Мужчины, я обратился к почетным работникам культуры, криком делу не поможешь. У меня есть такое предложение, сказал я, походя обругав себя, кто же меня за язык тянул, сейчас одна часть труппы выставляет реквизит и строит сцену. А другая часть займется промоушеном.
Чем она займется? не понял меня директор ДК.
По всей видимости, бывший фронтовик, решил я из-за двух медалей на его пиджаке, хотя судя по лицу, он из обозников, то есть из тыловиков, то есть живого фрица в лучшем случае видел в бинокль. Но сейчас это не суть.
Переодеваем актеров в костюмы, стал разъяснять я свою мысль, садим их в автобус и объезжаем весь город. Останавливаем наш кабриолет в местах скопления мирных граждан и даем небольшое уличное выступление, тем самым рекламируем спектакль.
Чего? скривился Болеславский.
Нужно будет, чтобы актеры прочитали маленький фрагмент пьесы прямо на улице, я стал вновь распинаться, и объявили, во сколько состоится премьера спектакля московского театра.
Директор ДК и режиссер погоревшего театра, скрепя сердце, согласились на мою авантюру. Следующие два часа были самыми веселыми за последние дни. Я просто надорвал живот, наблюдая реакцию горожан на наш перфоманс. Первую остановку мы совершили около местного рынка. Как только наш Икар затормозил, и из него стали выходить одетые в рабочие комбинезоны актеры, именно они служили костюмами к пьесе, так сразу вся, ничего не подозревающая толпа, бросилась на утёк. Даже продавцы нехитрой снеди разбежались кто куда, бросив товар. Тоже самое произошло и в других частях города. И лишь когда слухи расползлись, что сегодня будет спектакль, а это всего лишь небольшое бесплатное представление, страх покинул сердца горожан. И пару раз раскрасневшимся актерам и актрисам даже предлагали выпить.
Как ты здорово все придумал, прошептала после очередного перфоманса Юлия Николаевна.
Отличная идея! хлопнул меня по плечу Никита Стрельцов, я каменщик четвертого разряда, обращайся если что.
Когда буду возводить родовой замок, так сразу, хохотнул я.
Впервые на спектакль Семена Болеславского все билеты были проданы, правда они стоили по рублю и основной контингент составили мамаши с детьми, но это был прорыв, считал режиссер. Он даже задумал, что подобную акцию стоит провести в Москве. Я же впервые за день сладко задремал, растянувшись на двух сидениях в автобусе.
Часть выручки разомлевший от внезапной славы режиссер щедрой рукой бросил на фуршет. Самогонка, картошечка, огурчики, лучок, квашеная капуста, все это вмиг появилось на импровизированном столе прямо на сцене дома культуры. Актеры так впечатлились собственным выступлением, что сегодня решили никуда не спешить.
Дамы и господа! в седьмой раз я решил привлечь внимание к своей скромной персоне, не пора ли нам домой, в Москву!
Все нормально земеля! кричал пьяненький Никита Стрельцов.
А вас молодой человек, разве ждет дома жена? томным пьяным голосом снова спросила меня одна из актрис.
Семен Викторович! крикнул я режиссеру, ну скажите вы им!
Я все контролирую, уверил меня Болеславский и тут же упал лицом в тарелку с капустой.
Я такая пьяная, Юлия Николаевна прижалась к моей руке и положила голову мне на плечо.
Я же приподнял учительницу словесности и переместил ее поближе к режиссеру, на спину которого ее и уложил. Потом я пересчитал количество человек труппы, к моему раздражению не хватало троих. Пришлось изрядно побегать по закоулкам храма культуры, чтобы отыскать недостающих членов творческого коллектива. Одну актрису я вытащил из кабинета директора, можно сказать, снял с интимного места. И наконец, когда стрелка часов показывала десять часов вечера, я крикнул, что если сейчас добровольно вы не переместитесь в автобус, я вынужден буду вас всех связать и затащить туда силой. И лишь через пол часа мне удалось переместить неспокойную труппу любительского театра в наш маленький Opel Blitz.
