Неожиданно разговор перекинулся на фантастику. С чего вдруг, я так и не понял, но Артузов со Смирновым увлеченно принялись обсуждать «Войну миров» Герберта Уэллса, нашествие марсиан, выкачивание крови. Разумеется, не обошлось и без упоминания товарища Богданова с его «Красной звездой». Артузов, как и его дядюшка товарищ Кедров, считал, что переливание крови от человека к человеку поспособствует объединению человечества в единую семью, только следует не надеяться на марсиан, а добиваться успехов своими силами. А вот идея свободной любви (здесь Артузов отчего-то посмотрел на меня), что пропагандирует Богданов, ему не нравится, потому что приводит к сексуальной распущенности, противной настоящему коммунисту, тем более чекисту. Я собрался обидеться, но не стал.
Переливание кровиерунда, заявил товарищ Смирнов. Вот я лично считаю, что все проблемы в кишках и в желудке. Будут кишки здоровые, и все в порядке. И не кровь нужно переливать, а желудочный сок. От молодых и здоровыхк старикам.
Артузова идея переливания желудочного сока изрядно позабавила. Сок, он и есть сок, хоть и желудочный, чего с него взять? Сдерживая смех, главный контрразведчик страны предположил:
Кто-нибудь книгу про новую войну миров напишет. Мол, случилось второе нашествие марсиан, только на этот раз чудовища из треножников не кровь хотели у человечества забирать, а желудочный сок. Владимир, ты же у нас писать неплохо умеешь, может, напишешь?
Самое смешное, что «изваять» такую книгу пара пустяков. Вспомнить, о чем писали братья Стругацкие и по примеру прочих «попаданцев» слямзить еще не написанное произведение. А что такого? Братья, еще даже и не родившиеся, люди талантливые, напишут что-то поинтереснее.
Но уж нет. Пущай все идет, как идет. Потому, сделав умный вид, сказал:
Забавнее будет, если напишут, что марсиане желудочный сок за деньги покупают, на добровольных началах. А я лучше напишу, как из молодых кишок в старые содержимое перетаскивают, а старики на этом омолаживаются.
Когда-то по долгу службы я читал нечто подобное. Правда, пересаживали не само содержимое кишечника, а фекальную микробиоту, и опыты ставили на мышах. Но от мышей до людей один шаг.
Фу, весь аппетит испортил, поморщился Артур. Мы тут чай пьем, баранки кушаем, а он о кишечнике. Ты бы еще о клизмах поговорил.
Не думал, что Артузов такой нежный. Но, может, это и хорошо, что аппетит испорчен. Пора бы уже о деле говорить.
Только я открыл рот, чтобы задать конкретный вопрос, как за окном послышался мощный топот и пение. Шли красноармейцыне меньше батальона, распевавшие песню, совсем не подходящую для славных бойцов РККА.
По городу ходила
Большая крокодила
Она, она,
зеленая была.
В зубах она держала
Кусочек одеяла,
И думала она
Что это колбаса.
Увидела поляка
Ихвать его за сраку,
Она, она
голодная была.
Увидела чекиста
Сбежала очень быстро,
Она, она
Толковая была.
Уважают в Смоленске чекистов, с удовлетворением отметил Артузов, и мы наконец-таки заговорили о деле.
К вящему сожалению Артура, касательно польских шпионов ничего полезного Игорь Васильевич сообщить нам не смог. Понятное дело, что пока поляки наступали, губернию просто заполонили диверсанты. И мост через Днепр приходилось держать под усиленной охраной, и водокачку, и вокзал. Если кто-то пытался прорываться, то его отстреливали, а вести какие-то тонкие игры у Смоленского губчека не было ни сил, ни желания. Вот, совсем недавно, четверых шпионов ликвидировали при задержании. Лучше бы, разумеется, их живыми взять, но так получилосьиз-за нехватки чекистов к операции подключили армейцев, а эти с поляками не церемонятся. Рапорт он, кстати, писал, а почему документ до Артузова не дошел, сказать не может, но копия имеется и соответствующая запись в журнале исходящей корреспонденции тоже.
Игорь Васильевич посетовал еще и на то, что не всех внутренних контрреволюционеров разбили. Вроде, с эсерами, враждебными Советской власти, в самом Смоленске покончили еще в феврале-марте, но в губернии, то тут, то там, всплывает бандитский отряд «ноль два», именующий себя партизанами, из числа эсеров. Действуют «партизаны» осторожно и довольно-таки грамотно. Убивают сотрудников чека, коммунистов, руководящих работников. По некоторым сведениям, руководит отрядом женщина. Но сведения недостоверные, потому что свидетелей не остается, а попытки внедрить агентуру заканчиваются крахом.
