В те страшные годы Фрэнк был ещё слишком мал. Он лишь помнил, как Джордан и отец ушли на штурм Императорского Дворца. С тех пор в их доме была роскошная мебель и картины. А ещё они стали героями для всей улицы.
Несмотря на то, что с момента смерти Джордана прошло не более недели, он уже казался отголоском прошлого Чемто давно утерянным. Сейчас все мысли Фрэнка были сконцентрированы на Эллен.
Жандармы забили тревогу. Во двор из всех корпусов, казарм, и прочих мест, стали массово выбегать солдаты во всеоружии. Они построились на плацу и чегото ждали. Через минут пять вышел сурового вида офицер. К нему тут же подошли офицеры помладше и, отдав воинскую честь, воскликнули: "Подполковник Блок, солдаты построены! Ждём Ваших приказов!"
Пять минут, не больше, он чтото объяснял офицерам, а после обратился и к самим солдатам. Его голос был не из приятных:
Солдаты! Граждане протестуют! По приказу Его Превосходительства генералафельдмаршала, министра военного времени и члена штаба Верховного Главнокомандования, мы должны отправиться на Площадь имени Кадэра для охранения и восстановления законности.
Ответа не было. Спустя пару мгновений солдаты поснимали свои винтовки с плеч и ринулись к повозкам, машинам, лошадям Любой транспорт, лишь бы добраться туда. К большому удовольствию Фрэнка, этот Блок так же отправился с ними.
Они ждали ещё около получаса. Вдали слышались одиночные глухие выстрелы А затем прокатился ружейный залп гдето недалеко Казалось, мятеж идёт полным ходом. Затем Фрэнк скомандовал своим людям идти внутрь.
Это было достаточно легко. Снаружи было только два караульных, которых быстро устранили револьверными выстрелами. Они разделились. Часть пошла осматривать казармы. Другие пошли внутрь здания. А третьи, с Фрэнком во главе, ринулись во внутренний двор.
Повсюду слышались выстрелы и крики. Внутри осталось ещё некоторое количество солдат, которые вели караул. Ихто и выцеливали мятежники. А Фрэнк во главе отряда прошёл во внутренний двор. В него можно было попасть только с помощью бывшего туннеля для проезда машин. Другой путьчерез здания. Здесь Фрэнк увидел отряд жандармов, которые чистили свои ружья. Он вовремя пригнулся, ибо тут же один из его людей пал мёртвым, пораженный револьверной пулей.
Началась перестрелка. Жандармы стояли в шеренгу и вели прицельный огонь цепью, как только один из мятежников сдвинется с места или попробует высунуть голову. Фрэнк не был военным, и не знал, что делать
К счастью, всё быстро закончилось. Подоспели люди, осматривавшие главное здание. Они пооткрывали окна и несколькими залпами поубивали всех жандармов, кроме одного офицера. Он, серьезно раненный, был тут же связан.
Здание было захвачено Мятежники тут же ринулись внутрь и начали таскать трофеи. Лишь один додумался послать в оперативный штаб послание, что дело закончено.
Но что это там, у стены? Фрэнк был весел, как никогда, но Он подошёл ближе и увиденное привело его в ужас. У стены, изрешечённой пулями, лежали мёртвые люди. Расстрелянные гражданские, которых держали в тюрьме. Мужчины, женщины, все подряд Фрэнк был шокирован. В его горле засел комок, который он никак не мог сглотнуть.
Ибо увидел он среди кучи тел знакомое платье Его жена Эллен лежала мёртвая. Жизнь покинула её, но мёртвенная красота осталась. А глаза смотрели прямо Фрэнку в глаза, словно пытались залезть ему в душу.
Вне себя от горя, он прижал её тело к себе, словно пытаясь разбудить. Фрэнк не мог поверить, что это она. Слёзы катились градом по его телу, а сам он не видел и не слышал ничего. Да и если бы мог, его бы это не волновало. Он долгодолго её обнимал, сквозь рыдания крича: "Нееет!".
Фрэнк смотрел на свою мёртвую жену Пытался разбудить её, проводил рукой по её мягким волосам По её щеке. Ему хотелось, чтобы её ясные глаза хоть на минутку пошевелились, и она вновь одарила его своей улыбкой Фрэнк даже умудрялся звать её.