В час ночи, когда актеры все как один мирно спали, произошло самое неприятное событие. Прямо на трассе заглох наш Икар. Я несколько раз попытался завести двигатель, но безуспешно. Неплохо было бы конечно его толкнуть, но кому? Все дрыхли без задних ног. Я потолкал Никиту Стрельцова, самого неугомонного члена коллектива, но тот тоже был, как труп. После чего я вышел на дорогу и заметил в метрах трехстах одинокий огонек. Не знаю, кому в такой глуши понадобилось строить дом, но он был, и в нем теплилась какая-то жизнь. Я спустился с дорожного полотна и осторожно стал пробираться через высокую траву. Вообще если бы ехать днем, то кроме редкого березового леса не заметил бы ничего. А так, вот, пожалуйста, среди стволов старых берез чернеет силуэт одноэтажного деревянного дома. И как хозяева выбираются к цивилизации, ума не приложу. Может где-то здесь в стороне пролегает грунтовая дорога. Я покрутился, но в такой тьме, решительно ничего нельзя было рассмотреть. Хорошо хоть на небе красовалась полная Луна. И тут за спиной хрустнула ветка. Я резко оглянулся, мне показался, что какой-то человеческий силуэт быстро метнулся в сторону.
Никита ты? обратился я в темноту, вдруг Стрельцов захотел в туалет, проснулся и вышел.
Однако мне никто не ответил. Я решил, что мне показалось, и снова двинулся к дому. Внезапно хрустнула ветка справа, и я встал в боксерскую стойку. Вновь какая-то тень исчезла среди деревьев.
Эй, кто там? крикнул я незнакомцу, который явно затаился в метрах тридцати, я просто кожей чувствовал его взгляд.
Я медленно, не спуская глаз с того места, где мелькнула фигура незнакомца, потрогал рукой амулет от тьмы. Он был совершенно холоден, возможно, даже холоднее чем обычно, впрочем, я сейчас был на взводе, и гарантий дать себе не мог. Черт с ним, с придурком этим, если хочет смотреть на меня из кустов, его дело. Я продолжил двигаться к странному дому и перестал обращать, что кто-то крадется следом.
Что смотришь? Придурок! крикнул я в пустоту, когда до избушки оставалось десять метров.
Из черноты леса раздался тихий смех сумасшедшего человека.
Иди, лечись, Идиот! уже смелее крикнул я, и вступил на крыльцо избы.
В горнице меня встретил странный чернобородый мужик лет пятидесяти. Он что-то вырезал ножиком из небольшой коряги.
Доброй ночи, хозяин, обратился я с порога.
Однако мужик лишь мельком посмотрел в мою сторону и забыл о моем существовании.
Хозяин! крикнул я, подумав, что тот глухой, лошадь в хозяйстве есть? Мне бы автобус толкнуть!
В дверь кто-то активно стал царапаться, как пес, который не может войти в незапертую дверь. Я от греха прошел в горницу и сел напротив чернобородого мужика. Что-то во всем этом доме было необычным. Я посмотрел по сторонам, и понял что. Печь давно не топлена, вокруг нет никаких припасов, и вещей. Дом был абсолютно не жилым. Лишь чернобородый мужик, молча, вырезал диковинную фигурку. Я присмотрелся к ней и обомлел, это было мое лицо. И тут меня просто обжог кипятком мой амулет, и я стал терять сознание и задыхаться, как будто воздух вокруг стал вязким и жидким.
Зеркало! долетел до моего угасающего разума не весть, откуда взявшийся шепот.
Из последних сил я выхватил у чернобородого мужика фигурку в виде моего лица и швырнул ее в сторону черного старого зеркала. Сознание мое тут же померкло. Проснулся я от того что кто-то нюхал мой нос. Я резко вскочил, свет уже пробивался сквозь плохо сколоченные доски какого-то сарая, в котором я оказался. А около моих ног ползал обыкновенный лесной ежик. Я вышел на улицу, в метрах трестах от меня на дороге стоял наш автобус. Куда же далась капитальная изба? Я обошел вокруг этого заброшенного ветхого строения. И вдруг увидел маленькое старинное зеркальце. Стекло на нем было разбито на множество мелких трещинок. Прикасаться к нему у меня не возникло никакого желания. Странно, подумал я и двинулся к опелю. Актеры в салоне вповалку, практически друг на друге, мирно спали. Я сел за руль, и наш Икар спокойно завелся и тронулся с места.