А отряд этот польский или русский? заинтересовался Артузов.
Я ж говорюсвидетелей не оставляют. У эсеров в этом отношении опыт большой, их летучие отряды ни жандармы, ни полиция разгромить не могли, вздохнул Смирнов. У меня из-за этой бабы с ее отрядом в уездах никто служить не желает. И информации крохи. Кто-то что-то видел, кто-то слышал.
Если эсеры, то наши, предположил я. И уши товарища Савинкова торчат.
Смирнов с Артузовым подумали и согласились.
У меня зародилось смутное предположение, кем могла быть эта женщина. Увы, я помнил ее лишь по фильму «Синдикат-2», где эту даму играла Наталья Фатеева. А вот вспомнить фамилию никак не мог. Помнил только, что она была замужем (не Фатеева, а ее героиня) и в то же время являлась любовницей Савинкова. В фильме-то об этом не упоминалось, но, кажется, у них была любовь втроем, как у Бриков и Маяковского. Мода что ли такая? Еще Вячеслав Иванов с женой и бывшей супругой Волошина изображали «треугольник». Бедолага Макс, как он все это вытерпел? Или Волошин-то как раз не стерпел и ушел от неверной жены? Жив буду, спрошу его. Максимиллиана Волошина ни белые не трогали, ни красные. Так и прожил до конца своих дней в Коктебеле, не раскулаченный, не уплотненный, да еще и опальных писателей принимал, вроде Грина или Булгакова.
Тут мне вспомнилась еще одна известная «тройка»Дмитрий Мережковский, обожавший свою супругу Зинаиду Гиппиус и не мешавший ее отношениям с неким Философовым. Хотя, почему это «неким»? Дмитрий Философовфигура известная. Поэт, переводчик, а попутно еще и близкий друг Бориса Савинкова. Стоп А ведь Мережковский и Гиппиус сами активно сочувствовали эсерам, превратив свою петербургскую квартиру в филиал партии социал-революционеров, а нынче чета видных деятелей Серебряного века вкупе с Философовым в Варшаве, что-то там «творят» по заданию Савинкова. Может, Артузов наведет на нужные мысли?
Артур, ты не помнишь, кто входит в ближайшее окружение Савинкова? поинтересовался я. Философова я знаю, а кто еще? Ты с первой революции не вспоминай, а нынешних назови, кто в Польше.
Артузов задумался. Пожав плечами, пробурчал:
Так сразу-то и не вспомнишь. У Савинкова в Варшаве целый Русский политический комитет создан, там человек семь. Правда, состав меняется. Знаю, что заместитель Савинкова Философов Дмитрий, вместе с ним Мережковский, который поэт, они газетенку издают. Еще в комитете генерал есть, Симановский, если не ошибаюсь. Да, есть еще интересный персонажАлександр Дикгоф. Есть сведения, что именно он в свое время Гапона душил. Ну, если не сам душил, то веревку намыливал.
Фамилия замысловатая, но она показалась знакомой.
У Дигхофа, начал я, но сбился, выговаривая столь сложную фамилию. То есть, у Дикгофа, жены нет?
Есть, кивнул Артузов. Жена француженка. Немного подумав, Артур хмыкнул:Владимир, а ведь ты прав. Жена ДитгофаЛюбовь Ефимовна, секретарь Савинкова.
А еще она его любовница, сообщил я важные сведения, почерпнутые из старого фильма. Ну, старого для меня.
Подожди, а ты-то откуда знаешь? настороженно спросил Артузов. Мы все свою агентуру в Варшаве задействовали, а они про это ничего не сказали.
Артур, врать не стануне помню, ответил я, стараясь сделать честные глаза. Я же в последнее время все, что касается Польши, на ус мотаю. Но от кого инфа пришла, не всегда помню.
Инфа? в один голос спросили Смирнов и Артузов.
Ну, инфа, информация то есть, смущенно ответил я, а потом попытался пояснить. Молодежь у нас так говорит, а я нахватался. Они же всегда слова сократить пытаются, спешат.
Иной раз удобно сваливать собственные неологизмы на молодежь. Тем более что в этом случае я не врал. А уж когда «нахватался» подобных словечекэто другой вопрос.
Думаешь, секретарь Савинкова и есть та самая баба, что бандитами руководит? с сомнением спросил Смирнов.