Ничего не происходило. Мёртвые не слышат живых, так было, и так будет всегда. Фрэнк закрыл ей глаза, и, поцеловав в последний раз её ещё тёплые губы, посмотрел на небо. Оно было невероятно чистым
Но вместо тоски и горя, его вдруг охватила ярость. Он взял револьвер, который выпал у него из рук, и тут же пошёл к связанному офицеру. Вокруг не было никого. Фрэнк ударил того по лицу ботинком, и, опрокинув наземь, нацелился своим револьвером.
Его глаза горели, а внутри всё желало только одного: возмездия. Но, из последних сил подавляя это, он заорал:
Почему вы их убили?! Кто приказал вам это?!
Кхкх офицер смотрел на него. Глаза его были полны страха, но он всё таки осилил его:Поступило предупреждение Что сюда идут вооружённые люди, освобождать заложников
От кого? От кого?! он начал сдавливать офицеру горло своим ботинком.
Кх Фрэнк убрал ногу. Какойто Август, и полковник Аккерман
Последние слова умирающего офицера прошли по всему телу Фрэнка, словно молния Дрожащими руками он убрал револьвер. И когда офицер уже было, улыбнулся, Фрэнк взял его нож и всадил промеж глаз.
Дрожь исчезла. Зато появилась невероятная злоба. Гнев заполонил душу Фрэнка. Все мысли исчезли, кроме одной. Лишь об одном он думал: "Убить".
Глава 15. Не по плану
Глава 15. Не по плану
Генерал сидел у себя в кабинете и молча смотрел в окно. Солнце уже скрывалось за горизонтом и на небо тихонько вскарабкивались сумерки. Было так тихо, что он слышал шум телеграфа из соседней комнаты, и даже строевые учения министерского батальона.
Потому, когда к Ставке подъехала машина, из которой выбежал взволнованный офицер и тут же начал кричать о необходимости видеть генерала, тот аж немного приободрился. Быстро покинув свой кабинет, он велел послать за полковником Аккерманом, и ждал Эшфорда.
Тот не заставил себя долго ждать.
Мой генерал, разрешите? открывая дверь, вошёл Эшфорд.
Разрешаю.
В Ставку зашёл человек. Он был крайне напуган. Его форма была коегде залита кровью. Лишь фуражка с нашивками говорила о его звании лейтенанта.
Тут человек Офицер жандармерии. Он
Я думаю, лучше услышать всё из первых уст. Докладывайте, офицер
Рроланд, мой генерал! его голос сильно дрожал, но он старался соблюдать суббординацию.
Что же случилось, лейтенант Роланд?
Восстание! На площади Революции собралась вооружённая толпа граждан. Я тогда патрулировал с отрядом жандармов. Мы попробовали их разогнать, или, во всяком случае, успокоить Но они Они начали стрелять! Я единственный, кто остался в живых!
Генерал не услышал последние слова Роланда. Он сжал свой кулак и со всей силы ударил по столу, что он уже было начал переворачиваться Но Аккерман вовремя успел перехватить падающий стол. Внутри генерала всё сжалось от ужаса.
Лейтенанта Роланда в госпиталь. Пусть позаботятся о нём. Вольно, лейтенант, едва тот покинул Ставку, генерал тут же продолжил:Телеграфируйте подполковнику Блоку, немедленно! Пусть все его жандармы отправляются на площадь и постараются успокоить толпу. Применять оружие только как ответные действия! Аккерман! Берите министерский отряд и офицеровтелеграфистов. Немедленно отправляйтесь к штабу северной и западной армий. Мне нужна полная отчётность. Я отправлюсь на станцию к господину Оливье. Нам нужно сохранить порядок, иначе всё обернётся крахом
Спустя пять минут Ставка опустела. Остались только караульные и Эшфорд. Генерал окинул их взглядом, выходя из своего кабинета. Он сильно поменялся в лице. Если раньше в его глазах искрилась надежда, то теперь он вновь стал безжизненным и измученным Глядя на караульных, он сухо проговорил:
Охраняйте Ставку. Никто не заходит и не выходит без документов и моего письменного разрешения. Эшфорд!
Да, мой генерал! надев винтовку на плечо, отозвался адъютант.
Проверь все наши склады с оружием и удостоверься, что они надёжно охраняется. Затем отправляйся к Аккерману
А Вы
Я сам поеду на станцию. Выполнять!
Не дав чтолибо сказать Эшфорду, генерал тут же сел в свою машину. Он ехал на станцию, с сожалением заметив, что руки его дрожат. Враги, не иначе, проникли в столицу!