Глава 13
К ДК Строителей мы приехали около шести часов утра. Актеры любительского театра медленно выходили, держась за свои больные головы, обдавая меня сильнейшим сивушным перегаром. Учительница литературы Юлия Николаевна, постаралась незаметно проскочить мимо и не смотреть мне в глаза. Я понимающе хмыкнул. Единственный человек, который вышел абсолютно довольным, оказался режиссер Семен Болеславский.
А хорошо съездили, не правда ли господа актеры? сказал он, нужно будет еще раз повторить, и театрал впервые пожал мне руку.
Всю пятницу я чувствовал себя разбитым и вареным. На репетиции Толик постоянно жаловался, что наши песни поют уже все вокруг. В какой двор не зайди, только и слышно «Летящую походку» и «На танцпол выходи».
А сегодня я слышал уже «Смертный медальон», махнул Маэстро рукой, Богдан, ну нужно же что-то делать!
Это что, вяло, отмахнулся я, скоро поклонницы заведутся, прохода ведь тебе не дадут. Придется тебе ходит в черных очках и кепке, которую можно натянуть пониже.
На этих словах Ирина как-то странно посмотрела на меня, а потом на Толика.
Да я не про это! разволновался наш солист, диск нужно срочно записывать, а то потом не докажешь, что песни наши.
Сейчас существует такая возможность, вмешался Санька, записывать звуковые письма. Давайте договоримся с кем-нибудь из этой области, и запишем все песни на маленькие пластиночки.
Песни на костях, обрадовался Вадька, будем котироваться, как Элвис Пресли.
Ребят, я разлегся сразу на трех стульях, дайте до дискотеки немного подремать. На следующей неделе решим этот вопрос. Давно пора записать пластинку. А деньги у нас есть!
Однако разговор про собственные пластинки не утихал и в антракте.
Вот сейчас бы поставили на пятнадцать минут свои записи, волновался перфекционист Толик, у которого все и всегда должно было быть на высшем уровне, а не эти танго и фокстроты. Ведь никакого целостного впечатления от наших дискотек у людей не складывается!
На этих словах кто-то скромно постучал в дверь нашей комнаты.
Артисты отдыхают! грубо крикнул Санька.
Однако в дверь влез невысокий черноволосый паренек лет двадцати пять или тридцати. С типичными для еврея чертами лица. Я сразу подумал, такой малый в любое место без вазелина пролезет. Что характерно одет он был по моде, в наши джипсы и джипсовую курточку.
Ребята очень нравится ваша музыка, начал тараторить он, есть к вам выгодное предложение.
Если ты по поводу концертов, то обращаться придется к директору ДК, ответил Санька Земакович.
Да я не про то, шустрый парень полностью проник в нашу комнату, и плотно закрыл дверь, я работаю на Всесоюзной студии грамзаписи. Предлагаю записать с вами пластинку, по-тихому, сто рублей за песню.
А чё так дорого? возмутился наш ударник, может тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?
Я не правильно выразился, черноволосый парень, еще немного помялся, я вам заплачу за каждую вашу песню по сто рублей.
Вся музыкальная команда вопросительно посмотрела на меня. Сколько будет стоить такой пласт у фарци, подумал я. Ну минимум рублей сто. При нормальном подходе к делу таких пластинок только за месяц можно продать около тысячи, а возможно и больше.
Сколько песен можно записать на одну сторону пластинки, если каждая будет по три минуты? спросил я шустряка.
Шесть песен, если сократить их продолжительность до двух с половиной минуты, черноволосый, наконец, догадался с кем нужно вести диалог, и к Саньке потерял всякий интерес, тысяча двести рублей не плохая сумма, улыбнулся он.
Я так понимаю, вы у себя на студии можете сделать лишь матрицу, а сами пласты, где будут печататься? я немного представлял процесс производства грампластинок.
Да, махнул рукой новоявленный бизнесмен, тут под Москвой в Апрелевке. Там сейчас новую технику закупили, качество звучания будет, закачаешься.
Хорошо, я протянул руку шустряку, он тут же в нее вцепился мертвой хваткой, пятнадцать тысяч с тебя за наш музыкальный материал, десять готовых пластинок и одну матрицу нужно сделать специально для нашей группы, зато мы предоставим вам эскиз обложки для конверта.
Черноволосый шустрый паренек тут же попытался выдернуть свою руку обратно, но хватка моя была по-настоящему стальной.
Мы так не договаривались! запищал он, безбожно картавя от волнения.
