приезжают в Марсель", ответил Каззоп. Но больше он ничего не сказал. Быстро говорящие мужчины и женщины поднялись на борт, что сделало все транспортные средства, отправляющиеся на Гонку из Марселя, более переполненными, чем они были бы в противном случае. Немецкие солдаты на мотоциклах, производивших ужасный шум, сопровождали процессию к самолету, ожидавшему на поле за городом.
Из-за того, что из Марселя бежало так много нарушителей, самолет был так же переполнен, как и наземный транспорт. Но у него не было проблем с взлетом. Феллесс испустила долгий, счастливый вздох. Наконец-то возвращаюсь к цивилизации",пробормотала она. Мужчина, сидевший рядом с ней, сделал утвердительный жест. Она рассмеялась. Отправляюсь туда, где я тоже смогу снова почувствовать вкус. Глядя на этого мужчину, она подумала, что он согласился бы с ней, но не стала выяснять.
Уолтер Стоун выглядел довольным собой, выглядывая из диспетчерской "Льюиса и Кларка". Мы рассредоточиваемся", сказал он, как будто сам все рассредоточил, возможно, с помощью тележки для навоза.
В большинстве случаев Глен Джонсон посмеялся бы над старшим пилотом. Теперь он просто кивнул. Чем больше мы будем разбросаны, чем больше рабочих баз у нас будет на каждом маленьком кусочке скалы возле Цереры, тем лучше для нас будет, потому что каждая отдельная база значительно усложняет для ящеров задачу стереть нас с карты.
Мы всегда знали, что столкнемся с этим", сказал Стоун.
Джонсон кивнул. О, да",согласился он. Но мы не предполагали, что так скоро столкнемся с этим так сильно. Тупые чертовы нацисты.
Эти ублюдки, похоже, связаны и полны решимости уйти в сиянии славы, не так ли?сказал Стоун.