Не знаю, пожал я плечами. Сами знаете, что у эсеров женщиныне хуже мужчин.
И впрямь. Можно вспомнить страстную революционерку Марию Спиридонову, террористку Фанни Каплан. А чем хуже Елизавета Дитгоф? Тем, что была секретарем и любовницей Савинкова?
Буду проверять, кивнул Артузов.
А кто же еще станет проверять, если не главный контрразведчик? Не может такого быть, что у Артура нет в окружении Савинкова своих людей. Если не напрямую, то имеющих выходы на главного террориста первой четверти двадцатого века и небесталанного писателя. Может, предложить Артузову заманить Савинкова к нам прямо сейчас, не дожидаясь двадцать четвертого года? А заодно бы еще и сэра Сиднея Рейли. Сколько мы людей сбережем. В общем, надо подумать.
Товарищ Смирнов, у меня к вам просьба, перешел Артур на «вы», хотя только что обращался к Игорю Васильевичу по-дружески и на «ты».
Слушаю вас, в тон особоуполномоченному ВЧК отозвался начальник Смоленской чека.
Мне нужен человек, а лучше два, которые могли бы взять на себя функции телохранителей. Причем их деятельность должно быть незаметна со стороны.
Незаметна для кого? решил уточнить Смирнов. Для самого объекта охраны или для террористов?
Пожалуй, для террористов, сообщил Артузов. Посмотрев на меня, хмыкнул. Это такой объект, что охрану учует.
А кто станет объектом охраны? поинтересовался Игорь Васильевич, потом улыбнулся:Если по-русски говорить, кого они охранять должны? Сами должны пониматьодно дело вас охранять, совсем другое, допустим, Тухачевского.
Мне стало любопытночто интересного может знать начальник Смоленской чрезвычайной комиссии об охране будущего «красного маршала»? У командующего Западным фронтом охрана из красноармейцев, но уважающие себя чекисты должны «запустить» в нее и своих людей. Впрочем, даже если Смирнов и имеет в свите комфронта агентуру, то все равно об этом не скажет. А жаль Да, а Артур-то о какой охране говорит.
А вот он, объект охраны, прямо перед вами сидит, усмехнулся Артузов, кивнув на меня.
Услышав такое, я слегка обалдел.
С чего вдруг меня охранять понадобилось? удивился я.
Хотя бы потому, что ты, товарищ Аксенов, «краснознаменец», кивнул Смирнов на мой орден Красного Знамени. Кстати, я же тебя поздравить забыл. В наших палестинах «краснознаменец»зверь редкостный.
А у насвообще единственный, добавил Артузов.
Не знаю, что он имел в виду. То, что среди чекистов я единственный кавалер ордена? Ну, Артуру виднее.
Владимир А ничего, что я к целому кавалеру просто по имени обращаюсь? хитро улыбнулся Игорь Васильевич, сверкнув очками. Или надо по отчеству?
Игорь Васильевич, для тебяпросто Владимир. Единственное, что попрошуВовкой меня не зови, терпеть не могу. Я ж помню, как ты мне жизнь спас.
И тут по нам долбанули. Грохота выстрела я почему-то не услышал. Видел, как вверх взлетают комья промерзшей земли, взлетает как пушинка чье-то тело.
Меня трясли за плечи, за рукава, что-то говорили. Потом удалось услышать обрывки слов «ксенов вайвайжиим»
Похоже, я стоял на коленях выронив винчестер и зажимал уши руками. А кто меня трясет? А, так это тот дядька в полушубке, из Смоленска. Кивнул емумол, отпустило. Встал. Поначалу шатнуло, но ничего. Увидел, что рядом лежит «мосинка» с примкнутым штыком, ухватил еепривычнее! Так, а где наш командир и комиссар? Ага, нет у нас больше ни командира, ни комиссара.
Отряд! В атаку! За мной! заорал начальник чека Западной области и побежал вперед.
Молодец! Если останемся лежатьтут и останемся. А побежим вперед, есть шанс, что хотя бы половина добежит!
А ведь это я должен был повести народ в атаку! Ладно, значит надо поддержать товарища.
Ура! заорал я и ринулся вперед.
Мы бежали в атаку, что-то орали. По счастью, у восставших, видимо, снарядов всего ничего, и шрапнель долбанула по нам только три раза.
Ну, жизнь-то, допустим, я тебе не спасал, встряхнул маленько.
Мы чуть не пустились в воспоминания, но Артур был сдержан и строг.