Он вошёл в кабинет Оливье. Тот сидел в очках, зарывшись в какието бумаги. Он поднял голову, и ужаснулся. Перед ним стоял тот самый генерал Только теперь, вместо могучего витязя, он видел перед собой нервного и измученного пленника.
Он быстро заварил чай и сел напротив генерала.
Господин Оливье Вы получали сообщения от генерала Гана?
Да. Генерал сказал, что он прибудет сюда завтра, вместе со своим арьергардом. Приказал приготовить всё необходимое для его доставки на фронт. Вот уж бесстрашный человек!
Вы слышали о том, что сейчас происходит в городе?
Нет. А что там?
На площади Кадэра восстание Прямо во время наступления моих армий! Проклятье! он сжал чашку в руках, от чего она треснула, будь проклята эта война!
Мой генерал
Я не знаю, что мне делать, господин Оливье. Нельзя стягивать войска с фронтов для подавления восстания Но жандармерии не хватит, чтобы сдержать натиск! Ведь я урезал её состав вдвое! Какой я дурак!
Мой генерал, не корите себя! Вы не знали, что может произойти. Это непредвиденное обстоятельство!
Я не знаю на мгновение потеряв контроль, генерал вновь взял себя в руки. Если всё действительно так, то вариант остался только один
Что именно, мой генерал?
Части Гана должны нам помочь Части Гана! Отправьте его завтра на площадь, чтобы уничтожить восставших! Ценой тысяч жизней, но моя операция будет успешной!
Я доложу им, мой генерал Доложу, непременно! Положитесь на меня.
Что это? Кажется, Вам телеграмма, господин Оливье.
И правда. Из телеграфа вылезла тоненькая полосочка бумаги. Он тут же взял её в руки, и
Это не мне, мой генерал. Это Вам
От кого?
Полковник Аккерман, мой генерал.
Читайте, господин Оливье.
Разумеется, он надел очки, и, отклонив голову назад, принялся читать:Противник прорвал оборону на западе. Уже ведутся уличные бои. На севере наступательная операция ведётся успешно. Окружение завершено. Но генерал Роузман отправляет половину солдат на запад, с целью изменить ситуацию к лучшему.
Повисло молчание. Генерал, разгоряченный чаем, вновь поник. Его безжизненные глаза смотрели то на Оливье, то в пол, то на чашку чая Наконец, спустя минут пять, он сказал:
Пока я всё ещё могу отдавать приказы чуть ли не шёпотом сказал генерал, я вынужден признать своё поражение. Господин Оливье Мы должны подумать, куда можно вывезти остатки армии и нашу канцелярию. На сбор у нас есть день, максимум два
Сейчас, у меня тут была карта тоже шёпотом ответил Оливье. Он был в ужасе, и оттого его руки тряслись, как и колени Порывшись в ящиках, он обнаружил там свёрнутую карту и тут же разложил её на столе.
Тут, поместил генерал чайную ложку примерно на 200 км к северу от станции, части генерала Гана. Они скоро будут здесь Ближайшее место для эвакуациизастрявшая армия Вальтера Моргана. До неё примерно пять дней поездом, при условии что дорога будет свободна. Ещё дальше армия генерала Вайса, до неё почти полторы недели поездом Что же Думаю, выбор очевиден.
Мой генерал. Я тщательно изучил транспортные пути из столицы, ибо Вы оказали мне честь, назначив меня столичным министром транспортных путей. Нам придётся делать крюк, чтобы добраться до Моргана, ибо основная дорога перекрыта А значит
А значит, быстрее будет направиться к генералу Вайсу и там уже начинать наступление двумя армиями.
Да, мой генерал. Или отправиться на восток, к границе с Антом. Сейчас там всё более спокойно, как мне известно. Горный регион оказался непроходим для противника.
Хм Лучше вести наступление с двух сторон, или с одной?..
Я не знаю, мой генерал. Мне неизвестны тайны военной стратегии.
Что же Тогда, дайте мне лист и бумагу. Я запишу приказ об эвакуации города к восточной границе. Армия и канцелярия отправится первой. На оставшихся вагонах мы погрузим людей.
Лучшего Вы и не могли придумать. Я позабочусь о том, чтобы все наши вагоны были готовы уже завтра.
Господин Оливье. Постойте. Я вряд ли останусь здесь до завтра, а потому у меня есть для Вас особый приказ.
Да, мой генерал?