Хорошо, я отпустил руку коммерсанта подпольной музыкальной индустрии, тогда давайте прощаться, тем более нам давно пора на сцену.
До свидания, пробурчал обиженный на нас шустряк.
Во втором отделении дискотеки, Толик периодически спрашивал меня, не слишком ли я загнул цену, ведь мы сами готовы были платить за пластинку. А тут такая удача. Я ему отвечал, все путем. Сейчас этот бизнесмен все просчитает и согласится.
И последняя композиция сегодняшней дискотеки! лихо крикнул толик в микрофон, «Смертный медальон», исполняет автор.
У нас уже появились свои фанатки и фанаты, поэтому каждую нашу песню они встречали дружными аплодисментами, свистом и визгами восторга. Кстати практически каждый такой музыкальный вечер собирал примерно по полторы тысячи человек. Вся Москва полнилась слухами, что где-то в Измайлово играют отрывную музыку. И мы уже с директрисой советовались, как увеличить вместимость нашей танцевальной площадки. Однако к общему решению пока не пришли.
После концерта мы решили больше не оставлять инструменты в доме культуры. Тем более у нас появилось свое транспортное средство, и сегодня в первый раз я должен был развести всех по домам. Выходила хорошая экономия на такси. И пока все раскладывали по чехлам, в дверь вновь просунулся черноволосый представитель нарождающегося шоу-бизнеса.
Отличная была дискотека! выпалил он, как будто и не было нашего непростого диалога.
Есть что сказать по существу? я лишь бросил на него мимолетный взгляд, намекая на то, что мы устали и хотим уже баиньки.
Да, тяжело вздохнул коммерсант, я согласен. Но условие, записываться будем ночью. Днем сами понимаете лучше начальству глаза не мозолить.
А стукачей не боишься? спросил я.
Это зависит от того, как их подмазать, грустно улыбнулся парень.
Я вновь протянул ему руку, для заключения договора он осторожно пожал ее.
Да, забыл сказать, я улыбнулся, деньги вперед, отдашь перед записью.
А вдруг ваши пластинки не будут продаваться, задумался бизнесмен, я же прогорю.
Шутишь? засмеялся Зёма, наши песни улетят, как горячие пирожки в голодную годину.
А вдруг нет, опять опасливо посмотрел на нас черноволосый парень.
Не плачь, вдруг пробасил Вадька, Родина тебя не забудет.
Запись было решено делать в ночь с понедельника на вторник. Мы к этому времени обязались отобрать лучшие хиты, и четко отрепетировать свой репертуар, так как время в студии строго ограничено. Геннадий, именно так звали черноволосого паренька характерной еврейской наружности, сказал, что будет нас ждать ровно двадцать два часа по адресу Вознесенский переулок восемь дробь пять строение два. Короче, не ошибетесь, уверил нас он.
После ДК я сначала завез парней в наш съемный дом, потом Ирину к родителям, а потом повез Наташу в Москву, на Большой Каретный переулок. Правда у самого подъезда, в машине, мы еще полчаса целовались, и говорили о всяких незначительных пустяках.
Так как до дня записи нашего первого альбома оставалось совсем ничего, выходной в воскресенье решено было отменить. Санька принес на репетицию трехлитровый бидон квасу, Ирина домашней выпечки, а Толик тысячи мелких упреков и свое плохое настроение.
Давайте еще раз разберемся с репертуаром, сказал он, нервно ходя по сцене туда и обратно.
В последнее время мы репетировали именно в актовом зале, который освобождали лишь к вечерним киносеансам.
«Гитары» обязательно, стал перечислять я, «Летящую походку», «На тацпол выходи», «Снежная вьюга», «Звезды над Москвой», «И этот миг», «Ищу тебя», «40 лет спустя», «Дым над водой», «Смертный медальон», «Розовый вечер» и «Капризный май».
А почему мы не включаем в нашу пластинку моих «Журавлей»? по седьмому разу завелся Толик.
Тогда уж давайте сбацаем «Дембельское лето»! хохотнул Санька.
Это не формат! сказал я, как отрезал.
А «Смертный медальон»это формат, возразил Маэстро.
Да не о том нужно думать! я тоже вышел из себя, нам о качественном звуке нужно подумать. Для этого, нам на запись нужен более профессиональный барабанщик. Извини, Санька, обратился я к другу, далее нужна струнная группа и духовая.