Ладно, товарищи, давайте о боевом прошлом после войны вспоминать станем.
Слушаюсь, товарищ Артузов, шутливо ответствовал Смирнов. Я просто хотел Владимиру предложить, чтобы он в Смоленске орденом не светил. Снял бы его или под куртку спрятал. Не ровен час, нарвешься на кого.
Я помотал головой. Если бы собирался в тыл врага, тогда да. А здесь, на своей земле, снимать орден? Я понимаю, чекисты постоянно на линии огня, так и что же теперь? Нет уж, хрен вам от Советской власти.
Владимир, я чего тебе сказать-то хотел, смущенно сказал Артузов. Добржанский твою голову просит.
Кажется, я удивился еще раз. И гораздо сильнее, чем в первый.
В каком смыслемою голову?
Добржанский поставил условиеон мне сдает все свои связи в Смоленске, помогает арестовывать боевую группу, планирующую убийство Тухачевского, а взамен просит разрешения убить тебя. Я для того у товарища Смирнова охрану и прошу. Добржанский же всех наших, кто в поезде ехал, в лицо знает.
Кажется, Артузов не шутил. Спрашивать жесогласен он на размен или нет, глупо. Если бы не был согласен, то не просил бы у Смирнова телохранителей для меня.
А ты уверен, что боевая группа в Смоленске? поинтересовался я. Если линия фронта отошла ближе к Польше, то Тухачевского надо искать либо в Орше, либо в Минске. Игорь Васильевич, штаб фронта в Минске?
Штаб в Минске, а сам Тухачевский где-то за городом, на польском фольварке обитает. Охрана у него численностью до роты, сообщил Смирнов. Это не тайна, а фольварк тот отыскать несложно.
Добржанский со своими людьми сейчас выясняет, где группа, пояснил Артузов. Он-то себя резидентом считал, но в группе и другие начальники есть. В Смоленске связные остались, явки, склад с оружием. Вот когда Добржанский выяснит, кто и куда ушел, а мы арестуем участников, то после этого он твою голову и возьмет.
И как он это себе представляет? Ты меня подводишь под его выстрел или как? недоумевал я.
Да нет, все проще. Когда Добржанский тебя убьет, то я выпишу ему охранную грамоту, чтобы от ВЧК не было никаких претензий, а предварительно Дзержинскому телеграфирую, его согласие получу.
Глава 10. «Греческий огонь»
Нет, это Артур хорошо придумалсогласиться разменять мою голову взамен целой банды террористов (виноват, группы польских патриотов), жаждущих ухайдакать будущего «красного маршала». Но я и не подумал упрекать Артузова. Вполне возможно, что и сам на его месте поступил также. Ну, если разобраться, что из себя представляю я, а что Тухачевский? Яодин из множества начальников губернского чека, а Михаил Николаевичкраса и гордость РККА, непобедимый и выдающийся полководец, олицетворяющий, к тому же, еще и старый офицерский корпус, перешедший на сторону трудового народа. Для сохранения жизни успешного командующего фронтом положат треть ВЧК, и не поморщатся. Впрочем, это я утрирую. Треть Феликс Эдмундович не отдаст, но вот десятую частьвполне возможно. Так что, спасибо Артуру Христиановичу, что поставил меня в известность. Век за него стану бога молить.
Другое дело, что мне самому идея не очень нравилась. Моя головаединственная и неповторимая, и мне она пока дорога. Тем более, если бы речь шла о ком-то другом, более значимом, то можно бы и подумать. А тут, Тухачевский
Интересно, а как Добржанский представляет себе «охранную грамоту»? Артузов, это вам не кардинал Ришелье. Помните«Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию, и для блага государства»? В случае моей смерти, всплыви эта «грамотка», Артура первого же за жабры возьмут. Это не его уровень. Мой друг, в лучшем случае «тянет» на графа Рошфора, но уж никак не на всесильного кардинала. Или, это лишь фикция со стороны польского резидента? Предупреждение, так сказать, о намерениях?
Интересно, за что экс-резидент на меня обиделся? За «сыворотку правды»? Или за то унижение, которому я его подвергтипа, ты здесь никто, и звать тебя никем? Или, за все и сразу? Подозреваю, что настоящей причины я все равно не узнаю, потому что уже решилесли увижу Добржанского, то пристрелю его, не заморачиваясь вопросами. Есть, разумеется, вероятность, что он убьет меня первым, но в этом случае, мне уже будет все равно.