Сжечь все бумаги, которые Вы вели. Кроме одной. Я отдам письменный указ генералу Гану и его частям развернуть оборону станции. Они прибыли сюда последними, значит и уедут последними.
Мои бумаги Бесценное сокровище для меня, мой генерал
И для противника тоже, господин Оливье.
Понимаю. Хорошо, я сожгу тут всё. Эээ Разрешите идти?
Идите.
В это время Аккерман и Эшфорд были в штабе северного фронта. Они шли к Роузману, а вокруг шла жестокая битва.
Противник пытается вырваться из окружения, Эшфорд. Такое случается, когда они оказываются одурачены
Они вошли внутрь. Из всех офицеров штаба, которых не так давно видел Эшфорд, здесь осталось только двое. Генерал Роузман и его начальник штаба.
Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство Роузман! обратились поочерёдно Аккерман и Эшфорд к Роузману.
Вольно, полковник. По какому случаю Вы к нам пожаловали?
Я выполняю приказ Его Высокоблагородия генералафельдмаршала и инспектирую штабы фронтов. Доложите обстановку.
Всё удачно. Мы окружили противника и начали истреблять его. Но половина моих солдат была вынуждена отправиться в город, чтобы остановить наступающего противника Потому, я решил отсрочить истребление до подхода частей генерала Гана.
Есть ли чтолибо ещё, о чем мне стоит доложить генералуфельдмаршалу?
Вряд ли
Мой генерал, Вам телеграмма! обратился к Роузману начальник штаба.
Читай.
Она от Премьерминистра Кадэра. "Морган предатель. Его тело сейчас висит на дереве возле нашего вагонакабинета. Мы приняли решение двигаться к генералу Вайсу, а вам приказываем заняться эвакуацией столицы. Что до подельника Моргана, министра военного времени. Я смещаю его с должности и приказываю немедленно взять под стражу. Рекомендую расстрел, но поступайте как знаете."
В комнате воцарилось молчание. Все не могли поверить своим ушам. Кадэр жив? Генерал, этот верный защитник Республики, предатель? Помощи не будет? Первым молчание нарушил Роузман:
Что за чушь? У нас нет подтверждения этому.
Генерал, тут расписались все 11 министров! Это не может быть ложью или фальсификацией. Нас всех жестоко обманули.
Но ведь
Признайте это, Роузман! И эта наступательная операция имеет только одну цельуничтожить как можно больше наших солдат! Это ужасно!
Да, Вы говорите мудрые вещи, полковник Аккерман. Это выглядит так, но Я не могу в это поверить.
Вам придётся. Ведь теперь на Вас судьба этого города, мой генерал!
Я понимаю Что же, ладно. Где сейчас генералфельдмаршал?
Он на железнодорожной станции.
Нужно схватить его, немедленно. И допросить.
Я отправлю телеграмму Оливье.
Не успел Оливье встать, как ему тут же пришла ещё одна телеграмма.
Это от полковника Аккермана, мой генерал. Тут написано Ничего не понимаю. "Кадэр жив. Морган предатель. Арестуйте генерала". Что прикажете делать, мой генерал?
Ответом было молчание. Генерал смотрел в одну точку. Весь мир вокруг него застыл. Говорят, перед смертью проносится вся жизнь. Ты вспоминаешь все добрые и злые дела, которые совершал. И тогда чувство вины или гордости сильнее в стократ.
Господин Оливье сидел весь мрачный. Он явно не понимал причин, по которым вокруг происходят такие ужасные вещи. Он смотрел на генерала, стараясь в столь тяжкие мгновения перенять у него привычную твердость и благоразумие. Но ничего подобного он не увидел. Наоборот, генерал был крайне сильно подавлен этой вестью. От былой уверенности, чуть не ставшей самоуверенностью, его теперь разделяла пропасть, перепрыгнуть которую невозможно. Изза этого он вдруг почувствовал, как виски вновь стали пульсировать, а уши звенели так громко, будто военный оркестр играл рядом.
Ибо у него всё было подругому. В горле пересохло, а челюсть словно сдавила чьято сильная рука. Сердце бешенно билось. Ещё немного, и он бы потерял сознание Но его заставил очнуться крик Оливье.
Мой генерал!.. Что Вы намерены делать?
Что же. Кадэрмой правитель. И если он считает меня предателем, виновным во многих бедах республики Пусть на моих костях будет лежать наша победа. Как и на костях тысячи других людей.
Я считаю себя Вашим подданным, и готов выполнить любой Ваш приказ.